Последствия

«Бросай свою глупую работу»

«Волка ноги кормят». Не удержался и добавил скобочку – «)».

В ответ – смайлик с высунутым языком. Милая она, Василиса. Умная, симпатичная, добрая. Не испорченная. Пока им хорошо вместе, а что будет дальше, об этом Иван предпочитал не задумываться. Может быть в следующем месяце решит. Точно не на этой неделе.

Впереди набухал город-монстр. Ершился высотками, колол небо шпилями, растянутый на всю кромку горизонта, как застывший отрезок шума в звуковом редакторе. Иван еще раз подумал о том, что весь город похож на один большой шум. Со всеми своими домами, бетонными кишками и обитателями. И он тоже кусочек этого шума, его маленький фрагмент, нотка.

Транспортный поток сделался насыщенным, плотным. Над трассой висели через равные промежутки интерактивные рекламные баннеры, нашпигованные не только «липучками», но и «крючками», и «паттернами». Эти щелкали о защиту авто звонче, но никто уже не воспринимает их шум, все давно привыкли к нему.

Первый светофор. Значит третье транспортное позади. Внимание Ивана привлек живой плакат на одном из домов. Частично убрав фильтр, он пригляделся. Вертикальный кусок полотна изображал человека средних лет в обычном костюме, с располагающим, открытым лицом. Залысина, стильные полу бакены. Человек протягивал зрителю руку в рукопожатии. Надпись, размещенная снизу, гласила: «Пойдем со мной в завтра!»

Пока светофор отсчитывал последние секунды, Иван быстренько отсканировал полотно, но не нашел в нем никаких слоев. Странно. Человек просто снова и снова протягивал руку, а его улыбка становилась чуть шире и все. Просто человек и надпись.

Зеленый.

Плакат остался позади. А вот лицо – в памяти Ивана засело почему-то с первого раза. Больше он не обращал внимание ни на какие детали до самого дома, углубившись в слайс и просматривая диаграмму Алины Таран, столбец за столбцом.

Жил Иван в высотке-свечке, какие модно было строить в начале столетия. Кругом было много понатыкано таких же, размалеванных в дебильные яркие цвета, словно леденцы на палочке: зеленый, желтый, оранжевый. Высотка Ивана была оранжевая. Он поднялся на свой двенадцатый, вошел, сразу метнулся на кухню, крутанул кран, но тот издал предсмертный хрип. Опять воду отключили. Пошарил в холодильнике, нашел коробку старого сока, выцедил со дна пару глотков. Не раздеваясь, прошел в комнату, принялся рыться в ящиках стола. Вот оно, нашел.

Древняя, возрастом с самого Ивана карта памяти. Называлась когда-то «флэш-накопитель». К ней полагался такой же архаичный шнур, другой конец которого Иван перемонтировал в нейро-адаптер. Сунув все это в карман куртки, Иван сел за домашнюю консоль. Надо было кое-что проверить.

Защитный контур работал исправно, софт продолжал отсеивать шум.

Удовлетворенный, Иван заглянул в серую зону сети, лимб – этот ее фрагмент нельзя было посещать с мозговой консоли из-за привязки последней к паспорту. Попробуй он сунуться в лимб, МИБ тут же зафиксировал бы нарушение и вмазал ему штраф. Так что – ручками, ручками. По старинке, дедовским способом.

Иначе в работе Ивана никак. Только в лимбе можно найти последние патчи, моды и прочий инструментарий для своего ремесла. Иван вышел на форум корректоров, просмотрел обновления. Выкинули новые щиты от «эйдосов», отмычки от «баблов», но больше ничего существенного.

Щелкнул свежий пост. Кто-то из корректоров заснял на видео клиента. Вообще-то нарушение этики, но если уж совсем смешно, то можно. Или для профессионального роста. На видео мужчина лет сорока играл на воображаемой гитаре, в халате на голое тело. Мужичок был толстенький, сальный, глазки на выкате. Но голос у него точь-в-точь имитировал баритон Элвиса. «Корейский «удав», – гласила подпись под видео. – «Глотает на третьи сутки!»

Дальше шли комментарии, но Иван их читать не стал. Еще лимб настойчиво предлагал посмотреть новый клип группы BIG PIG, но времени уже не хватало. Напоследок Иван щелкнул второе снизу сообщение, заинтересовало название поста: «Девяносто шесть отключений от Реестра зафиксировано в одно и то же время, с точностью до секунды».

