скачать книгу бесплатно
Сам режиссер писал в 1948 году: «Моим истинным намерением было через этот фильм выразить протест против японской администрации. После завершения он получил награду генерал-губернатора, а также награду Министерства культуры Токио. Но беспрецедентно, что награда Министерства культуры была отозвана по приказу японского правительства, и после очередной цензуры было вырезано 2000 фунтов фильма»[294 - Chung Chong-hwa. 1934–2009. Excavation of Colonial Joseon Feature Films during Japanese Imperialism. – Korean Film Archive. – URL: https://artsandculture.google.com/exhibit/excavation-of-colonial-joseon-feature-films-during-japanese-imperialism/wQzfRsVY (дата обращения 13.01.2022).].
Кинокритик Ли Ёнча (Lee Yeong-jae) справедливо отметила, что эти слова «можно рассматривать просто как оправдание, сделанное в 1948 году… Как фильм, снятый в знак протеста против японской администрации, мог получить награду генерал-губернатора и награду Министерства культуры?.. Чхве Ингю, возможно, действительно изобразил жалкое состояние молодежи, живущей на улицах, в знак протеста против японских политиков. И, возможно, награда от правительства Японии была справедливой оценкой фильма Чхве. (Он был в ярости, когда награда была отозвана)»[295 - Там же.].
Другой южнокорейский кинокритик Ким Чонвон (Kim Jong-won), заметил, что «история не передает только то, чем мы можем гордиться. Стыд также является частью нашего наследия. Более того, фильмы – это ценный исторический материал с визуальной точки зрения. Фильмы демонстрируют не только коммерческие аспекты, но и повседневную жизнь, язык, обычаи, тенденции и социальные аспекты времени в полной мере. Вот почему киноискусство необходимо ценить и уважать как культурное наследие»[296 - Там же.].
Ли Бёниль и его первый фильм «Весна на Корейском полуострове»
В 1941 году в Корею из Японии возвращается Ли Бёниль (Lee Byung-iI, 1910–1978) и открывает киностудию «Мёнбо» (Myung Bo Film Co.\ Myeongbo Film Studios).
О режиссере Ли Бёниле известно, что он родился в 1910 году на Севере Кореи, в провинции Хамгён (Hamheung, Hamgyeongnam). В 1932 году он уехал в Японию, чтобы продолжить учебу. В Японии, выдержав большой конкурс, Ли Бёниль стал помощником директора крупной японской киностудии «Никацу» (Nikatzu Film Studios).
Вернувшись в Корею, на своей киностудии «Мёнбо» Ли снял фильм «Весна на Корейском полуострове» (Spring of Korean peninsular, Bando-ui bom \ Ban-do-ui bom, 1941)[297 - Ким Хва. Популярная история корейского кино. – Сеул: 2001. С. 185], возможно, с финансовой и технической помощью «Никацу». По некоторым данным, это был видовой документальный фильм[298 - Kim Jong-won. The Dictionary of Korean Film Directors. – Seoul: Korea Film Directors’ Society Incorporated, Kookhak Community Corporation, 2004.]. По другим источникам, фильм «Весна на Корейском полуострове» – современная версия знаменитой корейской легенды о юной наложнице Чхунхян. По этому фильму можно судить, в каких сложных условиях снимались корейские фильмы в тот период[299 - Весна на Корейском полуострове. – London Korean festival, – URL: http://koreanfilm.co.uk/site/year-round-korean-film-events/early-korean-cinema-season/spring-in-the-korean-peninsula-discussion].
Художественный фильм «Весна на Корейском полуострове» можно назвать новаторским в корейском кино. Во-первых, фильм Ли Бёниля можно назвать первой корейской «производственной драмой». А во-вторых, фильм очень выделяется на фоне других кинокартин по всем производственным показателям: он снят и смонтирован в лучших традициях американских и японских фильмов тех лет.
Содержание фильма. Ли Ёнгиль (Lee Youngil) работает в съемочной группе фильма «Чхунхян». Богач Хан (Han) прекращает финансировать киногруппу. Расстроенный режиссер Хэ Хун (Heo Hoon) сообщает об этом Ли Ёнгилю. Тот обещает найти деньги. Исполнительница роли Чхунхян, Анна, отказывается сниматься. Ли Ёнгиль приводит свою знакомую Чонхи (Jeong-hee), которая мечтает стать актрисой. Чонхи изображает Чхунхян. Знакомый Ёнгиля сообщает, что деньги, выданные на съемки фильма, требуют обратно. Ли заболевает. Его навещает Чонхи. Они мечтают вместе поехать в Токио. Но Ли арестовывают за долги. В полицейском участке Ли узнает что за него вернула деньги Анна. Ли сильно кашляет. Режиссер и вся группа ищут Ли Ёнгиля. А он лежит в больнице, о нем заботится Анна. Из газеты Ли и Анна узнают, что в Сеуле открылась новая киностудия «Кинокомпания полуострова» (Bando Film Company) и съемки фильма «Чхунхян» закончены.
Ли Ёнгиль с Анной приходят на премьеру фильма. Чонхи становится плохо, ее увозят в больницу. Ли узнает, что Чонхи любит его. Он признается Чонхи, что своей жизнью и свободой обязан Анне. Несчастная Анна поступает очень благородно. Она просит Чонхи: «Я не смогла заслужить его любовь… Позаботься о нем». Анна прощается с Ли по-японски и, сгорбившись, уходит. В финале Ли Ёнгиль с Чонхи уезжают в Токио. Их провожает режиссер со всей съемочной группой.
