скачать книгу бесплатно
Офицер Уилберфорс: Вы что-нибудь трогали? Дергали дверцы?
Черны: Конечно, нет. Мы с женой не пропускали ни одной серии «C.S.I.: Место преступления».
Офицер Уилберфорс: Что вы сделали?
Черны: Позвонил в Службу спасения.
13
Терри Мейтленд сидел в комнате для допросов и ждал. Наручники с него сняли, чтобы его адвокат не поднял шум, когда приедет в участок – а приедет он скоро. Ральф Андерсон стоял, заложив руки за спину, в соседней комнате и разглядывал бывшего тренера своего сына через одностороннее зеркало. Он отпустил Йейтса и Рэмиджа. И переговорил с Бетси Риггинс, которая сообщила, что миссис Мейтленд еще не вернулась домой. Теперь, когда арест состоялся и кровь уже не кипела, Ральф снова задался вопросом, а не слишком ли они поторопились. Терри, конечно же, утверждает, что у него есть алиби, и это алиби, разумеется, не выдержит проверки фактами, и все же…
– Приветствую, Ральф. – Билл Сэмюэлс вошел в комнату, на ходу поправляя галстук. У него были темные волосы – черные, как сапожная вакса, – которые он стриг очень коротко, но на макушке торчал хохолок, из-за чего Билл казался моложе своих лет. Ральф знал, что Сэмюэлс выступал обвинителем по делам об убийстве не меньше шести раз и каждый раз выигрывал дело в суде. На данный момент двое убийц, осужденных стараниями Сэмюэлса (он называл их своими «мальчишками»), сидели в камере смертников в Макалестере. Это было хорошо, всегда полезно иметь в команде юного вундеркинда, но сегодня прокурор округа Флинт до жути напоминал Альфальфу из «Пострелят».
– Привет, Билл.
– Ну, вот и он, – сказал Сэмюэлс, глядя на Терри. – Но мне не нравится, что он в бейсболке «Драконов» и спортивной форме. Тюремная роба пойдет ему больше. А еще больше ему пойдет сидеть в камере смертников в ожидании инъекции.
Ральф ничего не сказал. Он думал о Марси, стоявшей перед полицейским участком, словно потерявшийся ребенок. Заломив руки, она смотрела на Ральфа как на незнакомца. Или как на чудовище. Вот только чудовищем был ее муж.
Сэмюэлс как будто прочел его мысли и спросил:
– Он не похож на чудовище, да?
– Они редко похожи.
Сэмюэлс достал из кармана пиджака несколько сложенных листов бумаги. На одном была копия отпечатков пальцев Терри Мейтленда, взятая из его личного дела в отделе кадров средней школы Флинт-Сити. Таковы правила: у всех новых учителей снимают отпечатки пальцев, прежде чем допустить их к работе с детьми. На остальных двух листах была «шапка» «ЭКСПЕРТНО-КРИМИНАЛИСТИЧЕСКОЕ УПРАВЛЕНИЕ ПОЛИЦИИ ШТАТА». Сэмюэлс встряхнул листами.
– Самое свежее и самое вкусное.
– Из «субару»?
– Ага. Ребята из полиции штата обнаружили больше семидесяти «пальчиков», и пятьдесят семь из них принадлежат Мейтленду. Техник, проводивший сравнение, говорит, что остальные заметно меньше. Возможно, это отпечатки владелицы автомобиля. Она проживает в Кэп-Сити и две недели назад заявила об угоне вот этой самой «субару». Барбара Ниринг. Ее отпечатки были оставлены гораздо раньше, так что всякая связь с убийством Питерсона исключается.
– Хорошо, но нам нужны результаты анализа ДНК. Он отказался сдать образец.
В отличие от отпечатков пальцев взятие мазка со слизистой ротовой полости для анализа ДНК в их штате считалось посягательством на права человека.
– Да зачем нам его образец? Риггинс со штатниками привезут его бритву, зубную щетку, соберут все волоски с его подушки.
– Этого мало. Нужен еще образец, взятый в нашем присутствии.
Склонив голову набок, Сэмюэлс внимательно посмотрел на Ральфа. Сейчас окружной прокурор был похож уже не на Альфальфу из «Пострелят», а на очень смышленого грызуна. Или, может быть, на ворону, углядевшую что-то блестящее.
