Трава у дома

Александр Ким

Трава у дома

Через двадцать лет вы будете больше жалеть не о том, что вы сделали, а о том, что не сделали. Так скидывайте узлы, выплывайте из тихих гаваней. Поймайте ветер в свои паруса. Исследуйте. Мечтайте. Открывайте.

Марк Твен

09-02-2021г. п.Мирный 05-00 утра по местному времени Архангельская область.

Всем привет! Это Александр Мамонов и очередной, уже слава Богу седьмой, репортаж из цикла "Маршрутом из прошлого". Сегодня как и обещал легендарный путь из "варяг в греки" как его называли курсанты знаменитой 834-учебки. Пчхи! Извините. Да… северные широты дают о себе знать. Это не Москва. Мороз порядком прихватывает, благо утеплились. Предварительно удалось связаться с местными коллегами и нам подробно все объяснили. Что надевать и когда надевать. Ибо Север. А он, как и космос, несерьезного отношения к себе не терпит. Вот и наш оператор Миша Ощепкин уже что-то снимает, не смотря на мороз.

– Что снимаешь?

– Северное сияние.

Странное дело, суровый климат и неземная красота солнечного ветра как предтеча ворот в космос. Можно сказать философия пути, непростого пути ранее советского, а сейчас российского космонавта. Мы ждем служебный Пазик. До пересменки как раз минут 5-7, а потом…

Впрочем сюрприз. Пока не раскрываем всех карт!

К остановке подъехал автобус цвета хаки. Черные армейские номера и на лобовушке кьюар-код для сканеров КПП. Под утро народу в салоне немного. Водитель непривычно долго ждет, когда мы погрузим свои баулы. Но ничего не сказал. Хоть и салон заметно выстужен. Мы виновато тулимся ближе к концу, чтобы не мешать своим багажом остальным.

– Вы откуда?

– Из Москвы.

– Телевизионщики что ли?

– Да.

– Понятно.

Народ тут немногословный и кто-то уже погрузился в легкую полудрему. Камерами местных не удивишь, регулярно то одно высокое начальство из столицы прилетает, то другое. На прошлой неделе был Шойгу с инспекцией. Так что к свету софитов привыкли даже лайки. Наконец на очередной остановке появляется тот, кого мы ждали. И надо сказать согласовывали и эту встречу, поездку и репортаж отсюда ни через один высокий кабинет.

Это дядя Леша. Но дядя Леша он для знающих его не первый год по службе. Впрочем для нас этот легендарный человек сделал исключение. А так, позвольте вам представить Алексей Петрович Арцутанов. Майор военно-космических сил в отставке. В прошлом с 1978 по 1992 начальник второй смены ОЛ-1. Для несведущих ОЛ-1 (Орбитальный Лифт №1).

– Ну уж. – дядя Леша смущенно отмахивается.– Оля. Все так его и называли, даже мы, кто на лифте работал.

– Ну да, Оля. А вот скажите в сети много версий такого прозвища. То сам генеральный конструктор Юрий Николаевич Арцутанов так лифт на одном из совещаний назвал. То ли сам Брежнев при чтении сводки с космодрома так оговорился. Где правда?

Дядя Леша вздохнул.

– Кто его знает. Но когда я учился в 384-ой учебке, то Оля уже фигурировала в наших разговорах. Кстати, уже в девяностых, когда тут вовсю шастали американцы они мне часто задавали вопросы про лифт. Так вот по классификации НАТО, вы же знаете они всей нашей технике прозвища дают. Ну там Медведь – Ту 95, наш ОЛ-1 значился как Оля. Смешно! И еще сразу говорю, так как ваша братия уже не первый раз штурмует меня. Я не родственник Юрию Николаевичу Арцутанову, царствие ему небесное.

Помолчали.

Вот так бывает в нашей журналисткой работе. Хотелось в одном репортаже свести конструктора и родоначальника всей орбитальной инженерии и так сказать легендарного оператора его детища. Но увы, не срослось. Человек предполагает, а Бог располагает.

– Мы с ним переписывались регулярно. За год до смерти он мне подарил книгу с автографом Артура Кларка.

– Да, они активно общались во времена союза.

Дядя Леша сидит задумчивый, видно в душе еще не смирился с потерей.

– Нам на следующей выходить. Давайте подсоблю с поклажей.

