Тонны облаков

По маминому лицу можно было понять, что она чем-то недовольна. Она была недовольно своей жизнью, местом жительства, своей судьбой в целом… Но тут было что-то другое, потому что лицо было более угрюмое, чем обычно. Да, она злилась. Но при этом произнесла, что путешествие всё-таки состоится. До сих пор не знаю, что там такое Ваксфлауэр наговорил маме, но у него получилось убедить её. Конечно, у него была другая тактика, отличная от моей, когда я действовала просто как заезженная пластинка, говоря об одном и том же снова и снова.

Надо сказать или даже напомнить, что на тот момент мне было пятнадцать лет, моему брату девятнадцать, а маме сорок два. Всё это означает, что детки растут, а мама может тем временем устраивать свою личную жизнь. Хотя всё это было странно! Она уезжала периодически на несколько дней из дома к очередному дяде, но всё как-то не складывалось. Было продвижение, когда она этого дядю приводила домой. Помню очень хорошо одного, который явился к нам в субботу рано утром и высыпал на наш обеденный стол пару килограмм каких-то козинаков с арахисом. Как можно было додуматься привезти такую кучу одних и тех же конфет? Через десяток нам уже было плохо, потом они долго лежали до тех пор, пока не завелись в этих конфетках червяки – мы их благополучно выкинули, когда появилась на то причина.

Так вот эти дяди являлись к нам один за другим. Но надолго не задерживались. Почему? Не знаю. Основная проблема была в маме, я думаю. Потому что она стремилась сделать из этих мужчин марионеток (уж я-то по себе знаю), но они бежали от неё, а она была этому рада, потому что был очередной неподходящий экземпляр. Хотя порой расстраивалась в целом. Плакала и говорила, что мы скоро бросим её, и останется она одна в этом доме, и будет ей плохо. Иногда она так нагнетала этим обстановку, что хотелось уже, действительно, скорее уйти.

Всё дело в том, что моей маме не повезло в жизни. Хотя бы потому, что она родилась у моей бабушки. Именно оттуда всё начинается. Маму воспитали так, что она стала закрытой в себе эгоисткой, тихо ненавидя своего старшего брата за то, что мать его боготворила. Имейте в виду, детей нельзя выделять в семье никоим образом! Это может плохо закончиться! Когда маме было, кажется, девятнадцать лет, родители развелись, и моя бабушка стала жить с другим мужчиной. Всё это сказалось, и уже в двадцать три мама родила моего брата, сбежав от ужаса в доме на север к парню, который старше мамы на одиннадцать лет. С ним особо ничего не вышло, и уже в двадцать шесть мама родила меня, но от другого мужчины, вернувшись с ним в родной дом в городе N. Когда мне было лет пять, мама выгнала моего папу за пьянство и разбой, а уже в мои шесть лет снова вышла замуж за крёстного моей подруги Юкки, которого тоже через пару лет спровадила.

Про своего папу я помню мало. Больше всего запомнилось, как он вечерами приходил с работы и частенько доставал из карманов пару «чупа-чупсов» или «киндеров» для меня и брата. Я радостно бежала к нему и ждала, что он что-то обязательно даст. Помню, что алкоголь делал его очень агрессивным, и папа кричал на маму, билась посуда… Мне рассказывали, что когда я была совсем маленькой, папа в порыве злости перевернул коляску вместе со мной. Хорошо, что всё обошлось.

В общем, в момент, когда я собиралась поехать с Ваксфлауэром в небольшое путешествие, мама общалась с каким-то мужчиной (я не знаю, где она их находила), и мы решили, что я поеду в R гулять с Ваксфлауэром, а мама поедет со мной, чтобы увидеться с этим мужчиной.

Так всё и вышло. 25 августа 2013 года рано утром мы выехали на электричке из города. Кажется, теплоход отплывал в 09:30 от причала, а может, в 09:00. Но мы, конечно же, успели. Выходит, в тот день мама впервые увидела Ваксфлауэра. Правда, я совсем не запомнила этот момент.

Я была одета совсем просто. Белая майка и чёрные шорты, на ногах тапочки с цветочками. Мне хотелось выглядеть походно. Хотя я пожалела, что так вырядилась, потому что было очень жарко. Ваксфлауэр был, кажется, в том же самом, в чём и последний раз. А может, он сменил одну белую футболку на другую.

