скачать книгу бесплатно
– В «Файрпит». Это стейк-хаус кварталах в трех от отеля. Пришли туда около шести. Перед ужином выпили пива, после ужина взяли десерт. Хорошо провели время, – почти мечтательно произнес Терри. – Нас было человек девять. Мы все вместе вернулись в отель, потом поучаствовали в вечерней дискуссии. О том, как читать с детьми книги вроде «Убить пересмешника» или «Бойни номер пять». Эв и Дебби ушли раньше, а мы с Билли досидели до конца.
– До которого часа? – спросил Ральф.
– Где-то до половины десятого.
– А потом?
– Мы с Билли выпили по кружке пива в баре отеля. Потом поднялись в номер и легли спать.
Слушал выступление известного автора детективов, когда похищали Фрэнка Питерсона, подумал Ральф. Ужинал в компании как минимум восьми человек, когда Питерсона убили. Участвовал в дискуссии о запрещенных книгах, когда Ива Дождевая Вода, по ее собственному утверждению, везла его из Флинт-Сити на вокзал в Даброу. Терри наверняка понимает, что мы опросим его коллег, найдем тех учителей из Брокен-Эрроу, переговорим с барменом в «Шератоне». Он наверняка понимает, что мы просмотрим записи с камер видеонаблюдения в отеле и проверим на подлинность автограф в его экземпляре последнего бестселлера Харлана Кобена. Терри неглупый мужик. Он наверняка понимает.
Вывод – что при проверке его история подтвердится – был неизбежен и совершенно невероятен.
Сэмюэлс лег грудью на стол, выпятив подбородок вперед.
– И ты думаешь, мы поверим, что во вторник ты все время был с кем-то с трех часов дня до восьми вечера? Все время?
Терри посмотрел на него, как умеют смотреть только школьные учителя: Мы оба знаем, что ты дебил, но я не скажу этого вслух, чтобы не смущать тебя перед одноклассниками.
– Конечно, нет. Я ходил в туалет перед самым началом выступления Кобена. И еще раз – в ресторане. Оба раза без всякого сопровождения. Может быть, вам и удастся убедить судей, что я смотался во Флинт, убил бедного Фрэнка Питерсона и вернулся обратно в Кэп-Сити за полторы минуты, которые мне понадобились, чтобы опорожнить мочевой пузырь. Но что-то я сомневаюсь.
Сэмюэлс посмотрел на Ральфа. Ральф пожал плечами.
– На сегодня у нас больше нет к вам вопросов, – сказал Сэмюэлс. – Мистера Мейтленда доставят в окружную тюрьму, где он будет находиться под стражей до суда в понедельник.
Терри опустил плечи.
– Ты намерен идти до конца, – сказал Голд. – Ты и вправду намерен идти до конца.
Ральф думал, что Сэмюэлс снова взорвется, но на сей раз окружной прокурор его удивил. Голос Сэмюэлса прозвучал почти так же устало, как выглядел Мейтленд:
– Да ладно, Хоуи. Ты сам понимаешь, что у меня нет выбора, при таких-то уликах. А когда совпадет ДНК, это будет конец игры.
Он снова лег грудью на стол, вторгаясь в личное пространство Терри.
– У тебя еще есть шанс избежать смертного приговора, Терри. Шанс небольшой, но он есть. Я тебе очень советую им воспользоваться. Прекрати разыгрывать комедию и сознайся. Ради Фреда и Арлин Питерсонов, потерявших сына самым ужасным из возможных способов. Облегчи свою душу, покайся. Тебе станет легче.
Терри не отстранился от Сэмюэлса, на что тот, возможно, рассчитывал. Наоборот, он наклонился вперед, и уже сам Сэмюэлс отпрянул, словно боялся подхватить от Терри какую-то заразу.
– Мне не в чем сознаваться, сэр. Я не убивал Фрэнка Питерсона. Я никогда не обижу ребенка. Вы взяли не того, кто вам нужен.
