Влюбляться нам нельзя

– Долго? – всем телом разворачиваюсь к Ритке. – Влад вышел из класса раньше меня. А за нами и Макаров смылся. Их предкам не позвонили, а мою маму вызвали.

– Загадка.

Рита пожимает плечами и встает. А я чувствую, как глухое раздражение поднимается в груди. И зачем поделилась с подругой? Легче точно не стало.

– Домой вместе идем? – спрашиваю ее.

– У меня дела, – обдает холодом она.

И все! Финита ля комедия!

За весь день Ритка больше ни разу не повернулась ко мне, ни о чем не спросила, будто я ее своей историей обидела, все сидела в телефоне и с кем-то переписывалась. А когда я попыталась заглянуть через плечо, дернула им так, что чуть по подбородку мне не заехала.

Теперь обижаюсь я. Подруга называется: я ей о секрете рассказала, а она игнорит.

Хорошо, что Макаров в класс не вернулся. Ну, это понятно, у него тренировка, но и Влад притих, а после пятого урока вообще исчез, не сказав ни слова.

В полном недоумении плетусь домой на ватных ногах, еще и дождь начинает накрапывать, совсем тоска.

Что я сегодня имею?

Контрольную провалила – раз.

Ну, допустим, не совсем провалила, основные задания сделать успела.

С поцелуйчиками вышел облом – два.

Не очень-то и хотелось, как представлю, что попадемся, так вздрогну, но бойфренд настаивал. Может, теперь обиделся?

Заперла Влада в женском туалете – три.

Весело было. От опасности и напряжения адреналин играл в крови.

Чуть не попалась маме – четыре.

А вот это вообще треш!

А еще Ритка странно себя ведет – пять. Ее поведение – полная загадка.

Ретроградный Меркурий, не иначе, будь он неладен!

Вечер провожу как на иголках, стараюсь не показывать беспокойство родителям, вымученно улыбаюсь за ужином, машинально отвечаю на вопросы отца, а сама мечтаю запереться в комнате и позвонить Владу. Он выходит на связь не сразу, все время слушаю короткие гудки. Я схожу с ума, не выпуская из рук телефон и потихоньку накручивая себя.

«А если Макаров поймал Влада за теплицей?» – с ужасом думаю я.

Между школьной теплицей и бассейном есть тайный закуток, где споры часто решаются кулаками.

«Нет, не может быть! – тут же успокаиваю себя. – Там камера».

Наконец мобильник вибрирует.

– Влад, ты почему так долго? – выдыхаю я. – Я же волнуюсь!

– О чем? – его голос абсолютно спокоен.

– Ну, ты и Макаров…

– И что?

– Я думала… он же снимал… надо удалить фото.

– Зая, не дергайся. Я все решу. Макаров не дурак, зачем ему нас светить?

– Ну, он что-то брякнул…

– Язык длинный, вот и сболтнул. Даже в голову не бери!

Хорошо ему так говорить, у него нет отца – директора лицея. А что делать мне? Ночью ворочаюсь, каждые десять минут заглядываю в чат, но проклятых фото или видео все нет.

Неизвестность сводит с ума.

Глава 3

На вечернюю тренировку несусь вприпрыжку.

Контрольную кое-как написал, сам доволен, хотя Польку бы прибил за жадность. Ну, ей же нетрудно поделиться ответами с соседом? Не чужие же люди! И чего ершится?

А день сегодня любопытный был.

Развеселил этот мачо недоделанный! Совсем спятил, в женском туалете Польку зажимал. А если бы Ивану Михайловичу доложили? Еще и кулаки, душнила, решил размять. Пинаю камень, попавшийся под ногу. Да с его силенкой только с котами драться, да и те проворнее будут.

Дать бы ему в рожу, да связываться не хочется.

– О, Санек! Здорово! Как житуха? – машет издалека Кристинка.

Она стоит на крыльце спортивного центра, явно ждет меня. И что ей надо? Настроение падает. Специально выбирает время, когда у меня треня?