Вот мы на теплоходе. Двух минут в нижнем закрытом зале хватило, чтобы понять, что мы лучше будем стоять всю дорогу, зато на свежем воздухе. Говорить было немного сложно, потому что было шумно из-за воды и движущегося теплохода.

Помню, что мы стояли и рассматривали Луну, которую иногда видно средь бела дня. Мы всё удивлялись с её формы и недоумевали, как она такой получается, ведь сама Луна имеет форму шара, а мы почему-то видим вогнутую её часть. Когда в сентябре у меня началась школа, я подошла с этим вопросом к учительнице по физике, и она объяснила, что всё дело в отражённых от поверхности лучах. Если вы представляете, в чём был весь вопрос, то поймёте ответ.

Тогда на теплоходе ещё было очень много разговоров о Вселенной, о её бесконечности, которая есть, а может, её нет… Мы много говорили. И практически не смотрели друг на друга. Так вышло. С того момента 27 июля, когда я просто не могла оторвать от Него глаза, такого я пока себе не позволяла. Что-то происходило между нами. И это что-то мешало смотреть открыто глаза в глаза.

В какой-то момент мы приплыли к городу S, на осмотр которого, нам был дан где-то час, может, полтора, потом – дорога обратно. Город очень маленький, там особо не на что было смотреть. Вокруг было много людей. А в центре на площади стоял храм, который был главной достопримечательностью города. По дороге к храму мы попросили кого-то сфотографировать нас. Так у нас получилась наша первая совместная фотография. Когда мы стояли в церкви у алтаря, я сказала Ваксфлауэру, что он авторитет для меня. Не знаю, почему я так вдруг почувствовала и решила это сказать, но сам Ваксфлауэр был, кажется, удивлён и ничего мне особо не сказал. Под этим словом «авторитет» я подразумевала то, что я хочу быть такой же, как Он, стремиться к Его уровню сознания, который был значительно выше моего. Но в глубине души мне просто хотелось быть с Ним наравне, чтобы стать к нему ближе.

Был момент, что мы расстелили то же покрывало под цвет неба на траве и сели перекусить. Потом играли в шашки. Кажется, Ваксфлауэр обыграл меня, хоть я тогда и ходила на занятия по шашкам и училась хорошо играть.

Помню, как я купила там магнитик на холодильник, который до сих пор висит, и буквально сегодня мой взгляд задержался на нём. Когда мы возвращались к теплоходу, Ваксфлауэр рассуждал, что скоро он будет ровно вдвое старше меня, когда мне будет шестнадцать, а ему тридцать два, и что такое бывает раз в жизни. А когда мы поднялись на теплоход, Ваксфлауэр в какой-то момент сказал, что хочет почувствовать меня ближе и обнять. Тогда мы впервые обнялись, и после этих объятий как-то больше смотрели друг на друга. Но тем не менее мы с последней нашей встречи не затрагивали тему про то, что я могу быть его женой… Хотя много переписывались, обсуждая это. Наверно, нам нужно было время, чтобы понять, что всё это действительно происходит с нами…

Сейчас вспомнила, что по дороге на вокзал мы обсуждали очень важную тему для меня. Всё дело в том, что в 2013 году наша дружба с Юккой переживала кризис и была на грани того, чтобы закончиться… Хотя трудно в это поверить. Я как-то прочитала, что дружба, которая длится более семи лет, с большой вероятностью продлится до конца жизни… Не знаю. Странно, что так не пишут про семейные отношения. Бывает, люди и после двадцати лет брака разводятся. А было бы здорово, если бы существовал некий срок, который можно преодолеть и быть спокойным. Но такого не бывает. И с дружбой в том числе. Просто кто-то так подумал.

Так вот, наш кризис состоял в том, что я была многим недовольна именно во внутреннем мире Юкки. Конечно же, то, что я считала изъяном, в какой-то степени отражалось на мне и наших отношениях. Например, возьмём её безответственность. Если она обещала выйти из дома через двадцать минут, то могла этого не сделать, а я, конечно, злилась, но ждала и теряла своё время. Ещё, например, можно рассмотреть её гордость. Я это так назвала, но может, это не совсем то… Но иногда, если Юкка была в чём-то убеждена, то, значит, и другой должен быть того же мнения. На этом у нас возникала куча разнообразных споров, которые могли вовсе не закончиться. Я могла просто резко со злобой прервать спор, и на этом всё прерывалось. Это было неприятно ни мне, ни ей, и откладывало отпечаток на нашей дружбе, которая портилась такими вещами.

