Люди идут по дороге

«Друг возглавил фирму. Повезло…»

Друг возглавил фирму. Повезло.Это тёща шанс ему дала.Он бугор, начальник, не фуфло,Дебет-кредит, прибыль, все дела.Он процесс поставил по уму,Он мастак финансами крутить:Чтоб на жизнь хватало самому,Надо людям денег не платить!Теща – старший в холдинге главбух.Друг цехами рулит вместе с ней,Он устал от тостов и опухВ хороводе красок и огней!Нас в литейке двести человек,Мы для кранов делаем груза!Пьянства нету. Нам, как мокрый снег,Слёзы застят ясные глаза!Нам в таблице пишут каждый шаг,Сколько там графита в чугуне,И рисуют, если что не так,Сумму штрафа мелом на стене!Это чтоб детей теперь кормить,Чтоб нам дуба с голоду не дать,Значит, надо грядки разводить,В чистом поле щавель собирать!Грустно нам – придурок он и псих,Мы сказать по совести должны:Если ты воруешь у своих,Значит, ты объелся белены!Он у тёщи трётся наверху,Он у них, как слизь на сером пне,А ведь был же мастером в цеху,Пыль глотал со всеми наравне!Он на эти штрафы за бугорТихой сапой хочет соскочить —Замок строить с видом на Босфор,Грыжу в Штатах лазером лечить!Он в Майами был на выходных,Поглядеть, чего там за дела,Где какой землицы там у них,Прикупить на старость, чтоб была!Фотку с пляжа – в плавках, в неглиже,Он с сигарой, в шляпе набекрень,Сбросил Катьке, бывшей протеже,По фейсбуку, есть такая хрень!Нам-то что? Порхай себе, как моль,Не сидеть же дома взаперти!Только нам мозги не канифоль,А зарплату вовремя плати!Он на нас, чумазых, щурит глазИз окна по пьяни в Первомай,Он кричит: «Вперёд, рабочий класс,Будь здоров, не кашляй, не чихай!»Что с тобой, любимая страна?Это жесть, подлянка, беспредел,Если друг похож на кабана,Если он от денег одурел!С ним теперь не выпить и не спеть,Вот и песни наши не слышны,Это худо, братцы, это смерть,Если друг объелся белены!Жизнь течет, как талая вода,В ней ни песен звонких, ни весны,Ничего не будет никогда,Если друг объелся белены…2013

«Партнёр мой – Лёнька, мы с ним жбанили до полного улёта…»

