Ешь, пей, спи

– Чего? Кого чем убить?

Несмотря на шум проливного дождя, Исук отчетливо слышала смех.

«Погодите-ка, чего это они смеются? Что там такого смешного?»

– О, Исук! – радостно окликнула ее Чжинён.

Исук не могла понять, что происходит, так что все еще опасалась подойти ближе.

– А, так вы и есть та сценаристка! – Незнакомец приблизился, и Исук неосознанно сделала шаг назад.

– Что ж, здравствуйте! Меня зовут Ха Сончжэ, я новый PD программы «Прожорливая красотка»! – Сончжэ протянул Исук руку.

До чего же абсурдная ситуация! Даже погода не выдержала и усилила порывы ветра.

Рука Сончжэ уже покрылась каплями дождя, но Исук все никак не могла решиться пожать ее.

– Не волнуйтесь! Нож я использовал только для отбивной и оставил его в кафе. – Он все еще протягивал руку, желая успокоить Исук.

«Новый PD? Он? Парень с отбивной?»

Зонт в руках Исук вывернуло сильным порывом ветра, будто даже ему хотелось сбежать. Он словно молчаливо кричал, что ему поскорее хочется убраться отсюда. Подобно зонту, сходило с ума и ее сердце. Ливень, ветер, вывернутый зонт, дух Исук, покидающий ее тело… Она внезапно поскользнулась, Сончжэ быстро схватил ее за талию, а его зонт, который он держал одной рукой, закрыл их обоих от дождя, как большой черный купол.

– Вы в порядке? – спросил Сончжэ, и Исук увидела его глаза, которые все это время прятались под козырьком кепки. Его обеспокоенный взгляд был устремлен прямо на нее.

«Вау! Погодите, этот момент почему-то кажется мне таким знакомым! Ведь точно так же Ретт Батлер держал Скарлетт О’Хару в „Унесенных ветром“. Широкие плечи и мышцы, проступившие, пока он одной рукой держит ее за талию! Точно, совсем как та сцена из фильма!»

Темные, словно обсидиан, глаза Сончжэ затягивали Исук как омут. Всё ее тело до самых кончиков пальцев будто бы тянуло невидимыми нитями к облакам! Она словно парила в воздухе. Неужели она такая легкая? Даже капли дождя, казалось, танцевали, окружив их двоих. Кап-кап, хлоп-хлоп.

«Этот мужчина обнимает меня за талию! За талию… Мою тридцатичетырехдюймовую талию! Мою…»

Подождите! Стоп, стоп!

В кино талия Скарлетт О’Хары явно не была толще мужской руки, которая ее держала. Мечта любой девушки – такая тонкая талия! Именно поэтому сцена в фильме выглядела настолько красиво! Но сейчас…

Когда Исук пришла в себя, она увидела, как покраснело лицо Сончжэ. Вены на лбу вздулись, между бровями от напряжения пролегла морщина.

«Это потому, что я… тя… тя… же… лая?!»

Их взгляды вновь встретились, и Сончжэ, все это время державший Исук одной рукой, отпустил ее.

Плюх! Исук упала прямо в лужу. Брызги разлетелись во все стороны. Штаны промокли насквозь.

– Как же тяжело… Зонтик, зонтик тяжелый! Не вы!

– Проехали!

– Я серьезно! Вы попробуйте его подержать, он правда тяжелый!

Сончжэ, чувствуя несправедливость, насильно вручил свой огромный зонт Исук. Но что случилось, то случилось. Она встала и отряхнулась. Сделать вид, что все в порядке, уже не получилось бы.

Как только они с Чжинён вернулись в машину, Исук начала биться головой о стекло в попытках стереть из памяти все, что только что с ней произошло. Потом пощупала свою талию, чтобы понять, сколько складок мог насчитать Сончжэ, пока держал ее. Ей показалось, что сегодня живот даже мягче, чем обычно.

