Трава у дома

– Потом МИД получил серию протестов, мол, опасное маневрирование и все такое. Нашим бурановцам хвосты прижали. Шеварнадзе. Эх!

– А они не прекратили шпионить?

– Шутите? Только хуже стало. Кстати, также 12 февраля, но уже в Черном море был инцидент между нашими кораблями СКР-6 и СКР "Беззаветный" и американскими же Йорктаун и Кэрон. Там нашим морякам даже на навал пришлось пойти. Не посрамили страну.

– А как решилась проблема с шаттлом?

Дядя Леша улыбнулся.

– Старый ретранслятор, пара пустых кислородных баллонов, запасная канализационная труба и наша наглость!

– Интересно!

– Так вот опять была смена Стрельникова, и снова шаттл как по часам делал облет и снимки. Их астронавты даже махали нашим операторам из кабины. Васька прямо таки кипел от злости. И вот звонит он мне с орбиты и предлагает следующее. Далее надо представить себе картинку со стороны астронавтов НАСА. Щелк! Щелк! И тут какая-то суета на стороне русских. Что там? Пара их космонавтов вытаскивают нечто похожее на длинный и зловещий ствол. Устанавливают это нечто на поворотную платформу ретранслятора. Значит у русских заложено двойное назначение в каждом элементе конструкции! Приближение! Очень похоже на пушку. А синие продолговатые предметы? Снаряды? "Пушка" медленно поворачивается в сторону челнока, космонавты спешно вставляют первый "снаряд". Сигналят фонариком "Стреляем на поражение".

– Это на самом дело было так?

– Было! Шаттл этот рванул так, что мы больше его не видели. Беркутов матюгнул нас для отвода глаз. Но был доволен.

– Удивительная история! Насколько помню капитана корабля Богдашина наградили орденом Красной звезды. А ваших товарищей?

– Тишина. Не до того было. Ну и ладно, зато показали им кузькину мать.

– Наглость – второе счастье.

–Это точно. Да, голь на выдумки хитра. Так что прав был этот американец, наша смекалка была всегда на высоте. И хоронил он нас авансом. С 2002 все слава Богу стало выправляться. Конечно до прежних объемов запусков далеко, но мы больше инновационная площадка. На нас отрабатывают технические решения для старших братьев.

– Байконуровского и на Восточном?

– Так точно! Сейчас калибруем графеновые шины. Американцы все больше лазеры разрабатывали для передачи энергии, но смотрю, на их форумах уже вовсю графеновые проекты идут. Так что игра продолжается.

Подъем будет идти трое суток. За это время дядя Леша успеет снять показания с контрольных точек. В некоторых случаях он просит нас отключить камеры, тут еще много где секретно. Однако на исходе вторых суток он привел нас в непримечательный закуток.

– Историческое место!

– Тут кругом легенда, дядя Леша. А что за отсек? Видно, что была переделка.

– О, тут мы возили периодически специзделия.

– Ядерные заряды?

– Они самые. 6 штук. – дядя Леша оглядывает помещение.– Допуск только у старшего по смене и зама. И кислорода только на один конец пути.

– А почему?

– Так обратно мы бы и дернуться не успели. Что мы у них, что они у нас. Первые удары ядерными бомбами помимо оборонной и транспортной инфраструктуры наносятся по объектам космической сферы. Но 6 ядерных клопов лучше чем ничего.

Вот так, юмор, грусть и смерть. Они всегда ходят рядом. Холод космоса, радиация, политика, технические сложности. И так каждую неделю, месяц и год. Космосом не живут, им болеют. Долго и без надежды на выздоровление.

– Наверное последний год еще поднимаюсь.

– Да ладно вам!

– А вот и нет. Хочу за мемуары сесть. Вам столько всего рассказал, а это только вершина айсберга. Вы кстати на Луну-старушку путь держите?

– Так точно!

– Привет там передавайте лифтерам. Так и скажите от дяди Леши, они меня знают.

– Хорошо.

Завтра мы сойдем с гостеприимного лифта дяди Леши и помчимся на грузовом челноке до лунных приисков, а конкретно месторождения "Удачное". Само за себя говорящее название. Если честно, то профессия журналиста- это как полет мотылька. То тут, то там нахватаешься верхов, ощущений, энергетики и делаешь из этого контент. Ощущаешь свою легковесность в сравнении с такими глыбами как дядя Леша или следующий наш герой и по совместительству командир "Орлана" – Александр Анатольевич Иванишин. Но это уже другая история, другого репортажа.

