скачать книгу бесплатно
Кристина Михалёва начинала откровенно закипать. Срочно необходимо было остаться одной и всё хорошенько "переварить".
– Это все новости, баронесса? – опасно-спокойно спросила я и, не дождавшись ответа от захлебнувшейся недоумённым возмущением баронессы, можно сказать, невежливо покинула зал.
– Таис! – донеслось мне вслед. И что-то там про "неблагодарную девчонку".
– Ой, не кидайте брови на лоб, и, как говорят в Одессе, не делай мне нервы – их есть ещё где испортить! – на всех парах, насколько позволяло физическое состояние, я влетела в комнату и закрыла дверь.
13
- Нет, ну какова, лиса! – я мерила шагами комнату, – Так, надо успокоиться и без лишних эмоций оценить ситуацию. Давай-ка подумаем, могут ли меня выслать насильно? Это надо выспросить у Марлен. А если могут?! А как же Тео?! И вообще, кто такие фрейлины и чем они занимаются? Книжки читают? Крестиком вышивают? Таки я не умею… крестиком. Наряжают свою госпожу? А-а-а! Не хочу госпожу!
– Я же тупо ничего об этом не знаю. У кого тогда узнать все эти тонкости, чтобы не напугать? Точно, мне срочно нужна библиотека! В любом приличном баронском имении она должна быть. Надеюсь, найдётся там хоть какая-нибудь информация на эту тему.
– Блин, – опять запаниковала я, – вообще-то мало знать – надо ещё и уметь! Вот, мегера, подкинула задачку! Придётся до последнего изображать из себя немочь бледную, пока не разберусь, что к чему.
Я тяжело опустилась на кровать, осознав, что бегаю, как заведённая, уже наверное с час. Нервный адреналин подкинул энергии телу, но, как только он себя исчерпал – навалилась дикая усталость.
– А с какого перепугу Лаура вообще меня сплавить решила? – устроившись поудобнее, я, вдруг, успокоилась, – Вообще-то лишние руки в этом доме не помешали бы. Или Таис была настолько слабенькой, что её легче было сослать во фрейлины, чем кормить самим? А может она рассчитывает на будущую фрейлинскую зарплату? Что-то же им должны платить? И, возможно, даже одевать. А ещё, в идеале, замуж выпихивать с каким-нибудь нехитрым приданым.
– Короче, сняла мачеха с себя эту головную боль, под названием "почти взрослая падчерица". Да как ловко всё устроила! И ведь, наверняка, свято верит, что на всеобщее благо – вон как ошалела, когда я не выказала в ответ на её новость должного восторга. С другой стороны, и в самом деле хорошо уже то, что хотя бы не замуж за какого-нибудь старого хрыча – вот где голову пришлось бы поломать. Хотя, думаю, шикарная перспективка побрыкаться от мужа, назначенного кем-нибудь вышестоящим, у меня ещё впереди. Причём в самом ближайшем обозримом будущем. А дочь обнищавшего до крайней степени барона – не самая блестящая партия. Прынцев с конями не будет.
– Так-то, если сложить дебет с кредитом, баронесса, может, и не такая уж змея. Не самую плохую участь выхлопотала для падчерицы. А то, что ещё и с пользой для себя – так это не самое бесполезное качество. И мы его ещё обязательно используем. Для меня и барона она, конечно, напрягаться не станет. И, вероятно, даже для Тео. Но уж ради себя-то попу оторвёт. Надо только разобраться в каком направлении.
Я задумалась о Лауре, вспоминая и сортируя всю скопившуюся на сей момент информацию о ней.
Молодая женщина, дочь зажиточных родителей – купчиха по-русски. Наверняка, малохольная мамаша, рассчёсывая роскошные косы дочки-красавицы, с раннего детства внушала девочке мысли о принцах и прелестях дворцовой жизни. (Ну, условно говоря.)