Сэмюэлс вздохнул и поднялся из-за стола.
– Что ж, у тебя был шанс. А теперь… помоги тебе Бог.
22
ГОРОДСКАЯ БОЛЬНИЦА ФЛИНТ-СИТИ
ОТДЕЛЕНИЕ ПАТОЛОГИЧЕСКОЙ АНАТОМИИ И СЕРОЛОГИИ
Кому: Детективу Ральфу Андерсону Лейтенанту полиции штата Юнелу Сабло Окружному прокурору Уильяму Сэмюэлсу
От кого: Доктора Ф. Акерман, главного патологоанатома
Дата: 12 июля
Тема: Дополнение к отчету о вскрытии/СТРОГО КОНФИДЕНЦИАЛЬНО
В ответ на ваш запрос излагаю свое мнение.
Хотя Фрэнк Питерсон мог пережить, а мог и не пережить акт содомии, отмеченный в отчете о вскрытии (произведено 11 июля лично мной при участии доктора Элвина Баркленда в качестве ассистента), непосредственной причиной смерти, вне всяких сомнений, является большая потеря крови.
Следы зубов обнаружены на лице Питерсона, а также на горле, плече, груди и правом боку. Характер ранений вкупе с фотоснимками места убийства предполагает следующую последовательность действий: Питерсона грубо швырнули спиной на землю и укусили не менее шести раз. Возможно, больше. Данное действие производилось в состоянии крайнего возбуждения. Потом его перевернули на живот и подвергли насилию. К тому времени Питерсон почти наверняка был без сознания. Либо во время акта насилия, либо сразу по окончании преступник эякулировал.
Я обозначила это письмо пометкой «Строго конфиденциально», потому что в случае разглашения некоторых аспектов данного дела пресса наверняка поднимет шумиху, причем не только местная, но и общенациональная. У Питерсона отсутствуют некоторые части тела, а именно: мочка правого уха, правый сосок, фрагменты трахеи и пищевода. Возможно, преступник забрал их с собой как трофеи. Это в лучшем случае. Также не исключено, что преступник их съел.
Вы занимаетесь этим делом и поступите так, как считаете нужным, но я настоятельно рекомендую не только скрыть приведенные выше факты (равно как и мое последующее заключение) от прессы, но и не упоминать их в суде, если они не потребуются для вынесения обвинительного приговора. Можно представить реакцию родителей на информацию такого рода, но лучше, наверное, не представлять. Прошу прощения, если я вышла за рамки своих полномочий, но в данном случае это было необходимо. Я врач, старший судмедэксперт округа, но также я мать.
И как мать я прошу вас: разыщите преступника, надругавшегося над этим ребенком, и арестуйте его как можно скорее. Если он избежит наказания, то почти наверняка сделает это снова.
Фелисити Акерман, доктор медицины
Главный патологоанатом городской больницы Флинт-Сити
Старший судмедэксперт округа Флинт
23
Служебный зал в здании полицейского управления Флинт-Сити был довольно просторным, но четыре человека, ожидавшие Терри Мейтленда, казалось, заполнили собой все пространство: два офицера полиции штата и два сотрудника службы охраны в окружной тюрьме, все как на подбор широкоплечие и мощные. При всем потрясении из-за произошедшего (и продолжавшего происходить) Терри стало смешно. Окружная тюрьма располагалась в четырех кварталах отсюда, всего в полумиле, а ему снарядили такой конвой.
– Руки вперед, – сказал один из сотрудников тюрьмы.
Терри вытянул руки. У него на запястьях щелкнула новая пара наручников. Он посмотрел на Хоуи, и ему вдруг стало страшно, как в тот день, когда мама в первый раз привела его, пятилетнего, в детский сад и отпустила его руку. Хоуи сидел за столом и говорил с кем-то по мобильному телефону, но, увидев, что Терри на него смотрит, тут же прервал разговор и подошел к нему.