Партнёр мой – Лёнька, мы с ним жбанили до полного улёта,Мы отмечали дебет-кредит, обороты, платежи,И к нам пришел отряд бойцов – да не отряд пришёл, а рота!У них у всех глаза под масками, как скользкие ужи!Облава! Обыск по наколке – им источник просигналил,Что мы финансами ворочаем сверх меры, чересчур!И я какому-то козлу по ходу дела водки на́ лил:«Прими на грудь и отдыхай, у нас отвязка, перекур!»И вот сохатый, козырной нам лечит крышу: «Руки в гору!»А мы в ответ: «Чего ты гонишь, дай хоть ксиву почитать,А может, ты вообще левак и просто шаришь под контору.Мы выпивали, черт возьми, и будем дальше выпивать!»«Чего-то думать надо, брат, дела серьёзные, ей-богу, —Он мне шепнул, швырнув бычок на полированный паркет, —По штуке с носа – в самый раз, иначе – с нами в путь-дорогу!»И я сказал ему, глумясь: «Ты извини, но денег нет!»Они нас каждого прикладами по кумполу урыли,Мол, нет – так нет. Они рванули прямо к сейфу напролом!Мы встали грудью. Пусть не до́ смерти, но мы их завалили,Так будет с каждым, кто придет сюда не с миром, а с мечом!Мы даже маски с них сорвали в том кромешном балагане,Да, наших дедов без проблем хозяин ставил у стены,Но мы другие, чем они, у нас «капуста» на кармане,И на ходу стальные кони, и стволы припасены!Что ж, мы нарезали винта, мы переехали на Мальту.Улёт был полный, жаль, конечно, рвать с землёй родимой нить!Зато легавка с бодуна не возит рожей по асфальту,И можно денег подработать, чтобы се́мью прокормить.Мы раскрутились в семь секунд, мы сразу стали основными,Сидим, вон, в тапках на балконе, в СССР маляву шлём,Что кто с мечом сюда придёт, то у того мы меч отнимем,И об колено поломаем, и сдадим в металлолом!Ну что ещё мне вам сказать? Закон один: трудись, работай,И снизойдёт на всех и каждого господня благодать!Мы с Лёнькой жбанили на отдыхе до полного улётаИ будем дальше в час веселья жбанить, квасить и кирять!…Но вот какая хреновня, оно потом всё разъяснилось —Они и вправду были ряженые! Весь их маскарадПродуман так был «от и до», что Станиславскому не снилось,Они косили под легавых точка в точку, в аккурат!Вернуть бы, братцы, всё назад, башкой подумать, да куда там!Какого хрена торопиться рвать с землёй родимой нить?Тесна нам Мальта и мала. Им вот сюда бы, тем ребятам,И я их старшего узнал, он стал народным депутатом,Он нам по телеку втирает, как преступность победить…Товарищ, верь, взойдёт она, звезда не эта, так другая!В Москве, в Подлипках, в Воркуте, во глубине сибирских руд —Россия будет вдаль, вперёд лететь, как тройка удалая,И пусть нам ветер хлещет в харю и дожди по рылу бьют!И, кстати, этот депутат мне новый паспорт изготовил,Пришлось потратиться, конечно, я и Лёньку подучил —Пусть даже дома иногда из нас попьют немного крови,Зато какие перспективы, если есть избыток сил!Да, заграница не для нас, хоть мы срубили крупный куш там,Пока в ней в ней жили-поживали. Бизнес был, и хрен бы с ним!Короче, есть он, этот факт, что нам на Мальте стало скучно.Мы с Лёнькой заново родились. Мы на Родину летим!1991

«Мы со Светкой – на новом этапе…»