Возможно, Ли Бёниль рассказал реальную историю о себе и о своих коллегах. Недаром фамилия и имя главного героя Ли Ёнгиля (Lee Youngil) созвучны с фамилией и именем режиссера. Вполне возможно, именно так постоянно мучились от нехватки финансирования все кинематографисты Кореи.
В фильме много оригинальных режиссерских решений. Впервые в корейском кино во время действия фильма стирается грань между вымыслом (действием фильма) и реальностью: камера отъезжает и мы видим декорации с точки зрения съемочной группы. Впервые зрители видят декорации сверху и коллективный портрет членов съемочной группы. Под «документ» сняты длинные очереди на премьеру фильма «Чхунхян», с ограждениями и полицейскими.
По фильму можно судить о премьерных показах фильмов в то время. Мы видим большой кинотеатр с высокой точки, вероятно, с балкона или галерки. Звонок. Открывается тяжелый занавес. На сцене оркестр с европейскими инструментами. Дирижер кланяется публике. К микрофону выходит Чонхи. Она поет по-японски и по-корейски. Песня закончилась. Занавес опустился.
Также фильм «Весна на Корейском полуострове» сохранил для потомков панорамы старого Сеула – домики на сопках с черепичными крышами, новые высотные здания, павильон в парке, широкая улица с трамваями.
Название фильма «Весна на Корейском полуострове», вероятно, было изменено цензурой. В фильме герои-корейцы между собой часто говорят по-японски. Японские титры появляются (справа) только тогда, когда герои говорят по-корейски.
Какова была прокатная судьба фильма «Весна на Корейском полуострове» не известно. К сожалению, дебют Ли Бёниля совпал с трагическими историческими и политическими событиями, когда всем было не до кино. Возможно поэтому в 1948-1950-х годах Ли Бёниль эмигрировал в США и преподавал в Калифорнийском университете (UCLA)[300 - Kim Jong-won. The Dictionary of Korean Film Directors. – Seoul: Korea Film Directors’ Society Incorporated, Kookhak Community Corporation, 2004.]. По другим источникам, в 1949 году Ли Бёниль учился в Университете Южной Калифорнии (University of Southern California \ USC)[301 - Режиссер Ли Пён Иль. Dorama TV.live. – URL: https://doramatv.live/list/person/lee_byung_ii (дата обращения 13.01.2022).], возможно, в Школе кинематографических искусств. В начале 1950-х годов режиссер Ли Бёниль был в Японии, когда узнал о войне в Корее.
Последние годы японской оккупации (1942–1945 гг.)
1942–1945 годы – самые мрачные годы в истории Кореи. Среди всех видов «использования корейских людских ресурсов» особой жестокостью отличалось создание так называемых «подразделений несгибаемых» (чонсиндэ) по указу от 23 августа 1944 г., которые комплектовались из корейских женщин и девушек в возрасте от 12 до 40 лет. Формально труд женщин, набранных по этому указу, мог использоваться и на оборонных заводах. Однако большинство из них отправляли в японскую армию. Днем девушки и женщины работали поварами, прачками, медсестрами или даже подносчицами боеприпасов, а по ночам должны были исполнять обязанности «женщин-успокоительниц» (вианбу). В среднем, на каждую «женщину-успокоительницу» приходилось по 29 солдат, а в конце Тихоокеанской войны число солдат могло доходить до сотни. Считается, что в японскую армию было привлечено от 140 до 180 тыс. корейских женщин»[302 - Курбанов С.О. Курс лекций по истории Кореи: с древности до конца XX в., – СПб.: Изд-во С.-Петерб. Ун-та, 2002. – С. 409.].
С 1942 г. в корейских школах было введено обязательное военное обучение, а с 1943 г. (как и в Японии) в армию стали призывать студентов и учащихся школ. Многие корейцы отказывались от службы в армии и «добровольно» отправлялись в шахты и рудники. В 1944 г. в Корее была установлена всеобщая воинская повинность и мобилизация населения в японскую армию[303 - Пак М.Н. История и историография Кореи: Избранные труды. – М: Восточная литература, 2003. – С. 811.].
Тадао Сато вспоминает, что японские фильмы, демонстрировавшиеся по всей Корее, «сослужили свою службу, затронув тему геройской смерти на поле битвы, в рамках «национальной политики», и создали уникальную японскую систему кинопропаганды, показав войну как разновидность тренировки духа. Сцены тренировок занимали важное место во многих военных фильмах».
Эти воспоминания дают ясное представление о том, что переживали тысячи японских и корейских парней призывного возраста в те годы: «Полудокументальные кадры тренировок пилотов произвели на меня такое впечатление, что несколько лет спустя я поступил в Кадетскую военно-воздушную школу. Однако реальность совершенно отличалась от того, что зритель видел на экране, и каждый день был полон жестокими наказаниями. Мы подвергались бесконечным пыткам гимнастическими упражнениями и унизительными ударами по лицу; сержанты постоянно били нас линейками и веревками, нередко просто для собственного удовольствия. Эти пытки вызывали странную реакцию у учеников. Сперва они гордо ворчали про себя: «Вам, сволочам, меня не сломать!» Но позже они превращались в настоящих мазохистов… В фильмах же не показывалась жестокость таких тренировок, как и те зверские методы, которыми добивались подчинения… существует миф, что японские солдаты сражались с патриотическим фанатизмом, поскольку действительная деградация людей во время войны изображается в весьма немногих фильмах»[304 - Сато Тадао. Кино Японии. – М.: Радуга, 1988 г. С. 70–71.].
