скачать книгу бесплатно
– Правильно, Федор. Владимир Ильич всегда говорил, что у партии нет секретов от народа, а мы, чекисты, – вооруженный отряд партии. Гласность. Во всем. В успехах и ошибках. Тогда нам поверят.
– Надо было, Василий Николаевич, этого, в очках, с собой прихватить.
– Зачем? – улыбнулся Манцев. – Он уже не страшен нам. Нет ничего более действенного, чем публичное разоблачение. Он не враг. А сплетни, слухи, – они всегда бушуют. Главное – разоблачить их не словами, а делом. Так, милый Федор Яковлевич, нас учит Феликс Эдмундович. Наша власть еще совсем молодая. Впрочем, и мы с тобой не старые. – Манцев засмеялся.
Машина уже въезжала на Лубянскую площадь, и Манцев спросил:
– Что с операцией?
– Квартира Васильевых под постоянным наблюдением.
– Кого вводим в операцию?
– Данилова.
– Не молод?
– Нет, парень серьезный, дерется здорово, джиу-джитсу знает, уроки брал, стреляет неплохо, а главное, его в Москве никто не знает.
– Давайте готовить.
Данилов вошел в кабинет Манцева. Одет он был необычно: черную косоворотку, шитую по воротнику белым, опоясывал наборный пояс, пиджак свисал с левого плеча, синие брюки заправлены в лакированные сапоги гармошкой.
В кабинете кроме Мартынова и Манцева сидел человек лет сорока в форменном сюртуке без петлиц, белоснежный воротничок подпирал подбородок. Было в нем что-то барское, а вместе с тем вульгарное.
– Так-с, – сказал он, – по фене ботаешь?
– Что? – удивился Данилов.
– Не та масть, Василий Николаевич, ошибся ваш гример.
– Пожалуй, да, – Манцев засмеялся, – не похож ты, Ваня, на удачливого вора.
– Вы, молодой человек, – обратился к Данилову незнакомый, – кстати, не смотрите на меня так удивленно, моя фамилия Бахтин, я криминалист и консультант у коллеги Манцева.
– Великий спец по уркам, – белозубо улыбнулся Мартынов, – бог нам вас послал, Александр Петрович.
– Ну зачем же так? Не упоминайте господне имя всуе. Нехорошо. Так кем вы были, молодой человек, в той, иной и спокойной жизни?
– Я закончил Брянское реальное училище.
– Весьма почтенно. И чем думали заниматься?
– Хотел подать прошение в Лазаревский институт.
– О-о-о! Романтика. Запад есть Запад. Восток есть Восток. И с места они не сойдут.
– Киплинг, – мрачно сказал Данилов.
– Мило. Мило. Значит, студент. Пойдемте.
И снова открылась дверь кабинета. На пороге стоял молодой человек в студенческой куртке с петлицами, в брюках с кантом, обтягивающих ноги. Белоснежная рубашка, загнутые углы воротника, галстук с булавкой. Данилов даже причесан был иначе. Волосы разделял ровный английский пробор.
– Студент, Василий Николаевич, студент. Это кличка и легенда. На палец перстень, дорогой, наручные часы, лучше золотые, дорогие запонки. Студент-налетчик.
– Где же мы все это достанем, Федор? – повернулся Манцев к Мартынову.
– Да такому залетному все достанем, – засмеялся начальник группы, – все что надо.
– А теперь, Данилов, то есть Студент, – сказал Манцев, – знакомься со своей напарницей.
Он подошел к дверям.
– Заходи, Нина.
В кабинет вошла красивая высокая блондинка в строгом темно-синем платье, отделанном белыми кружевами, в высоких светлых ботинках на каблуках.
– Вот с ней ты и пойдешь. Это наш товарищ, Нина Смирнова. Так что знакомьтесь.
Девушка подошла к Данилову, протянула руку:
– Нина.
– Иван. – Данилов посмотрел ей в глаза и смутился.
Квартира была маленькой и по-казенному чистой. Всего две комнаты.
– Располагайтесь здесь. – Козлов положил на стол пакет с едой. – Сами понимаете, за порог ни ногой.
– Надолго? – спросила Нина.
– Как придется. Одежду не снимайте, привыкайте к ней, а то ты, Ваня, в этих манишках, как корова под седлом.
Козлов проверил телефон и ушел.
Иван подошел к окну. Внизу лежал занесенный сугробами пустырь. По снегу разгуливали важные, похожие на монахов вороны.
В квартире было тихо, только капала из крана вода да потрескивала свеча.
