скачать книгу бесплатно
Он остановил машину, вцепился в руль и опустил на него голову.
Ева погрузился в ужас и не сразу заметил, как встревоженный Стас хлопает его по плечу.
– Женя! Женя!
– Я в норме! – Ева втянул воздух, и головокружение отступило.
– Что с тобой происходит? – Стас просканировал Еву прицельным медицинским взглядом: оценил размер расширившихся зрачков, тремор, выступивший на висках пот. Он определенно это уже видел.
– Нервы сдают…
– Ты сколько энергосов выпил? – Стас знал, что Ева чист, был уверен процентов на восемьдесят и сам придумал оправдание очередному припадку, за которое, как за спасительную соломинку, уцепился Ева.
– Банок пять… нет, четыре.
– Ебать ты долбодонт! Ты хоть представляешь, как это влияет на сердце?!
Матерясь, как портовая шлюха на пенсии, Стас стал выталкивать Еву с водительского кресла.
– Свали нахер! Гондон обжабанный, я поведу!
– Может, не надо? – как это постоянно случалось после всплеска тревоги, Еве стало весело, и он нашел искреннее негодование Стаса весьма комичным. – Серьезно, не надо тебе за руль, ты беременный…
Спустя десять минут Стас плавно вел бээмвэ по дамбе. Правую руку он держал на руле, а левую с зажженной сигаретой высунул в окно, и все его лицо выражало умиротворенность и наслаждение моментом. Мрачный Ева сидел рядом и держал у носа старую майку, которая плавно окрашивалась в красный.
***
– Зачем ты ему нос сломал? – в усталом голосе Глеба не было ни осуждения, ни удивления. Не было даже «почему». Глеб прекрасно понимал, что Ева напросился. «Но зачем же нос ломать?» – вот что говорил его спокойный взгляд. Глеб взял Еву за запястье и отодвинул руку с пропитанной кровью тряпкой от лица. – Уш-ш-ш… Ну, не критично. Пошли, вправлю.
Стасу стало стыдно. У Евы был хороший нос, очень аккуратный, да и все лицо очень красивое… а он его сломал.
С кухни раздался короткий крик, и когда Стас туда зашел, Ева сидел уже с опухшим и окровавленным, но ровным носом.
– Как новый. Я за свою жизнь носов навправлял, делаю это лучше любого хирурга, – Глеб довольно вытер руки. – Ну, че там Валюха сказала?
Стас и Ева переглянулись – как-то неожиданно колдунья, Она, Валентина Андреевна, в конце концов, стала Валюхой.
В ответ на полный сомнения взгляд Евы Стас пожал плечами: «Это ж Глеб, для него, возможно, и Валюха».
***
Глеб ходил по комнате взад-вперед, курил и читал список по сотому кругу. Его брови то сходились на переносице, то взлетали, через каждые три шага он останавливался и задумчиво смотрел вверх и в сторону, то вспоминая, то придумывая что-то.
Ева лежал на диване, натянув на лицо кофту, и время от времени шевелил руками – чисто продемонстрировать, что не спит.
Стас, который уже выучил список вместе с пояснениями наизусть, сидел с ногами в кресле и пытался убедить себя, что его не мутит. Но это было ложью. Его мутило, а в животе все гнило. Он будто несильно траванулся, и организм пытался избавиться от яда, но пищевой комок провалился из желудка в кишечник и там застрял. Стас знал, что от ХГЧ, который выделяет человеческий эмбрион и – раз сработал тест, чувствительный к наличию именно этого гормона в моче, то и эмбрион демона, – затормаживается перистальтика кишечника, но не думал, что это настолько изматывает. Еще и Глеб накурил. Стас сам дымил как паровоз, но сейчас от всего вместе взятого разболелась голова. Он не мог признаться, что из-за беременности ему, как барышне девятнадцатого века, стало дурно, поэтому молча открыл окно шире.
– Так, ладно… – вздохнул Глеб. – Она предложила альтернативные варианты?
– Нет, – Стас помотал головой. – Вот конкретно это. Возьми да положи. А что, есть проблемы?
– Да. Есть! – «А ты что, сам не видишь?» – Сердце оборотня на дороге не валяется! Его можно поймать и убить, но оборотни давно живут по кодексу, а убить верволка, который ничего никому плохого не сделал, преступление… А оборотни-людоеды не факт что появятся в ближайшие недели.