Но всё стало хуже, когда у Юкки появилась первая любовь. Я отошла на второй план, как и другая близкая подруга Юкки (в дальнейшем мы даже объединились, потому что у нас была общая беда). Так вот, я с определённостью могу сказать вам, что никогда не стоит отдалять своих друзей и подруг ради любимого человека, если нет на то веской причины. Ведь просто бежать к парню, которого ты видела вчера, и не идти ко мне, которую ты не видела неделю – как минимум несправедливо… Из всего этого вышло, что я очень ждала премьеру одного фильма в кинотеатре, и Юкка обещала сходить со мной, но 27 ноября в десять утра я пошла сама смотреть этот фильм в воскресенье при маленьком снегопаде в полупустой зал. Хотя я не жалею об этом, потому что в тот день я, кажется, стала приближаться к той себе, которой я есть сейчас. Чтобы вам было понятнее, просто вот эта свобода – взять и пойти в десять утра одной – не всем даётся внутренне, а мне очень много даётся по жизни. Взять хотя бы то, что я сижу и печатаю эти строки.

В общем, меня очень волновали все эти проблемы, и я рассказала Ваксфлауэру всё как есть. Он меня сразу понял и объяснил, что стоит открыто обо всём говорить, но не критиковать при этом, а честно описывать картинку чего-то хорошего, что хотелось бы видеть на самом деле. Как бы вам это подробнее объяснить? Ну, вот если мне не нравится безответственность Юкки, то я говорю ей о том, что такая безответственность может доставлять много неудобств себе самому и людям вокруг, но при этом не концентрируясь на своём недовольстве, предлагать побольше стараться в различных ситуациях. Сейчас мне это более понятно, и маловероятно, что тогда у меня это уложилось вот так в голове. Поэтому 27 августа, когда я собрала нас троих в нашем городском парке (меня, Юкку и её подругу), разговор получился так себе. Мы просто вдвоём наговорили кучу гадостей в адрес своей подруги, она тогда сидела вся в слезах, а мы были убеждены, что так и надо.

Никогда сказанные однажды слова не сработают. Я говорю о словах Ваксфлауэра, который разложил мне всё по полочкам, а у меня просто не хватило ума до конца его понять. По-настоящему понять можно только методом проб и ошибок. Мне кажется, я знаю, о чём говорю.

Было неправильно, но много философствуя с Ваксфлауэром (а по-другому было невозможно, ведь он уже с определённым жизненным опытом и знает куда больше, чем я, и может охотно поделиться), я вдруг решила, что становлюсь как-то умнее, а значит, мне меньше стоит разговаривать по пустякам с людьми вокруг. Отчасти оно, может, так и было, потому что мой ум был занят постоянно какими-то высокими размышлениями об отношениях между людьми, о Вселенной, об истине, но я не понимала, что нужно наоборот открыто начать делиться этим и больше осознавать, пока делишься с кем-то. Поэтому про бурное начало отношений Юкка не слышала от меня, я даже как-то скрывала всё, что чувствую, затаив и спрятав это в себе. По дороге в школу, бывало, я что-то упоминала, но эти упоминания были сухими и блеклыми, а Юкка замечала, что не верит в какую-то святость того, что действительно для меня таковым является, только потому, что не видит мои горящие глаза. Так было, наверное, на протяжении полугода, а может, немного больше, потом кое-что изменилось.

31 августа 2013 года – последний день лета – мне довелось проводить в прошлое вместе с Ваксфлауэром в огромном зоопарке, в котором я никогда не была.

В тот день мама меня уже как-то легче отпустила, потому что понимала, что мы встречаемся, и что остановить это нельзя. Хотя, вот именно слово «встречаемся» я и Ваксфлаэур, кажется, никогда не употребляли. Мы даже не знаем наверняка день нашего знакомства, а когда начались наши отношения – уж тем более, всё очень условно. Поэтому мы просто делали то, что нам нравится больше всего: говорили и говорили.

Утром 31 августа я снова поехала на электричке в город R. Это город-миллионник, поэтому в нём гулять было куда интереснее, чем в наших маленьких городах N и T. Я уже не помню подробностей – как мы встретились, где… Помню, что я была в том же платье, что и 27 июля. А Ваксфлауэр был всё с тем же рюкзаком. В тот день мы во второй раз ехали вместе в автобусе. Я помню, что меня это всё как-то впечатляло. Вот мы едем вместе. И я чувствовала, что мир вокруг растворялся на фоне Него. Это чувство просто незаменимо! Оно почему-то делает тебя сильнее. Ты начинаешь ощущать себя частью чего-то и постепенно уходишь от той беззащитности, что постоянно с тобой.