Мы со Светкой – на новом этапеНашей светлой любви. Ну, дела!И она меня маме и папеИ гостям показать привела.Предо мной, расплываясь, маячатРожи красные, как кирпичи.Мне положено водку хреначить.Моё дело – сиди и молчи!Я народ уважаю, Русь.Я предстал бы во всей красе,Только как? Я за правду бьюсь.Я дебил. Это знают все.Вот, пузатый и важный, как жаба,Мне налив под завязку бокал,Перспективный полкан из генштабаПо загривку меня потрепал.Нам вручают подкову на счастье,Нам дают от квартиры ключи,И Светланка меня по запястьюГладит пальцем: сиди и молчи!Я поджал в уголочке хвост,Я, как белка, грызу орех,И полкан произносит тост:«Мы сильны! Мы замочим всех!»Я в селёдку нарезал укропу,Я не вытерпел и предложилЗа свободную выпить Европу,Я же честно сказал: «Я дебил».То, что мы всех на свете умнее —Это сказки, и вот мой наказ:Пусть народы живут, как умеют:Хочут с нами, а нет – так без нас.Светка смотрит за мною в оба —Пальцем – щёлк! И уже родняПро камыш затянула, чтобыКак глушилкой, глушить меня!Я куриную кость вместо кляпаВ рот засунул себе и застыл.Светка – к папе бочком: «Тихо, папа!Он же честно сказал: он дебил!»«Миру – мир!» – понесло меня, братцы,Я на папу в упор поглядел:«Хватит, папа, борзеть и бодатьсяС белым светом! Долой беспредел!»И полкан рапрямил плечо,Молодую расправил грудь,Рюмку взял и сказал: «Ты чё?»У Союза – особый путь!»Я погряз во хмелю, словно в яме,Я сказал ему: «Парень, прости!Слишком много костей под ногами,Много хруста на этом пути!Я берёзки, луга заливныеОчень даже люблю, но притомКто мы есть, извиняюсь, такие,Чтоб ходить этим самым путём?»Гриб солёный неся ко рту,Папа с рюмкой в углу застылИ вцепился руками в стул,И шипит на меня: «Дебил!»Светка в ванной от слёз погибает,Папа тихо сидит, как сурок,То сгибает, а то разгибаетПалец свой, будто жмёт на курок.Самолётик сложив из салфетки,Притворившись тем самым, что пьян,Он ключи от квартиры у СветкиЦапнул, сволочь, и сунул в карман!Совесть чувствую, боль в душе,Сотку выпил за вечный бойИ почти что в бреду ужеСветке в ванну стучу: «Открой!»Светка, нежная, как незабудка,Вышла, руки прижала к груди:«Ты скажи им, что всё это шутка,И нормально, и дальше сиди!»Да, я пьян, самому неприятно,Но я правило в голову вбил:Никогда не идти на попятный!Я же честно сказал: я дебил!Кто-то, бешенством доверху полон,В чёрном фраке кружит надо мной.Отвяжись, не кружи, чёрный ворон!Я ещё поживу, я не твой!Строй фигур у стены – типа шахмат.Я за жизнь опасаюсь свою,Вот сейчас они вилками звякнутИ заколят меня, как свинью.Всё! Линяю! Пора. Ноги в руки!Вот хватают меня за пальто.И смеются вдогонку мне, суки:«Мы завалим тебя, если что!»Ивы всякие машут ветвями.Ночь, зараза, чернее чернил.И Светланка бренчит, вон, ключамиИ орёт мне с балкона: «Дебил!»Никакой моей мочи нетЭтот чёртов терпеть бедлам,И гуд бай! И какой-то бред,То, что Светка осталась там.…Годы мчатся, как поезд порожний,Я с ребятами бизнес завёл.Светкин папа, начальник таможниК нам за первым откатом пришёл.Мы ему откатили не хило.Он восторг ощущает в груди:«Это ты притворялся дебилом!Это ты к нам ещё приходи!»Я стараюсь дышать ровней.Жизнь летит под откос, к чертям!Смысла нет никакого в ней,Если Светка осталась там!1992

«У них опять путч, а у нас любовь…»

Песня представляет собой пейзажную зарисовку: Москва, осень, ночь. Комендантский час (только что закончился октябрьский путч 1993-го года). Двое – мужчина и женщина – стоят в обнимку посреди Тверской улицы, на проезжей части, на разделительной линии. Им ни до кого нет дела.

У них опять путч, а у нас любовь.Мы в обнимку стоим посреди Москвы.Полночь. Серый туман. Силуэты столбов.Город пуст. Фонари мертвы.Ты со мной. Эх, живём! Эх, гуляет душа!Эх, сейчас я пойду по асфальту в пляс!Мы друг друга греем впотьмах, чуть дыша,А у этих козлов комендантский час!«Мусора» на «моторах» калымят, бомбят,Им сегодня лафа, куролесь – не хочу!Мчатся, фарой моргают: «Поехали, брат!Денег нет? Дальше стой, даму гладь по плечу!»Вот пол-третьего ночи, никто не везёт.Мы глотнули, согрелись. У нас теперь страсть!Значит, так: ангажирую Вас на фокстрот!Разрешите, мадам! Раз-два-три, понеслась!Ты осенний лист прицепила ко мне,Как медаль, как звезду. Всё, я маршал, герой!Я главней «мусоров». Ой, губам горячо!Ой, ещё, ну, давай! Ну, быстрей, Боже мой!Солнце встало, прочухалось, рот до ушей,Нам сигналят, гудят: «Прочь с дороги, эй, вы!»К чёрту всех! Сами прочь! Мы давно тут уже!Мы в обнимку стоим посреди Москвы!Пусть антенна торчит, как могильный крест,Но в трубу водосточную за ночь сто разВетер вальс исполняет, трубит в нашу честь,И плевать, что сержант нас глазищами ест,Что у них патрулей и постов не счесть,Что у этих козлов комендантский час!1993