Но, видимо, принцы всё никак к ногам не падали, а замуж выходить давно было пора. ( Насколько я помню историю – девочек в эти времена замуж выдавали довольно-таки рано. А Лаура окольцевалась, судя по возрасту Тео, только годам аж к двадцати.)
Поэтому, в конце концов, согласились и на барона. Однако, к тому моменту все молодые особи этого статуса, очевидно, уже закончились – разобрали менее привередливые невесты. Пришлось довольствоваться тем, кто остался – немолодым уже вдовцом, отцом Таис. Какая уж тут любовь-морковь?
А по факту ещё выясняется, что от баронства осталось одно название – розовые мечты о богатой жизни рассыпались в прах.
– И чего ж ты лапки-то свесила? – мысленно поинтересовалась я у мачехи, - Ну ничего, я тебя ещё заставлю тряхнуть родительскими генами.
Можно было бы объявить "потерявшей маму" мачехе войну миров. Но мне, по здравому размышлению, показалось это не правильным.
Во-первых, я в любом случае не проживу в этом доме всю заново дарованную мне жизнь. Но здесь останется Тео. И этот дом должен стать для него как минимум сытым и тёплым. К тому же функционировать в этом ключе и без моего присутствия.
А ситуация такова, что барон от дел самоустранился. Выходит, что полномочия он имеет, но не имеет амбиций, хватки, да и, прямо скажем, желания вытаскивать своё наследство из болота.
Марлен, конечно, имеет желание помочь и тащит на себе всё подряд. Но какие полномочия у служанки? Так что надежды здесь ни на кого нет.
Ни на кого, кроме, как ни странно, Лауры. У неё есть и хватка, и возможности. Это во-вторых.
Да-да. Поразмыслив, я поняла, что не так уж она безнадёжна, как показалось на первый взгляд. Хотя Лаура и сама пока об этом не знает. Ничего, мы и просветим, и научим, и поможем, и пинка, в случае чего, дадим. А войну… Ну что, дурное дело – не хитрое. Объявить – много времени не надо. Ломать – оно, знаете-ли, не строить.
Я думала об этой молодой женщине и понимала, что она кто угодно – избалованная девочка со внушёнными в отчем доме эфемерными идеалами светской жизни, самовлюблённая стерва, эгоистка. Но, по-сути, вполне себе земная баба, и далеко не дурочка. Да не просто земная, а прям приземлённая. Судя по её предприимчивости в истории с устройством падчерицы, хваткой мачеха удалась явно в папу.
План мой строился на том, что купеческие корни, так явно выпиравшие в характере Лауры сквозь неумелые попытки "обарониться", легко не уничтожишь. Надо было только разбудить их и заставить осоловевший ум включиться.
Но для начала необходимо самой во всём разобраться, чтобы понимать, на какие "лыжи" потом ставить мачеху. А для этого придётся проводить глубокую ревизию баронского хозяйства.
Начну изнутри. Потом, как позволит здоровье, пробежимся по деревням – поглядим на каких хлебах поживают арендаторы. И так ли уж они бедствуют. На этот счёт, исходя из комментариев Марлен, имеются большие сомнения.
Уйду я из этого дома или нет, и когда именно – решать буду я. Но сперва здесь решительно нужно навести порядок. Нельзя Тео оставлять в таком бардаке во всех смыслах этого слова.
Как только план на ближайшее время созрел, я успокоилась окончательно.
За дело я взялась в тот же день. Начать решила с библиотеки. Мы с братом шли по дому. Тео радостно скакал вокруг меня, рассказывая о своих успехах на конюшне. Баронский конюх Стефан – крепкий, крестьянских кровей мужик, выполнявший здесь почти всю мужскую работу, – обучал мальчишку верховой езде.
Баронского сына здесь, похоже, любили все, кто хоть немного способен на это чувство. Да ласкового, смешливого ребёнка вообще трудно было не полюбить. Поэтому, на кухне его неизменно баловали самыми лакомыми кусочками и нехитрыми гостинчиками. А так же все, кто что умел, перефразируя известного классика, "учили понемногу, чему-нибудь и как-нибудь".