– Нормуль! – делаю кольцо большим и указательным пальцем и открываю дверь.

Крис проскальзывает перед носом, обдавая запахом карамельных духов. Невольно задерживаю дыхание: терпеть не могу сладости!

А еще я знаю, что девчонка по мне сохнет. Нет, она никогда в этом не признается, играет роль своего в доску парня, но и я не дурак, часто ловлю на себе горячие взгляды.

Принесла же ее нелегкая! Сегодня у меня по плану тренажерка. Тренер говорит, что спорт – это не только отработка приемов и навыков, но и выносливость, сила и терпение, которые надо закалять.

Е-мое!

Вот и закаляю три раза в неделю по вечерам, вместо того, чтобы домашку делать, тягаю штангу, играю гантелями, схожу с ума от скуки на беговой дорожке.

Она самая невыносимая, потому что ноги работают, а голова свободна, и в ней начинают копошиться разные мыслишки, ни музоном их не перебить, ни видосиками.

Вот уже несколько дней терзает башку один вопрос: сказать Полинке, что Влад на два фронта работает, или промолчать? С одной стороны, не мое это дело, пусть сами разбираются. Тем более, что эта заноза Полька в печенках сидит, вечно ходит с задранным носом, как принцесса.

А с другой – не хочу быть соучастником. Мне, конечно, фиолетово, кто кого зажимает по углам, но все же…

– Сань, ты потом домой? – не успокаивается Крис.

Поворачиваюсь: она пристроилась на соседней дорожке. Вот и сейчас смотрит так призывно, что мурашки бегут по спине и сразу хочется сбежать в душевую.

– Отвали, Крис! – показываю на пристроенный на подставке мобильник, где для фона идет урок геометрии.

– К экзаменам готовишься? Время даром не теряешь, – уважительно тянет Крис.

– Ага! И тебе советую.

– Да у меня еще целый год впереди.

Точно! Крис еще семнадцать. Вроде бы год разницы, а как небо и земля. У нее детство в заднице играет. Связываться с малолеткой точно не хочу. Делаю вид, что смертельно занят, но тут же получаю тычок в бок. Перевожу взгляд на Крис.

– Сань, у меня тату, глянь.

Она сует мне под нос запястье, где красуется черный зигзаг ЭКГ. Усмехаюсь: такая же тату, как у меня на лопатке, только с сердечком на кончике стрелки.

Стоп! Но когда она ее разглядела? Вроде бы под майкой не видно.

Хотя…

Тут же вспоминаю тренировку в бассейне, куда Крис тоже ходит с завидной регулярностью. Смотрю на девчонку подозрительно. Она меня сталкерит, что ли?

– Под меня косишь?

– Нет, просто понравилось.

– И куда твои родители смотрят?

– Друг на друга.

Крис отвечает уклончиво, но меня это напрягает. Я не прочь потусоваться с ней, на матч сгонять, на каток, в компашке одной посидеть, но эти томные жалостливые взгляды… бррр!

– Сань, пошли вместе домой, а?

– Я после трени к матери в магазин собираюсь.

– И я с тобой, – тут же воодушевляется Крис. – Надо купить продукты.

– Крис, а у тебя ближе к дому магаза нет? – я уже откровенно язвлю, подавляя желание нагрубить и послать девчонку лесом.

– Ну, ты же проводишь, – смеется она.

Приехали! И как с таким человеком разговаривать? В душевой еще тешу себя надеждой, что Кристинка свалит, не дождется меня, но, увы, ее терпению позавидовать можно. Она подпрыгивает на крыльце, хлопает себя по плечам руками. Замерзла.

Действительно, к вечеру похолодало, еще и дождь начал накрапывать.

– Ладно, пошли! – приказываю ей. – Капюшон натяни!

– Я в нем некрасивая.

– Спятила?

Силой надеваю ей на голову капюшон. Простынет еще, заболеет, меня винить начнет. Не уж! Не попадусь на такую удочку.

– Идем в магазин?

– Нет, сразу домой. Холодно.

