скачать книгу бесплатно
Под утро, когда стало очевидно, что они выжали все возможное из штабной библиотеки, ребята спустились во двор. Штаб занимал трехкомнатную квартиру в хрущевке. Это был один из тех домов, где бабки еще собирались на лавочках у подъезда. Глеб так и не сподобился придумать убедительную легенду, объясняющую бесконечные сборища подозрительных хмырей на четвертом этаже, поэтому коллективный разум местных пенсионерок сделал это за него. Бабушки разделились на два лагеря: одни считали, что у них там наркопритон, другие, что строительный офис. Была еще версия с публичным домом, но долго не продержалась.
Небо было еще темным, но звезды исчезали одна за другой. Стас, все еще завернутый в пледы, растекся на скамейке и открыл пиво.
– Ну и ссанина… – он скривился.
– А что ты ожидал от запасов Дена? – Ева прислонился к столбу, поддерживающему козырек, и глотнул энергетик, уже третий за ночь. – Тебе вообще пиво нельзя. Ты будущая мать.
– Не смешно.
– Не переживай. Избавимся мы от твоего демона.
– Я знаю… Просто сама по себе ситуация гадкая. Мне кажется, это просто судьба надо мной издевается… – Стас набрал воздуха, чтобы высказаться, но замолчал.
Ева посмотрел на мрачного и грызущего кулак напарника – понимание пришло спустя несколько секунд.
– Да будут у тебя дети. Нормальные, а не демоны… Возможно, тебе даже не придется самостоятельно их рожать, и за тебя это сделает какая-нибудь девушка, – Ева хмыкнул, понадеявшись, что юмор снизит градус отчаяния, но Стас даже не обратил внимания.
– Я уже перестаю в это верить.
– Да еб твою мать! – Ева закатил глаза. – Тебе сколько лет? Двадцать пять или семьдесят пять?
– Вот именно! Двадцать пять. Почти двадцать шесть. Даже если я встречу девушку прямо сейчас и каким-то чудом у нас завяжутся нормальные отношения, то не факт, что она захочет ребенка в принципе.
Стас любил детей и очень хотел завести собственную семью, но с длительными отношениями у него не складывалось. Профеминистски настроенный Ева хотел сказать, что нормальные отношения появятся, когда Стас перестанет оценивать потенциальных партнерш как инкубатор, но прикусил язык.
– Может, у тебя уже есть ребенок. Ты ж мужик и не можешь точно знать.
– Могу… – Стас глотнул еще пива и с отвращением вылил его в кусты. – У меня было не так много девушек, и ни у одной из них дети после наших встреч не появлялись. А вот в том, что лет через пятнадцать в дверь штаба постучит твоя малолетняя копия, я почти уверен.
– Пф-ф-ф…
Подпрыгивая на неровностях асфальта, во двор въехал серовато-бежевый седан.
Большие города,
Пустые поезда,
Ни берега, ни дна…
Глеб заглушил музыку и вышел.
– Бля… – не сдержался Ева и переглянулся со Стасом.
Глеб выглядел так, будто под прицелом пистолета разгружал вагоны.
Он подошел к ребятам медленно, будто бы подыгрывая театральной драматичности момента, но и Стас, и Ева заметили хромоту, идущую от перегруженной поясницы.
– Ну как? – Стас закусил губу.
– На твое счастье я умею договариваться, – Глеб подкурил сигарету, его рука, обычно твердая, как у хирурга, чуть тряслась. – Это будет недешево, но она согласится вас принять.
– Она? Она – это кто? – чуя подвох, Ева изогнул бровь. – Разве этим не могут заняться Безымянные?
– Нет. Безымянные… – Глеб нахмурился и посмотрел на Еву и Стаса. – Надеюсь, вы не успели им растрепать?
– Нет, – парни синхронно помотали головами.
– Это хорошо. Безымянные нам не друзья. Союзники – да. Но только пока наши интересы совпадают, – Глеб выдохнул дым в стремительно светлеющее небо. – Мы работаем с ними, потому что поставляем редкие артефакты, а не потому, что мы такие хорошие, защищаем мир людей. Не забывайте, главный интерес Безымянных – изучение магии. Если они узнают, что охотник беременен демоном, то сделают все, чтобы эту беременность сохранить. Исключительно для научных целей, конечно, но твоему разодранному телу в колбе с консервантом будет все равно.
Стас громко сглотнул.
– Ясно, шеф, – кивнул Ева, тоже предельно озадаченный. – Никаких Безымянных. А кто эта она, к которой мы едем?