– Ты что, сомневаешься? Только не говори мне, что да. Тем более что сегодня утром ты сам рвался в бой не меньше меня.
Тогда я вспоминал о Дереке, подумал Ральф. Это было еще до того, как Терри посмотрел мне в глаза, как будто имел на то право. И до того, как он назвал меня скотиной, что не должно было меня задеть, но почему-то задело.
– Я не сомневаюсь. Просто все развивается слишком стремительно. Я привык выстраивать дело. У меня даже не было ордера на арест.
– Если ты вдруг увидишь, как школьник торгует крэком на городской площади, ты что, не задержишь его без ордера?
– Задержу. Но тут другой случай.
– Не настолько. Но если что, ордер у меня есть. И судья Картер подписал его раньше, чем вы произвели задержание. Проверь факс у себя в кабинете, копию ордера уже должны были переслать. Ну что… пойдем побеседуем с задержанным? – У Сэмюэлса блестели глаза.
– Вряд ли он станет с нами разговаривать.
– Да, скорее всего не станет.
Сэмюэлс улыбнулся, и это была улыбка человека, чьими стараниями двое убийц были приговорены к смертной казни. И уже очень скоро – Ральф в этом не сомневался – к этим двоим добавится третий. Тренер Дерека Андерсона в Малой лиге. Еще один из «мальчишек» Билла Сэмюэлса.
– Но мы-то можем поговорить с ним. Можем ему разъяснить, что стены смыкаются и скоро раздавят его в лепешку.
14
Показания мисс Ивы Дождевая Вода [13 июля, 11:40, допрос свидетеля провел детектив Ральф Андерсон]
Дождевая Вода: Признайтесь, детектив, я не самая стройная Ива из всех, которых вы видели.
Детектив Андерсон: Мы сейчас обсуждаем не ваши габариты, мисс Дождевая Вода. Мы обсуждаем…
Дождевая Вода: И мои габариты тоже, вы просто не знаете. Собственно, из-за этих моих габаритов я и оказалась в том месте. Обычно в одиннадцать вечера у этого клуба, где голые девки, собирается десяток такси, и из всех водил я – единственная женщина. А все почему? Потому что никто из клиентов, как бы они ни упились, ко мне не полезет. В школе я могла бы играть левым полузащитником, если бы девочек брали в футбольную команду. Да половина из этих ребят, что садятся ко мне в такси, даже не понимают, что я женского пола. И когда выгружаются, тоже не все понимают. Ну, а мне так нормально. Мне, в общем, по барабану. Я просто подумала, вы захотите узнать, что я там делала, у того клуба.
Детектив Андерсон: Да, хорошо. Спасибо.
Дождевая Вода: Но тогда еще не было одиннадцати. Половина девятого, как-то так.
Детектив Андерсон: Вечером во вторник, десятого июля.
Дождевая Вода: Все верно. По вечерам в будни город практически замирает с тех пор, как здешний нефтяной промысел почти зачах. Все таксисты болтаются в гараже, ковыряют в носу, режутся в покер и рассказывают друг другу скабрезные анекдоты, но мне все это не интересно, так что я еду к отелю «Флинт», или к «Холидей-инн», или к «Крестовине». Или вот к «Джентльмены, для вас». Там у них есть стоянка такси. Для тех клиентов, кто недостаточно пьян, чтобы сесть за руль в таком виде. Если я приезжаю пораньше, то обычно бываю первой в очереди. Ну, второй или третьей уж точно. Сижу, жду клиентов, читаю книжки в «Киндле». Бумажные книги особенно не почитаешь, когда стемнеет, а электронная читалка – как раз то, что надо. Величайшее гребаное изобретение, уж простите мой простой лексикон коренных американцев.
Детектив Андерсон: Если бы вы рассказали мне…
Дождевая Вода: Я и рассказываю, но рассказываю по-своему, как меня научили с пеленок, так что молчите и слушайте. Я знаю, что вам надо, и вы это получите. И здесь, и в суде. А потом, когда этого сукина сына-детоубийцу отправят прямиком в ад, я надену свои оленьи шкуры и свои перья и буду плясать, пока не свалюсь с ног. Договорились?
Детектив Андерсон: Договорились.