В общем, пока мы, наконец, дотелепались до искомой комнаты, я уже знала все последние новости.
И о том, как Стефан наколол "во-от таку-ую гору дров", и о том, что Марлен отругала вороватую помощницу по кухне за то, что она умыкнула несколько кусочков дорогущего сахара. А Жаклин опять пришлось перекраивать маменькино старое платье, чтобы оно снова стало модным, вместо того, чтобы заниматься стиркой. Матушка ругалась на неё за нерасторопность, потому что опаздывала к тёте Шарлотт.
Я мысленно делала пометки в голове. Но разбирать эту информацию будем позже. Сейчас – библиотека.
Которая дико меня разочаровала.
Я стояла посреди небольшой комнатки с двумя полочками, вмурованными в каменную стену, и обозревала лежащие на них книжки. Аж шесть штук. И всё не по моей теме.
– Не, ну а на что ты рассчитывала? – запоздало упрекала я саму себя, – Увидеть здесь филиал российской государственной библиотеки имени Ленина? Надо ж было головой подумать, что в эти времена книги были безумной ценностью. Так что закатайте губу, дорогая баронесса дю Белле, к герцогине поедете полной "тундрой" в фрейлинских премудростях.
14
– Так, с обязанностями и правилами поведения фрейлин понятно, что всё непонятно. А где у нас находятся хозяйственные бумаги? – вслух рассуждала я.
Логичнее всего предположить, что в баронском кабинете. Интересно, насколько уместным здесь считается посещение отцовской приёмной юной баронессой? Хотя, это не так уж и важно. Правила приличий внутри дома, похоже давно стали понятием условным и весьма растяжимым.
И тут я вспомнила, где ещё могу найти документы по местной бухгалтерии. Во время своей первой прогулки по дому, я заметила похожие полки внизу, возле резной панели. Решила сходить сперва туда, а потом уже прорываться личный кабинет хозяина дома. Чем он вообще, интересно, занимается?
– Папа! – воскликнул Тео и побежал вперёд.
Навстречу нам нетвёрдым шагом действительно шёл барон. С помятым лицом, виноватыми глазами и застарелым амбре винных паров.
– Этого только и не хватало, – мысленно всплеснула я руками, – теперь ясно, где он пропадает, почему отмалчивалась, поджимая губы, Марлен, и отчего кругом разруха.
Алкоголиков я не переношу с детства. Ни "тихих", ни "громких". Насмотрелась на брата сврего родного отца, который считал своим долгом после каждого "приёма" оповещать об этом всю семью самыми причудливыми способами. А поскольку "закладывал" он крепко и регулярно, визиты дядюшки в четыре часа ночи, телефонные скандалы и регулярные побеги его жены, тёти Вали, вместе с дочкой Мариной, в наш дом, оставили неизгладимое впечатление в моей душе на всю жизнь.
Меня, прямо сказать, бесят слабовольные мужики, выбирающие это поганое "тряпочное" состояние как образ жизни, обрекая своих близких полной ложкой хлебать за собой горюшко. Самое гадкое, когда это видят дети. И что теперь делать с этим… с позволения сказать отцом? Эх, беда-беда. Час от часу не легче.
– Вот это реально проблема, – думала я, спускаясь по лестнице, – алкоголизм, к сожалению не излечим. И "завязать" больной этим недугом может только по доброй воле. Где ж барону найти достаточно убедительную мотивацию? Мало мне геморроя было, теперь ещё с этой дрянью что-то решать придётся.
Рауль, пряча осоловелые глаза, задал мне несколько ничего не значащих вопросов по поводу здоровья и удалился в свои покои. Устал, видимо, бедняжка, блин. Тем самым развязал мне руки и открыл путь в рабочий кабинет. Поэтому, я быстро сгребла всё, что находилось на первом этаже и со спокойной совестью отправилась в приёмную. Потревожить меня там в ближайшее время было просто некому.