«И зачем только я съела эту чертову отбивную… И что мне делать со своими телесами? Вот же позорище!»

* * *

– Значит, ваш новый PD – Ха Сончжэ?

«Ну да, но что с того?»

Как только по студии пролетел слушок о том, что к группе «Прожорливой красотки» присоединяется новый PD, Ха Сончжэ, все начали понемногу волноваться. Народ увлеченно играл в испорченный телефон – каждый стремился рассказать какие-то непроверенные слухи о том, почему человек с именем решил присоединиться к команде их маленькой развлекательной программы, которую крутят только по кабельному. Кто-то нес чепуху о том, что его уволили из-за подпольной профсоюзной деятельности. Кто-то о том, что он уволился, так как его застукали с некой суперзвездой. Еще говорили, что на самом деле он внебрачный сын владельца какой-то крупной компании… В групповых чатах, в туалетах и зонах отдыха люди только и говорили о Сончжэ. Обсуждали и его внешность, которая, по общему мнению, также сыграла свою роль. Эта тема особенно интересовала женщин.

Телефон Исук разрывался от вопросов, прилетающих ей с утра до ночи. Все считали своим долгом расспросить ее про хобби Сончжэ, про его характер и распорядок дня.

– Не знаю. Я ничего, блин, не знаю!

А вот Сончжэ, по всей видимости, ничего не волновало. Каждый раз, когда он сталкивался с Исук, его пробирал смех, будто он услышал смешной анекдот. Он всегда здоровался с ней первым и часто угощал кофе при встрече.

– Если вам до сих пор жаль, то не стоит, все нормально! Я правда в полном порядке, так что не обязательно этим вот заниматься!

– С чего бы мне жалеть… Просто рад вас видеть!

Ну можно же иметь хоть каплю совести?! Исук решила, что ей нужно опасаться этого человека, особенно из-за вот этой его непонятной улыбки.

Всякий раз после разговора с Сончжэ ее телефон начинал трезвонить, будто за ними кто-то наблюдал или чувствовал, что они сейчас вместе. Всем не терпелось узнать, как и когда они познакомились. Сколько же еще придется это терпеть…

Но самым странным Исук казались фото свиных отбивных, которые Сончжэ присылал ей! Где бы ему ни приходилось обедать, когда он видел отбивные, он тут же делал фото и отправлял их Исук. Рядом с тарелкой всегда аккуратно лежали вилка и нож, они обязательно были на фото! Неужели свиные отбивные навевают мысли о ней? Или как еще это всё понимать…

Ему что, не хватает внимания?!

Зачем напоминать о том, что вспоминать не очень-то и приятно? Почему вообще Исук вспоминают только тогда, когда на столе оказывается свиная отбивная, неужели нет других ассоциаций? Да этот человек наверняка просто издевается! Или… он думает, что однажды она составит ему компанию? Может, хочет понять, кто из них больший профи? Что-то вроде того?

Исук терялась в догадках, глядя на фотографию отбивной, которую Ха Сончжэ прислал ей в KakaoTalk[11].

«Это же не намек на то, что я главная свинья в нашей студии?» – вместе с этой мыслью пришло осознание, что она больше не намерена это терпеть.

Исук коснулась экрана телефона, максимально увеличив полученное фото. Она собиралась проанализировать размер, форму и цвет отбивной и, что самое главное, – разглядеть название местечка, написанное на тарелке. Не такая уж простая задача, так как оно было залито соусом и от увеличения расползалось на пиксели.

После активного поиска схожих названий среди кафешек неподалеку и сравнения фото из отзывов в интернете… Бинго! Нашла! Кажется, Исук таки узнала, где именно сейчас обедает Сончжэ.

– Ну, погоди у меня!

Когда она вошла в кафешку, которая находилась рядом с офисом, Сончжэ аккуратно нарезал отбивную. Увидев Исук, он посмотрел на нее, как испуганный кролик.