07-30 по бортовому времени. Грузовой челнок "Орлан" (Вторые сутки пути).

Всем привет! Это снова Александр Мамонов. И мы снова в пути. Все-таки непривычно жить по условному времени космического борта. Не хватает смены дня и ночи. Постоянное гудение вентиляции, шум от многочисленных механизмов и всегда дневной свет. Заснуть первое время невозможно. Даже беруши не помогают. Хотя… Вот моему оператору очень даже ничего, быстро адаптировался.

– Миша, помаши рукой. Ты как? Норм?

Немного отлетаю в сторону, чтобы не мешать своей суетой капитану корабля и смены – Александру Иванишину. Этот тертый хотел сказать морской, точнее космический волк легко и точно отталкивается от одной переборки и изящно достигает места назначения. И все это в одно движение! Длинная и уверенная траектория через весь жилой отсек. Грация как в балете. В отличие от наших лягушачьих поползновений.

– Класс!

– Спасибо, как спалось?

– Никак.

– Дело привычки.

– Ну за такое количество полетов наверное ко всему привыкаешь.

– Да, тело уже на автомате привыкает. Как и с какой силой оттолкнуться за что хвататься. Могу наверное даже с закрытыми глазами все делать. Думаю, у вас тоже получится. Главное-практика.

– Ну уж нет. Столько моя семья ждать не сможет.

Посмеялись.

Глядя на этого уже немолодого, но по-прежнему крепкого мужика, и не скажешь, что он уже в отставке. Таежная закалка дает о себе знать. Родом из сердца Восточной Сибири, славного города Иркутска, что возле не менее славного озера- Байкал. Такие вот кульбиты судьбы. Ведь где тайга, а где отряд космонавтов. Но все преодолел, и зрение поправил и даже рост уменьшил. Космос как и искусство требует жертв.

– Это правда, что вы даже штангу тягали, чтобы быть меньше ростом?

– Правда. Потом уже эти требования американцев отменили, но факт такой был.

– Страшно было? А вдруг не пройдете? В чем тогда смысл?

– Было и страшно, да и вопросы всякие в голову лезли. Но как-то пробился.

– Везение?

– Нет, пахал как проклятый и твердо был уверен в своих силах. Это помогает держаться цели.

Я смотрю на табло. Расстояние до точки назначения. Если все будет без происшествий, то на прииске будем как и рассчитывали через сутки с лишним. А пока пользуемся гостеприимством этого неординарного во всех смыслах человека и космонавта.

– Друзья мои, в моей журналисткой профессии приходилось принимать водные процедуры и в зимнем лесу. Когда из дюжины раскаленных на костре камней, палатки и снега получается приличная по походным меркам баня. Плескался и в пустыне северной Африки, скромно, над ржавым тазиком. И в том был свой кайф, свое наслаждение после адских дневных съемок. Но ни разу, еще раз повторюсь, мне не приходилось париться в космосе. На траектории между Землей и Луной. И чтобы березовый веник подносил один из заслуженных космонавтов России. Во как!

Конечно, в космосе своя специфика. И баня скорее напоминает мойку, когда твоя тушка стоит в потоке направленных насосами капель воды. Но факт есть факт, это очищает и тело, и дух. И аромат березового веника только ярче становится среди тусклого металла и приборов. Экзотика как она есть!

Сейчас уже обед по земному времени. Наш капитан приготовил чай, и мы пытаемся пристроиться так, чтобы ничего не улетело далеко. Получается не очень. Вот Миша в очередной раз гоняется за тюбиком с джемом. Задаю нешуточный вопрос.

– Что больше всего нравится в космосе?

– Земля. Как ни странно, но тут в пустоте и тьме. Учишься заново ценить землю, голубое небо и людей.

– Философия астронавта какая-то.

– Профессия такая. Так и тянет поразмышлять. Ведь даже в дублирующем составе и мысли не возникало все бросить. Это было не так просто. Годы идут, а ты вечно второй. Вечно в готовности. Слова механика из фильма "В бой идут одни старики" помните? Что самое главное в профессии? Ждать! И самое сложное при этом остаться человеком, не пожелать гадости основному составу. Обязательно аукнется.

– Вы суеверный человек?

– Все космонавты суеверные. Еще с Королева повелось. Традиции нарушать нельзя.

–Вы часто отправляли своим землякам, иркутянам фото их города из космоса. Много бываете на малой родине?