Дождевая Вода: В тот вечер было еще рано, и я была на стоянке одна. Я не видела, как он входил. У меня есть свои соображения, и ставлю пять долларов, что я права. Я думаю, он пошел туда не для того, чтобы смотреть, как девчонки сверкают пиписьками. Думаю, он зашел в клуб на минуточку, прямо перед тем, как приехала я – может, вот прямо за пару минут, – зашел, чтобы вызвать такси.
Детектив Андерсон: Вы правы, мисс Дождевая Вода. Ваш диспетчер…
Дождевая Вода: Клинт Элленквист. Он дежурил во вторник.
Детектив Андерсон: Все верно. Мистер Элленквист сказал звонившему, чтобы тот проверил стоянку у клуба. Машина скоро подъедет, если уже не подъехала. Звонок поступил в восемь сорок.
Дождевая Вода: Да, как раз в это время. И вот он выходит, направляется к моей машине…
Детектив Андерсон: Вы не помните, как он был одет?
Дождевая Вода: Джинсы, рубашка. Джинсы старые, выцветшие, но чистые. В свете уличных фонарей все цвета как-то меняются, но мне кажется, рубашка была желтой. Да, у него на ремне была пряжка: лошадиная голова. Дикий запад, родео, вся эта хрень. Сперва я подумала, это кто-то со стройки, может быть, из нефтяников. Из тех, кто еще сохранил работу, когда цены на нефть обвалились к чертям. Но когда он наклонился к окну, я увидела, что это Терри Мейтленд.
Детектив Андерсон: Вы в этом уверены?
Дождевая Вода: Богом клянусь. Фонари на стоянке у клуба яркие, как белый день. Их специально поставили, чтобы там не творилось никаких безобразий. К ним же ходят не всякие забулдыги, а джентльмены. К тому же я тренирую баскетбольную Лигу прерий в Юношеской христианской ассоциации. Это смешанные команды, но в основном там мальчишки, девчонок мало. Мейтленд частенько ходил к нам на матчи – не каждую субботу, но достаточно часто, – сидел с родителями на трибунах, наблюдал, как детишки играют. Он мне говорил, что ищет таланты для своей Городской молодежной лиги. Мол, по тому, как ребенок играет в баскетбол, сразу можно понять, есть ли у него способности к большому спорту, и я, как дурочка, ему верила. А он, может, сидел, выбирал, кого из них трахнуть в зад. Оценивал их, как мужики оценивают телок в баре. Вот же скот-извращенец. Ищет таланты, хрена с два!
Детектив Андерсон: Когда он подошел к вашей машине, вы ему сказали, что узнали его?
Дождевая Вода: Ну конечно. Мне как-то несвойственна излишняя скромность. Да вообще никакая не свойственна. Я ему говорю: «Привет, Терри. Твоя жена знает, где ты сегодня развлекался?» А он говорит: «У меня были дела». А я говорю: «Эти дела как-то связаны с полуголыми юными чаровницами?» И он говорит: «Скажите диспетчеру, что взяли пассажира». Я говорю: «Скажу, не переживай. Едем домой, тренер Ти?» И он говорит: «Нет, мэм. Мы едем в Даброу. На вокзал». Я говорю: «Сорок долларов». А он говорит: «Если успеем к поезду в Даллас, то дам еще двадцатку сверху». И я говорю: «Забирайся в машину и держи свой суспензорий, тренер Ти. Мы уже едем».
Детектив Андерсон: Значит, вы привезли его на железнодорожный вокзал в Даброу?
Дождевая Вода: Точно так. Он как раз успевал на ночной поезд Даллас – Форт-Уэрт. Даже с запасом.
Детектив Андерсон: Вы разговаривали по дороге? Я спрашиваю потому, что вы, похоже, любите поговорить.
Дождевая Вода: О да! Мой язык, он как лента на кассе в большом супермаркете в день зарплаты. Спросите любого. Сперва я спросила его о турнире Городской молодежной лиги. Как, мол, настрой? Побьете «Медведей»? И он сказал: «Я надеюсь на лучшее». Прямо как шар предсказаний, да? Он, наверное, думал о том, что сотворил. И о том, как бы побыстрее слинять. Тут явно не до разговоров, когда мысли заняты. Я одного не пойму, детектив. Почему он вернулся во Флинт-Сити? Отчего не сбежал в Мексику?