В 1942 году фильмы на корейском языке были запрещены колониальными властями, что привело к закрытию немногочисленных киностудий с корейским капиталом[305 - Lee Young-il, Choe Young-chol. The history of Korean cinema. – Seoul: Jimoondang Publishing Comp, 1988. P. 161.]. Многие деятели кино эмигрировали в Маньчжурию. Всего несколько фильмов было снято во второй половине 40-х годов, в основном на 16 мм пленке[306 - Darcy’s Korean Film Page. 1903–1945: Korea Under Japanese Rule, – URL: https://www.koreanfilm.org/history.html (дата обращения 14.01.2022).]. В Корее, в основном, продолжили работать японские киностудии, избежавшие принудительного закрытия и переориентированные «на обслуживание военных нужд»[307 - Пак М.Н. История и историография Кореи: Избранные труды. – М: Восточная литература, 2003. – С. 815.].
В последние годы японской оккупации некоторые корейские кинематографисты могли остаться в профессии только сотрудничая с японскими колониальными властями[308 - Noh Kwang-Woo. Transformation of Korean Film Industry During the U.S. Military Occupation Era (1945–1948). – Asian Cinema Vol.14, No.2, Fall/Winter, 2003. P. 91–101.]. Режиссер Хан Хёнмо убедил Чхве Ингю снять прояпонскую трилогию: «Дети солнца» (Children of the Sun, 1944) о желании корейцев стать японцами; «Любовный обет» (Vow of Love, 1945) о любви кореянки к японскому колонизатору и «Сыны Неба» (Sons of the Sky, 1945) о кампании по агитации молодых корейцев в воздушные силы японской армии. К сведению, эта кампания японских колонизаторов не имела в Корее успеха.
В 1940–1945 годах в Корее, так же как и в Японии, выпускались исключительно прояпонские военно-пропагандистские фильмы, воспевавшие воинственный «японский дух». Председатель Киноархива Кореи (Korean Film Archive) Ю Хёин (Yi Hyo-in) нашел в Китае прояпонские фильмы, снятые в Корее. Это «Военный поезд» (Gunyong-yeolcha (1938, 66 min.) режиссера Со Гванчжэ, «Бездомный ангел» (Jip-omneun cheonsa (1941, 73 min.) режиссера Чхве Ингю, «Доброволец» (Jiwonbyeong (1941, 56 min.) режиссера Ан Сокёна и мелодрама «Ёхва» (Eohwa (1939, 52 min.) режиссера Ан Чхольёна о дочери бедного рыбака, утонувшего в море.
Кадры из этих фильмов были использованы японской пропагандой, как документальные (фрагменты представлены в японских киноархивах), по тридцать минут в 1945 г., а один документальный фильм (1938) содержит 12 минут. Все четыре фильма считались самой старой коллекцией[309 - Cumings Bruce. Korea's place in the sun: a modern history. – New York: W.W. Norton, 1997.].
В 1944–1945 годах все в Корее понимали, что Вторая мировая война подходит к концу. Карательные мероприятия японских колонизаторов все более ужесточались. В корейском обществе уже не осталось патриотов, готовых возглавить движение за независимость. И только корейское патриотическое движение за рубежом, по-прежнему, отличалось достаточной активностью. В конце 1930-х – начале 1940-х гг. зарубежное корейское движение за независимость, так же как и в предыдущее десятилетие, имело свои центры в Китае, США и СССР.
У будущих стран-освободительниц были «свои» представители корейского национально-освободительного движения, причем не какие-нибудь безымянные «ставленники», а люди, хорошо известные в Корее и являвшиеся, в некотором роде, символами движения за независимость.
На Гавайских островах с 1904 г. проживал Ли Сынман (Rhee Syngman, 1875–1965), объединивший вокруг себя патриотические круги корейских соотечественников в США. У СССР также был «свой» лидер движения за независимость – Ким Ирсен (Kim Il-Sung, 1912–1994), прославившийся с конца 1930-х гг. антияпонскими партизанскими рейдами в Маньчжурии и у северных границ Кореи. Именно этим лидерам движения за независимость, тесно связанных с будущими странами-освободительницами Кореи, и предстояло сыграть «ключевую роль в дальнейшем развитии ее истории».
Освобождение Кореи
Освобождение Кореи от японского колониального господства стало важнейшим событием в истории Кореи XX в. В историографии по этому вопросу существуют разные версии. Южнокорейские исследователи утверждают, что Корея была освобождена «благодаря усилиям корейских патриотов, а не помощи других держав». Северокорейские историки «приписывают основные заслуги в освобождении страны Корейской народно-революционной армии под руководством Ким Ир Сена». По советской историографии Корею освобождала Красная Армия, а в американской – войска США[310 - Курбанов С.О. Курс лекций по истории Кореи: с древности до конца XX в., – СПб.: Изд-во С.-Петерб. Ун-та, 2002. – С. 416–417.].
СССР начал военные действия против Японии 9 августа 1945 г. К 25 августа было завершено разоружение японских войск в северной части Кореи, а к началу сентября части советской армии вышли к 38-й параллели. Американцы высадили свои войска в Японии 28 августа и 2 сентября 1945 г. подписали акт «о безоговорочной капитуляции» Японии. Высадка американских войск, начавшаяся к югу от 38-й параллели, должна была помешать советским военным занять всю территорию Кореи.