«Наш товарищ Шура, блудный сын Арбата…»

Наш товарищ Шура, блудный сын Арбата,Молодой советский дипломат,На работу ездил в город Улан-Батор,Кайф ловил в отрыве от ребят.Он теперь в отставке, он пришёл, понурый,Он в углу прокуренном увяз.Мы сидим на кухне с нашим другом Шурой,Водку пьём и слушаем рассказ.«Братцы, я сорвался, я увлёкся пьянкой, —Шура бьёт по сердцу кулаком, —И притом сошёлся с юной англичанкой,И дурак остался дураком!Я ходил к ней в гости – та ещё оторва,Зазвала на коржики, на чай:«То, что мы коллеги – это просто здорово,Не стесняйся, Шура, наливай!»Братцы, я влюбился с первого фужера,На контакт пошёл, как на костёр,А она прекрасна, как звезда Венера,На меня бросала нежный взор.Мы с ней трое суток предавались страсти,Это буря, смерч и ураган,Как, примерно, Галька из военной части,Что с поста влекла меня в туман.А потом мы виски в кабаке хлесталиС дружбаном, с военным атташе.Я ему конкретно излагал детали,И звенели скрипки на душе.Он мне ром ямайский лил в коньяк и в воду,Он меня омарами кормил,А к утру проспался и начальству продал,С потрохами, сука, заложил!На ковре у шефа в состоянье шаткомЯ в окно смотрел на горизонт,И, трясясь от злобы, два урода в штатскомБрали меня внаглую на понт!«Ты чужой разведке передал секреты,Ты в тайник записку положил,Брат, скажи нам правду, и вопросов нету,Что ты прибыль в фунтах наварил!»И, глотая воздух, как пескарь на суше,Мой дружбан, войдя, мотал башкой:«Мы живём для долга, ты его нарушил.Ты не друг мне больше никакой!»Я сказал им: «Хватит, на хрена всё это?Режь меня, копытами дави,Мне ваш долг до фени, если дружбы нету,И на кой мне служба без любви!»Мне сказали: «Сволочь!», а потом, в подвалеПродержав неделю взаперти,Два кило печенья на дорогу дали:«Будь здоров, счастливого пути!»От дождя, от снега, от судьбы паскуднойНа душе у Шуры грусть-печаль.И сосед Виталик, корефан приблудный,Льет ему на рожу спирт «Рояль».Может, он Андрюха, но не в этом дело.Может, он вообще Смирнов Степан.Главное, не дрогнуть в ходе опохмела,Руку не обрезать об стакан!«Главное, чтоб дружба в людях оставалась! —Это Шура тост нам прокричал, —Чтоб душа горела, и земля вращалась,И скворец на ветке щебетал!»…Мы на Север Гальке в часть письмо послали,Чтоб опять в туман его влекла!Вот уже с ней Шурка все забыл печали,У него на роже взор орла!«Мне сто лет не нужен город Улан-Батор, —Там у них сквозняк из всех углов.Вот же оно, счастье, – Галька, дом, ребята,Жизнь, Россия, Родина, любовь!!!»1989

«Ой, время нынче подлое, лихое…»