Детектив Андерсон: Что еще он говорил?
Дождевая Вода: Да почти ничего. Сказал, что попробует подремать. Закрыл глаза, но, думаю, он притворялся. Думаю, он за мной наблюдал. Может быть, что-то задумывал на мой счет. Даже жалко, что он ничего не предпринял. И жалко, что тогда я не знала о том, что он сделал. Уж я открутила бы ему яйца. В прямом смысле слова. Я не шучу.
Детектив Андерсон: А что было, когда вы приехали на вокзал в Даброу?
Дождевая Вода: Я подъехала к главному входу, он швырнул на переднее сиденье три двадцатки. Я хотела ему сказать, мол, передай привет жене, но он уже убежал. Я вот подумала, может быть, он заходил в «Джентльмены», чтобы переодеться в сортире? Наверняка та, другая, одежда была вся в крови?
Детектив Андерсон: Я сейчас покажу вам шесть фотографий шести разных людей, мисс Дождевая Вода. Они все похожи, поэтому не торопитесь…
Дождевая Вода: Я поняла. Вот он. Вот Мейтленд. Можно брать его прямо сейчас, и надеюсь, он окажет сопротивление при аресте. Сохранит деньги налогоплательщиков.
15
Когда Марси Мейтленд училась классе в восьмом, ей иногда снился кошмар, что она заходит в класс голой и все смеются над ней. Дурочка Марси Гибсон сегодня забыла одеться! Смотрите, все видно! В старших классах этот кошмар сменился другим, чуть более изощренным: она приходит в школу одетая, но вдруг вспоминает, что сегодня очень важная контрольная, а она совершенно об этом забыла и не подготовилась.
Когда она свернула с Барнум-стрит на Барнум-корт, все бессилие и ужас тех давних кошмаров вернулись, только на этот раз никакого спасения не было. Будильник не зазвонит, и она не проснется, шепча: Слава богу. На подъездной дорожке стояла полицейская машина, точная копия той, в которой Терри увезли в участок. За ней – микроавтобус без окон с синей надписью на боку «ПОЛИЦИЯ ШТАТА УПРАВЛЕНИЕ УГОЛОВНОГО РОЗЫСКА», а в начале и конце дорожки – две черные патрульных машины с включенными мигалками. Тут же имелись четверо полицейских. Все как на подбор здоровенные, не меньше семи футов ростом, в фуражках, они стояли, широко раздвинув ноги (Как будто им яйца мешают, подумала Марси). Это само по себе погано, но было кое-что похуже. А именно, соседи, которые наблюдали за ними со своих лужаек. Известно ли им, почему к дому Мейтлендов съехалось столько полиции? Да, наверное, известно – проклятие сотовой связи в действии. А если кто-то еще не знает, то ему непременно расскажут.
Один из полицейских шагнул на дорогу и поднял руку. Марси остановилась и опустила стекло.
– Вы Марсия Мейтленд, мэм?
– Да. Я не могу въехать в гараж, эти машины загораживают мне дорогу.
– Припаркуйтесь у тротуара, – сказал он, указав на место позади одной из патрульных машин.
Марси хотелось высунуться из окна и крикнуть ему прямо в лицо: Это МОЯ подъездная дорожка! МОЙ гараж! Уберите с дороги ваш хлам!
Но она послушно подъехала к обочине и вышла из машины. Ей срочно нужно было в туалет. Наверное, еще с той минуты, когда на Терри надели наручники, просто она поняла это только сейчас.
Еще один полицейский что-то сказал в микрофон на плече, и из-за угла дома вышла женщина с рацией в руке, гвоздь всей программы сегодняшнего злосчастного сюрреалистического вечера: беременная с огромным животом, в сарафане в цветочек. Она прошла через лужайку Мейтлендов, переваливаясь с ноги на ногу, словно утка, как ходят все женщины на последнем сроке беременности. Она не улыбнулась Марси. У нее на шее висело ламинированное удостоверение. К необъятной груди был приколот полицейский значок Флинт-Сити, который выглядел так же странно, как собачьи галеты на блюде с причастием.
– Миссис Мейтленд? Я детектив Бетси Риггинс.
Она протянула руку, но Марси не стала ее пожимать. Хотя Хоуи уже сказал ей, зачем тут полиция, она все равно спросила:
– Что вам нужно?