– А зачем убивать? – Ева стащил с лица тряпку и сел. На носу запеклась кровь, а под глаза вытекли синяки. Он взял со стола карандаш и начал крутить между пальцев. – Можно взять уже засушенное по всем правилам. Это артефакт дорогой, но довольно популярный. Узнаем, где такие есть, и купим, обменяем или украдем в конце концов.
– Это будет непросто… Но возможно… Ладно, – Глеб закусил губу и покивал, представляя, на какие ухищрения придется пойти. – Так, с кровью двухсотлетнего вампира я разберусь.
– Осталось магическое тело, – сказал Стас, сдерживая позыв к рвоте.
– Зачем этот сектантский сленг? – Глеб аж скривился. – Почему не сказать по-человечески – темный дух.
– Потому что это не одно и то же, – начал было Ева, но сразу прикусил язык. Несмотря на то, что охотники в отличие от обычных людей имели доказательства существования сверхъестественного, гипотез относительно его природы было навалом. Одни признавались большинством, другие считались вздором, термин «магическое тело» пошло от учения, которое Глеб считал сектантским и всей душой ненавидел.
– Без разницы, там, в пояснениях, все предельно конкретно написано, какой именно дух нам нужен, – Стас прервал спор в зачатке. Он прекрасно знал, что Ева симпатизирует Секте, и знал, что Глеб об этом знал и не одобрял, но Стас меньше всего хотел слушать спор о метафизике. – У нас есть на примете подходящий дух?
– Их всегда до жопы, – фыркнул Ева и переплел неспокойные пальцы.
– Ну, не до жопы, – в ответ фыркнул Глеб. – Но нечто похожее не так давно видели в Мурманске, под Владивостоком и в Кингиссепе, но в Кингиссеп уже поехали Дэн и Серега, и там, походу, херня какая-то, а не темный дух.
– Блядь, – Стас устало откинул голову на кресло и представил, что опять придется трястись больше суток в поезде.
– Радуйся, что не во Владик, – Глеб, который зарылся в шкаф с бумагами, будто прочитал его мысли. Он достал тонкую папку с анимешной девочкой или мальчиком и кинул ее на стол. – Изучайте.
– У нас пиво есть? – спросил Ева как бы невзначай, но завязанные бантиком пальцы выдавали его с потрохами.
– Ева, два часа дня, – Глеб так испепеляющее посмотрел, что у Евы покраснели уши: «Не смей, Ева!»
– Да я просто спросил, – он сконфуженно поежился и взял папку.
Время решили не тратить зря и отправляться в Мурманск немедленно. Поймать темного духа – задача непростая, но как минимум понятная. Пока они будут с ним возиться, возможно, что-то прояснится с остальным.
***
– Вагон, что ли, старого типа? – Стас затянулся и, прищурившись, заглянул в окно почти остановившегося поезда.
– Это плохо? – витавший где-то в своих мыслях Ева будто проснулся посреди урока от вопроса учителя.
– Ну, как сказать… Душно, тесно, нет розеток и сортиры постоянно закрыты.
– Бля… – Ева скачал последний сезон «Сверхъестественного» и планировал осилить, но без розетки ноут работал пару часов. – Их разве не сняли с использования?
– Как сняли, так и поставили, – хмыкнул мужик рядом, мурманчанин, судя по теплой кофте, несмотря на жару, предусмотрительно лежавшей на большой спортивной сумке. – Жизнь превратилась в реконструкцию девяностых!
– Какая погода в Мурманске? – спросил Стас, кивнув на кофту.
– Тепло, – мужик кивнул в знак того, что погоду он одобряет. – Четырнадцать градусов.
– М-м-м! Жара! – саркастично усмехнулся Ева.
Стас прожег его взглядом: «Какого хера ты творишь? Он сейчас подсядет на уши и будет вещать про девяностые и про погоду на Крайнем Севере».
Ева пожал плечами: «Я просто пытаюсь быть приветливым».
Стас поджал губы: «Не будь приветливым, будь мразью».
– Для Крайнего Севера это действительно жара! – мужик воодушевленно начал много раз проговоренную речь. – Вы же не мурманчане. Это сразу видно…
Стас прикрыл глаза и чуть заметно покачал головой: «Ну вот. Сам теперь его развлекай».
К счастью для Стаса, место мужика было в одном конце вагона, а Стаса и Евы на боковушках в другом.
Пока люди в вагоне суетились, раскладывая вещи и разбирая постель, Ева изучал материалы дела и краем глаза подглядывал за напарником.