– Ого! Вы поняли, где я, увидев отбивную?

– Зачем вы постоянно шлете мне эти фото? – спросила разозленная Исук, протягивая телефон Сончжэ.

– Ну… Просто потому, что подумал о вас.

– Но почему вы вообще думаете обо мне, глядя на отбивные? Почему?

– Подняли на уши весь район… Наверное, ты ему просто нравишься! – с укором сказал Чжонгю, ответственный продюсер программы, который обедал за соседним столиком.

Он спрашивал у Исук, в чем вообще проблема и почему она обращает внимание на подобные незначительные вещи. М-да, она совсем забыла, что это место находится прямо у телестудии. Тут же сотни глаз и ушей! Снова окружающие начнут трепаться и плодить нелепые слухи. И как Исук не подумала об этом?

– Вот только попробуйте еще раз прислать мне подобное фото! Да я тог…

– Вкусно ведь?

Исук не успела договорить – Сончжэ засунул ей в рот кусок отбивной. Ей так много хотелось ему сказать, но вместо этого она неосознанно кивнула в ответ. Она почувствовала великолепный вкус мяса сквозь хрустящее тесто. Сончжэ широко улыбнулся и предложил сесть рядом. Но ведь это не то, зачем Исук сюда пришла. Почему тогда все вот так закончилось? О, как же она была зла!

– Можно нам еще одну отбивную из филе в кляре? – крикнул Сончжэ.

Он с силой потянул Исук за руку, и ее это немного удивило. Какое-то время она стоически терпела, но в итоге сделала вид, что не в состоянии выиграть эту битву, и просто села. Сончжэ с таким удовольствием раскладывал перед ней приборы, будто ждал ее все это время. Для себя Исук отметила, что у него безупречные манеры.

– Когда едите жирное, то лучше пить теплую воду, – сказал Сончжэ, наливая воды в стакан.

«Может, он просто ни одной юбки пропустить не может?»

Больше всего Исук удивило то, что как только ей принесли тарелку с отбивной, Сончжэ аккуратно переложил маринованную редьку со своей тарелки на ее.

– Я в прошлый раз заметил, что вы едите с редькой. Не успел даже попробовать, так что вот.

Он это запомнил? То, как и с чем она предпочитает есть отбивные?

Взгляды Сончжэ и Исук пересеклись. Она увидела его улыбку и внезапно вспомнила тот дождливый день и как он обнимал ее за талию в их первую встречу. Его темные глаза, стук ее сердца… Может, она и правда ему нравится? Да нет, быть не может!

* * *

– Так и что в итоге? – спросила Канок.

Какой тут может быть итог? Что она вообще хотела узнать? Да и какой смысл дальше обсуждать? Она ведь ее подруга, должна и сама все понимать.

Солнце уже садилось, Канок и Исук не спеша прогуливались по парку в спортивных костюмах, пока народ вокруг активно занимался спортом. Канок потягивала пиво, а в руках несла пакет с жареной курочкой. Было не совсем понятно, она и правда позвала Исук, чтобы позаниматься, или с самого начала просто собиралась поесть.

– Ну вот все как-то так! Никаких итогов!

– Ты глянь, как она бесится… Признался он тебе? Сказал, что нравишься, нет?

– Да понятия не имею!

Исук остановилась, задумавшись о широкой спине Сончжэ, который почему-то напоминал ей Винни Пуха. Боже, она уже начала сравнивать его с милым мишкой, она думает о его спине! Вот ей он действительно нравится, это факт.

«Он… Мне…»

И как же быть? Нельзя, чтобы Канок что-то заподозрила! Но та заметила, что Исук избегает ее взгляда, и громко цокнула.

Больше можно было не задавать лишних вопросов. Канок присела на скамейку и принялась открывать коробку с куриными крылышками, поглядывая на Исук с жалостью.

– Почему даже я знаю ответ, а ты нет?

– Чего?