– Колдунья, – Глеб поджал губы, будто бы из пальца брали кровь. – Охотников она не любит, в деньгах не особенно заинтересована, поэтому постарайтесь с ней не ссориться, вариант лучше найти не получится.
Глеб так беспокоился о том, чтобы его протеже произвели хорошее впечатление, что даже заставил Стаса сменить спортивные штаны и футболку на брюки и рубашку. Стас носил костюмы исключительно по зову сердца, что случалось крайне редко – он считал, что классический стиль сразу выдаст в нем интеллигенцию – но спорить не стал. Запасной комплект Глеба подошел идеально. Рубашка была немного велика в плечах, но так смотрелось даже лучше.
– Я выгляжу, как мальчик со скрипкой, – Стас посмотрел в зеркало и неосознанно помял давно сломанный палец.
– Ага, который смычком может горло перерезать, – Ева пожал напарнику плечо. – Тебе идет, правда. Такой приличный, – Ева зажал зубами губы, но они все равно предательски расползлись в ухмылке.
– А почему ты не заставляешь переодеться Еву? – Стас посмотрел на Глеба, который уже обрадовался, что обошлось без обычных препирательств. – Почему ему в футболке норм, а мне нет?
Глеб вздохнул и посмотрел на Еву так, как стилисты смотрят на совсем безнадежных клиентов.
– Потому что Ева мудак, и одеждой такое не скрыть.
– Я буду считать это комплиментом, – Ева ухмыльнулся, всем своим видом показывая, что преуспеть в мудачестве, как он, под силу далеко не каждому.
***
Колдунью звали Валентина Андреевна. Так было написано на бумажке с адресом, которую вручил им Глеб. Ехать пришлось в Кронштадт.
Утро выдалось ясным и теплым, как и все лето, которое в этом году шло наперекор стереотипам о дождливом Питере. После кольца дорога шла через дамбу, по обеим ее сторонам плескалась голубая, играющая солнечными бликами вода, а город таял в дымке далеко впереди.
Не проронившего ни слова за всю дорогу Стаса прорвало:
– Кронштадт – это город, как Сестрорецк и Зеленогорск, но с какого-то хера, они являются районами Питера… Город Кронштадт города Санкт-Петербурга, епт. До Зелика вообще час от ближайшего метро. Час! При этом Мурино, которое впритык к метро, – область! Все упирается в бабки и сферы влияния. Дело в областном и городском бюджете, потому что логики тут нет никакой.
– Ага, – непривычно молчаливый Ева слушал вполуха. Его тоже всегда удивлял этот факт, но сейчас голова была забита предстоящей встречей. Он еще в глаза не видел колдунью, но уже знал, что просто заплатить и получить быструю помощь не получится, определенно всплывет подстава. Ева буквально кожей чувствовал, что не может их проблема просто взять и разрешиться без геморроя.
Стас, у которого закончилось возмущение, тяжело сглотнул и уставился вперед. Ева медленно выдохнул, мельком взглянул в зеркало заднего вида и, убедившись, что может на секунду отвлечься от дороги, украдкой посмотрел на напарника через Тени – лучше бы он этого не делал. От испуга руки дернулись, машина вильнула, и идущий на обгон пыжик, резко выпрыгнувший из слепой зоны, в панике засигналил. Громкий звук выдернул Еву в солнечную реальность. Пока мозг соображал, что происходит, руки вернули машину на полосу.
– Это что сейчас было?! – Стас балансировал между просто эмоциональной речью и полноценным криком. – Не спи!
– Прости…
Ева еще раз взглянул на напарника: в реальности Стас был бледнее обычного и только. Семь уставших Стасов из десяти. В Тенях же все его тело покрывала склизкая тонкая пленка, похожая на ту, что выстилает изнутри рыбье брюхо. Лицо Стаса еще было свободно, но от шеи эта херня уже наслаивалась, а ведь еще несколько часов назад только вязкая черная жижа выступала из пор как пот. Чем бы ни являлась эта дрянь, она заворачивала парня в кокон.
Стас посмотрел на Еву волком, будто бы догадался, что тот что-то увидел. Ева уже приготовился к вопросу в лоб, но Стас угрюмо шмыгнул носом и отвернулся к окну. Они работали вместе уже несколько лет, и Ева до сих пор не признался, что имеет странный и никому непонятный талант видеть то, чего не видят даже ведьмы, только демоны.
Машина выехала с дамбы на развязку, и Ева закрутил руль, пытаясь поспешно всунуться в нужную отворотку. Через пять минут они припарковались на одной из центральных, но удивительно малолюдных и тихих улиц. Припарковались, но продолжили сидеть в машине, пережевывая мысли.