– Нет, увы. За последние 3 года только пару раз проскочил на неделю к родителям. А Байкал он суеты не любит, с ним надо с месяцок пожить. А где сейчас столько свободного времени взять? Так, только пару раз в баньку сходить да с удочкой посидеть. Кстати веники мой батя вязал.

– Душистые.

– Спасибо, передам ему ваши слова. Он поклонник вашей программы.

– Приятно.

– Кстати встречный вопрос. Угадаете – приз!

– Окей.

– Кто автор космической парилки?

– По-моему, Владимир Комолов.

– Точно! Если ответите на дополнительный вопрос- удивите.

– Пробуем!

– Сколько раз начальство грозилось ликвидировать баню?

– Э…5?

– Нет, всего лишь три. Но тогда наши коллеги сумели отстоять свое право на релаксацию.

Мы продолжаем свой полет до Луны. Точнее до причала уже лунного лифта на Южном полюсе. Ученики дяди Леши с честью продолжают эстафету на спутнике Земли. Пусть и материалы там попроще и масштаб перевозок не сравнить. Но это конечная точка пути из варяг в греки. И все титанические усилия большой страны по освоению космоса должны обернуться энергетической палочкой-выручалочкой для несущейся на всех парусах экономики России.

– А почему не ушли на заслуженный отдых? Ну там экскурсии или преподавать? Все же легче чем вахтовать на челноке?

– Легче, но не проще. Если нет в жизни точки приложения усилий, то человек сгорает быстро.

– Но это не обязательно космос.

Александр твердо и категорично машет головой.

– Обязательно!

– Я так понимаю, что не в деньгах дело? А в чем тогда? Приключения? Романтика?

– Это пройденные этапы. – Иванишин улыбается- Скорее отсутствие рамок и границ. Вот, к примеру, сидишь возле иллюминатора, отдыхаешь просто или чай пьешь. Земля под тобой как небесная карта. Спирали циклонов, океанская рябь, снежные кляксы гор. Такое спокойствие охватывает, там, внизу такого состояния нет и не будет.

Интересная мотивация. Мы еще долго общаемся на разные темы от политики до философии. Уже не для камеры. И знаете какое дело, передо мной вдумчивый и глубокий специалист, да. Но и мыслитель, как это ни забавно звучит. Наверное плавая в бесконечности межпланетных просторов невольно заражаешься этим масштабом.

Порой воспоминания из командировок остаются в сознании как смазанные временем образы. Рейс на челноке Иванишина мне запомнился самим капитаном корабля, который смотрел в боковой иллюминатор словно в первый раз. Свежесть восприятия жизни- вот, что я увидел во всем его образе. А это, как писал Достоевский- единственный способ продлить молодость! Такие дела.

Уже завтра нас ждет прииск "Удачный" и руководитель лунной программы – Владислав Шевченко. Надеемся, что разговор будет достойным. Пока отключаемся. Надо отдохнуть.

11-20 по местному времени прииск "Удачный" Луна.

Вот кажется все предусмотрели, но такое в экспедициях не редкость тот, кто нам нужен – Владислав Шевченко сейчас на базе отсутствует. Он, как это бывает, внезапно оказался совсем в другом месте, на Северном Полюсе Луны. Жаль конечно, но наша журналисткая удача, не смотря на такое досадное недоразумение, с лихвой вознаградила за смирение. Не дала утонуть бесславно. Хотя и захотелось проораться. Честно!

Сегодня нам выпала редкая возможность получить ответы из уст, ветерана, без ложной скромности "мастодонта" всей промышленной добычи Гелия 3. Знающие уже догадались, просим к ответу Плужникова Василия Николаевича. Или "Батя" среди местного люда. Но пока ждем, идет совещание, которых тут очень много.

Рассматриваем серые монолиты реголитовых блоков, которыми укреплена российская база. Их изготавливают тут же, в подземном комплексе прииска. Вообще Луна в этом полане удобное место. Есть реголит- как дешевый и доступный материал для местного бетона. Еще титан, алюминий и другие ископаемые для будущих космических верфей. Сила притяжения, которая позволяет монтировать и перемещать конструкции, о которых на Земле можно только мечтать. Рай для технарей!

Да, о базе. Она расположена на глубине 30 метров. Так избегаем губительных солнечных ветров в период активности светила, да и вообще безопасней. Кое-гДе на стенах еще видны отметины от проходческого щита. О том как эту 300-тонную громадину перевозили на Луну – отдельная песня.