Шагаю впереди, не оглядываюсь, знаю, бежит следом, как послушная собачонка. Вдруг втягиваю носом сладковатый запах вейпа. Оборачиваюсь: Крис пыхтит трубочкой и выпускает дым через ноздри.

– А ну, отдай! – приказываю, протягивая руку.

– Сань, это же баловство.

– Отдай, тебе говорю! Спортсменка называется.

– А ты отними!

Крис срывается с места и несется по тротуару. Она сворачивает к скверу, слетает по ступенькам и бежит по дорожке, хохоча во все горло. Ну что делать с этой девчонкой? Несусь следом. Налетаю из-за спины, выдергиваю вейп из пальцев.

– Отдай! – прыгает она, смеясь.

Но я бросаю трубочку на асфальт и только хочу раскрошить ее каблуком, как вижу между кустов парочку.

Зажимаю Крис в охапку, закрываю ей рот ладонью.

– Ш-ш-ш.

– Что? Что там? – в свете фонаря ее глаза мерцают, как у кошки.

– Молчи.

Кто это? Приглядываюсь: Козловский. Вот черт! Никуда от этого хлыща не спрятаться!

А с ним кто? Неужели Заречная? Так поздно? Принцессы в это время спать ложатся, долгий сон улучшает цвет лица.

Или…

– Жди. Я сейчас.

Оставляю Крис и крадусь между кустов. Если Козел с Полинкой, это одно, а если…

Вытаскиваю из кармана мобильник.

Я подбираюсь к парочке почти вплотную. Девчонку не вижу, мачо закрывает ее широкими плечами. Уже девять часов вечера. Что они делают в сквере? Примерным деткам пора в кроватку.

– Как ты можешь? – слышу капризный голосок. – Ты же сказал, что ее бросил.

«Неужели Ритка? – проносится в голове. – Ничего себе!»

Влад в этот момент отодвигается, и вижу девушку во всей красе. Она стоит, держит Козловского за борта куртки и хнычет, как маленькая девочка, на мозги капает.

Точно Ритка! Прибил бы заразу одним щелчком! Сжимаю в ладони мобильник. Вот стерва! А этот, козел, хорош! В груди почему-то закипает дикая злоба, ищу, чем бы кинуть в парочку и прервать эту свиданку.

– Зая, ну ты чего? – оправдывается Влад. – Иди ко мне, крошка. Заревновала? Конечно, бросил, а как иначе?

Он обнимает Ритку, та кладет голову ему на грудь. Идиллия, мать твою за ногу! Ногой провожу по земле, нащупываю камень.

– Тогда почему вы вместе в туалете были?

– Ну, кто тебе сказал, что вместе?

– Полина.

– И чего треплется? – с досадой брякает Влад и добавляет: – Это тебе Заречная свою версию рассказала. Мы случайно встретились, а нас застукали. Она ко мне еще липнет, не смирилась с расставанием.

«Вот гоблин!» – злоба во мне разгорается с невероятной силой.

Камня не нахожу, поэтому просто ломаю ветку у куста сирени.

– Там кто-то есть? – взвизгивает Ритка.

Я качаю ствол дерева и вою:

– У-у-у…

Козловский оглядывается, потом хватает девчонку за руку и бегом тащит к выходу из сквера. Я смотрю им вслед, с трудом подавляю желание догнать и накостылять этому фуфелу так, чтобы последний месяц учебы на четырех ногах ковылял. Да только связываться с дерьмом не хочется и свое будущее под удар ставить.

Возвращаюсь к Крис. Та от нетерпения притопывает ногами и обнимает себя за плечи, а глаза испуганные, по полтиннику, так и сверкают в свете фонаря.

– Ну, что? – бросается ко мне. – Кто там выл? Собака? Так страшно было! Я тут одна совсем. Жуть просто.

– Да так… не знаю, – машу рукой. – Спугнул случайно.

– Эх ты, лапоть!

Крис нервно смеется и цепляется на мой локоть. Я провожаю ее домой, она живет по соседству, а сам не могу забыть то, что только что видел. Это неправильно. Козел он и есть козел!