Автобус завернул на неприметную остановку. Развилка. Направо еще километров 40 и будет космодром Плесецк. А нам налево, где по бетонке еще километров 25 ехать до стартовой площадки Ольги. Быстро выгрузились, и темный силуэт машины скрывается в ледяной поземке.

– Сейчас наш буцефал подъедет. Замерзнуть не успеете.

Про мороз это актуально. В городе почему-то не так сильно ощущался. А тут, среди высоких сосен и вспыхивающего зеленоватыми огнями неба так пробирает. Брр!

– Сколько лет северу душу отдал, а все равно как в первый раз. И даже на орбиталке не так красиво.

06-12 Дорога на стартовый комплекс ОЛ-1

Это на Плесецкий космодром дорога любо-дорого. Ровная, освещенная рядами светодиодных светильников и под круглосуточным мониторингом дорожных служб. Мы же мчимся по ухоженной, но все же менее востребованной трассе.

– Еще в 82-ом году ее хотели расширять, даже проектную документацию уже подписали. Но что-то там в верхах не срослось. – дядя Леша кивает на ржавые столбы по обочине дороги. – Вот и все, что осталось от тех хотелок.

Чувствуется в голосе отставного майора горечь.

– Но ОЛ-1 это же по сути была экспериментальной установкой. Наверное посчитали нецелесообразным кидать деньги в расширение.

– Ерунда! Юрий Николаевич еще Устинову доказывал, что у ОЛ-1 есть возможность модернизации, тогда полезная нагрузка выросла бы с 12 до 25 тонн. А это уже уровень Байконуровского лифта на момент 1979 года. Просто как всегда вмешалась большая политика. Ведь такие конструкции сами знаете, рациональнее ставить на экваторе. Вот носились мы с этими африканскими демократиями как дурак с торбой. Деньги, оружие, лекарства, подготовка кадров. А все для того, чтобы иметь надежные площадки для орбиталок. И что? Американцы поступили умнее просто вооружали очередную банановую оппозицию и все! Ни лояльного режима, ни денег. Все насмарку! А даже 30% от вбуханных в Африку хватило бы на модернизацию здесь в Плесецке.

Не знаю говорил ли это дядя Леша уже после 85-го тогдашнему генсеку Горбачеву (установка на гласность вроде бы позволяла), но выше майора он так и не поднялся. Значит говорил, но об этом наш герой предпочитает не распространяться. "Правдоруб" так за глаза называли и называют его сослуживцы, коллеги и друзья.

Наконец мы подъехали через малый КПП к внешнему контуру орбиталки. Надо сказать, что вживую эта титаническая конструкция впечатляет. Гигантские железобетонные блоки и пакгаузы основания. Станции слежения. Вышки наблюдения и метеостанции. Противовесы и машинные залы механизмов контроля натяжения. Огромное и сложное хозяйство. Тут еще и подсветка (мода куда же без нее) постаралась. Серебристая игла тросов из углеродных нанотрубок растворяется в высоком темном небе. Ух! Умели тогда строить, чувствуешь себя как карлик на плечах атлантов.

Дядя Леша видит нашу реакцию и улыбается, мол, не вы первые. Откуда-то появляется ухоженная дворняга с ошейником, на нем медная бляха с гравировкой "Спутник". Еще одна местная легенда, точнее традиция.

– Это потомок того первого "Спутника"?

– Так точно! Иди сюда, блохастый!

Собака вежливо позволяет себя погладить. Дядя Леша дает ей какое-то лакомство.

– Еще до закладки стартовой площадки лифта Сергей Павлович в 1962 году активно вел предпроектные работы с "ящиком" (секретный научный институт) Арцутанова. Ведь после спутника именно на его ракете предстояло запустить первый этап – геостационарной базы. В череде выездов на местность Королев в шутку заметил, что объект стратегический, а собаки-сторожа нет. На что Юрий Николаевич также в шутку попросил исправить положение. Вроде бы забыли, но на следующее совещание Королев принес Арцутанову молодого кобеля. Дворняга. Назвали собакена конечно же Спутником. Вот так и живем!

Под спокойным взглядом Спутника мы проследовали в здание предполетной подготовки.

Обязательный инструктаж (для нас сделали исключение и мы прослушали лайт версию), медосмотр и проверка скафандров. Все это время телефон дяди Леши разрывался от звонков. Сразу видно человек хоть и на пенсии, но незаменимый.

– С подшефной школы звонили. Попросили провести экскурсию по территории. Надо будет все обдумать, график в этом году плотный. Ну что, орлы готовы? Айда примерять скафандры.