Что вам ещё сказать? Я была влюблена в Него. Но у нас всё началось не так, как обычно бывало у меня с парнями. Мы начали общаться просто потому, что мне нужна была помощь. И так получилось, что мы и в дальнейшем стали помогать друг другу. Ваксфлауэру нужно было определяться в личной жизни, и я начала ему в этом помогать. А мне нужно было выбирать путь, куда я хочу идти, хоть этих путей было не так много. Как говорят – так сложились звёзды – и мы стали идти вместе. Самый серьёзный разговор, хоть они и все были таковыми, у нас случился тогда, 31 августа 2013 года, в зоопарке в городе R. Мы сидели на лавочке в теньке, смотрели на розовых фламинго, как они спят, стоя на одной ноге, и говорили.

Всё было очевидно. Ему тридцать один год, значит – пора жениться и заводить детей, чего Ваксфлауэр, в общем-то, и хотел. Но тут появилась я – пятнадцатилетняя девочка с умом более взрослого человека. Мне хотелось полностью поддержать Ваксфлауэра во всём. Я чувствовала, что мне это чрезвычайно важно для жизни, что вот именно так и должно всё быть… Ваксфлауэр восхищался моим энтузиазмом и хотел, чтобы я была его женой. Понимаете? Мы не пребывали в мечтах о долгой и счастливой жизни. Мы точно знали, что путь, который мы можем выбрать, очень сложный. Но мы чувствовали, что вместе у нас могло бы получиться…

В общем, представьте. Вот заканчивается второй месяц нашего знакомства, а мы сидим в незнакомом городе и прямо подбираем варианты, как нам лучше быть. Вся проблема была в том, что мне надо было закончить школу, а на это нужно было целых два года. В общем-то, никто особо никуда не торопился. Но что делать на расстоянии? Может, мы особо и не задавались этим вопросом, мол, если придётся так, значит, будет так. Зато мы точно решали, что я перееду в T, и мы будем жить вместе. Поживём какое-то время, и возьмём ребёнка из детского дома. Вы не удивляйтесь, но план был именно такой. При этом у нас всё легко укладывалось в головах, мы твёрдо знали, чего хотим. Узнали именно тогда, на лавочке, в своём отдельном мирке.

Здорово было смотреть на животных. С другой стороны, было их жалко, но я старалась об этом не думать… Тогда я впервые в жизни увидела настоящего слона! Они такие большие и забавные! Ещё мы видели павлина, зебру, всяких обезьян, пони… И этих невероятных фламинго! На той природе было очень хорошо и спокойно. Хотя, скорее всего, не природа создавала эту атмосферу, а Он.

Ваксфлауэр учил меня тому, что такое любовь-забота. Я так поражалась! Ведь всё лежит на поверхности, и так легко запутаться… Человек говорит, что любит рыбу, но на самом деле он любит удовлетворять себя этой рыбой. А если бы человек любил рыбу, то он бы заботился о ней, кормил бы её… И так можно сказать обо всём! Я никогда ранее не слышала об этом и не могла услышать, потому что в мире, в котором я жила, все только потребляли. Я приходила в ужас от этой мысли! Люди не умеют любить! Настоящая любовь заключается в том, чтобы быть очень заинтересованным в благополучии объекта любви. Примерно так пишет Эрих Фромм в своей книге «Искусство любить». Прочитайте эту крохотную книгу, и вы больше поймёте об этом мире.

То, что объект любви считает нужным для себя – на самом деле может быть вредным. Наша задача заключается в том, чтобы научить его отказываться от этого вредного. Самым ярким примером будет являться алкоголик, который постоянно хочет выпить. Наша любовь будет заключаться не в том, чтобы избавить его от страданий и дать очередную бутылку, а в том, чтобы заставить его больше страдать без бутылки, но очень его поддерживать в этом нелёгком пути и помогать не сдаться. Важно упомянуть, что человек, пребывающий в любви-заботе – любит всё вокруг. При этом это даже не чувства, а просто поведение. Хотя, конечно, отдавая, мы больше получаем, а значит – чувствуем себя хорошо.

