скачать книгу бесплатно
– Хорошо.
– И хоть у меня нет ребенка, я знаю, что Тоби не надо врать. Лидия его мать, и она его любила. Он должен это знать.
– Разве недостаточно, что он потерял Алису? Разве этого недостаточно для маленького мальчика?
Она проводит рукой по затылку и поворачивается, наблюдая за Тоби. Он машет ей, в руке у него зажата стрела.
– У меня не может быть детей, – говорит она, ковыряя кожаный ремешок, обернутый вокруг рукоятки лука, и пожимает плечами. – А у тебя могли быть, но ты решила иначе.
– Моя сестра…
– Твоя сестра не была ребенком. Кем только она ни была, но точно не ребенком.
– Как она забралась на крышу того дома?
Тяжело вздохнув, Кэти идет за другим луком.
– И в самом деле – как?
– Я хочу это знать.
– Ты замечаешь, что ни разу не заговорила о муже? И где он сгинул? В болоте? На поле битвы? Пуля его сгубила? Выстрел из винтовки? Дизентерия? Похоронила ли его по-христиански какая-нибудь другая женщина? Господи, ты вообще когда-нибудь закажешь ему памятник?
– Молчи.
– Слишком много потерь мы пережили, Мэрион. Нужно отпустить их и держаться за живых.
Мы с Бенджамином поженились удобства ради. Он заведовал кафедрой латыни (ему прочили должность директора академии) и подыскивал себе жену. Мой отец не мог дождаться, когда я выйду замуж и заберу Алису к себе. Алиса, «счастливая случайность», которую он баловал в детстве, стала смущать его, когда выросла и когда странности превратились в привычки. Как объяснить немую дочь? Дочь, которая замирает ни с того ни с сего и хлещет себя рукой по лицу, и не один раз, а шесть, всегда шесть, и только потом продолжает свой путь? Дочь, которая по утрам бьется головой об стену, а днем рисует изысканные миниатюры цветов в подарок?
Наши пути пересеклись в библиотеке Академии Сент-Олбанс, где книг было в пять раз больше, чем у миссис Браун. Алиса хотела книгу по астрономии. А у меня таких не было, не было и образования, чтобы давать ей уроки по этому предмету. Я уже много лет назад окончила школу миссис Браун, и музыка и литература волновали меня больше, чем звезды. Я подошла к стойке, потому что дальше женщин не пускали, написала свою просьбу на листке бумаги и стала ждать возвращения библиотекаря. Дверь за моей спиной распахнулась, и в комнату ворвались сухие листья и морозный воздух. На пороге стоял Бенджамин, от него пахло затхлыми книгами и кожаным портфелем.
– Мы с вами уже встречались, – сказал он.
Его подстриженная борода еще не совсем поседела, и он знал, что меня восхитят его высокие скулы и мужественный подбородок, поэтому, как актер, позировал в луче солнечного света. Я засмеялась и прижала кулак к губам, чтобы скрыть это.
– Почему вы смеетесь?
– Я не смеюсь.
– Смеетесь.
Бенджамин откашлялся и посмотрел на стеллажи за стойкой.
– Мистера Элиота никогда нет, если он нужен. – Потом взглянул на бумажку, которую я так и держала в руке. – Что вы ищете?
– Книгу. Для сестры. Она больна… я ищу для нее книгу по астрономии.
– Повезло вашей сестре. У нас есть из чего выбрать. – Прижал свои книги к груди и кивнул: – Идите за мной.
Пальто с лоснящимися рукавами натянулось на его широкой спине. Внезапно появился библиотекарь и яростно заморгал, заметив меня среди стеллажей, но Бенджамин отмахнулся от него.
– Эта молодая женщина… как вас зовут?
– Мэрион. Мэрион Сноу.