– Есть только три причины, по которым парни могут бегать за такими, как мы. Первая – тебе светит большое наследство. Вторая – у тебя хорошие накопления. Третья – твоя зарплата выше, чем у него! Ты же сказала, что он PD? Значит, зарплата у него точно выше твоей, большого наследства тебе не видать… Выходит, у тебя только жира больше, чем у него.

– Ты вот иначе не можешь, да? Вот же курица нафритюренная!

– Эй! Не называй меня нафритюренной курицей, еда во фритюре слишком хороша! – Канок разразилась смехом, который эхом прокатился по всему парку. – Я же просто хотела тебя рассмешить, ну!

Канок, почти рыдая от смеха, открыла новую банку пива и сделала глоток. Исук не хотелось на нее смотреть. И слышать ее смех тоже не хотелось. Слышать ее противную отрыжку тоже. Сейчас ее бесило в Канок абсолютно все. Когда Исук отвернулась, она услышала тихий вопрос:

– Ты что, обиделась, что ли?

Нет, просто Исук стало грустно. Всё сказанное Канок было правдой. Такая, как она, не может нравиться Сончжэ. Она влюблена в него всего три дня, но уже смогла осознать реальность, и все благодаря лучшей подруге!

Естественно, этому красавчику не может нравиться такая толстуха. Но как же теперь не переживать из-за этой безответной любви? Тоже мне подруга… Рассмешить она якобы хотела! Наверняка специально по больному била.

Нет, ну и сучка… Настоящая убийца романтики!

* * *

Тем вечером по дороге домой Исук купила пакетик картошки фри. Она снова и снова думала о том, что сказала Канок. Исук пыталась отогнать от себя эти мысли, и в итоге остались только мысли о жареном. От горя ей ужасно захотелось съесть чего-нибудь повреднее. Того, из-за чего она и обречена на страдания. Как же это унизительно!

Сплошное разочарование в себе. Исук хотела быть худой. Хотела, чтобы все считали ее красивой. Хотела, чтобы ее любили! Ей всегда этого хотелось, но ни одно из этих желаний не исполнилось, а ведь ей уже перевалило за тридцать! Что ж тут поделать? Остается только есть, чтобы обо всех этих желаниях забыть!

Кто все эти женщины, которые, когда злятся, не могут даже глотка воды сделать? Может, у них ген худобы сразу заложен в ДНК? Тогда это не ген, а настоящий тлен! За день все равно не похудеешь, так что в топку все. Исук жевала картошку, думая о Канок с особой злостью. Но даже еда ее предала.

«Блин, я же колу не купила!»

Да, сегодня и впрямь выдался грустный денек. Исук пришлось признать это. Как можно наслаждаться картошкой без газировки? Она ведь идеально дополняет жирный фастфуд! Это магия! Волшебство!

Видимо, Исук действительно была немного не в себе. Ее охватило чувство отчаяния.

Тем не менее, стоило ощутить хруст золотистой корочки, как она забыла обо всем. Еда дарила экстаз, который растекался по всему телу вплоть до кончика носа. Канок права, еда из фритюра – верх удовольствия. Это чертовски вкусно! Даже если дико плохо, и даже без газировки. Истина в еде. Обзывать Канок едой было оскорблением для еды!

Толстушки не плачут, независимо от того, насколько им одиноко и грустно. Только едят! Но если продолжить так питаться, можно набрать вес. А если набрать вес, то снова станет одиноко, а от этого станет грустно. Потом все повторится по кругу и ты снова начнешь есть, а значит, и снова набирать вес!

Госпожа О, мать Исук, называла этот замкнутый круг «поросячьим адом». Каждое воскресенье, возвращаясь из церкви, она приклеивала на холодильник записку со следующими словами:

«Слово Божье – благо, еда – зло! Без соли – рай, много соли – ад! В овощах – сила, в масле – боль!»

Даже Господь был в курсе обжорства Исук.