Тео убежал по своим мальчишеским делам, а я, чихая и кашляя, пыталась отодрать створки окна хозяйского кабинета. Сил хватило только на одну. Спасибо и на том, потому, что дышать здесь было решительно нечем.
Судя по количеству пыли и скопившихся бутылок, это было баронское логово, где он, собственно, и лечил втихаря свои расстроенные нервы. И здесь давно не убирались. Пришлось сперва разгребать весь этот хламовник, и только потом уже заниматься поиском нужных документов и устраиваться с ними за добротным деревянным столом.
Стол, кстати, оказался таким же резным и монументальным, как и камин первого этажа. Правда давно уже не использовался по своему прямому назначению.
– Трындец! Тихий алкоголик с комплексом вины в роли отца, мачеха – самовлюблённая стерва, убитое хозяйство, бардак, разброд и шатание – полный букет! – я, стараясь пореже дышать, махала завалявшейся в углу тряпкой, и негодованию моему не было предела, – Хорошо хоть Тео есть – луч солнца в этом тёмном царстве. И Марлен.
Оказалось, что в деловых бумагах ровно такой же бардак, как и во всём хозяйстве. Чего, собственно, стоило ожидать.
– Эх, Светка, тебя бы сейчас сюда! – думала я, потирая виски – от пыли, застоявшегося запаха алкоголя и каши в документах отчаянно разболелась голова.
Информация была разрозненна – никакой системы.
Поэтому, сперва долго пришлось просто сортировать листки по категориям отражённой на них информации. Через три часа кропотливой возни, я поняла, что на сегодня пора заканчивать. Во-первых – голова уже просто не варила. А во-вторых – скоро ужин и меня могли хватиться. Но открыто заявлять о своём интересе к домашней бухгалтерии пока не хотелось.
Поэтому, я аккуратно сложила плоды своего труда в стол, закрыла окно и пошла в свою комнату. Думаю, барон даже не заметит следов моего присутствия в кабинете. Ему это просто не интересно.
После активной мозговой деятельности аппетит разыгрался зверский. Рауль всё ещё не появлялся из своей комнаты, мачеха к ужину в родной дом не доехала, очевидно, трапезничала у "тёти Шарлотт", поэтому, мы с Тео упросили нашу пышечку накрыть нам в моей комнате.
Марлен долго сокрушённо качала головой по поводу поведения наших родителей, а потом уступила нашей просьбе.
– Э-эх, всё не так… – ворчала она, устроившись рядом с нами с шитьём в руках.
– Тео, ты где так штанишки разодрал? – я решила, что сейчас доем и помогу ей. Уж элементарно штопать детские вещички я точно смогу.
– Это мы со Стефаном заборчик у курей чинили – я за сук и зацепился. – пробубонило дитё набитым булкой ртом.
– Правильно, – с тихим раздражением в пол голоса, как будто самой себе прокомментировала нянька, – сынок пятилетний забор чинит, а отец вон… Э-эх! Всё не так.
– А когда Лаура от своей Шарлотт вернётся? – повела тему я, отлично усвоив уже, что доброй женщине только повод невинным вопросом дай – она сама всю подноготную подробно расскажет. А мне стоило узнать об увлечениях мачехи поподробнее.
– Да кто ж её знает. Не стало стыда у людей. – попавшись на мою замануху ответила пампушечка и, как обычно, ненадолго замолчала.
В общем, как и ожидалось, после небольшой паузы няньку "прорвало" и тут уж она высказалась от души.
Из её эмоционального рассказа я узнала, что Шарлотт Лесаж – это давнишняя подруга нашей баронессы, и отношения эти зародились ещё в детстве.
Их родители, будучи почтенными представителями одного сословия, дружили домами. Девочки выросли, но связи не прервали. И совершенству этой "заклятой дружбы", как говорится, не было предела.