И эти, такие мирные звуки приносили воспоминания о прошлом. Казалось, что остановилось время. Не было белых, фронтов, заговорщиков, бандитов. А был только этот пустырь с воронами, звук разбивающейся в раковине воды, треск печки.
Данилов был слишком молод, ему шел девятнадцатый год. Он еще не избавился от прекрасного ощущения бесконечности жизни. И хотя, работая в группе Мартынова, он видел смерть и горе, участвовал в перестрелках и облавах, он еще не думал о смерти.
Много позже, когда в памяти его прошлое отодвинется, как в перевернутом бинокле, он поймет, какая смертельная опасность подстерегала его.
Но сегодня его волновало совсем другое.
Данилов закурил, взял «Курс криминалистики», подаренный Бахтиным, и углубился в чтение. Нет, он не пойдет после окончания войны в Лазаревский институт. Наука раскрытия преступлений увлекла его, и он твердо решил стать криминалистом.
Манцев и Мартынов шли вдоль Пречистенского бульвара. Навстречу им из-за угла, чеканя шаг, двигалась рота красноармейцев. Новые, еще не обмятые шинели, смушковые папахи, новые ремни.
– Левой! Левой! – звонко и радостно неслась в морозном воздухе команда.
Лица красноармейцев от мороза румяные, шаг твердый.
Мартынов остановился, пропуская строй, внимательно вглядываясь в лица бойцов.
– Они скоро на Деникина, – с грустью сказал он.
– Завидуешь, Федор? – Манцев положил ему руку на плечо.
– И да и нет, Василий Николаевич. Завидую простоте. На фронте все ясно. Враг издалека виден.
– Это ты прав. А нам порой приходится искать врага рядом с собой. Вспомни левоэсеровский мятеж.
Они свернули в сторону Сивцева Вражка. У доходного дома остановились.
– Может, мне подождать, Василий Николаевич? – хитро усмехнулся Мартынов.
– Нет, Федор, пошли вместе. В другое бы время пришел один, пригласил бы девушку по Москве погулять, в Художественный театр сводил. Вместе погрустили бы над судьбой трех сестер. В другое время.
– Василий Николаевич, дорогой мой, разве для любви есть время?
– Слишком тяжела ее утрата, и слишком большая опасность угрожает ей.
– Вы думаете?
– Предполагаю.
Строгая, вся в черном, Елена Климова сухими от горя глазами глядела на Мартынова и Манцева.
– Елена Федоровна, – сказал Манцев, – покажите нам комнату брата.
– Прошу.
Комната Климова была небольшой. Книжный шкаф, диван, покрытый ковром, письменный стол.
Над диваном скрещены две шашки: одна с анненским, другая с георгиевским темляком и позолоченным эфесом.
Мартынов подошел ближе и прочитал: «За храбрость».
Рядом висело несколько фотографий. Группа юнкеров-александровцев, два молодых подпоручика в парадной форме, Алексей Климов в штабс-капитанских погонах, с рукой на перевязи.
Манцев подошел к стене, начал рассматривать фотографии.
– Кто это рядом с Алексеем Федоровичем?
– Его товарищ по училищу, Сергей Наумов, они сфотографировались в день производства.
– Елена Федоровна, а у вас, случайно, нет фотографии Виктора Копытина?
– Конечно, Василий Николаевич, но зачем она вам?
– Елена Федоровна, мне тяжело говорить, но Алексея Федоровича убил Копытин.
– Нет!.. Это невозможно…
– Но это так. Копытин убил и Басова, и еще нескольких человек.
– Это невозможно.
– Елена Федоровна, поверьте мне, на его руках много крови прекрасных, нужных новой России людей.
– Он заговорщик?
– Нет, он стал бандитом.
Елена опустилась на диван, закрыла лицо руками. Так она сидела несколько минут, потом посмотрела на Манцева:
– Он вчера был у меня.
– Зачем?
– Он ничего не знал об Алешином письме, он приходил и сказал, что брата убили вы.
– Неужели вы ему верите?
– Нет.
– Так где его фотография?
– Висела на стене.
На месте фотографии они увидели только темный квадрат на выгоревших обоях.
– Он заходил в эту комнату?
– Да, – тихо ответила Елена.
– Елена Федоровна, он мечется по городу, как зверь, у него нет выхода, мы его поймаем, но он может появиться у вас снова.
– И что мне делать?
– Разрешите посмотреть квартиру?
– Конечно.
– У вас во двор окна комнат выходят?