Иван потискал подбородок. Такие посты сливали инсайдеры из федеральной конторы. Да, свои люди были и в МИБе. Что это, сбой? Вполне возможно.

Время близится к трем, а ему на другой конец М. Иван выключил технику, поставил домашнюю систему на спящий режим, сыпанул корма рыбкам и закрыл за собой дверь. Уютный лифт с урчанием докатил до первого этажа. В кабинке, на месте рекламного щита Иван видел лишь размытое пятно из-за фильтров. Еще пара двуслойных метавиров была нанесена на стену у входной двери. Коммунальщики их закрашивали, но кто-то упорно наносил снова. А вот матерные надписи на самой двери почему-то никто закрашивать не спешил. Слово из трех букв торжественно сверкало от края до края, и никакой фильтр был не в состоянии его победить.

Иван подошел к машине. Дождливое небо постепенно распадалось на лоскуты, серые и рваные. Завтра обещали ясный день. Мимо прошел человек с портфелем. Иван мельком глянул на него и остолбенел. Присмотрелся еще раз, чтобы не вызвать подозрений. Человек был точная копия того дружелюбного мужика с плаката.

Иван сел за руль и набрал координаты Белкина.

– Дай рок-н-ролла, – попросил Иван у бортового компьютера, и машина услужливо заиграла что-то ритмичное и старомодное.

По пути Иван заскочил в ларек с быстрой едой, взял себе гигантский сэндвич с ветчиной и большой стакан американо. Поначалу машина бодро лавировала по проспектам, пронеслась по касательной к Садовому кольцу, и вот ближе к северо-западу увязла в пробке. Музыку слушать надоело. Иван включил новости.

«Третьего сентября на всей территории Республики пройдет Единый день голосования. Об этом заявили представители ЦИКа. Сейчас идет подготовка портала и формирование списков граждан-избирателей. Отдать свой голос можно будет ровно за три секунды, после авторизации. По словам Игоря Стычкина, главы Комитета, все сделано для максимального удобства наших граждан. Мы уверены, говорит он, что граждане нашей великой страны примут верное, разумное решение и помогут нам уверенно войти в завтра…»

«…сегодня в Бирме, в торговых и деловых центрах прогремел тройной взрыв. Ответственность за теракт взяла на себя Христианская организация Судного дня. К месту происшествия уже прибыли наряды полиции, пожарников и кареты скорой помощи. По предварительным оценкам, в результате происшествия погибло около двухсот человек…»

«…завершено строительство самого высокого в мире здания. Высота Империум Чайна-тауэр составляет ровно две тысячи метров – этот уровень сопоставим, например, с высотой Карпат в Румынском секторе ЕАС. Архитекторы башни утверждают, что благодаря новой революционной технологии здание совершенно безопасно, и простоит не менее пяти сотен лет. Империум Чайна-тауэр относится к зданиям нового поколения, с так называемым замкнутым, автономным циклом. Внутри будут размещены вертикальные фермы, солнечные накопители и ветряные электростанции…»

«…продолжаются напряженные переговоры между представителями Техаса, Флориды и Северными Штатами об организации зоны свободной торговли. Предлагается отменить взаимные пошлины и наладить транспортное сообщение, прерванное более десяти лет назад в результате Калифорнийского нефтяного коллапса, приведшего к экологическому кризису в регионе…»

«…никаких проблем с поставками продовольствия в центральные государства Африки не будет. Мы прилагаем все усилия, чтобы люди, попавшие в сложную жизненную ситуацию, не остались без воды и минимальных продовольственных наборов, этим занимается Объединенная армия спасения ФАО. Особую благодарность, конечно, мы должны выразить таким государствам как Синская народная уния, Святославия и ЕАС, а также Всемирной корпорации Джи-Пи, ведь именно они организуют прямые поставки продовольствия в самые кризисные регионы…»

«…правительственные войска вновь перешли Евфрат и теснят повстанческие отряды к востоку. На этот раз генерал Ицхак Рабен уверен в скорой победе и ликвидации ячеек сепаратистов. Генерал выражает надежду на то, что гражданская война в скором времени закончится и Объединенный Израиль вернет себе утраченные границы. Мы не хотим войны, подчеркивает генерал. Вместе с тем, совокупные потери гражданского населения составили уже более тридцати тысяч человек. В регионе растет напряженность из-за голода, некоторые города оказались отрезанными от больших трасс, и получают ресурсы только через воздух дронами, но таких объемов недостаточно…»

«…знаете, я думаю движение обскурантизма, вот этот вот массовый тренд – он не случаен. Посмотрите на современное общество. Карта мира за последние годы значительно изменилась. Некоторые государства исчезли с лица земли, другие просто трансформировались в свободные экономические зоны. Их жителям просто не нужно государство, потому что они вышли на совершенно новый уровень существования. Ну, например, свободный Исландский остров, или Свободная Зеландия. Этим островам просто нет надобности гнаться вместе с остальными к какому-то мифическому прогрессу. Население там сбалансировано, миграционная политика жесткая. Экономики самодостаточны. Они прямо заявляют, что прогресс не принес человечеству ничего, кроме войн, катастроф и загрязнения планеты.

