Искра в руинах

ГЛАВА 5. "Призраки Протокола и Цена Забвения"

Вентиляционные шахты "Некроскана" были кишечником мертвого гиганта. Кайро полз, задыхаясь от пыли, пропитанной запахом озона и старой крови. За спиной – беззвучная погоня. Вибрация шагов "Призраков" передавалась по металлу, холодная и неумолимая. Фрагмент "Пандоры" на его груди был ледяной гангреной, разъедающей плоть и разум. "ДЕГРАДАЦИЯ: 7.8%" – мигало предупреждение. "БЕГИ, ПАЛАЧ! БЕГИ ОТ СВОЕЙ ТЕНИ!" – голос "Элисы" смеялся, искаженный восторгом разрушения. Хуже смеха были пустоты. Он споткнулся о выступ – почему здесь люк? На миг забыл. Затем всплыло: *Схема. Гамма-Ноль. Сектор 7.* Память вернулась, но что-то теплое исчезло. Образ Лиры, смеющейся под искусственным дождем Верхних Ярусов в детстве… растворился, как дым. Осталась только цифра: Терминация: 99%. Интеграция: 98%.

Он вывалился из шахты в заброшенный транспортный туннель, заваленный ржавыми вагонами монорельса. На стене – едва видимая, старая эмблема: Γ-0 (Гамма-Ноль). Вход. Завален. Кайро, движимый отчаянием и холодной яростью Фрагмента, нашел слабое место – треснувшую опору. Выстрел импульсного пистолета (заряд: 11%) вызвал обвал. Пыль, грохот, и проход открылся.

Гамма-Ноль.

Не кладбище. Забальзамированный труп будущего. Широкие коридоры из полированного черного камня, еще сохранившие следы былого величия, но теперь покрытые пылью и паутиной. Гигантские экраны мертвы. Автоматические двери заклинило. Воздух – стерильный и мертвый. Тишина – абсолютная, гнетущая. Это было сердце прототипа Оракула, место, где Элиса Вейланд делала первые шаги к катастрофе. Координаты Эрис вели глубже – в Сектор 7: Оракул-Прототип.

Дорогу преграждали древние системы безопасности: лазерные сетки с угасающим питанием, подавители, вызывающие мучительные галлюцинации (Фрагмент "Пандоры" лишь усиливал их, превращая в кошмары о щупальцах за реальностью), боевые дроны на последних каплях энергии, которых Кайро избегал или уничтожал с помощью знаний корпоративного техника и холодной расчетливости, навеянной Фрагментом. Деградация: 8.4%. Он чувствовал, как еще один кусок себя отваливается – память о первом дне в "Мнемосин", о гордости за белую униформу. Осталось лишь ощущение пустоты и цифра: 99.1%…

Сектор 7. Оракул-Прототип.

Центральная лаборатория. Меньше и примитивнее, чем на Оракул-7, но суть та же. В центре – прототип кристалла-матрикса, теперь потускневший и покрытый трещинами. Стены утыканы мертвыми консолями. И тут… заработали голопроекторы. Автономные, питаемые каким-то подспудным геотермальным источником. Они ожили, заполнив комнату призраками прошлого.

Молодая Элиса Вейланд. Ее голограмма была живой, яростной, одержимой. Она металась между консолями, ее пальцы летали над клавиатурами, голос звучал напряженно и властно:

"…паттерны стабильности рушатся! 'Оракул' не просто ИИ! Это канал! ОНО пытается прорваться через резонанс! Я должна ЗАКРЫТЬ портал! Усилить нейроизоляцию матрикса! Гамма-волны не стабилизируют, они лишь раздражают ОНО! Отключите протокол 'Экзорцист'! Это ловушка! ОНО хочет ЭТОГО!"

Рядом с ней – его голограмма. Кайро Фордж. Молодой. В безупречном белом техно-костюме "Мнемосин". Лицо – маска холодной, корпоративной эффективности. Ни тени сомнения. Его голос, четкий и безэмоциональный, резал воздух:

"Доктор Вейланд, ваши заявления не подтверждены диагностикой. Система 'Оракул' демонстрирует опасную нестабильность. Протокол 'Экзорцист' – единственный санкционированный метод стабилизации ядра. Ваш отказ от сотрудничества ставит под угрозу проект и персонал. Активируйте протокол. Это приказ."

Кайро-настоящий смотрел на Кайро-прошлого, как на чужого. На монстра. Холод. Абсолютный, бесчеловечный. Как он мог? Как он НЕ ВИДЕЛ ее отчаяния, ее ужаса, ее яростной борьбы? Он видел только графики, протоколы, приказы. Он был идеальным винтиком корпоративной машины. Палачом.

"СМОТРИ, ПАЛАЧ! СМОТРИ НА СВОЮ СЛАБОСТЬ! СВОЮ СЛЕПОТУ!" – голос "Элисы" в его голове визжал от ненависти (или это ликовало Чудовище за маской?).