Уже ворочаясь в кровати, жалею, что не успел сфотографировать. Снимок – это доказательство. Вот только поверит ли мне Зарека?

Нет, отвечаю сам себе. Владичка для нее – свет в окошке, решит еще, что я назло захотел сделать.

Хотя… вспоминаю сегодняшнюю контрольную. Как только Полина и Влад вышли из класса, Ритка явно занервничала. Она крутилась, посматривала на дверь, пару раз уронила ручку. Наконец Пифа спросила:

– В чем дело, Голубева? Не получается задача?

– Нет, что вы, – отвечает Ритка. – Волнуюсь за Полину.

«Вот стерва! Да такие подруги хуже врагов! – ахаю про себя от возмущения. – Чего добивается?»

Но ответ узнаю тут же.

– А что с ней? – классуха покрывается красными пятнами.

– Она плохо себя чувствовала, а сейчас долго не возвращается.

Пифа хватает телефон и выскакивает за дверь. Класс мгновенно принимает это за сигнал к действию. Все лезут в шпаргалки, я тоже. Успеваю списать, пока математичка не вернулась, и тоже отпрашиваюсь. То, что плохо одному, хорошо другому.

Поворачиваюсь набок, зеваю. А, пусть сами разбираются со своими траблами!

Но Полька уже закусила удила. Утром не успеваю войти в арку, как она набрасывается на меня чуть ли не с кулаками.

– Удали фото! – приказывает с ходу.

– Да, пошла ты, Зарека! – вяло отбрехиваюсь.

Мало того, что не выспался, так еще дождь шел всю ночь и на асфальте огромные лужи – не обойти, не объехать. А я ушами прохлопал и в белые кроссы вырядился. Нервно поглядываю на часы, на ноги: вернуться или нет? Черт, так и опоздать могу!

Натягиваю капюшон и обхожу соседку по кривой. Но от нее не так-то просто отвязаться. Всю дорогу до школы несется следом, ругается и требует уничтожить снимки. Фотки я не делал, больно надо, но эту прилипалу хочется проучить. Пусть со своим Козлодоевым выясняет отношения, не со мной.

У поворота к лицею резко останавливаюсь, Полина с разбегу налетает на меня. Смотрит снизу вверх из-под зонтика сердитым взглядом красивых глаз, и будто иголочки впиваются в сердце. Красивая девчонка. С детства знакомы, была тощенькой и щекастой, с большим ртом – чистый лягушонок.

А сейчас совсем другая. Такая… А, черт! Не знаю, какая! Вон как зыркает, того и гляди в горло вцепится.

Смешная! Сказать или нет?

– Слушай, заноза, отвали! – лениво окидываю ее взглядом и ухмыляюсь. – Если хочешь, чтобы удалил, дай списать домашку по алгебре.

– Да пошел ты!

– Взаимно! – я пожимаю плечами и шагаю дальше, но останавливаюсь, она опять налетает сзади. – А с какого перепугу ты решила, что я вас снимал?

– А разве нет?

Вот и попалась, дуреха, в ловушку.

– То ли да, то ли нет, догадайся и признайся! – напеваю веселый мотивчик, подмигиваю Польке и бегу к лицею.

Черт! Надо все же сказать.

Я торможу, Полька вопит сзади:

– Что? Что еще?

– И вообще, Зарека, советую получше друзей выбирать, – выпаливаю вдруг совсем не то, что хотел сказать, и срываюсь с места.

Не мое это дело, лезть в чужие отношения, не мое!

Здороваюсь с приятелями по баскетбольной секции и осторожно оглядываюсь: Полина стоит на месте с растерянным лицом. Может, все же догадается о чем-нибудь? Вдруг получилось заронить в ее голову сомнение.

У каждого решения свои последствия. У моего они будут ужасными. Но чуйка молчала. Я болтал с приятелями, наблюдал издалека за Полинкой и ни о чем пока не догадывался.