Шорох двери. Вот и наш герой репортажа.

Плужников вышел с утреннего совещания не в духе. Не рискуем сразу задавать вопросы, ибо знаем характер у "главного по Гелию 3" тяжелый. Словно отражение всей трудоемкости и сложности добычи стратегического для человечества материала.

– Мамонов?

– Да.

– Приветствую на Луне. Как долетели?

– Ничего. Весело и даже с банькой.

– Иванишин что ли?

– Так точно!

– Как он?

– Передавал привет.

Идем мимо примечательной карты. На ней обозначены территории добычи и страны, за которыми они закреплены. США. Индия. Китай. Япония. ЕС."Батя" видит куда мы смотрим.

– Вот сейчас в очередной раз быковали с звезднополосатыми.

– О чем?

– О спорном участке. У них же любимая фишка – разница в толковании, территориальных, экономических и национальных зон. Опять таки в правилах свободного прохода. Вот так и воюем с ними, они с нами.

Важность этого изотопа трудно переоценить. СССР и США еще в начале 80-х открыли эту гонку и элитный клуб по доступу к энергоносителю будущего. Хотя у НАСА и была фора в виде пилотируемой лунной программы, наши обошли их как раз по исследованию обратной стороны Луны. И как всегда в итоге оказались правы. Сейчас на фронте освоения и добычи Гелия 3 жарко. Конкуренция высочайшая и требует помимо колоссальных вложений в лунную инфраструктуру еще и координации с атомщиками на Земле. Поэтому без преувеличения каждый день тут на вес золота. Это отражается и на людях. Все сосредоточены, деловиты и не обращают на нас, телевизионщиков никакого внимания. Мухи отдельно, котлеты отдельно. "Батя" уже решает насущные задачи. Кажется сломался беспилотный комбайн по сбору реголита. Местные называют его Змей Горыныч. Всего их на российских приисках 7. Бюджет по доставке и сборке каждого как у средней величины земного города на 1 000 000 человек.

– Нет, 3 дня это слишком много.

Мы можем только догадываться, что говорят на другом конце провода.

– Два! Максимум. Потом спишу тебя на Землю, без амнистии. Понял? Вот так!

– Строго!

– А как иначе. – "Батя" вздыхает. – Змей Горыныча доставляли по частям около 7 месяцев. 2 месяца на сборку, отладку и прочие танцы с бубнами. Такие деньжища ухлопали, что мама не горюй. А теперь, когда более или менее вышли на плановый показатель добычи реголита остановка.

– И вечный бой, покой нам только снится.

– Верно. Вы в курсе какое соотношения Гелия 3 в изначально породе?

– Если не ошибаюсь, то 1 грамм на 100 тонн.

– Вот и представьте сколько нам еще лопатить для тестового запуска термояда.

– Это в Димитровграде который?

– Он самый.

– Я слышал, что там еще около 3 лет работы для тестового пуска.

– Вот-вот. Так что времени мало.

– Похоже на гонки.

– Тут не заскучаешь. Американцы и китайцы уже в затылок дышат. Это как с вакциной от Ковид-19. Никто не думал, что России удастся создать эффективное профилактическое средство. А пришлось признать факт- удалось. Вот и здесь "Гелиос-7" – наш опытный термоядерный реактор- серьезная заявка на безусловное лидерство. На десятилетия вперед. Чуете какая ответственность?

– Да.

– Так что 2 дня – это максимум. Максимум.

А потом. Потом "Батя" провел нас к скромному стенду. Символические голографии гвоздик. И 11 портретов. Помолчали. Это обратная сторона гелиевой гонки. Как напоминание, что в космосе мы все-таки чужаки.

– Половина из миссии 13-78 это еще в 1985 году. Спускаемый модуль столкнулся с остатками китайского зонда. Мусора уже и на Луне хватает.

На войне как на войне. Говорят, что Василий Николаевич каждое утро перед планеркой тут стоит минут 5. О чем думает в эти минуты патриарх лунного освоения никто не спрашивает, и мы не стали.

– Можно нескромный вопрос?

– Валяйте.

– О чем больше всего скучаете будучи на прииске?

– О траве. Настоящей земной. У нас тут гидропоника и все дела. Но это не то.

– Как в песне.

– Да, пожалуй.

Еще один примечательный стенд. Так называемая "золотая тонна". Я видел ее на фото и презентациях "Роскосмоса". Сейчас символический цилиндр заполнен чуть более, чем на четверть. Еще пару лет и пробная партия Гелия-3 полетит для освоения в Димитровград.