К концу Второй мировой войны японские оккупационные власти уничтожили все основные источники информации населения в Корее. Люди могли только предполагать, что освобождение связано с неизбежным военным поражением Японии. Но во время освобождения страны на Севере и в южных провинциях, из-за полной неразберихи и недостатка информации общественные и политические силы в Корее разделились на два враждующих лагеря. Одни заняли выжидательную позицию Временного правительства. Другие создали Подготовительный комитет строительства государства (Конгук чунбививонхве), в который вошли националисты и коммунисты (решающее большинство).
Из США возвратился Ли Сынман. Члены Временного правительства во главе с Ким Гу вернулись из Китая. Но если на Севере уже в феврале 1946 г. был организован Временный народный комитет Северной Кореи под руководством Ким Ирсена, то на Юге по-прежнему была настоящая анархия. Американцы разрешили полную свободу политической деятельности. Сразу же после образования американской администрации к югу от 38-й параллели только в Сеуле было образовано более 50 новых политических партий. Но американцы не смогли обеспечить политическое единство многочисленных корейских организаций.
После освобождения Кореи «в 1945–1950 гг. оба корейских режима столкнулись с острейшей нехваткой кадров. Количество образованных корейцев было тогда ничтожным – в 30-миллионной стране только 4–5 тысяч человек имели высшее образование.
В Северной Корее проблему решили за счет «импорта» образованных корейцев из СССР и Китая. В Южной Корее такое решение было невозможным, ведь в США в те времена почти не было образованных корейцев.
В этих условиях Ли Сын Ман брал на службу корейцев, которые до этого работали в японских колониальных учреждениях (все это сопровождалось активной антияпонской риторикой)[311 - Ланьков А.Н. Два источника и две составные части корейского национализма. Русский журнал, сентябрь, 2002 год. – URL: http://lankov.oriental.ru/d51.shtml]. В отличие от жестких репрессивных мер, предпринимаемых на Севере против «японских пособников», на Юге Кореи царила полная свобода и всепрощение. В Южной Корее люди переживали стихию свободы, были разрешены политическая, экономическая и творческая деятельность. Никаких идеологических, политических и общественных чисток в зоне американской оккупации против корейцев не предпринималось[312 - Там же.].
«Да здравствует свобода!» Чхве Ингю
В отличие от суровой жизни в Северной Корее, в Сеуле возобновили работу немногочисленные кинотеатры. В 1946 году в прокате вместе с новыми голливудскими фильмами демонстрировали «Любовный обет» (Vow of Love Sa-rang-ui maeng-seo 1945) Чхве Ингю и «Наша война» (Our War, U-ri-deul-ui jeon-jaeng, 1945) Син Кёнгюна (Shin Kyeong-gyun, 1912–1981), снятые еще во времена японской оккупации[313 - Ким Хва. Популярная история корейского кино. – Сеул: 2001. С. 176–177.].
В первые годы освобождения Кореи у кинематографистов, мечтавших создать собственную киноиндустрию после японского колониализма, появилась возможность снимать фильмы о борцах за национальную независимость. Первым это удалось сделать братьям Чхве – режиссеру Чхве Ингю и продюсеру Чхве Вангю (Choi Wan-gyoo, 1905).
После капитуляции Японии в 1945 году в Сеуле Чхве Ингю воссоздает Киноассоциацию (Korean Film Cultural Association) вместе со своим братом, продюсером Чхве Вангю и приступает к съемкам фильма «Да здравствует свобода!» (Hurrah! For Freedom \ Viva Freedom! Ja-yumanse / Chayu Manse! 1946).
В октябре 1946 года в прокат вышел первый национальный художественный звуковой фильм Независимой Кореи – «Да здравствует свобода!». Это была первая патриотическая мелодрама о борцах за независимость в последние дни японской оккупации. В фильме корейцы-патриоты выглядели настоящими героями, к которым зрители сразу почувствовали доверие.
Содержание фильма. Главный герой – патриот-подпольщик Чхве Ханчун (Choi Han-jung) убегает от японских полицейских с другом Чангыном (Chang-keun). Полицейские убивают Чангына. Ханчуну удается скрыться. Он прячется в доме медсестры Хича (Hye-ja).
На следующий день Чхве спасает своего соратника и, скрываясь от погони, случайно забегает в комнату Михян (Mee-hyang), любовницы сотрудника японской полиции. Михян бесстрашно прячет Чхве на своей кровати, накрыв его одеялом и подушкой. Когда преследователи ушли, спасенный Чхве благодарит девушку и уходит.
Подпольщики собираются в подвале большого дома на окраине Сеула.
Михян с чемоданом выходит из дома. За ней следит сыщик.
Михян приносит Чхве продукты и деньги. Она признается ему, что хотела бы быть с ним всегда. В этот момент на дом нападают солдаты. Чхве подозревает, что Михян – шпионка, бьет ее по лицу и предлагает уйти. Михян отказывается и помогает ему отстреливаться. Но в комнату врываются солдаты и стреляют в Михян и Ханчуна. Они падают. Она в белом, он в темном, как Инь-Ян.
Медсестра Хича узнает, что Ханчун ранен и находится в ее больнице. Она помогает ему сбежать. Последние кадры фильма: Хича уводит Ханчуна по ночной улице.
Действие фильма «Да здравствует свобода!» сочетается с видами свободного Сеула, его улиц и парков. Кадры мирного города напоминали зрителям о тысячах безымянных героев, так и не доживших до полного освобождения страны.