Ой, время нынче подлое, лихоеКувалдой колошматит по башке.Бригада не вернулась из забоя.И нет у нас ни мира, ни покояВ шахтёрском захудалом городке.И, чтобы нам чихать от чёрной пылиБез лишних слёз, вожди родной землиПохорона по полной оплатилиИ пива две цистерны привезли.И мы сидим во дворике продмага,И тётя Зина встала на розлив,И пес Полкан, заморыш, бедолага,Нас охранять приплёлся, еле жив.И мы бежим за воблой к бабе Варе,Глаза горят на рожах, как угли,Она в кредит нас оптом отоварит,Она всё знает: пиво привезли!Его сюда сто лет не привозилиИ тыщу лет ещё не привезут,И шо́ фер Федька едет к нам на ЗИЛе,И бабы с коромыслами бегут!И старикан Антоныч выгнул шею,И побросал в крапиву костыли,И покатился с горки: так быстрее!Пошло всё к чёрту! Пиво привезли!И машинист от Бога, друг наш Колька,На переезде бросил паровоз,И прибежал на шум, и пляшет польку,И пиво пьёт, и по хрену мороз!Он от колёс, от шпал воротит рыло,Душа поёт под стук людских сердец:«Спасибочки, товарищ Ворошилов!Спасибо, Сталин, наш родной отец!»Нам машет лапой заяц на опушке,На нас гудит гружёная баржа́:«Я б тоже с вами вмазала по кружке,Но путь далек, и нету куража!»И комсомолец Васька – жук, проныра,Ведро наполнил: вот оно, ура!Какой там, к чёрту, марш во имя мира,Какой там, на хрен, уголь «на гора»!У воробья вираж заложен криво,И журавлиный клин вошёл в пике:«Курлы-бурлы! – кричат, – мы хочем пиваИ жить не хочем в грусти и тоске!»А Кольке пятки чешут ради смехаИ чешую за шиворот суют.Он никуда сегодня не доехал,Он болт забил на график и маршрут!А за рекой великие просторы,Там тоже люди русские живут,Там лопухи, полынь и мухоморы,И нет дорог, и пива не дают!Колян кричит: «За тех, кто спит в могиле!Скорби и плачь, Сибирь, родная мать!Их не за счастье наше положили,А чтоб в продмаге выручку собрать!»И ветер зол, жесток. На кружках наледь,И пиво на исходе. Кончен бал.И шахта нам сиреною сигналит:«Пора на смену, чёрт бы вас побрал!»И котелок, вон, пуст у Николая,Он глазом вертит красным и кривым:«Отговорила роща золота!И жизнь прошла, как с белых яблонь дым!»И нам туда, где сумрачно и сыро.Закат холодный замер над землёй.И тучи в небо впились, как вампиры.И пива нет. И мы идем в забой…1993

«Очнувшись от сладких снов…»

Очнувшись от сладких снов,Пожрав из кастрюли корм,Мой друг Федосей ЕршовДудит в пионерский горн —С последнего этажа,С балкона на Млечный Путь,Впотьмах, под дождём дрожа,Дудит, надрывая грудь.Секретный сотрудник служб,Он в норах торчал, как крот.Забитая в тишь да глушь,Душа всё равно поёт!В душе объявилась боль,В душе разошёлся шов.Тоскует, берёт бемольМой друг Федосей Ершов.До слёз, до разрыва жил,Как скот ломовой в хлеву,Мычит Федосей: «Я жил!И даже сейчас живу!»Он хочет к честной братвеПодвинуться на вершок.С людьми хочет быть в родствеКрутой музыкант Ершов!И пятна лиловых лицИз окон, как из могил,В пейзаж свысока вплелись,И свет над землёй уныл.Из пыльных глухих щелейВо мглу, как на кол, на крюк,Случайных ночных людейЗовёт заунывный звук.Сбиваются ноты с ног,Как психи, как псы в бегах,И вот уже – прыг да скок —Попрал сапогом порогСержант со свистком в зубах.Сожрав вместо хлеба кляп,В прохладу, как в чёрный ров,В полёт из железных лапУшёл Федосей Ершов!Сбивая с пространства спесь,В пути из последних силОн людям играет песньПро то, как он жил и был…1990

«Я со всех постов смещённый, я собрался в даль степную…»