– Впечатляет, Василий Николаевич.

– Отстаем. – "Батя" задумчиво теребит планшет.– Не надоело еще снимать?

– Не-а. Только во вкус вошли.

– Ну раз такое дело айда к нашим технологам.

По себе знаю как неприятно отвлекаться во время работы на посторонние и совсем ненужные вещи. Поэтому ироничные взгляды лаборантов и лаборанток (а девушки тут как на подбор) понимаю. Прилетели, суету навели, объективами чуть ли не в нос тычут. Какая тут работа?!

Извиняемся, но продолжаем снимать.

"Батя" поспешно вверяет наши души смурному молодому человеку.

– Так, Митя, это журналисты из Москвы. Журналисты, это Митя. Все, я побежал. Увидимся вечером!

Как раньше принято было говорить – кадры решают все. Так вот, Митя, самый что ни на есть ценный кадр. Во-первых, в его отделе идет отладка по добыче и обработке полезных ископаемых в отвалах реголита. Во-вторых, Дмитрий Иванович, человек отказавшийся от руководящей должности в НАСА, что тоже о многом говорит. Какое направление бы возглавил там? Секрет!

– Что пересилило соблазн уйти туда? Патриотизм?

– И он тоже. – Митя улыбается, впервые за все время- Но это мой осознанный выбор. Хотя, признаюсь, дался он нелегко. Однако не жалею.

Возвращаемся к лунным баранам. То бишь реголиту. Этот невзрачный сероватый грунт оказался полон сюрпризов. Помимо стратегического изотопа лаборатория Мити нашла способ сверхэффективного выделения титана. Добавим наличие в лунном грунте водорода, азота и кислорода. Так что со временем перспектива самообеспечения не только воздухом, водой, но и строительными материалами для тех же грузовых челноков. А это уже иной уровень освоения Луны.

– Аналогичные проекты отрабатывают в секторах США и Китая. Сейчас в лунной инфраструктуре принято проектировать под всю технологическую цепочку переработки сырья. Впрочем, ничего нового. В СССР вдоль нефтепроводов вставали цеха бензопродуктов, летучих и нелетучих углеводородов, пластмасс, газоконденсата. Преемственность!

– Бывают ли завалы на работе? Нервничаете?

– Нет! Мы идем по графику.

В руках начальника лаборатории небольшой квадратик тусклого металла.

– Первый лунный титан.

– Подарите на память?

– Почему бы и нет.

– Здорово, сохраню для потомков!

– Скучаете по Земле?

– Конечно!

– А что делаете в отпуске?

– Как ни странно ничего. Люблю пройти в парк или поехать за город и просто сидеть, просто созерцать природу.

– Как у полярников прямо!

– Точно. У родителей жены как-то не смог вырвать сорняк. Теща пыхтит, мол, чего с ним церемонишься? А у меня рука, знаете ли, не поднимается эту зелень сорвать.

– Мне вроде бы говорили про комнату релаксации, зимний сад.

– Это не то! Искусственное и есть искусственное.

Покидаем лабораторию. Еще один кусочек чей-то жизни. Пора на сегодня закругляться. Голова гудит от усталости.

Сейчас нас оставили освоиться на базе. Привыкнуть к местным условиям. Хотя, конечно, чтобы просто не мешали пока. Но это хорошо. За время этой экспедиции по пути освоения Гелия-3 я многое увидел, услышал и хочешь, не хочешь, а придется все это переварить. Так что время для себя- это даже хорошо.

Что сказать? Тут, на спутнике Земли, под толщей реголита как-то с трудом верится, что под небом можно просто ходить, дышать полной грудью и ничего по сути не бояться. Это непривычно и давит на мою психику как человека далекого от космоса.

Пауза.

Тем больше уважение к тем, кто может прорубать окно в будущее в таких непростых условиях. Звучит пафосно, но это только так кажется. Никто из лунных первопроходцев так не думает, для них – это работа. Опасная, ответственная, но работа.

Здесь незримо чувствуешь как по цепочке от лифта дяди Леши и челнока Александра Иванишина передается эстафета поколений, чтобы реализоваться в конкретных мегаваттах энергии там, на Земле. Такой вот бумеранг времени и технологий.

За сим прощаюсь с вами. Увидимся на следующей неделе. С вами был Александр Мамонов. Берегите себя!