– Не прикасайтесь к заключенному, сэр, – сказал офицер, надевший на Терри наручники.
Голд как будто его не услышал. Обняв Терри за плечи, тихо произнес:
– Все будет хорошо.
А потом – сам удивившись тому, что сделал, – поцеловал Терри в щеку.
Этот поцелуй Терри унес с собой, когда четверо стражей закона вывели его на улицу, где ждали тюремный фургон и патрульный полицейский автомобиль с включенной мигалкой. И репортеры. Они ждали с особенным нетерпением. Включились телевизионные прожектора, затрещали камеры, вопросы посыпались, словно пули: Вам было предъявлено обвинение, вы это сделали, вы невиновны, вы признались в содеянном, что вы скажете родителям Фрэнка Питерсона.
Все будет хорошо, сказал Голд, и Терри цеплялся за эти слова, как утопающий – за соломинку.
Но все было плохо.
Извинения и сожаления
14–15 июля
1
Портативная полицейская мигалка, которую Алек Пелли держал на приборной панели своего «эксплорера», была не совсем законной, поскольку Алек уже не служил в полиции. С другой стороны, он являлся действующим членом полицейского резерва Кэп-Сити, так что, может быть, никаких нарушений и не было. В любом случае сейчас она очень ему помогла. Он добрался из Кэп-Сити до Флинта за рекордное время и постучался в дверь дома номер 17 на Барнум-корт ровно в четверть десятого вечера. Здесь не было никаких репортеров, но чуть дальше по улице горели яркие телевизионные прожектора. Как понял Алек, перед домом Мейтлендов. Похоже, не все падальные мухи слетелись к свежему мясу на импровизированной пресс-конференции Хоуи. Впрочем, Алек этого и не ждал.
Дверь открыл низенький коротышка с волосами песочного цвета. Брови нахмурены, губы сжаты в ниточку. Полная боевая готовность послать незваных гостей на три буквы. У него за спиной стояла женщина, зеленоглазая блондинка, дюйма на три выше мужа и намного красивее, даже без макияжа и с припухшими от слез глазами. Сейчас она не плакала, но кто-то в доме тихонько плакал. Ребенок. Одна из дочек Мейтленда, решил Алек.
– Мистер и миссис Мэттингли? Я Алек Пелли. Хоуи Голд вам звонил?
– Да, – ответила женщина. – Входите, мистер Пелли.
Алек хотел шагнуть через порог, однако Мэттингли, дюймов на восемь ниже гостя, но совершенно бесстрашный, преградил ему дорогу.
– У вас есть какой-нибудь документ, удостоверяющий личность?
– Да, конечно. – Алек мог бы показать водительские права, но отдал предпочтение удостоверению полицейского резерва. Мэттингли вовсе ни к чему знать, что его нынешние дежурства сводятся в основном к благотворительным акциям в роли почетного охранника на рок-концертах, родео, борцовских турнирах и гонках пикапов, проходящих в «Колизее» трижды в год. Также он иногда подменял заболевших штатных контролеров, следивших за соблюдением правил парковки в деловом центре Кэп-Сити. Это было несколько унизительно для человека, который когда-то руководил бригадой из четырех детективов полиции штата, но Алек не возражал; он не любил сидеть дома. К тому же Библия учит, что «Бог гордым противится, а смиренным дает благодать» (Послание Иакова, глава четвертая, стих шестой).
– Спасибо. – Мистер Мэттингли отступил в сторону, освобождая Алеку проход, и одновременно протянул руку. – Том Мэттингли.
Алек пожал ему руку, приготовившись к крепкому рукопожатию. И не был разочарован.
– Обычно я не такой подозрительный. У нас тихий район. Но я сразу сказал Джейми, что пока Сара и Грейс у нас в доме, нам надо быть предельно осторожными. Многие злятся на тренера Ти, и поверьте мне на слово, это только начало. Когда о том, что он сделал, узнает весь город, будет в тысячу раз хуже. Рад, что вы их у нас заберете.