Одной ногой уже там. Сейчас только облачиться в облегченные "Орланы" и почти космонавт. Но по сути конечно же балласт с камерами.

– Скажите, а как здесь восприняли перестройку и прочие кульбиты 91-го? Говорят, все было непросто.

– Как бы это выразиться покультурнее. Когда в 1985-м году наш дорогой Михаил Сергеевич вдруг взял и разрешил, то чего раньше было нельзя как кран с холодной водой повернул. Начался вполне предсказуемый бардак. Первым делом свернули расширение поселка. Заморозили социальные проекты, там школу и больницу. Мол, не до экспериментальных лифтов тут. Я, мой начальник Василий Николаевич Беркутов вполне обоснованно полагали, что все эти американские танцы с бубнами про разоружение и мир, всего лишь один из многочисленных ударов по СССР. Понятно, что экономика была перегрета, что систему власти надо было менять. Но! Не так резко! Не так глупо! И конечно же космонавтика пострадала в первую очередь. Если к 1989 из 10 Буранов летало только три, остальные под улыбки заокеанских коллег отправили на консервацию- считай на убой. Когда нагрузка на Байконуровский орбитальный лифт снизилась с 200 рейсов за квартал до 89. И эти клоуны из минфина урезали и так на ладан дышащие квоты по персоналу, надбавкам и льготам. Народ побежал. Эх. Мне как пальцы без наркоза поотрубали, только не сразу, а медленно. Что уж говорить про наш недолифт с полезной нагрузкой в 12 тонн. Офицеры плакали, писали рапорты о переводе. А что поделать? Это я такой был – идейный. Из всей семьи лифт да северное сияние. А им семьи кормить надо. Так что – чума это была, а не оптимизация.

Дядя Леша машет рукой.

– Встала четкая, откалиброванная десятилетиями схема. В сентябре 89-го в кабинете Беркутова телефоны разрывались от звонков. Прибалтика, там собирали комплексы слежения и калибровки за геостанцией Ольха-33М. Душанбе, где смежники клепали блоки противовесов и металлоконструкции для работы на орбите. Иваново, там размещали заказы по спецнитям. И все спрашивали где деньги, где подтвержденные планы закупок, где график поставок комплектующих? Генподрядчики, проектировщики, смежники. Все встало колом! У Беркутова за 89 и 90-ый года было 4 микроинфаркта. Понимаете? Нет? Вот и я не понимал в чем дело… Да наверное и вся страна не понимала что к чему.

Сказать мне нечего, в то время меня даже в планах не было.

Дядя Леша проводит нас в раздевалку, где под присмотром целой команды мы облачаемся в скафандры. Теперь точно никаких иллюзий, через час с лишним мы будем на стартовой площадке космического лифта.

–Миша, как настрой?

Оператор улыбается.

– Все хорошо.

Уф! Все-таки не по себе. Теория теорией, а всякое бывает. Стоять в скафандре пусть даже и облегченном неудобно, поэтому нас провели в отдельную комнату с глубокими креслами. Так что полулежим, глядя в потолок. А что? Удобно.

– А можно нестандартный вопрос?

– Валяй!

– А была ли за все эти годы мистика в вашей опасной работе?

– Хм… Трудно сказать, чтоб прям барабашки по тросам ползали. Но вот что-то эдакое было. Сентябрь 1983-го. Ни с того ни с сего в три часа ночи дико разболелся зуб. Что ты будешь делать! А чтобы вы понимали медицинский надзор и осмотры тогда были ежедневными. Объект стратегический. Как стоматолог пропустил эту проблему ума ни приложу. Короче промаялся с ним до утра, а потом как открылся медицинский блок рванул к стоматологу. Что ты, говорю, мать-перемать пропускаешь такие болячки. Он бэк мэк. Удалили несчастный коренной, наложили швы. Меня на 2 недели в расход, пока не заживет не появляться. А именно в эти две недели мы должны были партию микроспутников для Минобороны запускать с низкой орбиты. Орион кажется. Серия была еще сырой, но новое всегда почетно. Ох и зол я был на того докторишку. С горя заперся у себя в общаге, закимарил. А потом меня срочно будят, не смотря на все мои больничные и прочее. Я спрашиваю, что, мол, стряслось . А дежурный только чеканит – В штабе все разъяснят. Как болванчик. Я в штаб. А в кабинете Беркутова, народу понабилось. И все бледные как простыни. Чего стряслось? А Вахромеев, начальник службы технического контроля только и выдавил – Гидразин.