– Никифор Пантелеевич, но вы же не думаете, что это произойдет повсюду.

– Конечно нет, дорогая Кристина. Это произойдет там, где люди захотят перемен, там, где люди будут к ним готовы и смогут принять новый формат своего существования. А для этого необходимо иметь определенный уровень развития и степень свободы, если вы понимаете, о чем я…

– Кажется, понимаю. Но это же парадокс – достичь определенного уровня образования, чтобы отрицать образование и прогресс. Некоторые называют это мракобесием.

– Я сказал уровень развития, а не образования. Высокообразованный человек может быть настоящим злодеем, а научные открытия только усложнят жизнь. Я не имею ввиду, извините, глупых людей, таких ничто не спасет. Я о развитых, сознательных гражданах. Ну вот стали синтезировать продукты из дешевых белков и компонентов, к чему это привело? К всплескам заболеваемости. Люди отказываются от таких «открытий». Людям надоели эти вонючие тесные города, весь этот инфо-шум. И ничего страшного в таких переменах нет. Обскурантизм стал невероятно популярен потому, что люди устали от шума. Люди хотят отдыхать, человек вновь тянется к природе, и именно поэтому у нас тоже стало модным вот это движение за ландшафт, побег в село, в деревню. В городе душно, понимаете, особенно после этой так называемой урбанистической реформы властей, в результате которой нас затолкали как селедку извините в бочку, просто знаете, ногой затолкали. Ну селедка и выпрыгивает, ей, селедке тесно. Это же очевидно. Но я к чему провожу параллель. Я же не случайно об этом говорю. Точно также как люди хотят свою тушку отправить на природу, они желают освободить свой разум от шума, вот в чем проблема, понимаете. Отсюда этот дикий спрос на пузыри тишины, на звукоизоляцию, на спальные ящики. Это побег внутрь себя. Вы в курсе, что стали проводить операции по лишению слуха?

– По лишению слуха?

– Да! Люди просят сделать их глухими! Люди устали от шума.

– Ничего себе…»

Иван выключил приемник и решил поспать. Через час кресло мягко толкнуло его, сообщая, что поездка окончена. Иван допил остатки стылого кофе и вывалился наружу.

Над головой нависали вертикали М-сити. Этот район здорово разросся за последние пятьдесят лет – почти в десять раз, и представлял собой лес из стальных башен разной формы, высоты, цветов. Вечером весь Сити сверкает габаритными огнями как фосфорические звездочки на дне океана. Красивое зрелище. Машина Ивана припарковалась возле одного из небоскребов, напоминающего рифленый цилиндр, с красивыми декоративными вставками по контрфорсам. Контора Белкина располагалась здесь. Официально она называлась «Корпорация информационных технологий». «КИТ», то есть.

Иван помял лицо, зевнул и побрел с рюкзаком за спиной ко входу.

На входе типичный охранник устроил ему обыск, долго и придирчиво рассматривал лицо, сверял что-то в консоли с реестром. Иван спокойно ждал: так надо. В голове у человека могут быть все вычислительные мощности, но они ничто, если человек туп. Люди не равны; все это сказки из золотого века демократий. Нет, люди не равны. Кто-то всегда умнее тебя, а кто-то глупее. Вот поэтому Доктрина была верна – некоторым людям просто на роду написано быть ординарами.

Наконец охранник принял какое-то решение и сказал:

– Ваш пропуск недействительный.

– Ну так выпишите мне новый.

– Не положено. У вас лимита не хватает. Пяти пунктов.

– Как не хватает? – не понял Иван.

Охранник насупился. Иван тронул висок и вызвал интерфейс. И правда! Те десять пунктов, что добавляли ему лимит за счет пиратской прошивки, исчезли. Почему-то отказала утилита, отвечающая за увеличение его социального статуса. Иван быстро перенастроил ее и заставил запуститься снова. Десять лимитов тут же появились. Сунул лицо охраннику:

– Наверно сбой, – сказал. – Проверьте еще раз.