Успех фильма «Да здравствует свобода!» позволил актерам, принимавшим участие в создании картины, сразу стать популярными и востребованными.
Актер и режиссер Чон Чхангын, запомнившийся зрителям в роли мужественного, несгибаемого патриота Чхве Ханчуна, снял фильмы «Крепостные стены страны» (Castle Walls of a Nation, Minjok-ui seongbyeok, 1947), «Моя освобожденная Родина» (My Liberated Country, Haebangdoen naegohyang, 1947), «Женщина» (The Woman, Yeo-in, 1948) и «Лицо» (The Face, Geueolgul, 1948).
Исполнительница роли Хича актриса Хван Юхи (Hwang Yui-hee, 1928), сценический псевдоним – Хван Рёхви (Hwang Ryuh-hee), снялась в другом фильме Чхве Ингю «Невинный виновник»[314 - Noh Kwang-Woo. Transformation of Korean Film Industry During the U.S. Military Occupation Era (1945–1948). – Asian Cinema Vol.14, No.2, Fall/Winter, 2003. P. 91–101.] \ «Невинный преступник» (An Innocent Criminal, Joe-eobsneun joe-in, 1948) и в фильме режиссера Син Кёнгюна «Букет цветов для 30 миллионов соотечественников» (A Bouquet of Thirty Million People, Samcheonman-ui kkochdabal, 1951).
Актриса Ю Гэсон (Yu Gye-seon, 1923), сыгравшая Михян, позже сыграла наставницу женского колледжа в фильме «Сказание о Чхунхян» (1955) Ли Гюхвана.
Режиссер Чхве Ингю снял биографический фильм «Невинный виновник»[315 - Там же.] \ «Невинный преступник» (An Innocent Criminal, Joe-eobsneun joe-in, 1948) и «Паси» (Pasi, Pasi, 1949) фильм о рыбаках, живущих на острове[316 - Паси. – База данных корейских фильмов / KMDb – URL: https://www.kmdb.or.kr/eng/db/kor/detail/movie/K/00227 (дата обращения 14.01.2022).].
По всей вероятности, так же как и в послевоенном японском кино, кинематографисты меньше всего пострадали от подозрительности спецслужб Республики Корея. Известно также, что опыт работы во времена японской оккупации помогал многим кинематографистам во времена военной диктатуры.
Фильм «Да здравствует свобода!» был снят в 1946 году во время полной творческой, идеологической и политической свободы. Тогда Чхве Ингю и не мог предположить, что через 30 лет его будут подозревать в «коммунистических настроениях». Возможно за то, что во время Корейской войны (1950–1953) он был перемещен в Северную Корею. В 1975 году классик южнокорейского кино Чхве Ингю, во время восстановления и выпуска в прокат своего знаменитого фильма с таким говорящим названием «Да здравствует свобода!», снова был вынужден подчиниться требованиям цензуры[317 - Darcy’s Korean Film Page. 1945–1959. Ура! За свободу! / Да здравствует свобода! – URL: https://www.koreanfilm.org/kfilm45-59.html (дата обращения 14.01.2022).] диктатора Пак Чонхи.
Исполнитель роли Намбу актер Док Ёнги (Dog Eun-gi, 1911-), активно сотрудничавший с японскими оккупационными властями в качестве секретного сотрудника, был выслан в Северную Корею[318 - Lee Young-il, Choe Young-chol. The history of Korean cinema. – Seoul: Jimoondang Publishing Comp, 1988. P. 163.]. Некоторые сцены с его участием в 1975 году были вырезаны[319 - Darcy’s Korean Film Page. 1945–1959. Ура! За свободу! / Да здравствует свобода! – URL: https://www.koreanfilm.org/kfilm45-59.html (дата обращения 14.01.2022).]. Поэтому первоначальная версия важнейшего в истории Республики Корея фильма сохранилась не полностью. Возможно, по требованиям военных цензоров, авторская версия фильма была уничтожена.
К сожалению, восстановленная версия фильма «Да здравствует Свобода!» не производит сильного впечатления. Вероятно, именно потому, что были изъяты самые выразительные сцены. В 1975 году в фильме появились вступительные титры: «Давайте вспомним патриотов, которые отдали свои жизни за наш народ».
Но несмотря на сумбурность происходящего на экране, фильм «Да здравствует Свобода!» сохранил эмоциональный фон первых лет освобожденной Кореи – зрители понимали: все в прошлом, борцы за независимость Кореи уже на свободе!
Первые фильмы освобожденной Кореи
Корея, разделенная на Север и Юг, и оккупированная войсками СССР и США, вызывала у корейцев противоречивые чувства: от радостного изумления до мрачного беспокойства. Многочисленные политические организации постоянно вступали в открытую полемику о будущем своей страны. Все корейцы надеялись на скорое объединение полуострова в единое независимое государство.
На Севере большинство промышленных предприятий было разрушено. Советская администрация приступила к их плановому восстановлению. В октябре-ноябре 1945 г. были образованы административные департаменты, оказывавшие помощь «народным комитетам», пользовавшимся поддержкой большей части корейцев.
Политический хаос усугубился экономическими трудностями. В страну возвращались беженцы из Японии и Китая. К ним присоединились беженцы с Севера страны, напуганные жестокими репрессиями, которым подверглись корейцы-переселенцы советского Приморья в 1934–1938 гг., а также рассказами очевидцев жестоких расправ советских военных над русскими эмигрантами, жившими в китайском Харбине. Американское командование не признало провозглашенную Народную республику и старое Временное правительство в Чуньцине[320 - Ли Ги Бэк. История Кореи: новая трактовка. – М: Русское слово – РС, 2000. – С. 388.]. Около двух миллионов корейцев прибыло на Юг в 1945–1948 годах.