– Колдунья, значит… – вздохнул Ева, глядя сквозь лобовое стекло на отреставрированную кирпичную пятиэтажку.
«Знаю я таких колдуний», – про себя подумал Ева.
– Ага. Колдунья, – кивнул Стас, но тон указывал, что он согласен с Евой.
Они мрачно переглянулись и, хотя ничего больше не сказали, прекрасно поняли, что думают об одном и том же.
Запихнув тревогу глубоко внутрь себя, ребята пошли к колдунье.
Вопреки возрасту дом сохранился прекрасно. Парадная, лаконичная, как во всех подобных сталинках, отличалась чистотой, на подоконниках стояли цветы, по лестнице сквозняк разносил свежий летний запах листвы и нагретого солнцем бетона. На откосе окна второго этажа кто-то ключами робко вычертил «Хуй», но надпись тонула в общем благообразии. Даже придверные коврики были ковриками, а не просто небрежно кинутыми тряпками.
– Не нравится мне здесь, – прошептал Ева и передернул плечами.
Нужная дверь ничем не отличалась от всех остальных, таких же чистых и аккуратных. Стас поправил рубашку и нажал звонок. Зазвучала приглушенная электрическая трель, очень отдаленно напоминающая птичье пение.
Стас посмотрел на Еву и подозрительно изогнул бровь: «Что-то и мне тут стало не по себе».
Ева пожал плечами: «Здесь и вправду как-то мутно, – затем чуть дернул головой и изобразил улыбку. – Ты сделай лицо поприветливее. Мы должны понравиться».
Стас развел руками: «Как? Это мой максимум!»
Невербальный диалог прервал звук замка. Дверь открыла женщина лет пятидесяти с по-военному прямой осанкой и крепкими, покрытыми неровным загаром руками. Ее лицо скрывалось за квадратными очками в массивной мужской оправе. Любой близорукий модник оторвал бы такой аксессуар с руками, но колдунья вряд ли об этом догадывалась. В отличие от энергичного Глеба, ее возраст чувствовался сразу. И Стас, и Ева с порога ощутили провал между поколениями, требующий называть ее по имени-отчеству и исключительно на «Вы».
Она окинула парней придирчивым, даже брезгливым взглядом и жестом приказала входить.
– Обувь оставьте на коврике.
В глаза сразу бросился свежий, но сделанный в духе начала нулевых ремонт: виниловые бежевые обои, двери под орех с изогнутой вставкой из матового стекла, пластиковый половичок и календарь на три секции с котятами. Все очень чистое и скучное, как привокзальный ларек с сувенирами. Валентина Андреевна провела ребят в комнату, вопреки всем представлениям о жилище колдуньи, очень солнечную и просторную, где по центру была разложена медицинская кушетка. Ребята застряли на пороге – на совершенно непохожих лицах появилось абсолютно одинаковое выражение удивления и легкой озадаченности. В комнате причудливым образом сочеталась обычная мебель и оборудование медицинского кабинета: громоздкий диван, по стандарту придвинутый вплотную к длинной стене книжный стол у окна и узкий шкаф рядом; у другой длинной стены, как раз напротив дивана стояло два металлических столика для хирургических инструментов, на которых под кусками белой простыни лежало что-то объемное; в углу же застыло гинекологическое кресло, такое старое, что на железных элементах облупилась краска. Стас даже чуть дернулся, когда увидел его. Учась в медицинском, он видел точно такое же, а на практике помогал женщинам на поздних сроках залезать и слезать с более современной версии и никогда не испытывал ни страха, ни смятения перед этой конструкцией, но сейчас у него почему-то задрожали колени.
– Что встали, проходите.
Стас показал на книжный стеллаж, заполненный колдовскими склянками:
– А разве ультрафиолет не вредит этим штукам?
– Нет. Этим штукам, – передразнила колдунья, – ультрафиолет не вредит. Раздевайся до пояса и ложись на стол, джинсы приспусти.
В ее голосе было столько пренебрежения, что сомневаться не приходилось: она бы и палец о палец не ударила, если бы не Глеб.
Стас, растерявший всю свою борзость еще на Кольцевой, начал неуверенно расстегивать рубашку, а Ева подошел к стеллажу со склянками. Это были чистые стеклянные баночки, заполненные мутной жижей. Подобные часто стоят в кабинетах биологии, но с этих регулярно стирали пыль и не трогали жирными пальцами. Ева повернул одну, и из мутного раствора выплыл человеческий глаз с двумя зрачками. От неожиданности Ева чуть не опрокинул склянку.