– Мисс Мэрион Сноу нужна книга, мистер Элиот. Рассуждение о бесконечности Вселенной. Такая книга у нас есть, – сказал он, продвигаясь между рядами. – Я вас встречал в читальне по средам. На прошлой неделе было особенно дождливо, не правда ли? Трактат о кукурузе. Кукурузе! Мы тут задыхаемся из-за странного пристрастия наших южных братьев к рабству, а нам присылают трактат о кукурузе.
Он оглянулся на меня и, подмигнув, продолжил:
– Не то чтобы у этого предмета не было своих достоинств, если вы находите, что у него есть достоинства.
– Свиньям без кукурузы никак не обойтись.
– О, безусловно, мисс Сноу. Именно так.
Он остановился до того внезапно, что его сумка качнулась и ударила меня в грудь. Достал толстый том с верхней полки и сказал:
– Вот. Это сложная книга. С формулами. Ваша сестра хорошо знает математику?
– Да, она…
– Потому что я нет. Но я великолепно знаю латынь. Так что она может воспользоваться моими уроками.
Он приходил к нам домой утром по вторникам, точный, как часы. Я сидела с ним в гостиной, а Алиса украдкой наблюдала за нами с верхней площадки. Не могу отрицать: я ждала каждого вторника и меня раздражало, что часы тикают так медленно. Голос у него был выразительный. Глаза – еще выразительнее.
– Вот превосходное изображение Нептуна, мисс Сноу, – сказал он однажды, извернувшись в кресле, чтобы его было слышно в коридоре. – Оставлю книгу открытой на этой странице.
– Вы нас балуете, – ответила я.
Он повернулся ко мне и произнес:
– Я хочу жениться на вас.
Комната загудела. Мои щеки горели. Алиса спустилась на две ступеньки и остановилась, когда скрипнула половица.
– Ваш отец дал согласие.
– Но почему я?
– Вы не жеманница. Ни разу не слышал, чтобы вы жаловались. По вопросу рабства мы единодушны.
Бенджамин набил трубку – я помню, что табак не занялся от спички, и он бросил ее на тарелку, стоявшую на столике. Но промахнулся, и спичка упала на ковер, оставив черное пятно, которое не удалось отчистить.
– И я хочу жениться на вас, мисс Сноу.
– Я не хочу замуж.
– Все женщины хотят замуж.
– Это неправда.
Я сдвигаюсь к краю стула, обхватив колени руками.
– Чего же тогда вы хотите?
Из окна видна темная изгородь и белая линия перекрестка. На дорожке лежит пятнистая тень от большого дерева.
– Я хочу…
Но все, что мне удается представить, – это бесконечное поле и я, глядящая на саму себя с изогнутого края горизонта. Желтые цветы по колено.
– Быть самой собой.
– Но у вас есть Алиса, – сказал он, поднимая палец. – А я согласился на Алису. Она будет жить с нами.
Так что мы с Алисой переехали. Домик был совсем небольшой, мы путались друг у друга под ногами. Я при любой возможности избегала супружеского ложа. Я не хотела ребенка. Мне хватило ухода за матерью и теперь за Алисой. Я не могла себе представить, как можно хотеть ребенка, который будет дергать меня за юбку и требовать, чтобы я делала все, что ему нужно. К Рождеству первого года Бенджамин не обращал внимания на Алису. Ко второму Рождеству – на меня. Мы все реже ездили в Тюри. Свадьба Лайонела. Крестины Тоби. Похороны отца. Один летний день.
– Ты эгоистка, – сказал он. – Уклоняешься от супружеских обязанностей. Но для нее ты, конечно же, все делаешь. Все для Алисы.
Глава 6
Тюри, 10 августа
Доктор Мэйхью,
Я хочу встретиться с Вами, чтобы обсудить несоблюдение правил в Бродерс-хаус, которое стало непосредственной причиной смерти моей сестры. Я также требую полного отчета о ее лечении и эффективности каждой из процедур. Это поможет развеять мои опасения, и в таком случае я не буду подавать более формальную жалобу.