На этот раз прошло гладко, но пока Иван проходил турникет, охранник все равно глядел на него как на жулика. Мелочь, а неприятно. В остальном Иван был спокоен. В консоли отразились все его паспортные данные, это да. И если охранник захочет, он легко сможет свериться с реестром. Но это ему ничего не даст. Иван под защищенным грифом: Контора бережет своих бастардов, они ей нужны, они – источник дополнительного дохода. Официально он – Иван Граф – консультант по информационной безопасности на удаленке, в вечном отпуске по собственному желанию.

Грузовой внешний лифт вознес Ивана на шестьдесят какой-то этаж. «Отдел по работе с гражданами». Подъемник выплюнул его в стекольно-пластиковое пространство, обрамленное деревянными панелями. Дерево стало очень модным, признаком роскоши.

– Привет, – сказал, походя мимо конторки менеджера Иван.

– Вам назначено?

– Я к Белкину, Макс, не узнал, что ли?

Менеджер Максим моргнул девичьими глазами и облегченно выдохнул.

– Просто сканер выдал…

– Да, что-то сегодня барахлит, надо подправить, – сказал Иван. – Ну ты своим-то глазам веришь? Я это или не я по-твоему?

Максим нахмурился и нехотя согласился. С дивана на Ивана осуждающе глядели несколько ординаров: еще один без очереди лезет. Пусть даже очередь электронная. Иван пошел дальше, в общий зал, размышляя над тем, почему консоль барахлит. Все это раздражало.

Весь этаж был старомодно устроен как один большой офис с перегородками на уровне глаз. Обстановка чистая, стерильная, как в операционной. Цвета: коричневое (дерево), серое (пол и потолок), или белое (стены) с маленькими вкраплениями зеленого (растения) и синего (техника). Тона приглушенные, чтобы на психику не давить. И все сотрудники в одном зале. Только пара кабинетов начальников отделялась от общего пространства настоящими стенами, хоть и полупрозрачными. Внутри как большие рыбины, плавали тела. Иван прошел через зал с бубнящими в консоли или работавшими на нейрослайсах сотрудниками – все эти люди сейчас были заняты созданием кусочков той реальности, в которой жила страна.

Нет, они не были рекламщиками, они работали на государство и относились к классу привилегированных ординаров. Наемные специалисты, такие же, как и Иван, только на официальной зарплате, работающие на официальном софте и впаривающие населению официальные, утвержденные законами и приказами грезы. Сейчас большинство занималось грядущим референдумом, тут и гадать было нечего.

Иван попытался поймать пару взглядов, но из ближайших клерков его заметило едва ли двое. Все сосредоточенно бубнили свое или быстро строчили в чаты там, где не справлялись обычные боты.

– Заголовок сделайте короче.

– Ведущего переоденьте в темно-синий костюм. Галстук бордовый. Нет, не красный, а именно бордовый.

– Переключайте внимание на государственный долг Унии. Бейте по их азиатской коварности.

– Никаких точных дат. Подойдет «скоро», «ближайшее время», «на днях» …

– Рассейте внимание. Не дайте сосредоточиться. Обратите все в шутку.

– Надо создать эффект опасности, и только у вас есть ответ на этот вопрос.

– Здесь надо ненавязчиво. Лимит высокий, работайте точечно. Тут подкиньте факт, там дайте цитату, потом как бы невзначай сюжет включите, будто сами смотрите, когда он будет рядом. Будет спрашивать, сработайте от обратного, запретный плод сладок, он заинтересуется, а там сам насадит себя…

– Этот «паттерн» здесь не сработает. Вы не учитываете региональный коэффициент. Надо давить на толерантность к ландшафту. У нас скоро такой «паттерн» появится, улучшенный, вышлем вам.

Полный аврал. Иван подошел к кабинету Белкина, просочился в приемную:

– Добрый день, Лиза. У себя?

– Пока занят… Добрый день, – секретарша Лиза строго глянула на него. – Вы на какое время?

– И ты туда же, – улыбнулся Иван. – Я на минуту, решил к старому другу заскочить.

– Боюсь, Николай Юрьевич… – но Лиза не успела договорить, потому что дверь кабинета открылась, и на пороге возник грузный мужчина. Мужчина застыл в проеме, спиной к Ивану, и сказал Белкину:

– Чтобы без осечек, слышишь? Мне нужен результат, а не твоя эффективная работа. Они должны проголосовать как надо. Без вариантов.