Во время освобождения Кореи и Корейской войны кинематографисты были настолько заняты насущными проблемами выживания, что обширный киноархив большинства киностудий был утрачен. Позже около 160[321 - Darcy’s Korean Film Page. 1903–1945: Korea Under Japanese Rule, – URL: https://www.koreanfilm.org/history.html (дата обращения 14.01.2022).] корейских фильмов, снятых в начале 1920-х годов и до 1945 года, в разное время, были обнаружены в других странах.
Из Маньчжурии (Китай) и Японии в Сеул стали возвращаться корейские кинематографисты, эмигрировавшие когда-то от преследований японской колониальной власти.
В основном, все японские киностудии находились в Сеуле и Пусане. На Юге Кореи стали сниматься звуковые фильмы, при финансовой и технической поддержке американского министерства информации. Некоторые независимые корейские кинематографисты продолжали снимать немые фильмы.
В 1945 году при американской военной администрации создается Корейский отдел по кинопроизводству во главе с Юн Бэкнамом, знаменитым кинорежиссером и борцом за национальное кино. В отделе собрались представители всех кинематографических профессий[322 - Lee Young-il, Choe Young-chol. The history of Korean cinema. – Seoul: Jimoondang Publishing Comp, 1988. P. 163.].
Восстановление национальной киноиндустрии в Республике Корея началось с Приказа о кино от 12 апреля 1946 года, благодаря которому, удалось частично сохранить национальные кадры. В 1945–1948 годах, благодаря усилиям корейского отдела, в Южной Корее вводится система квотирования иностранных фильмов в прокате.
По некоторым данным, американская военная администрация сохранила цензуру, чтобы не допустить производство фильмов с «левацкими» или коммунистическими настроениями. Приказ о кино действовал до формирования национального правительства Республики Корея[323 - Там же. С. 176–177]. Основной идеологией в Республике Корея, начиная с президента Ли Сынмана, становится антикоммунизм, жестко каравший всех, кто подозревался в сочувствии к «красным». Начиная с 1949 года пропагандой антикоммунистических идей занимались южнокорейские кинематографисты, благодаря щедрой финансовой поддержке государства. На юге от 38 параллели для корейских кинематографистов создавались более выгодные условия, чем для их коллег в советской зоне. Выпускники японских университетов, снимавшие фильмы на японских киностудиях или с помощью японского правительства, в Южной Корее больше не считались предателями, если они были антикоммунистами. Это относилось и к корейцам – бывшим японским военным офицерам. Позже многие офицеры стали первыми южнокорейскими генералами. Одним из них был будущий президент РК – генерал Пак Чонхи (Park Chung-hee. 1917–1979).
Корейцы, в соответствии с требованиями американских оккупационных властей, быстро перестроились и с энтузиазмом начали снимать антикоммунистические фильмы или фильмы пропагандирующие идеи национальной независимости и демократии. Драматургической основой первых корейских фильмов освобожденной Кореи были краткие зарисовки из личной жизни немногочисленных участников съемочной группы. Ведь на самом деле, не было в корейском киносообществе ни одного режиссера, актера, оператора или художника, которого можно было бы назвать «баловнем» японских колониальных властей.
Восстановление или возрождение национального кино на Юге Кореи было ознаменовано серией биографических фильмов, посвященных патриотам – участникам национально-освободительного движения.
В 1946 году режиссер Ли Гуён (Yi Gu-yeong \ Lee Gu-yeong, 1901–1973) снял фильм «Жизнеописания Ан Чунгына» (The Chronicle of An Jung-Geun, An Junggeun sagi, 1946)[324 - Ким Хва. Популярная история корейского кино. – Сеул: 2001. С. 166] о герое национального сопротивления Ан Чунгыне (Ahn Jung-Geun \ An Jung-Geun, 1879–1910), убившем в китайском Харбине 29 октября 1909 г. бывшего японского генерального резидента Ито Хиробуми (заставившего корейского короля Кочона подписать «Договор о протекторате Японии над Кореей» в 1905 г.). Фильм пользовался большой популярностью у зрителей.
Помимо художественных фильмов корейцы впервые получили возможность снимать документальные поэмы о родной стране. В 1946 году в кинотеатрах Сеула демонстрировался документальный фильм режиссера Ли Ёнмина (Lee Yong-min, 1916–1982) «Остров Чечудо» \ «Природные особенности острова Чечу» (Natural Features of Jeju Island, Jejudo pungtogi, 1946) о прекрасной природе уникального острова.
В 1947 г. в прокат выходят историко-биографические фильмы о патриотах антияпонской борьбы: «Бессмертный эмиссар» (The Immortal Secret Envoy, Bulmyeol-ui milsa, 1947) режиссера Со Чонгу (Seo Jeong-gyu) о Ли Чуне (Yi Tjoune \ Yi Jun, 1859–1907), племяннике короля Кочона, отправленного в качестве посла на конференцию в Гааге (1907 г.)[325 - Пак М.Н. История и историография Кореи: Избранные труды. – М: Восточная литература, 2003. – С. 756.]. Но Корея лишилась права на самостоятельную международную политику после подписания Договора о протекторате Японии над Кореей. Корейцы не были допущены на конференцию в Гааге. В отчаянии Ли Чун покончил собой[326 - Там же. С. 327.].