Внешне очень разные, барышни, таки, сошлись в характерах, без конца и края соперничая, стараясь хоть в чём-нибудь, да "переплюнуть" друг друга, то распуская слухи и ссорясь, то наоборот объединяясь в "дружбе" против кого-либо третьего… В общем, насыщенные "высокие" отношения.
Приятная лицом, немного пышнотелая, темноволосая Шарлотт раньше Лауры выскочила замуж за крепкого купца из наших же краёв, по имени Андре Лесаж. Мужичок ей попался во всех отношениях приятный – жизнерадостный, такой же пухлявый, как и его молодая жена, весельчак и балагур, к тому же неприлично богат. Но одно тёмное пятно, по разумению наших барышень, на его светлом образе всё-таки имелось – не родовит. Андре не был дворянином.
На этом и решила сыграть Лаура, в попытках "обскакать" свою лепшую подружку. Что из этого вышло – вам уже известно, не будем повторяться.
В общем, "картина маслом": одна – с деньгами, но без дворянства, вторая – с титулом и голой, простите, попой.
И наша баронееса регулярно наезжала к своей подружке к обеду, нередко засиживаясь до самого ужина. Молодец какая! Правильно, зачем заботиться о том, чем кормят дома твоего мужа и ребёнка, когда у самой есть в распоряжении такой богатый купеческий стол.
Впрочем, сегодня баронесса вернулась домой злой и раздражённой.
Оказалось, что причиной огорчения Лауры стал роскошный новенькиий комплект украшений, подаренный подружке её заботливым богатым мужем. Выплеснув эмоции на бессловесную Жаклин, баронесса заперлась в комнате до утра.
15
Я ещё несколько дней занималась тем, что разбиралась в найденных бумагах. На моё счастье, удалось рааздобыть толстый бухгалтерский талмуд, оставшийся от старого барона.
В столе кабинета обнаружился выдвижной ящик, запертый на внутренний замок. Сделав ищейскую стойку, я перевернула всю приёмную и нашла-таки искомый ключик на самом видном месте – на полке (здесь она тоже была). Он не привлёк внимания сразу по одной простой причине – покрытый от долгого лежания пыльно-жировым налётом ключ слился с поверхностью и стал абсолютно неприметной деталью деревянной полки.
Почистив находку, я открыла ящик, где и обнаружилась толстенная тетрадь с записями. Это была моя точка опоры и большая удача. Потому, что теперь можно было получить информацию о том, как всё должно здесь быть на самом деле. Как правильно функционировало баронство во времена своего процветания.
Считать я умею, хоть и не люблю. В своё время мне – чистокровному гуманитарию, всё-таки пришлось тесно познакомиться с математикой хозяйства и бизнеса. Поэтому, я настроилась на волевые усилия со своей стороны и углубилась в разбор талмуда. Но, как ни странно, чтиво меня незаметно увлекло.
Я кропотливо сопоставляла "новые" отчёты с записями старого хозяина имения, и волосы на моём затылке начинали шевелиться. Цифры были несопоставимы. К тому же, обнаружились такие пробелы в статистической информации, что никак не складывалась полная картина ситуации. И, главное, в воздухе так и висел жирнючий вопрос – куда всё делось?
В хозяйственных счетах царил полный бедлам.
Поначалу попадались бумаги с неумелыми попытками барона создать видимость планирования бюджета. Но дальнейшие расходы неимоверно выпирали за рамки отведённых средств. Что же касается статей "прихода", так вот их как раз стало, как нынче модно выражаться, исчезающе мало.
По итогам своих исследований, я сделала вывод, что пора ехать и смотреть на всё хозяйство собственными глазами. Оставалось убедить доктора в необходимости длительных прогулок на свежем воздухе для выздоравливающей Таис, чтобы иметь законный повод выезжать из усадьбы.