Я говорю о том, что даже если в руках вы будете держать дорогую вазу, а мимо пройдёт незнакомец и толкнёт вас, а вы уроните эту вазу, и она разобьётся, то пребывать в любви – это не разозлиться, не расстроиться, а просто знать, что человек по-другому не мог: он просто куда-то торопился или, возможно, он не привык аккуратнее обходить людей… У него может быть целая куча причин на всё! Вам лишь нужно об этом помнить. Хотя единственное упоминание об этом не поможет сконцентрироваться на этой мысли, поэтому я буду как можно чаще вам напоминать.

Со временем я всё больше и больше начала осознавать, что никто вокруг меня не любит, и я никого не люблю… Но всё больше и больше я стала понимать, как можно прийти к этой любви. И в этом я очень благодарна Ваксфлауэру.

Этот прекрасный последний день лета всё равно закончился, но он внёс большой вклад в наши жизни. Вы можете сказать, что это обычный день, и что всё могло произойти в любой другой момент… Но я в случайности не верю. Ничто не случайно! Как всё, что происходило со мной всю мою жизнь. Не случайно то, что я родилась в городе N 2 ноября 1997 года, что я появилась на свет именно в этой семье, что пошла в школу, что стала отличницей в шестом классе и держалась так до одиннадцатого, что познакомилась со многими людьми, что некоторых людей уже нет в моей жизни, что я росла без отца, что купила гитару, что попала именно к той учительнице, которая научила меня игре на гитаре, что встретила Ваксфлауэра, и что в день 31 августа мы придумали некий план, который почти исполнился…

Когда Ваксфлауэр впервые поцеловал меня в щёку, когда обнял, я особо ничего не чувствовала. Это было приятно, но в то же время как-то мимолётно, и я не успевала всё уловить. И мы даже как-то не останавливались на таких вещах, и мало о них говорили. Но руки… Это было куда важнее, чем всё остальное. Прикосновения его рук я ощущала всем телом. Всё моё тело отзывалось на эти прикосновения! В тот день 27 июля я уже забыла, что это такое – бояться смотреть Ему в глаза… Я только думала о Его нежных трепетных руках… И вот в один момент в зоопарке мы шли по тропинке, залитой солнцем. Помню, ещё старались смотреть друг на друга, но не получалось что-то рассмотреть сквозь зажмуренные глаза. Поэтому я смотрела только под ноги и на наши тени, которые были почти ровными, потому что солнце было в самой своей высокой точке. Так вот, в какой-то момент Ваксфлауэр взял мою правую руку. Я тогда машинально посмотрела на наши руки, которые непривычно лежали одна в другой… Мне кажется, если бы я могла рисовать, я бы с точностью изобразила то, что видела, даже спустя несколько лет. Моя совсем маленькая ручка, и его рука побольше. И Он держит мою руку, а я хватаюсь за все его микроприкосновения пальцами и ладонью. Невозможно же просто взять и держать! Мы продолжали идти, и наши руки продолжали двигаться в такт нашим шагам, прикасаясь в каждую секунду до новой клеточки! Я тогда почувствовала больше, чем просто близость… Я как будто перенеслась далеко в будущее и увидела картинку, как мы идём где-нибудь по улице, и наши руки уже постаревшие и с морщинками, но мы так же продолжаем держать друг друга… Мне кажется, что такое будущее наступит. Я буду делать всё, чтобы оно наступило.

Вот из таких моментов складывается вся наша жизнь. Никогда не знаешь, что может произойти. Всё просто происходит. И люди привыкли думать, что именно так должно быть.

На днях перед сном я сказала Ваксфлауэру: «Я очень тебя люблю». Эти слова вышли из меня и будто опустошили. Как бы вам объяснить? В тот момент я чувствовала некое единение с Вселенной, и никакие слова не могли этого описать. Моей Вселенной был Он. И я была её частью. Мне сделалось даже немного страшно от того, что некоторые вещи просто остаются невысказанными потому, что нет для них подходящих слов. Тогда зачем эти вещи существуют? Может, всё дело во мне? Может, только у меня возникла эта проблема? Если ты, читатель, понимаешь меня, значит, я не одна. И очень благодарна за это.