Я со всех постов смещённый, я собрался в даль степную,Вышел с горя из горкома и пошёл,От меня отцы и дети, как от чёрта, врассыпную,И кабан летит галопом, и козёл.Скука, холод в чистом поле, сквозняки свистят, как пули,Но, пробравшись через травы-ковыли,Мне совхозные девчата руку дружбы протянули,В пункт приёма стеклотары привели.И сказал начальник пункта: «Безнадёжных нынче нету,Даже если ты – ЦК КПСС!Нас не бойся, мы не будем привлекать тебя к ответу,Коль от скверны душу выскреб и воскрес!»Я всё понял, я вписался, я от жидкости лечебнойПозабыл свои чины и должностя.И плевать, что градус крепок, и что транспорт мой служебныйПереве́ден на запасные путя.Широка душа у шефа, как река, примерно, Волга,Он сказал: «Ты план составь и курс наметь.Чтобы Родина воскресла, наше дело – первым долгомК человеку уважение иметь!»Пьём во имя человека, стаканы́ сдвигаем стоя,На пейзажи, на окрестности глядим,Балагурим с комсомолом: «Здравствуй, племя молодое,Заходи сюда, подлечим, похмелим!»Комсомол на нас очами из-под зонтиков сверкает,Ноги в руки: надо взносы собирать!Комсомол воротит рожу, перегаром вдаль икает:«Одобряем, блин, и будем одобрять!»Принимаю стеклотару, для ребят внедрил новинку:Четверть суммы сухарями выдавать,И народ бежит в обнимку под берёзку, под рябинкуУгощения на ящик накрывать.Вася, вечный посетитель, войлок вытащив из уха,Душу словом поразил мне, как копьём, —Спотыкаясь об окурки, подошёл, сказал: «Братуха,Мы тебя за человека признаём!»Я вождей не уважаю, их снимают, мне не жалко,В гордом нищенстве не сдохнуть никому,Я вождей хочу направить в люди, в жизнь железной палкой,Пусть бутылки собирают, я приму!Может, завтра нас в натуре приспособят для расстрела,Но сегодня у народа путь прямой —В пункт приема стеклотары, в храм искусства опохмела,К свету, к дружбе, не в рудник и не в забой!Где-то гордый буревестник громовым сражён раскатом,Хочет клюв в пучину моря погружать.«Эй, – кричим ему, – товарищ, к нам рули, к своим ребятам,Будем вместе стеклотару принимать!»1986

«Я певец и плясун, мне везло и везёт…»

Я певец и плясун, мне везло и везёт,Я служу гармонистом в элитном полку.Зал приёмов. Стою, исполняю фокстрот,Чтоб заморскому гостю развеять тоску.Танцы в холле. Камин. Я гляжу из угла,Как плешивый полкан, пучеглазый пенёк,Верку, рыжую падлу, у края столаАфриканскому другу пихает под бок.Ох, хорош после бани рассол из бадьи,Ох, крепка медовуха на званом пиру!Друг журнал ей даёт: «Вот министры мои,Ногтем ткни, в кого хошь, я любого сожру!»«Съешь их всех, сволочей», – Верка шепчет емуИ хохочет взахлёб, и свеча на столеВ сизом сумраке тонет, в сигарном дыму,И бульдог возле двери хрипит, как в петле.Верка водку лакает, и жрёт винегрет,И серьгу золотую роняет в стакан:«Это всё ерунда, то, что он людоед,Я полштуки за час получу на карман!»Он даёт ей десерт, и язык её злойВ земляничном сиропе увяз, как в крови.Слышу крик: «Ну давай, гармонист молодой,Жми на кнопки, играй о душе, о любви!»В клетках горло дерут соловьи, снегири,Верка в рыло суёт мне серебряный грош:«Ну чего ты так смотришь, козёл, не смотри,Выдох – вдох! Будь готов! По щелчку запоёшь!»Он, узорчатый стул оседлав, как коня,В чьи-то чёрные тени метает ножи,И куском колбасы Верка манит меня:«Ну, давай же ты, гад, сучий потрох, служи!»Нету сил, нету слов. Я, дрожа, окунулАфриканского друга хлебалом в салат.И в окошко, в рассвет от греха сиганул,И забор перелез, и несусь наугад.Первый луч по церковному пляшет кресту.И Серёга, старлей, пальцем жмёт на курок,Мажет, лупит по шишкам, палит в пустотуИ вдогонку мне шепчет: «Спаси тебя Бог!»…Верка спит с африканцем, увяв от тоски.Я в бегах. Я промёрз на ветру и продрог.Снова ночь. Я один под луной у реки.Сон смотрю, как они меня рвут на куски,И Серёга мне шепчет: «Спаси тебя Бог!» …1997