Джейми Мэттингли с упреком взглянула на мужа.
– Что бы ни сделал отец… если он вообще что-то сделал… девочки не виноваты. – Она повернулась к Алеку. – Они совершенно раздавлены, особенно Грейс. Они видели, как их отца уводили в наручниках.
– А скоро они узнают почему, – сказал Том Мэттингли. – В наше время от детей ничего не скроешь. Чертов Интернет, чертов «Фейсбук», чертов «Твиттер». – Он покачал головой. – Джейми права. Невиновен, пока не доказано обратное. Но его арестовали публично, а когда так бывает… – Он тяжко вздохнул. – Хотите пить, мистер Пелли? Джейми сделала чай со льдом.
– Спасибо, но я лучше скорее отведу девочек домой. Их ждет мама.
И это будет лишь первый пункт в списке дел на сегодняшний вечер. Перед тем как шагнуть под ослепительный свет телевизионных прожекторов, Хоуи снова позвонил Алеку и отдал распоряжения с пулеметной скоростью. Когда Алек доставит дочерей Мейтленда домой, ему надо будет вернуться в Кэп-Сити и позвонить нужным людям (и попросить их об услуге). Причем звонить лучше прямо с дороги, чтобы не терять драгоценного времени. Снова в строю, и это прекрасно – уж всяко лучше, чем выписывать штрафы за неправильную парковку на Мидленд-стрит, – но это будет непростое задание.
Девочки оказались в комнате, которая, судя по чучелам рыб на обшитых сосновыми досками стенах, была берлогой Тома Мэттингли. На большом плоском экране скакал Губка Боб, но звук был приглушен. Дочки Мейтленда сидели на диване, тесно прижавшись друг к другу. Обе – по-прежнему в бейсболках и футболках «Золотых драконов», на их лицах – черная и золотая краска (наверное, мама раскрасила их перед матчем, до того, как привычная жизнь круто перевернулась, встав на дыбы и отобрав у них папу), однако у младшей краска совсем растеклась от слез.
Увидев в дверях незнакомого мужчину, старшая девочка еще крепче прижала к себе плачущую сестренку. Алек любил детей, хотя своих у него не было, и безотчетное действие Сары Мейтленд ранило его в самое сердце: ребенок защищает ребенка.
Алек шагнул в комнату.
– Сара? Я друг Хоуи Голда. Ты его знаешь, да?
– Да. С папой все хорошо? – Ее голос звучал очень тихо и хрипло, как бывает, когда человек долго плакал. Грейс вообще не смотрела на Алека; она сидела, уткнувшись лицом в плечо старшей сестры.
– Да. Он попросил меня отвести вас домой.
Это была не совсем правда, но сейчас не время вдаваться в тонкости.
– Он уже дома?
– Пока нет. Но дома ждет мама.
– Мы могли бы и сами дойти, – тихо произнесла Сара. – Тут совсем близко. Я могла бы взять Грейс за руку.
По-прежнему пряча лицо, Грейс Мейтленд покачала головой.
– Но не вечером, когда темно, – сказала Джейми Мэттингли.
И не сегодня, мысленно добавил Алек. И не завтра, и не послезавтра. И еще много-много дней и вечеров.
– Пойдемте, девчонки, – с деланой (и откровенно фальшивой) бодростью произнес Том Мэттингли. – Я вас провожу.
На крыльце, под ярким светом лампы, Джейми Мэттингли казалась еще бледнее и худее, чем прежде. Буквально за три часа она превратилась из мамы-наседки в пациентку онкологического отделения.
– Это ужасно, – сказала она. – Как будто мир перевернулся с ног на голову. Слава богу, что наша дочка сейчас в летнем лагере. Сегодня мы были на матче лишь потому, что Сара и Морин – лучшие подружки.