– Да что все от меня хотят, когда в мире так много вкусной еды? – спрашивала Исук у мироздания, разглядывая свое пухлое тело в зеркале.

И все равно в голове весь день вертелось:

«Я тоже хочу любвиииии!»

Убеждение Канок, что толстушки могут заинтересовать парня, только если богаты, невероятно талантливы или имеют большое наследство, было лишь ее собственным мнением, основанным на личном опыте. Она, девчонка, которую в школе никто не замечал, сейчас могла крутить шуры-муры сразу с двумя парнями-моделями. Она владела интернет-магазином одежды больших размеров, который носил гордое название BigBLACK. Он и сделал ее роковой женщиной.

– Но это ведь логично. Вы загляните в свои шкафы. Одежды какого цвета у вас больше всего?

– При чем тут цвет?

– При том, что чаще всего толстухи выбирают черное, черное!

О, ЧЕРНЫЙ! Цвет нашей души, да.

Но что, черт возьми, означает черный цвет для полных женщин? Ведь на самом деле стройнят правильно подобранный фасон и дизайн, а вовсе не цвет. Цвет – это просто цвет. Одежда темного цвета, скорее наоборот, сделает вас еще тяжелее и мрачнее в глазах окружающих. А уж если вы не знаете наверняка, какая из частей вашего тела жирнее – верх или низ, – то слепо будете выбирать что-то прямого кроя. В этот момент просто необходим человек, который вас остановит. Такая одежда, пусть и черного цвета, прибавит вам килограммов пять, не меньше!

Почему же тогда мы, толстушки, без ума от черного цвета? Мы ведь даже не пытаемся носить пастельные оттенки. Что-то однотонное или яркое может добавить образу свежести. А еще позволяет выглядеть моложе. Так почему мы так одержимы именно черным цветом?

Потому, что он выглядит аккуратно? Белый тоже так выглядит. Или потому, что он добавляет резкости? Чтобы ответить на этот вопрос, нужно сначала взглянуть на себя. Какая резкость может быть в этих округлых жирных изгибах? Каждая, у кого есть хоть капля совести, должна это признать.

Но в таком случае почему?

– Потому что мы не хотим выделяться! – Вывод Канок казался до дикости очевидным. – Нам не хватает уверенности в себе. Нам не нравится, когда на нас пялятся, ведь мы толстые. Мы можем позволить себе яркую помаду, блестящие украшения, волосы любого цвета радуги, но наше тело должно оставаться в тени! Мы все хотим спрятаться, слиться с миром.

Когда Канок впервые озвучила это, Исук и Бомин решили, что никогда не смогут с ней согласиться. Однако, всякий раз выбираясь куда-то, они все не сговариваясь надевали только черное.

Они покупали вещи разной длины, но одного и того же цвета, будто те магнитились друг к другу и так и норовили упасть в корзину. Канок не могла вынести этого и потому сама стала шить одежду. Это и послужило толчком к созданию своего бренда. И давайте не забывать о том, что даже если половина женщин всего мира – худышки, вторую половину все равно составляют толстухи.

Большинство из них (кроме каких-то ну очень особых случаев) всегда делают похожий выбор в одежде. Канок благодаря своим габаритам просто покорила индустрию, в которой доминировали худосочные модели.

И тогда же к Канок, ставшей успешной, начали липнуть мужики. Это приводило ее в восторг! Красивые парни, которые никогда раньше не обращали на Канок внимания, теперь смотрели так, будто видели у нее на лбу надпись «Мин Канок, генеральный директор BigBLACK».

Она считала, что цифры, за исключением тех, что показывают вес, сексуальны. И чем выше число, тем сексуальнее. Хотя, что уж там, даже вес иногда бывает сексуальным. Числа могут стать настоящим подспорьем в общении с противоположным полом. Канок считала деньги, имущество, продажи бренда и количество мужчин, с которыми спала, своей сексуальной силой. И это было ее проблемой!