– Ничего не трогай! – рявкнула колдунья. – Иди сюда, стой и руки держи на виду.
Ева послушно встал у кушетки, где уже лежал и испуганно смотрел в потолок Стас.
Колдунья обильно сбрызнула руки антисептиком, дозатор которого был прикручен к стене рядом с диваном, и с сосредоточенным видом начала давить пальцами на живот. Сначала под ребрами, потом спустилась ниже. Стас, не отрываясь, смотрел в точку на потолке и стискивал зубы, а когда она коснулась между выступающими костями таза, он зашипел от резкой боли. Ева инстинктивно сгруппировался и с трудом пресек самопроизвольное движение, которым бы оттолкнул колдунью.
– Тут больно? Сильно? – спросила Валентина Андреевна. Стас поджал губы и закивал. – А ты, – она посмотрела на Еву, – расслабься. Я не собираюсь калечить твоего друга.
Она придвинула тележку. Под тряпкой оказалось устройство, похожее на смесь аппарата ЭКГ и астролябии. Несколькими четкими движениями она поставила Стасу на живот и грудь присоски и включила тумблер. Из корпуса с размеренным шумом поползла миллиметровая бумага. Ева любопытно вытянул шею и уставился на линии, будто бы мог в них понять хоть что-то.
Валентина Андреевна выключила аппарат, оторвала лист и погрузилась в графики. Она пробубнила под нос цифры и заявила:
– Глеб не наврал. Беременность действительно сверхъестественной природы.
– Да неужели? Кто бы мог подумать, – хором ответили Стас и Ева.
– Ваш сарказм неуместен. Вставай.
Валентина Андреевна еще раз осмотрела Стаса, заглянула в рот и в уши, посветила фонариком в глаза.
– Так, ладно. Рубашку можешь надеть, остальное снимай и садись на кресло. Пеленка с собой есть?
– К-какое кресло? – Стас побледнел еще сильнее, чем был.
– А как ты думаешь? – ведьма догадалась, что пеленки у него нет, и сунула в руки одноразовую.
– З-зачем?
– Ты хочешь избавиться от демона или рожать собрался? – Валентина Андреевна сорвала тряпку со второй тележки, и на свету блеснули хромированные инструменты. Стас на подкашивающихся ногах пошел к креслу. – Брюки положи на стул. И не дрожи ты так, – добавила она, неожиданно смягчив тон, – сейчас я сделаю простой осмотр.
– Какой осмотр? – Стас сглотнул слюну. – В куда осмотр?
– Ректальный, – вздохнула Валентина Андреевна, со звучным хлопком натягивая перчатку, такую же синюю, как и одноразовая пеленка. – Если, конечно, ты не умолчал о пикантных подробностях, и у тебя нет влагалища.
– А что? Может появиться? – спросил пораженный Ева. – Ну… типа не в кишечнике же демон развивается, наверняка адаптирует тело под себя… может и выход себе накастовать?
– Оригинальная концепция, – хмыкнула Валентина Андреевна, и ее губы чуть изогнулись в снисходительной улыбке. – Демону не нужна ни матка, ни влагалище, он развивается между внутренних органов, а взаимодействие с телом носителя не подчиняется законам биологии, тут идет чистая магия. Он в магии, как в коконе. А выход демону не нужен, когда он созреет, то просто разорвет тело… Хотя может вылезти и через рот, но путь к глотке все равно прогрызает… так что…
– О боже… – Стас схватился за кресло.
– Так, ты почему все еще в штанах? – строгость голоса стала по большей части напускной. Она кивнула в сторону Евы. – Твой друг может остаться, а может выйти в коридор.
– Пусть выйдет, – без колебаний решил Стас.
– Да? – Валентина Андреевна усмехнулась. – А вдруг я решу напасть на тебя и превратить в лягушку?
– Я справлюсь.
К возмущению Евы выгнали его не просто в коридор, а аж в парадную, где он, как запертый в клетке лев, бродил туда-сюда и прислушивался к каждому шороху. Время ползло невыносимо медленно, Ева сел на ступеньки и задумался. Можно было бы заглянуть в Тени. И Ева хотел заглянуть в Тени, но в подъезде он вряд ли мог увидеть что-то значимое – Ева вытянул руку и посмотрел, как трясутся пальцы, – а цена каждого погружения была высокой.
«Или похер, нырнуть?»
Ева уже настроился, как дверь с шумом открылась, и Валентина Андреевна разрешила зайти. В комнате Стас трясущимися руками пытался застегнуть ремень, на его белом лице проступили мелкие рыжие пятна, а лоб блестел от испарины.