Я посещу Вас в эту среду в десять утра. Прошу Вас ответить, если это время Вам неудобно, в ином случае встреча состоится в указанное время.
Мэрион Сноу-Эбботт
Я кладу перо возле чернильницы, прижимаю пресс-папье к бумаге.
Их объяснение никуда не годится. Не объясняет бедного, истерзанного тела Алисы. Будто что-то кусает и царапает мои мысли. Я гляжу из окошка на пруд, слежу за стрекозой, которая ищет добычу над искрящейся водой. Солнце клонится к закату, последние лучи пробиваются между стволами деревьев, стрекоза то изумрудная, то черная. Она поднимается и ныряет вниз, зависает в воздухе и ждет. Терпеливая и осторожная.
Я складываю письмо, открываю ящик стола, достаю кошелек. Осталось несколько купюр, которые принадлежат только мне. Я убираю письмо и деньги в вязаный ридикюль и пристегиваю его к поясу.
Кэти сидит у секретера в гостиной. Она сняла свой костюм для стрельбы из лука и корпит над бухгалтерскими книгами. Тоби сидит в кресле и бьет пяткой по ноге, глядя на меня.
– Я в Тюри, – говорю я. – Надо письмо отправить.
– Можно мне с тобой? – спрашивает Тоби.
– Зачем?
– Я тебе мороженого куплю. – Он оттягивает губу пальцем, стучит ногтем по зубу и поясняет: – У меня есть деньги. А ты очень грустная. От мороженого радостно.
– Ну, я…
Он торжественно кивает.
Кэти барабанит карандашом по подбородку, поворачивается к нам. Указывает кончиком карандаша на гроссбух и кидает его на кучу счетов.
– Иди сюда, – говорит она Тоби, притягивает его к груди и легонько целует в макушку. – Как мило с твоей стороны подумать о тете.
Он отталкивается от ее бедер, извивается, потом чмокает в щеку и говорит:
– Отпусти.
Она кладет руки ему на плечи:
– Ты уже слишком большой для поцелуев?
– Я куплю тете мороженое.
– Отличная идея.
Кэти ловит мой взгляд и говорит:
– Пойдемте все вместе. Мне не помешает прогуляться.
– Ты уверена? Ты вроде бы занята и…
– Это просто счета. Никуда они не денутся…
Она кидает гроссбух на бумаги и отпихивает все к дальнему краю стола.
– Мороженое и, может быть, посмотрим на новые шляпки у миссис Эммет. То что нужно.
Быстрым движением она закрывает секретер на ключ.
* * *
Тоби бежит впереди нас, полы его коричневого поплинового сюртучка развеваются. Он нашел длинную палку и раскручивает ее над головой, словно меч. Наши зонтики только украшают, но не защищают от солнца. Кэти обмахивает лицо веером. Ее щеки и шея побагровели. Серо-горчичное платье из шотландки слишком плотное для такой погоды. Наши юбки качаются при ходьбе, поднимая клубы пыли.
– Мороженое в городе. Знаешь, мы могли бы наколоть целую миску льда, у нас же ледник.
Прищурившись, Кэти смотрит на незасеянные поля на ферме Хамфри за кленовыми деревьями. Окна дома черные. Два сына вдовы Хамфри отдали свои жизни в одном из первых сражений. Спотсильвания. На двери так и висит черный бант. Вдова выходит из амбара и, направляясь к курятнику, поднимает руку в знак приветствия. Мы также приветствуем ее. Кэти снова обмахивается веером.
– Ей бы в город переехать. Было бы легче.
– По-твоему, она оставит землю, где родились ее мальчики?
– Она же получает за них пенсию.
– Недостаточно, чтобы отказаться от всего этого. Пенсии едва на еду хватает. Я отдаю тебе пенсию за Бенджамина. Ты же ведешь счета.
– Что ты такая резкая?