Когда ежемесячный объем продаж перевалил за миллиард вон, Канок начала встречаться одновременно с тремя моделями. Красивые, с идеальными телами, будто к-поп-айдолы. Никто из них не смеялся над телом Канок, женщиной-CEO, чье ожирение считалось частью добычи вместе с ее миловидностью и щедростью. Мужчин, конечно же, больше интересовал ее бизнес, ведь продажи бренда каждый день били новые рекорды. А когда Канок заявила, что планирует расширяться и открыть магазин мужской одежды, ее поклонники с радостью кинулись бронировать номера в дорогущих отелях, чтобы провести с ней ночь. Такой вот язык любви предпочитала Канок.

айдолы. Никто из них не смеялся над телом Канок, женщиной-CEO, чье ожирение считалось частью добычи вместе с ее миловидностью и щедростью. Мужчин, конечно же, больше интересовал ее бизнес, ведь продажи бренда каждый день били новые рекорды. А когда Канок заявила, что планирует расширяться и открыть магазин мужской одежды, ее поклонники с радостью кинулись бронировать номера в дорогущих отелях, чтобы провести с ней ночь. Такой вот язык любви предпочитала Канок.

Второго такого мужчины, как Марк Дарси из «Дневника Бриджит Джонс», не существует. Да и парни вроде Самшика из «Меня зовут Ким Самсун»[12] в жизни не встречаются.

– Марк Дарси что, совсем дурак? Или Самшик, по-вашему, сумасшедший? В мире ведь так много красивых стройных женщин! Зачем этим мужчинам такие, как мы? Все дело в деньгах!

Что Марк Дарси, что Самшик – всего лишь фантазии, созданные самими женщинами, толстыми женщинами. Или же женщинами, которые считают себя толстыми. Таких мужчин не существует! Канок считала, что их просто не бывает.

Все любят по-разному, но суть-то одна и та же. Исук верила в это. А Канок никогда не могла сказать, что находится в отношениях, не могла сказать, что влюблена… Скорее, она просто постоянно искала, с кем переспать.

– Да что ты вообще можешь знать о любви?

– А сама-то? Было бы чему у тебя поучиться, так я б с удовольствием!

Исук не заметила, как Сончжэ, сидя напротив, задал ей вопрос. Он перекладывал пулькоги[13] в ее пустую тарелку и с отстраненным выражением лица повторил:

– Вы с кем-нибудь встречаетесь?

– А кажется, что нет? – грубо ответила Исук, стараясь не замечать, как сильно бьется ее сердце в этот момент.

– А… – начал было Сончжэ и снова принялся жевать.

– Что, думаете раз я толстая, у меня не может быть парня?

– Я этого не говорил.

– А… – теперь этот звук издала Исук.

Как же неловко. Сончжэ ни о чем таком не спрашивал. Обычный диалог коллег… Почему она вечно забегает куда-то вперед? Ей хотелось утопиться в тарелке с супом. Жаль, что тарелка была меньше ее лица.

– Вы же красивая! У вас наверняка кто-то есть. – Сончжэ улыбнулся, глядя на Исук без намека на шутку.

И что это? Неужто это стрела Купидона? Красивая! Красивая? Он сказал, что она красивая? Нет, сердце Исук пронзила, скорее, какая-то таинственная стрела, порождающая хаос… Исук покраснела до самых ушей. Она не знала, что сказать, поэтому просто запихнула мясо в рот.

Сончжэ снова рассмеялся и отдал все оставшееся на его тарелке пулькоги ей.

Канок, Бомин и Исук. Для них отдать свой кусок мяса толстой подруге означало то же самое, что отдать душу. Абсолютно равнозначно… А теперь Сончжэ отдал ей мясо? Ей? Ну почему этот мужчина так поступает с ней?

– Что вы делаете в пятницу вечером?

– А зачем вы спрашиваете?..