В общем, из-за микротрещины в топливном баке спутника (куда смотрели ОТК подрядчика) на высоте 99 километров произошла утечка гидразина, а это без малого 450 кг токсичной дряни. А дальше как в методичке по технике безопасности " с воздухом и О2 образует взрывоопасные смеси".

– Рвануло?

– Да. – дядя Леша вздохнул- Грузовую платформу вывернуло как бумажный пакетик, отсек управления пострадал на 60%. В живых из смены осталось только 2 из дальних от эпицентра отсеков. Связист и инженер-электрик, который по чистой случайности оказался в том месте. Их спасли переборки. Остальные либо пострадали при взрыве или погибли при разгерметизации. Такие вот дела. В тот день сопровождать груз должны были мои ребята. В общем, встретили свое второе рождение.

– А стоматолога отблагодарили?

– Ага, но уже потом. После всех мытарств по ликвидации последствий. Ну как сойдет за мистику?

– Более чем.

– Ну и ладно.

11-00 Стартовая площадка ОЛ-1.

Если честно, меня порядком потряхивает. Хотя и понимаю, что рейс пройдет под контролем автоматики и все будет штатно. Еще раз снимаем монументальную иглу тросов, уходящую в синее небо. Дядя Леша смотрит на лифт почти отеческим взглядом.

– А ведь в 1994 сразу же после путча лифта бы просто не было. Новая волна ельцинских реформаторов посчитала его содержание нецелесообразным и отдала запуски спутников американским партнерам. Байконуровский лифт был в вечной модернизации с 1992 года. Полтора Бурана еле-еле налетывали 5 рейсов по орбиталке. Не говоря о том, что МИР уже на ладан дышал. В общем, усилиями либеральных деятелей и их кураторов российская космонавтика благополучно шла на убой. Вот тогда и дал свой последний бой Беркутов. Он писал, звонил и стучал во все инстанции, давал интервью на радио и ТВ. Устраивал массовые пикеты у здания Роскосмоса в Москве. Но параллельно искал "крышу" в виде мощной банковской группировки. Времена были такие, без спонсоров никуда. И знаете нашел! Просто отцы-основатели этого банка хорошо знали Василия Николаевича еще с институтских времен. В общем, сдвинул, осилил махину! Правда и стоило это ему жизни. Сердце в итоге не выдержало.

А стоило ли оно того? Поберечься бы? Поплыть по течению.

Но как любит говорить дядя Леша, по течению плывет только мусор.

Лучше и не скажешь.

Мы как-то упустили за всей этой машинерией из виду, что за каждым метром вырубленной и отвоеванной у тайги территории стоят конкретные человеческие судьбы. Десятки тысяч людей, которые косвенно или напрямую приняли участие в грандиозном проекте второй половины 20 века. И эти чудо-люди как волшебники убрали сотни гектаров первозданной тайги, выровняли площадку, сложили из сотен тысяч тонн металла небесный лифт и как стрелу запустили его в северное сияние. Такова уж человеческая природа, что восторгаться ты можешь только некоторое время. Потом масштаб и осознание сделанного блекнут, все воспринимается как должное. Но это не так. Вот казалось бы – передо мной серый, поросший мхом по низу бетонный блок противовеса. Но по сути- это не просто безликий куб весом 200 тонн, что стоит среди тысяч таких же и составляет опору лифта. Это часть отданной жизни и человекочасов водителей, экскаваторщиков, плотников, бетонщиков, сварщиков, монтажников, проектировщиков. Циклопическая пирамида, в основании которой кропотливый труд уникальных специалистов, веривших в светлое будущее своего детища, своей страны. Другое дело, что светлое будущее и сама страна оказались на разных полюсах.

Словно в назидание будущим поколениям на территории комплекса чудом сохранился советский плакат с призывом крепить космические ворота. Крепим! Все еще и не смотря на.

Нас запустили в десантный отсек. Техники деловито прикручивают какие-то трубки и датчики. Сравнивают показатели приборов и выполняют прочие важные предстартовые протоколы. Порядок прежде всего. Космос- враждебная для человека среда, так что лучше перестраховаться. Все это время дядя Леша мысленно с техниками и операторами ЦУПа (центра управления), эта суета ему знакома. Это видно по мимике, как и зачем следят его серые глаза и невольно дергаются пальцы в перчатках.