Режиссер Юн Бончхун снял фильм «Мученник Юн Понгиль» (Yun Bong-Gil the Martyr, Yun Bonggil ui-sa, 1947) о патриоте Юн Понгиле (Yun Bong-gil, 1908–1932), который в 1932 году бросил бомбу в группу японских военных в Шанхае[327 - Там же. С. 379.].
Сразу же после освобождения Кореи кинематографисты включились в культурно-образовательное движение, которое было частью процесса возвращения к мирной жизни. Просветительские фильмы были посвящены восстановлению корейской деревни: «Моя освобожденная Родина» (My Liberated Country, Haebangdoen naegohyang, 1947) Чон Чхангына о горожанине, который отправился поднимать сельское хозяйство; «Новая клятва» (A New Oath, Saelo-un maengseo, 1947) режиссера Син Кёнгюна о молодых жителях рыбацкого поселка, с энтузиазмом восстанавливающих разоренное во время освобождения Кореи хозяйство; «Душа ангела» (Angel's Heart, Cheonsa-ui maeum, 1947) Ким Чонхвана (Kim Jeong-hwan) была посвящена гуманитарной помощи детям-сиротам.
Корейские документалисты сняли (на 16-миллиметровой пленке) фильм «Аскетизм покорителя» / «Капитал победителя» (The Capital of a Winner, Paeja-ui sudo, 1947) режиссера Ю Чансана (Yu Jang-san, 1915–1982) о корейском спортсмене Со Юнбоке (Suh Yun-bok, 1923–2017) – победителе международного Бостонского марафона в 1947 году. Корейцы, жившие в освобожденной от японцев Корее, и корейцы – граждане США, с особым энтузиазмом восприняли известие об участии своего соотечественника в знаменитом марафоне с большим призовым фондом. Победа Со Юнбока для многих патриотов стала своеобразным торжеством корейского духа. Показать знаменитого спортсмена в освобожденной Корее в те годы было большой победой первых независимых корейских документалистов.
Другой документальный фильм знаменитого актера и режиссера Чон Чхангына «Крепостные стены страны» (Castle Walls of a Nation, Minjok-ui seongbyeok, 1947) рассказал о корейских солдатах и партизанах, принимавших участие в освобождении Кореи[328 - Yi Hyo-in, Chung Chong Hwa. Traces of Korean Cinema from 1945 to 1959. Edited by the Korean Film Archive (KOFA). – Seoul: Munhak Sasangsa, 2003.].
Судьба режиссера Ким Содона (Kim So-dong, 1911–1988) типична для кинематографистов раннего периода Республики Корея. В юности Ким изучал юриспруденцию в Японии, был членом университетского киноклуба. После возвращения в Корею он дебютировал с мистическим фильмом «История призрака Мок-Дан» (Mok-Dan ghost story, Mogdandeunggi, 1947). Впервые в истории корейского кино Ким Содон озвучил фильм с помощью нового технического устройства аудиозаписи, которое изобрел сам. Это привлекло внимание к фильму, как одному из первых «звуковых» фильмов, созданных в первые годы Независимости Кореи[329 - Ким Хва. Популярная история корейского кино. – Сеул: 2001. С. 166]. К сожалению, фильм не сохранился.
Заключение
Безусловно, исследования раннего периода корейского кино будут продолжаться. Киноархив Республики Корея ведет успешную работу по поиску и возвращению национальных фильмов на Родину. Полная коллекция корейских фильмов раннего периода (1920–1945) – пока незавершенный проект. Возможно, что из 160 фильмов, снятых в Корее во время японской оккупации, большая часть принадлежит национальному культурному достоянию корейцев.
При подробном рассмотрении раннего периода истории корейского кино наблюдается существенная разница между развитием японского и корейского кинематографа. И это несмотря на политическое, экономическое и идеологическое давление, которое испытывали первые корейские кинематографисты.
Совершенно очевидно, что для корейских кинематографистов и зрителей раннего (немого и звукового) периода истории корейского кино основной темой большинства фильмов было сострадание. Слишком остро первые корейские кинематографисты переживали утрату независимости своей страны. Слишком болезненными были взаимоотношения японских колонизаторов и корейцев. Как представители средних и бедных слоев населения страны, корейские кинематографисты испытывали искреннее сочувствие к своим сородичам. И это стало основой активной социальной и политической позиции многих корейских кинематографистов. Особенно яркими представителями борцов за национальную независимость, несомненно, были На Унгю и Юн Бончхун.
Сострадание к людям не только позволило создать уникальные корейские фильмы, но и сохранило приметы того времени – это реалистические эпизоды о повседневной, легко узнаваемой, жизни людей, в которых идеальные герои (мужественные, смелые, готовые на подвиги) терпели многочисленные превратности судьбы.
Для подавляющего большинства корейских режиссеров тема солидарности со своим многострадальным народом стала основой их профессиональной и гражданской позиции. Все лучшее во взаимоотношениях людей (любовь молодых друг другу, материнская, сыновняя, дочерняя и братская любовь, мужская и девичья дружба и т. п.) в корейских фильмах, созданных в период освоения звука, основано на разделенном страдании, искреннем и бескорыстном сочувствии.
Лучшие корейские фильмы раннего периода «Ариран», «Лодка без хозяина» и «Да здравствует свобода» научили своих зрителей сострадать и сочувствовать своим героям. Благодаря упорству первых корейских кинематографистов свобода, независимость, родной язык и культура стали для зрителей непреходящими нравственными ценностями.