– Давайте перекусим где-нибудь вместе. Я хотел поговорить с вами.

Он должен прекратить так улыбаться ей! Должен перестать так смотреть на нее! И не надо говорить, что она красивая, черт возьми!

– Я… ни с кем не встречаюсь, – пробормотала Исук, поднимаясь с места и торопясь уйти с пустым подносом.

– Тогда пойдемте есть хану[14], – быстро проговорил Сончжэ.

Он сказал «хану»? Но ведь о мясе и речи не шло! И все-таки он точно говорит про говядину! Исук просто сбежала, опасаясь того, что вновь может встретиться взглядом с Сончжэ.

«Мужчина никогда не станет тратить время и деньги, если вы его не интересуете! Если мужчина готов посвятить вам время и потратиться на вас, это явно говорит о том, что вы интересны ему как женщина».

Эти строчки Исук однажды прочитала у какого-то эксперта по отношениям в социальных сетях.

Значит, Канок ошиблась, а Исук оказалась права! Канок была настроена категорически, но Исук считала, что такое все же возможно. Любовь – это волшебное чувство! Ее невозможно измерить никакими цифрами. Так ведь? Идеальным типом для Сончжэ могла быть и девушка 88-го размера, которая сильно любит мясо! Кто-то вроде Исук. Ей казалось, что сладкий соус барбекю продолжает растекаться у нее во рту.

Она намерена запомнить эти эмоции, готова вспоминать сегодняшний день каждый раз, когда будет есть пулькоги. Исук от радости начала топать ногами и радостно вопить прямо посреди фойе телестанции.

– Какой торговый центр? Для таких, как мы, там нет вещей. Наш потолок – магазины в переходах. Хоть я и не понимаю, с чего вдруг кто-то решил, что продавать там одежду хорошая идея.

– В тебя что, вселилась Мин Канок? Я вообще-то всегда одеваюсь в торговых центрах! – ответила Бомин.

Обычно они ходили везде втроем, даже в парикмахерскую. Но сегодня все было иначе. Исук все еще обижалась на Канок, а Бомин не стала бы с ней встречаться без Исук. Бомин листала журнал и продолжала тяжело вздыхать.

– Вранье! Одежды семьдесят седьмого размера там не бывает! – рассмеялась девушка, которая намывала голову Бомин.

– У меня не семьдесят седьмой! А шестьдесят шестой с половиной, сколько раз можно повторять?

– Половину чего ты там собралась заказать, жареной курочки? На это я согласна!

– Эй! – истерически вскрикнула Бомин, она не на шутку разозлилась.

Взгляды людей в салоне обратились к ним. И чего Бомин так распсиховалась? Ну, допустим, у нее и правда 66-й с половиной размер. Разве ж это важно? Да хоть какой, для Исук это не имело никакого значения. Ведь у нее-то 88-й! В то, что меньше, не стоило даже пытаться влезть.

Исук промолчала. Ей казалось, что голова вот-вот лопнет от мыслей о предстоящем пятничном свидании!

* * *

Бомин же вспоминала о том, как час назад примеряла короткое платье с милыми белыми рюшами. Какой бы макияж она ни делала, с какими бы дорогими сумочками ни ходила, продавцы не обращали на нее никакого внимания. Есть ли тут вообще ее размер? Стоит только открыть рот, чтобы задать этот вопрос, как для консультантов она станет не просто случайным клиентом, а надоедливой толстухой. Бомин понимала это лучше, чем кто-либо другой. Поэтому каждый раз, когда собиралась в торговый центр, надевала максимально утягивающее белье, натягивая его чуть ли не до ушей. Пусть консультанты думают, что смогут ей хоть что-нибудь продать. Чтобы в их взглядах читался вопрос: «Хотите это примерить?» Не было момента волнительнее, чем этот. К тому же не было способа лучше, чтобы восстановить пошатнувшуюся самооценку.