Глава 4

Настроение весь день отвратительное. Еще и Макаров добавил головной боли. Скоро экзамены, думать надо об учебе, а мысли забиты любовью, поведением подружки, соседом и загадкой: есть фото или нет.

Это надо проверить. Но как? Этот индюк ушел в несознанку, и как его расшевелить – не представляю. Прокручиваю в голове варианты, но ни один не кажется удачным. И наконец, щелкает.

Есть способ!

– Слушай, выручи, – прошу Светку Михайлову перед уроком физкультуры, она у нас староста класса. – Отвлеки вахтершу.

– Тебе зачем?

Светлана неожиданно пугается и, как лиса, подозрительно косит серым взглядом, явно чувствует вину за вчерашнее. Вроде бы случайность, а последствия плохие.

– Очень надо!

Специально задерживаюсь на урок, жду, пока все уйдут из раздевалки. Наблюдаю из-за угла, как староста обрабатывает вахтершу, просит открыть шкаф с потеряшками. Наконец та встает и идет в бытовку.

Я ныряю в мужскую раздевалку. Черт! Где вещи Макарова? Куда этот недоумок спрятал мобильник? Если не найду его и не удалю фотки, сойду с ума от беспокойства.

Лихорадочно оглядываю вешалки, узнаю Сашкину сумку, кидаюсь к ней и тут же испуганно приседаю.

– Тук! – будто что-то падает.

Оглядываюсь: пусто, вещи на местах.

И снова:

– Тук! Шр-р-р…

Теперь точно знаю: шорох доносится из-за стены, за которой находится душевая комната. Кто-то бутылочку шампуня уронил? Но моются обычно после физры, а не до нее.

О боже! Голову простреливает мысль, мое сердце набатом отвечает на прилив адреналина. А вдруг кто-то увидел, как я шарю по чужим сумкам, и спрятался? Лоб покрывается испариной.

Я встаю, подкрадываюсь на цыпочках к двери и прикладываю ухо к створке.

– Не капризничай, иди ко мне, – слышу слова, кто-то говорит, задыхаясь, сдавленным низким голосом.

– Я тебя ненавижу! – хнычет девчонка, и сразу глухой звук удара.

Ба, да их там двое!

– Да ладно, забудь! – говорит чуть громче парень. – Это мелочи!

– Ты же мне клялся, что вы расстались. Клялся! – тональность меняется с обиженной на капризную.

– Ну, не дуйся.

Я напрягаюсь. Да кто там? По шепоту разобрать невозможно. И вообще, чем в душевой занимаются эти двое? Явно не кроссворды решают.

Отступаю от двери, бросаю взгляд на пол, света не видно. Еще и затихарились в темноте. А ладно! Не мое дело! Сами заварили кашу, пусть теперь и расхлебывают.

Уже дергаюсь к выходу, но застываю.

Нет, какая все же наглость! В школе! В мужской раздевалке! Во время урока физкультуры! Это кто такой отчаянный?

Я резко распахиваю дверь…

Ох, зря я это сделала! Зря!

Понимаю в ту же секунду, что лучше бы мне ничего не знать и не видеть. Хочу возмущенно крикнуть, но слова застревают в горле.

В душевой мой Влад.

Он уже переоделся в футболку и спортивные шорты. А рядом с ним, плотно прижатая к горячему телу, стоит Ритка.

Моя Ритка!

У меня дыхание перехватывает от увиденного. Ее руки обнимают Влада за шею, голова лежит на груди, а его ладони обхватили ее талию. Они настолько увлечены друг другом, что даже не дергаются на вторжение.

– Эт-то… к-как понимать?

Больше у меня нет слов. Пробирает икота. Я глупо таращу глаза и икаю. Все тело сотрясается от каждого «ика».

Они отрываются друг от друга и смотрят на меня затуманенными взглядами. Влад первым приходит в чувство. Он отталкивает Ритку и бросается ко мне.

– Зайка, ты все неправильно поняла!

Я отшатываюсь, выставляю перед собой руки.

– Нет! Не прикасайся ко мне! – взвизгиваю не своим голосом.