«Слышишь шорох дождя, слышишь ветра протяжное пение……»

Слышишь шорох дождя, слышишь ветра протяжное пение…Ты одна на перроне. Закат золотой, словно сон.И в серебряных сумерках кружатся листья осенние,И войны вроде нет. И увозит солдат эшелон.Вон, один, на подножке, за поручни держится ржавые, —Он на танцах вчера ещё был целый вечер с тобой, —Он букет васильков тебе бросил: «Счастливо, кудрявая!Нам сегодня в дорогу, а завтра – за Родину, в бой!»У шлагбаума берёза, как кость, пьяным ветром обглодана,И ты стебли ломаешь, и шёпот застыл на губах:«Ну опомнись, постой, подожди, ну какая там Родина?Ну какая там жизнь в этих чёртовых чёрных горах?Прыгай, прыгай сюда, дни и ночи у нас будут длинными,Видит Бог, заживём, да и ладно, что грудь не в крестах».Но безмолвно несжатое поле, покрытое инеем,Но колёса стучат, и колосья колышатся в такт.И уносится поезд, и двери вагонные заперты,И впотьмах, обезумев от стужи, кричат журавли.Ты под серой луной на перроне стоишь, как на паперти,И гудок, бесконечный и злой, завывает вдали.И сквозняк ледяной вяжет рот, словно вишня неспелая,И какая-то тварь завывает в дремучем бору,И колёса, колёса, колёса стучат ошалелые,И колосья, колосья колышатся в такт на ветру…1996

«Столбы за окном, как скелеты…»

М. С.

Столбы за окном, как скелеты,И ветер порывистый, шквальный.Вдали ни огня, ни просвета.Стакан залудить – и нормально!Я в бизнес вписался, как в бездну,Охрип, и прокурена плевра,А если я завтра исчезну,Родня и не чухнется, стерва.Геройские звёзды на лацканОбщественность мне не прицепит.И люди то в форме, то в штатскомМечтают вогнать меня в трепет.Смурной и угрюмый, как осень,Начальник, майор, в ходе шмонаПривычно и вежливо проситНа лапу четыре «лимона».В Госбанке служивые людиБеснуются радостным роем:«Наличности нет и не будет,Мы всех толстосумов прикроем!»Пускай мою кровь без возвратаВ бокал наливают хрустальный.Пожалуйста, пейте, ребята,По сто пятьдесят, и нормально!Сквозняк ощущаю макушкой.Извилины в вечных мозолях.Я помню – «макар» под подушкой,«Калашников» – на антресолях.Сосед семенит по аллее,Пирог пожирает пасхальный,Кричит мне: «В пивной веселее!Ребята нальют, и нормально!»А если я шею и спинуВвиду воспалённого нерваСогну и безвременно сгину,Родня и не чухнется, стерва.Я за полночь с другом надежным,С Семёнычем сел капитально.Гори оно всё, сколько можно?Стакан залудить, и нормально…1991

«Под балконом черешня поспела…»

Под балконом черешня поспела,А людя́м кислород перекрыт:Здесь инду́ стрия раньше гудела,А теперь ни хрена не гудит!Луч змеи, словно тонкое жало,По заводу скользит тут и там.Всё крутиться у нас перестало,Всё вокруг повалилось к чертям!Петька в воздухе вертит лопатой,У него и азарт, и кураж:«Я хочу бить рекорды, ребята!»,А ему отвечают: «Шабаш!»Толстосумы над ним пролетали,За успех выпивали до дна,Петьке сверху рукой помахали:«Не сдавайся! Держись, старина!»Эх, тоска, словно плётка тугая!Петька с криком: «Вперёд! Победим!»Транспортёрную ленту тягает —На разливке, вручную, один!Толстосумы от счастья гогочут,Из ружья завалив кабана,И обратно летят, лясы точат,Петьке машут: «Держись, старина!» …1995