Стас изменился. И изменился нездорово. Это проявлялось даже в движениях, он словно пытался спрятаться в раковину. Свел плечи, опустил голову на руку, закрыв ухо, будто защищаясь от удара, и уткнулся в окно, за которым под ритмичный стук колес проносилась питерская промзона. Он смотрел в окно, но взгляд его устремился внутрь себя. Это было непохоже на Стаса, который всегда говорил громко, если не было нужды шептать, который, не стесняясь, заглядывал в раскрытые книжки людей в метро и с наглой улыбкой комментировал выловленные фразы, который всегда держал спину прямо и бил каждого, кто пытался заставить опустить голову, который не мусорил, но если кидал бутылку, то летела она далеко.
Ева пытался сосредоточиться на витиеватом, снабженном самодельными иллюстрациями описании нужного им духа, но не смог уловить смысл ни одной из прочитанных фраз – голова гудела от не самых радостных мыслей.
Даже обычная беременность была для Евы непонятным процессом, в демонической он не понимал ни черта, но, что бы ни думала Ольга, два и два складывать умел. Демон влияет на Стаса, на его тело, как минимум на гормональный фон, на самочувствие, возможно, и на разум… и это определенно отразится на охоте.
«Чем больше времени проходит, тем сильнее изменится Стас, тормозить нельзя», – Ева посмотрел на напарника и поймал точно такой же мрачный изучающий взгляд.
Стас проследил, как Ева безуспешно пытался вникнуть в отчет Кирилла, потом бросил и открыл очередную банку энергетика. Это настораживало: еще днем Ева пальцы в макраме заплел, так ему бухла хотелось, а сейчас затарился энергетиками… В поезд! Ева всегда пил в поездах дальнего следования, хотя бы пару бутылок некрепкой алкахи высасывал. Казалось бы, можно порадоваться такой неожиданной трезвости, но Стас понимал – это затишье перед бурей: Ева на грани срыва, и сам это чувствует, поэтому пытается взять себя в руки, только уже поздно, он уже покатился вниз, и вопрос в том, когда сорвется и как это скажется на охоте.
Стас достал пиво и со звонким хлопком открыл бутылку о стол. Ева сделал безразличное лицо, будто ему не хочется, но Стас отследил, как тот сглотнул слюну. Взять пиво в поезд было делом принципа. Полизависимость Евы – проблема Евы.
«Пусть хоть с судорожным припадком падает. Сам себя в ловушку загнал, себя я удовольствия лишать не собираюсь», – подумал Стас и глотнул пива, которое тут же вспенилось и попало не в то горло. Стас хотел тихо откашляться с закрытым ртом, но пришлось выплюнуть на пол все и встать, а точнее, выпасть из-за стола и зайтись в кашле.
Остальные пассажиры, даже те, кто разозлился, что он заплевал проход, забыли про гнев и начали тревожно переглядываться. Только Ева сохранял абсолютное спокойствие. Когда Стас прокашлялся и поднял на Еву покрасневшее лицо, тот с демонстративным удовольствием отхлебнул пива, отставил обратно и расплылся в ухмылке:
«Возможно, у меня и полизависимость, но я свои проблемы держу под контролем, а про тебя так не скажешь», – Ева с красноречивым молчанием протянул пачку влажных салфеток.
«Я свою проблему решу до конца лета, так что не надо так ухмыляться», – Стас так же молча вырвал салфетку из пачки и вытер размазанные по подбородку слюни.
Через десять минут о происшествии все забыли, и только пассажиры с другого конца вагона, идущие к туалету, недоуменно смотрели на подсыхающую липкую лужу на полу.
Ева и Стас погрузились в документы. Подпись отсутствовала, но по художественным иллюстрациям, в которые автор, очевидно, вложил больше сил и таланта, чем в поиск информации, было ясно, что это работа Кирилла. Текст почти полностью состоял из воды и орфографических ошибок. Ева, морщась, осилил очередной витиеватый абзац, передал лист Стасу и перешел к рисункам. Вот они, несмотря на далекую от реализма прорисовку, несли на порядок больше полезной информации.
– Тебе не кажется, что это похоже на девочку из японских ужастиков? – спросил Ева, разглядывая пугающе диспропорциональное женское лицо, наполовину закрытое черными волосами. Оно белело на фоне черноты приоткрытого шкафа. На следующей картинке это же лицо, вопреки геометрии пространства, пряталось в ящике комода среди носков.
– Ага, – Стас мельком взглянул на рисунок. – Дух японского происхождения, походу. Там подобная херь за последние сорок лет знатно расплодилась.
– Как японский дух попал в Мурманск?