Риггинс взглянула куда-то поверх плеча Марси. Там стоял один из полицейских. Явно главный в этой четверке – у него единственного были нашивки на рукаве. Он протянул Марси листок бумаги:
– Миссис Мейтленд, я лейтенант Юнел Сабло. У нас есть ордер на обыск вашего дома с разрешением на конфискацию любой из вещей, принадлежащих вашему мужу, Теренсу Джону Мейтленду.
Она выхватила листок у него из рук. Сверху шла надпись готическим шрифтом «ОРДЕР НА ОБЫСК», дальше – всякая юридическая хрень, а внизу – подпись, которую Марси сначала прочла как «судья Кратер». Он же давным-давно исчез, подумала она, сморгнула влагу – то ли пот, то ли слезы – и увидела, что судью звали Картер, не Кратер. На ордере стояло сегодняшнее число, и он был выдан меньше шести часов назад.
Марси перевернула лист и нахмурилась.
– Здесь нет списка того, что вы можете взять. Значит ли это, что вы заберете даже его трусы, если вам так захочется?
Бетси Риггинс, которая знала, что они заберут все трусы Мейтленда, которые им удастся найти в корзине для грязного белья, сказала:
– Это оставлено на наше усмотрение, миссис Мейтленд.
– На ваше усмотрение? На ваше усмотрение? Мы что, в нацистской Германии?
Риггинс сказала:
– Мы расследуем самое чудовищное преступление, произошедшее в этом штате за все двадцать лет моей службы в полиции, и мы заберем все, что сочтем нужным. Мы любезно дождались, когда вы вернетесь домой…
– Да идите вы к черту со своей любезностью. Если бы я приехала совсем поздно, что бы вы сделали? Выломали бы дверь?
Риггинс явно было неуютно – не из-за вопросов, подумала Марси, а из-за маленького пассажира, который оттягивал ей живот в этот жаркий июльский вечер. Ей бы сейчас сидеть дома, задрав ноги, с включенным кондиционером. Впрочем, Марси было плевать. Голова раскалывалась от боли, мочевой пузырь грозил лопнуть, глаза щипало от слез.
– Лишь в крайнем случае, – сказал полицейский с нашивками на рукаве. – Но имея на то все законные основания, как указано в ордере, который я вам предъявил.
– Впустите нас, миссис Мейтленд, – сказала Риггинс. – Чем быстрее мы начнем, тем быстрее уйдем и перестанем вам досаждать.
– А вот и стервятники налетели, – добавил один из полицейских.
Марси обернулась. Из-за угла показался телевизионный микроавтобус со спутниковой тарелкой на крыше. Следом за ним ехал джип с эмблемой Кей-уай-оу на капоте и еще один микроавтобус, с другого канала.
– Вам тоже стоит зайти в дом, – сказала Риггинс почти умоляюще. – Вряд ли вы захотите остаться на улице и общаться с этой братией.
Марси сдалась. Это была ее первая капитуляция и, скорее всего, далеко не последняя. Все вокруг рушилось. Неприкосновенность жилища. Ее чувство собственного достоинства. Ее детская вера, что с ней не может случиться ничего плохого. А ее муж? Неужели ее заставят отвернуться от Терри? Ну уж нет. То, в чем его обвиняют… это безумие. С тем же успехом можно было бы обвинить Терри в похищении Чарльза Линдберга-младшего[2 - Сын знаменитого авиатора Чарльза Линдберга, похищенный 1 марта 1932 года. Это дело получило широкую огласку, после чего подобные случаи стали рассматриваться в США как преступления федерального значения. – Примеч. ред.].
– Ладно, пойдемте. Но я ничего вам не скажу, так что даже и не пытайтесь. И не отдам свой телефон. Так сказал мой адвокат.
– Хорошо. – Риггинс взяла Марси под руку, хотя это Марси следовало взять ее под руку, чтобы она не споткнулась и не упала на свой огромный живот.
Джип с эмблемой Кей-уай-оу остановился посреди улицы, и одна из корреспонденток, симпатичная блондиночка, выскочила из машины так быстро, что ее юбка задралась почти до пупа. Полицейские оценили зрелище.
– Миссис Мейтленд! Миссис Мейтленд, всего пара вопросов!