– Пока есть время и чтобы не дрейфили могу рассказать одну смешную историю.

– Сделайте милость. А то действительно как-то тревожно просто так ждать.

– А то! Было это в октябре 1995 года. Денег нет. Причем не только у меня в кармане, но на нашем счету в казначействе. Дернулись было в Минфин и Минобороны, но там и там нам показали кукиш. Мол, выкручивайтесь как можете. Вот и дергались. Смешно вспомнить! И шведские метео микроспутники запускали по смехотворной цене, Размещали рекламные баннеры на кабине грузового отсека. Окучивали китайцев на годовые контракты по челночным рейсам на орбиту. Короче лихие 90-е как они есть. Так вот, за всей этой канителью приходит на факс какое-то сумасшедшее письмо от корпорации Дисней.

– Что?

– Да, мы сначала сами не поверили. Но подпись и адрес их европейского офиса все честь по чести. А предлагали наивные американцы следующее. Сделать цикл передач про космос с героями их мультиков. Чтобы значится их мики маусы и прочий зоопарк посещали орбиту и рассказывали научные факты. Ну мы первым делом прикинули, что особисты такой цирк на территорию не пропустят. Чего доброго загремит все руководство объекта в дурку, когда высокое начальство увидит мышонка в нашем скафандре. Но решили поприкалываться. Дернули с отсыпных нашего радиоэлектронщика Васю, тот как раз штудировал инглиш для поступления на заочку. И состряпали такой примерно текст.

Уважаемые сэры! Рады вашему предложению. Но у нас как раз закончились и больше не производятся дефицитные скафандры как раз под ваши мультяшные потребности. Марки скафандров ЛОЛ-1 (Легкий, огнеупорный, летный версия первая) и ЛОЛ-2 (тоже самое, но более продвинутая). Даже рисунки приложили с описанием скафандров. Как раз по их мышиным и утиным и тому подобным рожицам. Мол, будем рады если пробьете, поможете и все такое. А что? Россия – родина слонов. Иностранцы чего только про нас ни думают, так что и такие скафандры по их мнению у нас были. Не сомневайтесь. Почитали, поржали. Что-то стряслось на территории в тот день, про факс и не вспомнили. Вот только забыли мы этот шуточный факс выбросить в ведро, оставили на столе секретарши. А наш секретарь – отдельная песня. Зинаида Петровна прошла суровую школу советского , а потом и российского референта. Поэтому оставленный на столе документ со всеми реквизитами отправила как дисциплинированный работник куда надо, то есть в европейский офис Диснея. И как истинный, еще военной закалки человек содержание факса ее не смутило- приказы не обсуждают. А через месяц, когда все уже окончательно выкинули из головы переписку с Диснеем раздается звонок из Главка. Какой-то зам зама комитета и все такое что-то бормотал про ЛОЛ-1. Куда мол дели? Должны ж были остаться. Послали его куда подальше со всякой чепухой. Затем посыпались письменные запросы с таким же блеклым блеянием, мол, найти, посчитать и прочее. Отбрехались повторно. Потом уже из Роскосмоса один из замов тогдашнего руководителя с еле скрываемой злостью наехал, что это такое. Где могут дефицитные скафандры? Тормозите сотрудничество на самом высоком уровне! Какие скафандры? Какое сотрудничество? Мол уважаемые люди аж из администрации президента впряглись для хороших парней из Диснея. И тут-то мы поняли, что наш шутливый факс каким-то макаром дошел до Европы. Пока мы плясали вокруг невозмутимой Зинаиды Петровны, она достала аккуратную папку с исходящей корреспонденцией. Дата есть? Печать и подпись есть? Контакты получателя есть? Лежала на моем столе? И мы как заводные козлики только и делали, что послушно кивали головами. Сами дураки- понимаем. Пришлось высокому начальству во всем признаться. Мне выговор. Диснею официальное извинение. Правда, мультипликаторы оказались славными ребятами, позвонили нам и мы вместе уже поржали над всей этой ситуевиной.

– Хорошая история!

– И самое главное правдивая. Надо было тот факс сохранить. Но где там. А мы кстати уже того… едем!

– А как же знаменитое – Поехали?