«Суббота. Утро. Гомон-крик. Толпа штурмует гастроном…»

Суббота. Утро. Гомон-крик. Толпа штурмует гастроном:Кашира, Тула, Клин, Можайск, и мы – десант из Костромы,Мешки, авоськи, рюкзаки, бутылки, банки, пыль столбом,Москва для нас – не ближний свет, а жрать-то надо, чёрт возьми!Толкает, жмёт со всех сторон угрюмый, дёрганый народ,Здесь лица серые у всех, как будто снег в конце зимы,И каждый местный скалит рот, скулит, ревёт, как бегемот:«А ну, колхоз, посторонись!» А жрать-то надо, чеёрт возьми!Нам продавщица овощей кричит: «Придурки, скройтесь с глаз!Бараны, бестолочи, сброд!», а мы ей: «Дочка, извини!»И пересортицу, гнильё она сует нам, и на насИмеет гривенник с рубля. А жрать-то надо, чёрт возьми!Я слышу – бабы мне кричат: «Айда на площадь Ногина,Там колбасы невпроворот, народу нету до семи!»И мы туда – на трех такси, со всех колёс! Но ни хрена!Замок. Закрыто на учёт. А жрать-то надо, чёрт возьми!У трёх вокзалов, вон, снуют проводники, у них аврал,Скупают всё, везде, у всех. О, Боже, грешных вразуми!Хлеб-соль и весь другой товар в утробу хищную вобралВагон «Москва – Владивосток», там тоже люди, чёрт возьми!В «Новоарбатский» гастроном, как в Мавзолей, очередя,А сбоку – тайные ходы, исчадье ада, царство тьмы.Сейчас туда из чёрных «Волг» нырнут и нас опередят,Чего хотят, то и берут. А нам что делать, чёрт возьми?Товарищ важный подкатил и нам с три короба наплёл:«Кальмаров, карпов, осетров, балык, шашлык могу достать!»Он с нас собрал по пять рублей, ушёл и больше не пришёл,Наверно, место позабыл, где мы его остались ждать!Сержант нас гонит по домам, как вошь тифозная, пристал,Но мы упёрлись: не уйдём, хоть режь, расстреливай, казни,Нам говорили, здесь у всех душа и совесть – как кристалл!Тот человек, что деньги взял, придёт, мы верим, черт возьми!Мы на скамейках будем спать, а завтра утром – снова в бой!Со свежих глаз сумеем все – и грудью встать, и лечь костьми!«А ну, мешочники, подъём!» – нам крикнет утром постовой.Москва для нас – не ближний свет. А жрать-то надо, чёрт возьми…1985

«Я – кукла…»

Я – кукла.Я мордой кулак принимаю хитро́ .ОпухлоМоё от пинков и ударов нутро.Со мноюМой ангел-хранитель, палач и партнёр,Он роетКопытами грязь – славный парень, майор.С моей подрасстрельной статьёй я от вышки, от пулиОтмазан. Я куклой служу вот при этих ребятах,Им ветры горячие душу прожгли и продули,Они – моя высшая мера, мой крест и расплата.За шеюЖелезный захват! Мне командуют: «Бей!»ТемнеютРубцы и мозоли на роже моей!Он лупитИ слева, и справа, в охотку и всласть!Он любитПодсечь и добить. Я не должен упасть!В Анголах, Афганах ему куковать, мне – на досках, на нарах,А нам бы с девчатами рвать васильки в чистом поле!Соперник силён, но и я далеко не подарок,Мы рубимся насмерть! Он честный, он всё мне позволил!СквознаяДыра вместо сердца с душой у него.Я знаю:Мой шанс на побег – ноль, всего ничего.Он в норме —Глаза как репьи, и оскалена пасть,Он сдёрнетТри шкуры с меня. Я не должен упасть!Ещё полминуты! Я пойман на ложном замахе.Тройной апперкот! Задыхаюсь, и солнце потухло!Держусь! Устоял! На плечах голова, не на плахе!День прожит, и шанс мой со мною. Я кукла…1993