Впрочем, сделать это было достаточно легко. Доктор уже ум сломал, что бы ещё выжать из себя, на предмет рекомендаций по части лечебных воздействий в мой адрес. Поэтому, охотно поддержал мою идею.
Царапины мои подсохли и, хоть и несколько пугали, но не представляли опасности. Однако отправить на службу – явно мешали. На чём я, к вящей радости Пилюлькина, освободила его от необходимости дальнейших визитов. Эскулап облегчённо выдохнул и испарился из поля нашего зрения с концами.
Ну и слава богу. Не знаю уж, сколько там герцог отсыпал доктору монет, но, видимо, много. И если бы не моя "вольная", бедолага, наверное, ещё год не отстал от меня, вымучивая всё новые и новые заковыристые методики лечения. Изображать из себя болящую я прекрасно могла и без его непосредственного участия. Тем более, пока это вообще не представляло никакой сложности.
На следующий день я дождалась, когда баронесса изволит отбыть к тёте Шарлотт, оповестила Марлен о своём желании совершить прогулку и отправилась на конюшню.
У Стефана было слишком много работы, чтобы отвлекать его на сопровождение моей персоны. Но он с удовольствием отрядил своего сына на эту роль. Словоохотливого парнишку звали Бернар. Вездесущий Тео увязался с нами.
Приличной повозки нам не досталось – на ней укатила Лаура. Поэтому, хорошенько утеплившись (всё-таки весна – не лето, пора обманчивая, а схлопотать к рёбрам ещё и сопли – малоприятная перспектива) и маленько благоустроив рабочую телегу старым мягким тулупом, мы отправились в своё небольшое путешествие.
Не смотря на окружавшую слякоть и серость опадающего снега, прогулка доставляла несказанное удовольствие. Просыпающаяся природа радовала глаз молодой зеленью, ясным небом и нежными красками первых цветов. Ехали потихоньку – чтобы не растрястись на ухабистом бездорожьи. Сперва я решила познакомиться с ближней деревней – той самой, где с Таис приключилось несчастье.
Братишке было трудно усидеть на месте, поэтому он без конца спрыгивал с повозки, завидев вдоль дороги что-нибудь любопытное.
То ему срочно надо было разглядеть старое птичье гнездо, которое уже начинали осваивать новые жильцы. То пустить щепку по журчащему по дороге ручейку. То нарвать любимой Таюшке букетик хрупких подснежников, кучками пробивавшихся на попадавшихся тут и там полянках.
Через час неспешной езды под щебетанье неугомонного Тео и комментарии Бернара въехали в деревню. Она производила приятное впечатление. Ухоженные дома, аккуратно одетые люди, которые неустанно кланялись и высказывали радость от моего выздоровления и пожелания доброго здравия и благополучия. Разрухой и не пахло.
Совсем немного нищих возле церкви. Тут я со стыдом констатировала, что даже не имею возможность что-либо подать им. Кроме дырявой монетки Тео, которую я теперь носила не снимая, у меня ничего и не было. Хотя, судя по спокойной реакции людей, такой милости лично от меня там никто и не ожидал.
Мы медленно продвигались по улочкам, а я пыталась понять, почему же такая добротная деревня не приносит доход?
Всё встало на свои места, когда я разыскала и решила пообщаться со старостой.
Непутёвый, неряшливо одетый мужик с явными признаками запойного образа жизни, доверия не вызывал. Что ж это за хозяйственник, который себя-то в порядок привести не может? И кто его вообще назначил на такую ответственную должность?
По итогам наблюдений, сам собой напрашивался один единственный вывод: жителям Фуркево было удобно иметь на этом посту такую бестолковую фигуру. Этого растяпу обманывали сами деревенские, утаивая доходы и преуменьшая прибыли. Посему, это недоразумение со звучным именем Эдуар Кормье, приезжал к барону с почти пустыми руками, ссылаясь то на мнимый неурожай, то на несуществующий падёж скота.