– Зайка? – вскидывается и Ритка. – Ты же сказал, что с Полиной расстался. А сам… Ах ты, сволочуга!

Подруга толкает Влада в грудь и выбегает из душевой, а я стою, как замороженная, превратилась в глыбу льда.

– Поль, Рит…

Я разворачиваюсь, пулей вылетаю из раздевалки…

Выскакиваю в коридор и теряюсь: куда бежать? В спортивный зал не могу, боюсь, завизжу, так меня бомбит. Просто ныряю в женский туалет. Здесь Влад меня не достанет.

А Ритка? Да плевать на нее с высокой колокольни! С ней отдельный разговор будет. Сидя на крышке унитаза, обхватываю голову руками и даю волю эмоциям.

– Подлец! Ублюдок! Я же его… а он…

Говорить не могу, слезы катятся градом. А главное, не понимаю, за что? Как получилось, что мой Влад и Ритка вместе? Любимый и лучшая подруга – такого врагу не пожелаешь.

Внутри все обрывается, отчаяние душит, рвет на части, кажется, что мир раскололся, а я лечу в преисподнюю.

Сколько так сижу, не знаю. В туалет кто-то заходит. У меня чувство дежавю, трясу головой, прогоняя наваждение, но первые же слова вошедших бьют прямо в сердце…

– Слышала новость? – доносится голос Михайловой.

Я настораживаюсь, теперь нельзя выходить, хотя последним уроком стоит математика, а на ней разбор контрольной. Но о тангенсах и теоремах думать сейчас не могу: в голове пусто и только звенит: «Влад мне изменяет!»

– Какую?

А это подружка Михайловой, Настя Захарова.

– Козловский с Полиной расстался.

Я замираю, боюсь выдать себя, прислушиваюсь к голосам одноклассниц. Пока ничего нового для себя не услышала, но все же неприятно, когда о тебе сплетничают.

– Это все фигня, – фыркает Настя и включает воду. Из-за шума доносятся только рубленые фразы. – Для родаков представуха… папаша Полькин хайпанул… Пифа пожаловалась.

Вот стерва, сжимаю пальцы в кулаки.

Настя, как и Ритка, давно сохнет по Владу, вот и злится, хочет, чтобы мы по-настоящему разбежались.

– Нет, говорят, в натуре все. И Полька дерганная какая-то, сегодня что-то в мужской раздевалке искала.

– Да ты что! – охает Настя. – Наверняка компромат.

– А еще, – голос Михайловой снижается до шепота. – Я видела, как из мужской раздевалки выскочила, как ошпаренная кошка, Голубева.

О боже! Что же делать? До боли закусываю нижнюю губу, крик так и рвется из груди. Новость мгновенно разлетится. Теперь фотки, сделанные Сашкой, приобретают другое значение.

– Во Влад дает! Он и Ритка? Они же как небо и земля. Не поверю, пока сама не увижу.

– Ну, почему, Ритка хорошенькая, похожа на рыжую кошечку. Такие киски – губки сердечком – парням нравятся.

Язвительное хихиканье пронзает до печенок. Я нащупываю ершик для чистки унитазов и вскакиваю…

Сплетницы замолкают, видимо, прислушиваются. Я тоже не двигаюсь. Первый порыв прошел, хочется узнать, что еще обо мне одноклассники думают, хотя в груди все сжимается от боли.

– А что! – наконец продолжает Настя. – Сколько девчонок по Козловскому сохнет, а он связался с этой заучкой.

– Стопэ, Настюха! Полька нормальная, – возражает Светка, – даже не скажешь, что директорская дочка.

– Много ты знаешь! Может, она всех нас закладывает.

Вот змея! Костяшки рук белеют от напряжения. Знала бы, давно рассказала бы папке о том, что Захарова курит в соседнем дворе, причем не стесняется.

– Не придумывай! – защищает меня Светка, хоть один хороший момент в дерьмовом дне, и со вздохом продолжает: – А ведь Влад и Полина крепкой парой казались. Я даже думала, что они после школы поженятся.