– В Мурманск? В город с незамерзающим портом международного значения? – Стас оторвался от отчета, и посмотрел на Еву, и сделал театрально удивленное лицо. – Действительно как, блядь?!
– Ясно…
– Не… в принципе… – Стас задумался. – В эпоху глобализации такой дух может появиться в любой части света, но японские корни тут по-любому.
Ева закивал и посмотрел на другие рисунки. Сектанты считали, что источник магии – нематериальный мир, некая ноосфера, пространство общечеловеческого сна, возникшее и питающееся душевной жизнью людей. Теория, по мнению Евы, трещала по швам, входила в противоречие со знаниями эзотериков о Пекле, с другими теориями и сама с собой, но отлично объясняла, почему темные духи и другие магические тела, похожие на монстров из локального фольклора, как грибы вырастают в любой точке планеты, стоит только снять попсовый фильм о чем-то подобном. И это было не корявое «их оживила человеческая фантазия» из детской сказки, цепочка закономерностей была длиннее и сложнее…
«Но, по сути, так и есть. Коллективное бессознательное задает макет формы, которую распечатывает магический принтер. И кракозябра на экране, и реальный дух появляются из одного места».
Было и другое объяснение, популярное и, можно сказать, официально признанное: новые духи появлялись, мелькали в поле зрения людей и из-за этого попадали в поп-культуру, но Ева считал это притянутым за уши.
«Приплыли. Философия, первый курс. Сознание определяет бытие или бытие определяет сознание? – Ева усмехнулся собственной мысли. – Кто бы думал, что эта абстрактная херота будет иметь для меня практический смысл».
Он собрался спросить, что думает Стас о происхождении магических тел, но решил не поднимать тему Секты.
– Надеюсь, Кирилл не обидится, что его дело мы отжали… – вместо этого сказал он и потряс банку, проверяя, сколько осталось от энергетика.
– Обидится, конечно, но что ты предлагаешь? Рожать, чтоб Кирюху не расстраивать? – Стас взглянул на Еву исподлобья холодным взглядом, с которым мог и забрать последнюю печеньку из общей миски, и на курок нажать. – Кстати, что у тебя с ним?
– В смысле? – от неожиданности Ева поперхнулся и чуть не повторил представление Стаса, но сумел откашляться сразу.
– Ну, я же вижу, что вы что-то мутите? Мутите и отчаянно это скрываете.
– Да ничего такого… – Ева пожал плечами и начал осторожно подбирать слова. – Он иногда помогает с оформлением, – Ева не стал уточнять, что речь идет об оформлении локальных рейв-вечеринок, но Стас понял, о чем он. – Но это типа секрет… Я вроде как дурная компания, и Маришка будет не рада, если узнает, что мы с ее братом тусуемся, тем более на рейвах…
– Я недавно с ней созванивался, – Стас, сам того не желая, кардинально сменил тему, вступив в топкое болото.
– Да?! – Ева оживился. – И как она? – «Она спрашивала обо мне?»
– Отлично выглядит, похорошела. – «Ей лучше без тебя».
– Какие у нее новости в Новосибе? – «Ну, так спрашивала?»
– Курирует наш филиал там. Она передавала привет. – «Ты остался в ее прошлом».
– От меня, надеюсь, привет передал? – Ева спрятал под стол дрожащие руки.
Роман Евы и Маришки был коротким и ярким. Они никогда не любили друг друга, просто им было весело проводить время вместе, и это время они провели в глубоком загуле, возможном, только когда в деструктивном порыве сходятся два зависимых. Расстались они хорошо, как два друга, которым настало время разъезжаться по домам. И все же при воспоминании о Маришке Ева чувствовал сосущую пустоту внутри. И это было странно, ведь Ева действительно не любил ее. Маришку любил Стас и никогда не признавался в этом даже себе, ведь помимо всех своих проблем она в юности пострадала на охоте и стала бесплодна. Стас винил себя в этой трагедии – трагедии в глазах Стаса, ведь Маришка не хотела детей, – чувство вины полностью вытеснило любовь.
Стас и Ева посмотрели друг на друга:
«Вот лучше б Секту обсудили».
«Да уж».
***
Ночью, когда пассажиры легли спать и очередь на умывание рассосалась, Ева, стараясь не разбудить Стаса, слез с верхней полки и прокрался в туалет в том конце, что дальше от проводника.
– Бля…
В нос ударил въевшийся в стены канализационный запах, от которого не спасало даже приоткрытое окно.
«Здесь не убирались с Миллениума», – подумал Ева и натянул на нос пыльную маску.