Дядя Леша только отмахивается, у него этих смен было больше тысячи. И все же ощущение от плавного подъема непередаваемое. Это в самолете все ясно. Вот гул двигателей на максимальной тяге, толчок, отрыв и все- полет. А тут как-то обыденно и плавно словно в купе спального вагона. Разве что информационная панель лихорадочно отсчитывает метры и километры. Как представишь себе высоту, тонюсенькую линию тросов и модули лифта. Брр! Но как говорят танкисты, главное в танке – это не дрейфить. Мысль о том, что ты в стальной скорлупе упрямо ползешь на высоте уже 3 км напрягает, а что если того…

– Через пару часов можно будет отвязаться. А пока терпите. Тросы – это струна. А у струны всегда есть моменты скручивания, натяжения, свои "быстрые" и "медленные" участки. Опять-таки воздействие атмосферы никто не отменял. Факторов куча!

– Да уж. Успокоили!

– А то! Лифт- это сложный организм. Сейчас конечно проще, ИИ следит за колебаниями всей конструкции, специальные демпферы гасят вибрацию. Датчики отслеживают чуть ли не по сантиметру состояние тросов. Нейросети мониторят обстановку насчет космического мусора. Красота!

– У вас все было вручную?

– Аналоговое. Многое приходилось просчитывать в голове. Может и поэтому мысль не стояла на месте. Примечательный вышел у меня разговор на одной конференции под эгидой НАСА. 1998 год. Нас как бедных родственников вывезли на научно-практическую конференцию. Но больше напоминало экскурсию цивилизаторов для отсталых аборигенов. Конечно же традиционный фуршет, так вот сижу это я в препаршивом состоянии духа. Одно сравнение плановых запусков, не говоря уже о пилотируемых программах в сравнении – повод напиться. Чего-то глотаю крепкое и подсаживается ко мне американец. Вот ни разу он не угадал с моим настроем. Думаю, сейчас начнет бахвалиться дам по роже. Отведу душу.

– Приятель, говорит, ты случаем не из Плесецка?

– Оттуда.

– Орбитальный лифт?

Оказалось, что он бывший глава основного состава орбитального лифта на мысе Канаверал. Так сказать, коллега по цеху. Выпили , даже галстуки сняли. Хоть и противник, но сам по себе мужик что надо. Языки у нас развязались, так что говорили друг другу, что на самом деле думаем, а не для протокола. Острый вышел разговорчик.

– Вы, русские, как никто другие ломаете до основания все из прошлого, чтобы построить на обломках будущее. Но фундамент фиговый.

– И вы нам круто в этом помогли.

– Не спорю, своей цели моя страна добилась. Но я искренне жалею, что ваш Союз развалился.

– Да ну?

–Не веришь? Зря. У вас была оригинальная и лучшая техническая школа в мире. С вами было интересно состязаться. Когда наши парни рассматривали очередные новинки на вашем лифте, всегда были возгласы. Для чего? Потом- Как? А потом – Круто! Когда движуха- это хорошо. Вы заставляли нас быть лучше, задавать вам же более высокие планки. А теперь что? С китайцами тоько разбираться, но это ваши клоны, разве что похуже.

Такой вот странный был янки. Кстати, поржали с ним, когда вспомнили "Зима челноков". Не слышали о таком?

– Нет.

– Эх, молодежь. 1988 год. Наш дорогой Михаил Сергевич уже успел начудить, так что в нашей епархии было нестабильно. Но как-то летали. Началось это 12 февраля. Я в то время был дежурным по ЦУП-у. Принимаю доклад от Васьки Стрельникова, умнейший парень, погиб двумя годами позже при спуске с орбиты. Так вот Василий докладывает. Мол, американский шаттл внаглую фотает наши модернизации на противовесах. Конечно охранный периметр не нарушает, но уж больно … нагло. Оружие сами понимаете не применишь. Мир. Разрядка. Гласность и все такое.

Дядя Леша с волнением смотрит в иллюминатор.

– Ну мы значит с начальством покумекали и бросили клич ребятам из отряда Буранов. Финансист бурановцев на дыбы, каждый полет как бюджет моногорода. Что это просто так щеки дуть. Но престиж дороже. Пока еще более высокое начальство согласовывало свои подковерные шырли-мырли. Буран ОК-1.01 стартовал прямо к америкосовскому лифту, тому самому, где мой американский визави командовал. И тоже стал крутиться и вертеться вокруг. Американцы удила закусили и еще пару шаттлов уже на Байконур отправили. Короче всю неделю вели оптическое наблюдение, подходили впритирку к охранным периметрам друг дружки. Короче "воевали" как могли.