– Ага, держи карман шире. Влад просто решил приударить за директорской дочкой перед выпуском.

– Да ты что? – охает Михайлова. – Не верю!

Одноклассницы выходят, я тоже выбираюсь из кабинки. Стою перед зеркалом и не узнаю себя: лицо отекшее, губы дрожат, вокруг глаз черные пятна, тушь дерьмовая оказалась. Выброшу на помойку, как только что одноклассницы спустили в унитаз мою привычную жизнь!

Вот почему Ритка так резко изменилась! Получается, она за моей спиной с Владом замутила?

А он? На два фронта решил поработать?

Подлец! Какой же Влад подлец! А главное, вины за собой не чувствует, будто так и надо: одну сегодня целую, а вторую завтра. Может, он нас еще и по дням недели раскидал?

Осознание случившегося сводит с ума.

Умываюсь ледяной водой. Что делать? Хочу домой. Закрыться в своей комнате и дать волю эмоциям, а они переполняют душу, вот-вот сорвусь.

Нет, нельзя. Сразу куча вопросов возникнет, мама всполошится, нужно будет придумывать новую ложь.

Глубоко вздыхаю и плетусь в класс. Не на ту напали, я вас, предателей, выведу на чистую воду! Влад караулит у двери в аудиторию. Я останавливаюсь, смотрю мимо.

– Пропусти!

– Поль, не устраивай концерт, если не хочешь, чтобы новости дошли до Ивана Михайловича.

– Ты мне угрожаешь? – наконец поднимаю тяжелые веки.

– Твою ж налево! Нет, конечно! Но и тебе будет плохо, если отец узнает.

– О своей шкуре переживай?

– Поль, поговорим после уроков, лады?

– Бро, не загораживай проход.

Оборачиваюсь: сзади стоит Пашка Гайдин. Влад молча подвигается, и я прошмыгиваю в класс следом за Пашкой. Плюхаюсь на свое место рядом с Риткой, стараясь ее не задеть.

– Поль, Поль, – шепчет она. – Прости. Я не знала. Он сказал…

– И давно вы вместе? – спрашиваю сквозь зубы.

У меня в голове не укладывается. Мы же с Владом вчера химичили бешено в женском туалете, весело было и… хорошо. Я умирала просто от счастья.

А что сегодня? Он обнимается с моей лучшей подругой. Да еще где? В душевой кабине. Он специально выбирает самые мерзкие места для своих пассий?

Предательство и вероломство потрясают до глубины души. Я не могу такое ни понять, ни принять, едва держусь, чтобы не затеять в классе скандал.

– Две недели, – Ритка виновато косится карим глазом.

Она подкладывает мне конфету, браслет на запястье стреляет лучиком.

– Сколько? – срывается с губ вопрос, не отвожу взгляда от дракончика.

– Две недели, – шепчет Ритка.

– Убери!

Швыряю ей карамельку обратно.

– Поль, Поль! Он сам пристал. Я не хотела, думала, вы уже все…

– А от меня, значит, скрыла?

– Нет, что ты! – в глазах Ритки плещется паника. – Так получилось. Я Влада люблю, ты же знаешь.

– Из зависти, значит?

– Поль, зачем ты так. Влад просил не говорить…

Я злюсь, очень злюсь. Злюсь на себя, на подругу, на любимого, который совершенно невозмутим. Он сейчас болтает о футбольном матче с Юркой Оганесяном, вяло перебрехивается с Настей, потешается над маленьким Гайдиным, словом, ведет себя как обычно, словно ничего не случилось. Или настолько уверен, что я не стану устраивать разборки?

А я…

Огонь, сжигающий изнутри, рвется наружу, едва сдерживаюсь, чтобы не вцепиться Ритке в волосы. И плевать на всех!

– А браслет – его подарок?

Почему-то сейчас это важно.

– Ну…

– Значит, его! – я подхватываю пальцем цепочку и резко дергаю на себя. Ритка взвизгивает, вскакивает. Браслет остается у меня, швыряю его на стол. – Мерзость какая!