Белкин промычал что-то заискивающе. Грузный развернулся всем корпусом, зыркнул на Ивана и покатился прочь из приемной. Преф. Из Министерства, комитетчик.

– И вам здрасте, – сказал Иван и юркнул в кабинет Белкина.

Начальник отдела пребывал в подавленно-возбужденном состоянии. Это когда на тебя вылили ведро помоев, поставили невыполнимую задачу, а ты осознал весь масштаб случившегося дерьма, но еще не знаешь, с какого конца его разгрести.

Белкин был среднего роста, полноватый, коренастый парень одного с Иваном возраста. Лицо его отсвечивало бледностью, под глазами вечно краснели круги, кучерявая шевелюра прилепилась к голове как живое существо. Нет, решил Иван, Белкин год от года дурнел. Еще пяток лет и эта работа его доконает.

– Веселый денек? – спросил Иван вместо приветствия и рухнул на диван, спрятавшийся сразу за дверью.

– Тебе еще что нужно? – со страхом спросил Белкин. – Граф, я занят, не заметил?

– Конечно, заметил! – хмыкнул Иван. – Этот хряк аж лично приперся. Что у них там подгорело? Опять демонстрации-протесты? Опять не конформное поведение?

Белкин кажется пришел в себя и стал угрюмо сгребать в кучу документы, разложенные, очевидно, для ушедшего чиновника. Покончив с этим делом, сунул пачку в верхний ящик стола и уселся за стол. Прозрачный экран консоли подмигивал ему синим и зеленым, что-то шевелилось в раскрытых окнах. Белкин клацнул по крышке стола, где размещался блок управления, и огоньки погасли. Граф с усмешкой наблюдал за его манипуляциями.

– Ну, чего надо? – выдал Белкин.

– Ты знаешь.

– Мне некогда. Сроки горят. Этим, сверху, надо высрать эйфорию до конца месяца, а тут осталось дней восемь. Им нужен готовый алгоритм, а мои ребята сделали только быстрый восторг. Нет, эйфорию им подавай, чтобы в экстазе все бились.

– Ну ясно, – сказал Иван. – Все как обычно. Срочно и ко вчерашнему. Возьми прошлогодний алгоритм, с открытия лунной базы. Прилепи березок, полей, державности, вот этого всего, че ты как первый раз.

– Да не канает, понимаешь? – Белкин потряс руками в воздухе. – Не хавают они это больше. Умнеют, сволочи.

Иван рассмеялся.

– Что ты мне байки рассказываешь? – спросил Иван. – Куда они поумнеют, если лимиты есть?

Белкин трагически вздохнул.

– Им и обычных как-то хватает. Они как-то просчитывают все. Смотри.

Белкин нажал на пульт и высветил на стене большой экран. Началась запись видео. В кадре была женщина лет пятидесяти, журналист проводил быстрое интервью. Понятно, это был не просто журналист, а спец из «КИТа», и занимался он прямым внедрением.

«Насколько вы одобряете меры правительства по оправданному повышению импортных цен?»

Это была случайная прохожая, выхваченная из толпы. Женщина растерянно посмотрела на «журналиста», прикидывая, удастся или нет ускользнуть, но поняла, что уже нет: попалась. Она обреченно пожала плечами:

«В смысле насколько?»

«Вы довольны или просто одобряете эти меры?»

«Я не сказала бы. Мне-то что с этого повышения? Вы видите, какие цены в магазинах?»

«Так цены напрямую зависят от установленных импортерами тарифов, а повышение тарифов приведет к поддержке отечественного производителя и понижению цен, разве вы не согласны?»

Иван сразу выделил несколько слов-маркеров, составлявших тело алгоритма. Внедрение шло вроде бы успешно, женщина соглашалась.

«Да» – сказала она. – «Только вот…»

«И эти безусловно оправданные меры правительства приведут к выравниванию спроса, как считаете?»

Женщина медлила. Внедрение застопорилось. Тут женщина сказала:

«А почему спрос выровняется?»

«Журналист принялся грузить ее семантической софистикой – статистикой, полуправдами, экспертными мнениями и обычной отвлекающей риторикой про враждебные действия иностранных агентов, инсургентов и злобных кукловодов. Женщина набычилась, поджала губы. Алгоритм вроде бы стал впитываться, но тут что-то произошло. Женщина оборвала «журналиста» на полуслове:

«Молодой человек. Скажите, а если я не оправдываю это повышение, потому что мне платить придется за эти пошлины свои кошельком?»