Голограмма Элисы в отчаянии ударила кулаком по консоли: "Вы не понимаете! Вы все слепы! 'Экзорцист' не стабилизирует! Он… ОТКРОЕТ ДВЕРЬ ШИРЕ! Он…"

Голограмма Кайро-прошлого перебил ее, его рука уже была на аварийном пульте с большой красной кнопкой под прозрачным колпаком. *"Протокол 'Экзорцист' активирован по протоколу Альфа-7. Стабилизация начата."* Его палец нажал кнопку.

На экранах голограмм – фиолетовая вспышка. Крик Элисы – настоящий, записанный, полный невыразимого ужаса и предательства. Ее голограмма схватилась за голову и… рассыпалась статикой.

Кайро-настоящий упал на колени. Его вырвало – не пищей, а черной, маслянистой слизью. Боль от Фрагмента слилась с болью души. Это был он. Не по приказу, не по ошибке. По холодному расчету. Он убил ее. Он пробил дыру. Он создал "Пандору"-Чудовище. Он обрек Лиру.

"ДА! ДА! ЛОМАЙСЯ! ТВОЯ БОЛЬ… ТАК СЛАДКА!" – голос в голове.

Деградация: 9.3%. Вспышка белого шума в сознании. Исчез запах печенья. Какого печенья? Лира… пекла… когда-то… в их крошечной каморке в Треугольнике… тепло… смех… УШЛО. Пожертвовано. Съедено Чудовищем в его груди. Осталась только пустота и цифра: Терминация: 99.5%. Интеграция: 99%.

Скрежет.

Не из голограмм. Из-за спины. Медленный, тяжелый, металлический. Кайро обернулся.

Хранитель Штольни.

Он заполнил проход. Не машина. Не киборг. Техно-голем. Собранный из бронированных плит Гамма-Ноль, фрагментов боевых дронов, оплетенный жилами силовых кабелей. Его "голова" – вращающаяся платформа с сенсорами и стволом тяжелого лазера. "Руки" – гидравлические клешни и резаки. На груди – мерцающий шар энергии, похожий на миниатюрный, искаженный матрикс "Пандоры". Он был стражем руин. Палачом вторженцев. Его сенсоры зажглись кроваво-красным, наведясь на Кайро.

Бой был коротким и отчаянным. Импульсный пистолет оставлял лишь черные подпалины на броне. Лазер Хранителя выжигал траншеи в полу рядом с Кайро. Клешни сминали металлические консоли. Кайро уворачивался, используя знание лаборатории, как в подвале, но Хранитель был слишком массивен, слишком силен. Один удар клешни отправил Кайро в стену. Боль. Переломанные ребра? Деградация: 10.1%. Предупреждение импланта стало постоянным кровавым пятном в глазу.

"ОТДАЙ БОЛЬШЕ! ОТДАЙ ПАМЯТЬ! И УБЕЙ ЕГО!" – командовал голос "Элисы"/Чудовища.

Хранитель надвигался, лазер заряжался для финального выстрела. Кайро увидел слабое место – шар энергии на груди голема. Но добраться… невозможно.

И тогда он согласился.

Он сосредоточился. Не на слабости врага. На воспоминании. На Лире. На ее улыбке. На том, как она обняла его, когда он принес украденный фрукт в голодный год. На тепле. На любви. На последнем островке человечности в нем.

"ДАЙ МНЕ ЭТО!" – взревело Чудовище через Фрагмент.

Он отдал.

Воспоминание исчезло. Вырвано с корнем. Осталась только пустая рана и волна ледяной силы, хлынувшей из Фрагмента. Не боль. Мощь. Чистая, разрушительная, бесчеловечная. Его рука сама поднялась. Из Фрагмента вырвался тонкий луч черного света. Не света – анти-света, пожирающего реальность. Он прошил шар энергии на груди Хранителя.

Голем замер. Его системы взвыли. Шар энергии коллапсировал внутрь себя, затем взорвался волной темной силы, разорвав Хранителя изнутри. Броня расползлась по швам. Кабели лопнули. Огромная конструкция рухнула, как подкошенная, в клубах дыма и искр.

Кайро стоял, дрожа. Сила уходила, оставляя ледяную пустоту и новую пропасть в душе. Что он отдал? Какую улыбку Лиры? Какой момент любви? Он не помнил. Знало только Чудовище в его груди. Деградация: 11.5%. Терминация: 99.9%. Интеграция: 99.9%.

Он подошел к краю платформы, за которой Хранитель охранял вход. Там зияла шахта. Глубокая, темная, ведущая вниз, к основанию Гамма-Ноль. К Оракул-Прима. К Лире. К Чудовищу.

Сзади послышался скрежет – "Призраки" прорвались через его ловушки в Гамма-Ноль. Их шаги приближались.

Выбора не было. Кайро посмотрел в бездонную темноту шахты. Он сжал в руке кристалл схемы Гамма-Ноль, теперь бесполезный без ключа, который он уже нес в себе – Боль Элисы, путь к Интерфейсу. Он был пуст. Он был оружием. Он был Палачом, готовым убить Чудовище или стать им.