При упоминании подруги Сара Мейтленд расплакалась. Увидев слезы сестры, Грейс заплакала еще горше. Алек поблагодарил Мэттингли и повел девочек к своей машине. Они шли медленно, понурив головы и держась за руки, как детишки из сказки, заблудившиеся в темном лесу. Алек освободил переднее пассажирское сиденье от обычных завалов, и сестры втиснулись туда вдвоем. Грейс снова уткнулась лицом в плечо Сары.
Алек не стал заставлять их пристегиваться. Ехать было всего ничего, меньше четверти мили. Яркий телевизионный прожектор освещал подъездную дорожку и лужайку перед домом Мейтлендов. Там осталась всего одна съемочная группа. Судя по логотипу на фургоне со спутниковой тарелкой, филиал Эй-би-си из Кэп-Сити. Четверо или пятеро парней стояли рядом с фургоном и пили кофе из пенопластовых стаканчиков. Когда «эксплорер» Алека свернул на подъездную дорожку, они побросали стаканчики и схватились за камеры.
Алек опустил стекло на водительской двери и крикнул голосом, каким обычно кричал «лицом к стене, руки за голову»:
– Не снимать! Этих детей не снимать!
Это остановило их на две секунды, но только на две. С тем же успехом можно было просить комаров не кусаться. Алек помнил те времена, когда все было иначе (те стародавние времена, когда джентльмены еще придерживали дверь для леди), но с тех пор многое изменилось. Единственный репортер, решивший остаться на Барнум-корт – какой-то латинос, чье лицо было смутно знакомо Алеку, кажется, ведущий прогноза погоды по выходным, любитель галстуков-бабочек, – уже схватился за микрофон и проверял закрепленный на ремне аккумулятор.
Дверь дома Мейтлендов открылась. Сара увидела маму и собралась выскочить из машины.
– Подожди, Сара, – сказал Алек и потянулся к пакету на заднем сиденье. Уезжая из дома, он захватил с собой два больших полотенца и теперь дал их девочкам. – Закройте лица. Все, кроме глаз. – Он улыбнулся. – Как грабители банков в кино, ага?
Грейс непонимающе уставилась на него, но Сара быстро сообразила, что надо делать, и набросила одно полотенце сестре на голову. Алек помог Грейс закрепить его так, чтобы оно закрывало ей рот и нос. Со своим полотенцем Сара справилась самостоятельно. Они выбрались из машины и бегом бросились к дому, придерживая полотенца под подбородком. Они были совсем не похожи на грабителей банков; они были похожи на карликов-бедуинов, застигнутых песчаной бурей. И на самых печальных, самых отчаявшихся детей из всех, кого Алеку доводилось видеть.
Лицо Марси Мейтленд не было спрятано под полотенцем, поэтому оператор снимал ее.
– Миссис Мейтленд! – крикнул ей Галстук-Бабочка. – Вы можете прокомментировать арест вашего мужа? Вы с ним говорили?
Алек встал перед камерой (ловко перекрыв обзор оператору, когда тот попытался взять другой ракурс) и сказал, обращаясь к Галстуку-Бабочке:
– Ни шагу дальше, hermano[3 - Брат (исп.).], иначе сам задашь Мейтленду свои вопросы. Из соседней камеры.
Галстук-Бабочка изобразил оскорбленное достоинство.
– Кого вы назвали hermano? Я выполняю свою работу.
– Докучаете расстроенной женщине и двум маленьким детям, – сказал Алек. – Отличная у вас работа.
Но его собственная работа на Барнум-корт уже закончилась. Миссис Мейтленд забрала дочерей и увела их в дом. Внутри они в безопасности. Насколько это вообще возможно при сложившихся обстоятельствах. Хотя у Алека было ощущение, что эти две девочки еще очень долго не будут чувствовать себя в безопасности.