«Как? – притворно удивился «журналист» – Но это невозможно, потому что…»

«Потому что, потому что! – вдруг взвилась женщина. – Что ты мне тут лапшу вешаешь? Покажи свой опросник, есть у тебя там графа против или как?»

Женщина перешла к активным действиям: попыталась отнять опросник. Тут «журналисту» пришлось поспешно сворачивать интервью и спасаться бегством. Ни о каком внедрении речи уже не шло. Белкин выключил видео.

– Ну?

– Грубо работает, – сказал Иван. – Студента что ли взяли на практику?

– Издеваешься, – процедил Белкин. – Это один из наших лучших спецов.

– А что внедряли? – спросил Иван. – Новый «эйдос»?

– Да, свежее мнение, квартальное. Для статистики.

– Вы психотип ее просканировали или нет? – спросил посерьезневший Иван. – У нее на лице написано, что она его пошлет.

– Все мы просканировали, – отрезал Белкин. – У нас же оборудование. Эта баба – идеальная форма. Все всегда поддерживает, поведение стабильно пассивное, внушаемое, и в семье, и на работе. У нее под черепом уже пять «эйдосов» живут, заставляют ее шмотки брать определенных марок и про Францию мечтать. Настолько прочно вросли, что она думает, будто вместо булки на завтрак круассан ест. Понимаешь? Ты за кого нас держишь? Ну Иван, ну ты что?

Иван промолчал.

– И так каждый четвертый. – добавил Белкин. – Идеальные носители. Но всякий раз – отторжение. Что это?

– Не знаю.

– И я не знаю. Не разобрались мы еще. Это проявилось буквально за пару месяцев, это надо глубоко анализировать, нужно время, а они, – Белкин ткнул пальцем вверх, – требуют эйфорию ко второму числу. Как будто эйфорию им испечь можно!

– Значит, надо понижать лимиты интеллекта. Делать не девяносто, а восемьдесят. Тупыми легче управлять, забыл?

Белкин вытаращился на Ивана.

– Ладно, шучу, – сказал Иван. – Я к тебе по своему утреннему делу. Насчет девчонки, Алины Таран. Ты видел ее психограмму, что скажешь?

Белкин поскучнел, лицо у него сделалось серым.

– Все сложно. Надо разбираться, а у нас как видишь времени нет. Совсем. Что важнее – референдум и судьба страны или какая-то там девчонка?

– Когда это тебя волновала судьба страны?

– Не начинай свои эти рассуждения, философ хренов…

– Таран предлагает кэш. Попилим, м?

Иван назвал сумму. Белкин скривился. Похоже, сумма его не впечатлила. Ну конечно, понял Иван, тут наклевывается дельце пожирнее и в случае успеха премии будут заоблачными. Иван посмотрел на столик справа от дивана. Там стоял кофейник и набор для чаепития. На белых пакетах и коробочках было просто написано «Конфеты», «Кофе», «Чай черный», «Печенье». Никаких брендов. Чистое содержание без формы. Как слепок-негатив того пустого великолепия, каким переполнены супермаркеты. Иван знал, что продукты внутри натуральные и высшего качества.

– Знаешь, Иван, – сказал в это время Белкин. – Не суйся ты в это дело.

– Почему?

– Поверь, – сказал Белкин. – Просто не суйся. Всем от этого будет легче, и тебе в первую очередь.

Иван некоторое время изучал Белкина, который раздраженно перебирал какие-то еще бумаги и клацал по клавиатуре, дожидаясь, когда Иван наконец уйдет.

– Ты что-то знаешь?

Белкин поднял красные глаза. Сказал:

– Не знаю и знать не хочу. Мне другого говна хватает, похлеще.

Иван ему верил.

– Просто этот случай настолько необычен, – признался он, – что я даже не могу подобрать ему в практике аналогов. Подумал, что может быть тебе попадалось нечто такое… нечто, о чем можно рассказать. Там весь смысловой слой снят, начисто. Понятийный аппарат как у пятилетки. Воспоминания словно миксером перемешало. Что бы это ни было, оно выжгло все начисто. Ни «тотем», ни «бабл» с «удавом» так не действуют из известных мне поглотителей. Да, это поглотитель. Потому что, судя по психограмме, он пытался слепить в ее разуме нечто, заставил рисовать на полу и на теле. И продолжал расти внутри нее, но я этому помешал. И тогда он принялся жрать ее дальше.