В лучших традициях гуманистического кинематографа корейские фильмы сумели отразить все страдания, унижения и надежды, которые испытывали миллионы корейцев, пытаясь не только выжить, но и с достоинством принимать, трудные и ответственные, решения во времена японской оккупации и в период освобождения страны.
Атмосфера свободного предпринимательства в зоне американской оккупационной зоны предоставила кинематографистам большую экономическую и творческую независимость и давала возможность для продолжения профессиональной деятельности.
Сразу же после освобождения Кореи социальный состав корейских кинематографистов стал меняться. В кино пришли молодые, более образованные люди, постепенно сменившие энтузиастов-любителей.
Несомненно, рождение южнокорейского кино (1948–1949 гг.) связано с политическим и экономическим положением в стране, и дискуссиями о будущем объединенной Кореи. В среде корейских кинематографистов, работавших в Сеуле и Пусане, как и у большинства корейцев, живших на Севере и на Юге Кореи, были тревожные настроения. Слишком короткой была радость освобождения от японской оккупации, слишком болезненным было смятение от осознания трагического разделения народа. Нет сомнений, что корейцы были готовы с оружием в руках защищать единство Кореи под руководством главных идеологических противников – корейцами Ким Ирсеном и Ли Сынманом.
В июне 1949 года завершилась оккупация Юга Корейского полуострова американскими войсками. Коммунистический Север и капиталистический Юг Кореи занялись укреплением своего военного потенциала. «Основной объективной причиной войны было разделение Корейского полуострова на два враждебных государства, не признававших легитимность друг друга и поддерживаемых двумя противоборствующими блоками – советским и американским»[330 - Курбанов С.О. История Кореи: с древности до начала XXI в. Часть IV. Новейшая история Кореи. Вторая половина XX века. Глава 3. Корейская война 1950–1953 годов.§ 1. Международная ситуация и начало Корейской войны. – URL: http://rikonti-khalsivar.narod.ru/Korea38.htm (дата обращения 14.01.2022).].
Но, несмотря на сложные политические и экономические условия, по некоторым сведениям, в 1946–1949 гг. корейские кинематографисты сняли около 59 фильмов (хроникально-документальные, просветительские, антикоммунистические, религиозные, биографические, мелодрамы, мюзиклы, детективы и пр.)[331 - Ким Хва. Популярная история корейского кино. – Сеул: 2001. С. 164.]. К сожалению, большая часть фильмов не сохранилась.
По данным Корейского киноархива в 1930–1940 годы было снято 73 фильма, а общее количество фильмов, снятых в Корее в те годы, составляет около 5 500, около 40 процентов фильмов были потеряны[332 - Гарсия Кэти Роуз А. Самый старый корейский фильм, показанный впервые. – Korea Times, 4.03.2008. – URL: https://www.koreatimes.co.kr/www/news/nation/2008/03/113_20064.html (дата обращения 14.01.2022).]. На ютьюб-канале Корейского Киноархива (Korean Classic Film) можно посмотреть четыре художественных фильма, снятых в 1940-е годы: «Бездомный ангел» (1941); «Да здравствует Свобода!» (1946); «Прокурор и Учительница» (1948) и «Родина в сердце» (1949).
Часть вторая
От Золотого Расцвета до Новой корейской волны
(1948–1989)
Первые фильмы Республики Корея
В Корее в 1945 году, после капитуляции Японии, бывшие японские киностудии находились, в основном, в Сеуле и Пусане. Это обстоятельство оказалось решающим для подавляющего большинства корейских кинематографистов всех политических убеждений. Именно поэтому, историю корейского кино можно разделить на историю двух корейских государств только после 1949 года. Именно тогда путешествия по всей территории освобожденной Кореи были окончательно прекращены. Коммунистический Север и капиталистический Юг некогда единой Кореи занялись укреплением своего военного потенциала.
В третью годовщину освобождения Кореи от японской оккупации 15 августа 1948 г. было официально объявлено о создании на юге Корейского полуострова Республики Корея. В истории Южной Кореи начался период правления президента Ли Сынмана, получивший название «Первая республика» (1948–1960)[333 - Noh Kwang-Woo. Transformation of Korean Film Industry During the U.S. Military Occupation Era (1945–1948). – Asian Cinema Vol.14, No.2, Fall/Winter, 2003. P. 91–101.].
Корейские режиссеры снимали биографические фильмы о жизни национальных героев-борцов за независимость Кореи. Самый знаменитый – это фильм режиссера Юн Бончхуна «Ю Гвансун» (Yoo Kwan-Sun, Yu Gwansun,1948) о шестнадцатилетней девушке, участнице Первомартовского движения, погибшей в японской тюрьме.
Также кинорежиссеры с энтузиазмом начали разрабатывать новые темы, в основном, в документальном кино на 16 мм пленке[334 - Yi Hyo-in, Chung Chong Hwa. Traces of Korean Cinema from 1945 to 1959. Edited by the Korean Film Archive (KOFA). – Seoul: Munhak Sasangsa, 2003.]. В 1948 г. особый интерес зрителей вызвал корейский документальный фильм Ан Чхольёна «Гибискус» / «Роза Шарона» /Мугунхва» (The Rose of Sharon, Mugunghwa, 1948), рассказывающий о жизни корейцев на Гавайских островах. Цветок мальва или гибискус (Hibiscus syriacus) или роза Шарона (rose of Sharon), по-корейски, мугунхва – древний символ Корейской культуры (symbol of Korean culture).