Разные переживания есть вокруг нас и в нас самих. Есть те, что мы отчётливо отличаем от всего. Но есть и то, что затёрлось на фоне всего остального. Именно это и можно назвать бессознательным. Скорее всего, если бы человек старался всё ухватить и зацепить – он просто бы сошёл с ума, потому что человеческий мозг рассчитан на восприятие семи плюс-минус две единицы информации чего бы то ни было4. Представляете! Вокруг нас происходят миллионы событий, а мы знаем одновременно только о семи. Пролетела мимо бабочка, пробежал муравей, дятел съел червяка, прохожий улыбнулся, другой прохожий уронил слезу, ребёнок покатился на самокате, проехала машина, другая кого-то сбила, солнце стало на сантиметр выше, отлетел луч от стёклышка, и загорелась трава, в лужу мы пнули камень, уронили монету, стесали носок ботинка об столб, моргнули, женщина отвечала на звонок, у кого-то зазвонил телефон, кто-то бежал на автобус, кто-то на него опоздал, передвигаются тонны облаков, ветер качнул ветку рядом с нами… Всё это происходит каждую секунду! Но мы в основном даже не в семи вещах из всего этого, а в том, что уже случилось или в том, что должно случиться. Люди загоняют себя в рамки прошлого или будущего, но мы очень редко оказываемся в безграничном настоящем… И вот когда я всё-таки произнесла: «Я очень тебя люблю» – я оказалась в этом настоящем и почувствовала себя так легко и уверенно! Лишь на мгновение мне удалось уловить, что я там, где должна быть. И всё! Это исчезло, порушив то, что создаётся за секунды! Выстроилась огромная стена с картинками прошлого и непроглядное будущее за ней. Мне от этого очень грустно. Давайте будем здесь и сейчас. Я сейчас печатаю эти слова, а вы их когда-то прочитаете. Потом вы будете читать эти слова, а я их когда-то напечатала. Вот такая несправедливость! Мы никогда не будем вместе, мой дорогой читатель! Моя история с Ваксфлауэром продолжается, но вы лишь узнаёте о том, что было, и никогда не узнаете о том, что есть. Потому что даже если сейчас я сообщу до мельчайших подробностей всё то, что происходит, оно тут же уйдёт в далёкое прошлое и станет наравне с тем, что я вам пишу о 2013 годе. Поэтому выбирать не приходится. Продолжим то, на чём остановились.

В моей голове стал рождаться новый мир, или новая я вслед за знакомством с Ваксфлауэром. Это было сложно остановить. Но и не нужно было. Я оставалась жить в этом мирке и радоваться тому, что Он есть.

В сентябре 2013 года я пошла в десятый класс. Очень хорошо помню, что начало года было 2 сентября, а не первого числа. Единственный раз в жизни. Было приятно ходить в школу, потому что начиналась уже старшая школа – новый уровень. В классе было меньше человек, потому что многие ушли после девятого. Так что дышалось, в общем-то, легко.

Моя школа находилась в двадцати минутах от дома, а если постараться, то в пятнадцати. Каждое утро одна и та же дорога. Год за годом. Только сейчас, когда я там оказываюсь, видно, что что-то изменилось. Тогда же все одиннадцать лет не менялось ничего!

Как вы уже знаете, мой номер дома был 123. В доме №103 и в доме №81 жили две мои одноклассницы. Последние годы я старалась выйти либо раньше них, либо позже. Главное, чтобы не встретиться случайно, и уж тем более – не идти вместе. Ведь дорога была у всех одна. Зачастую я просто проходила мимо и чувствовала себя совершенно спокойно, бросив бесчувственное «Привет».

Ещё в классе шестом мы ходили всё время втроём, часто гуляли на улице вместе после школы, но потом я поняла, что это не мой мир, и что я абсолютно не хочу с этим связываться. Было несколько серьёзных разговоров, где я выступала инициатором, затем затишье и спокойствие. Самой противной чертой этих двух девчонок было то, что они обсуждали всех вокруг! Я не могу сказать, что я этого не делаю… Но не каждый день. И это не стало у меня, как у них, главной темой для разговоров. Мне было понятно, что перестану я с ними общаться достаточно близко – и тут же стану ещё одним предметом для обсуждений. Но на это было всё равно! И я горжусь собой, что ещё в классе седьмом отделалась от всего этого!

После этого круг общения с участием меня в классе значительно сузился. Я сидела всегда на первой парте на третьем ряду. И не подумайте, что я была изгоем. Просто я держалась от всех на определённой дистанции, и не парилась по этому поводу каждую минуту. Ближе всего ко мне оказалась другая девочка из класса, с которой я просидела за одной партой последние два года. Мы хорошо ладили, очень редко ругались. И только она могла меня понять, когда я заходила в класс по утрам и говорила тихонько, что сегодня у меня нет настроения. Это означало, что просто не надо меня трогать, вот и всё. И ей это удавалось, сидя со мной рядом на стуле! Так что нас всё устраивало.