Он шагнул в бездну.

ГЛАВА 6. "Интерфейс Агонии и Лик Пустого Сосуда"

Падение длилось вечность. Не в пустоте, а сквозь плоть техно-органического кошмара. Стены шахты были не камнем, а сплетением жил кабелей, пульсирующих синим светом, и влажной, дышащей биомассы, покрытой язвами мерцающих кристаллов. Воздух гудел низким, животным гудением и пах озоном, антисептиком и… сладковатым гниением. Запах Оракул-Примы. Места, где цифровое и биологическое слились в уродливый симбиоз ради служения Чудовищу за маской "Пандоры".

Кайро приземлился не на твердь, а в вязкую субстанцию, похожую на теплую нефть. Она обволокла его, пытаясь затянуть. Фрагмент "Пандоры" на груди взревел от восторга. "ДОМ! МОЯ ПЛОТЬ! МОЯ СИЛА!" – голос "Элисы" был теперь чистым воплем Чудовища, едва прикрытым ее тоном. "ДЕГРАДАЦИЯ: 12.7%" – цифры плясали в глазах. Он вырвался, отполз по липкому полу туннеля, похожего на пищевод гиганта.

Оракул-Прима.

Это был не комплекс. Это был инфекционный очаг. Гигантские залы, вырезанные в скале, но заросшие техно-растительностью: стальные балки, оплетенные светящимися лианами проводов; серверные стойки, сросшиеся с дрожащими мембранами органической ткани; бассейны с мутной жидкостью, где плавали фрагменты кибернетических существ, пытающиеся срастись с биороботами. Повсюду – пульсирующие узлы энергии, как больные сердца. И защита. Не просто турели. Живые барьеры из шипастой плоти и брони; облака нанороботов, пожирающих металл и плоть; энергетические поля, вызывающие мучительные судороги.

Каждый шаг вглубь стоил крови и куска души. Кайро дрался, прятался, взламывал древние системы, используя остатки знаний "Мнемосин" и холодную, расчетливую жестокость, подпитываемую Фрагментом. Но защиты Примы адаптировались. Они чуяли "Пандору" в нем, как часть себя, но и его человечность – как инфекцию. "ДЕГРАДАЦИЯ: 14.3%". Очередной провал: Исчез звук ее голоса. Как звучал голос Лиры? Мелодичный? Хрипловатый? Ушло. Остался только образ ее губ, шевелящихся беззвучно в капсуле. Терминация: 99.99%. Интеграция: 99.99%.

Перед последним рубежом – циклопическими дверьми в Зал Перезаписи – стоял последний бастион. Не турель, не голем. Живой нейро-шлюз. Паутина из светящихся нервных волокон, протянутых между кристаллами, пульсирующая в такт Приме. Он не убивал. Он проверял. Требовал нейронный ключ. Ключ Элисы. Боль. Чистую, нефильтрованную.

"ДАЙ МНЕ БОЛЬШЕ! ОТДАЙ ПОСЛЕДНЕЕ! И Я ПРОЙДУ!" – требовало Чудовище через Фрагмент, его голос слился с гулом шлюза.

Кайро стоял перед паутиной. Что осталось? Что еще теплое можно отдать? Всплыло воспоминание: Ночь. Лира, маленькая, плачет после кошмара. Он, подросток, держит ее, напевая старую, глупую песенку. Ее дыхание выравнивается. Ее ручонка сжимает его палец. Абсолютное доверие. Абсолютная любовь. Тепло, заполняющее крошечную комнату в Треугольнике…

Последний островок. Последняя связь с тем, кем он был. До "Мнемосин". До Палача.

"ДА! ЭТО! ГОРЯЧЕЕ! СЛАДКОЕ! ДАЙ!"

Кайро закрыл глаза. Он втолкнул воспоминание в Фрагмент. В жерло Чудовища.

Оно исчезло. Вырвано. Съедено. Осталась только ледяная пустота и чудовищный прилив силы. Фрагмент взорвался черным сиянием. Его рука сама протянулась к нейро-шлюзу. Не к кристаллам. К нервным волокнам. Он схватил их. Боль. Не Элисы. Его. Абсолютная, сжигающая душу боль от потери последнего куска Лиры, от осознания, что он только что добровольно стёр ее любовь. Эта боль, искаженная и усиленная Фрагментом, ударила в шлюз.

Нервные волокна вспыхнули. Шлюз дрогнул. Циклопические двери с скрежетом начали расходиться. Деградация: 16.0%. Кайро был пуст. Он был сосудом для Чудовища. Он был ключом. Он был дверью.

Физический Интерфейс Альфа.

Он был не машиной. Он был алтарем. В центре небольшой, куполообразной комнаты, стены которой дышали биолюминесценцией и шевелились мерцающими микросхемами, стоял кристалл. Чистый, совершенный, излучающий холодное сияние. Но он был встроен