скачать книгу бесплатно
А нынче? Тьфу!» – «Бабка Лукерья, так ныне
Время сложнее. Кто где воевал,
Легко ли поймешь? И виновны ли были?
А может, от белых Арсеньев бежал?» –
«Белый есть белый! При зве?рях остаться
Живым чтобы, надо, небось, самому
Равным им зверем стать. Внук мой мараться
Не захотел! Земля пухом ему.
Чистый был… Петр домой воротился,
Женится. Но и его приберут
В землю». У Сони комок подкатился
К горлу. Смекнула, в чем дело всё тут.
Но жалость к родне, зову крови внимая,
Ей гневного слова сказать не дала.
«Вы, бабушка, зря…» – «Ты еще нам родная?
Али Архиповым стала родня?
Прибилась к ним? Гришка, что ль, мил? Уж судачат.
Кто тебя, Сонечка, замуж возьмет
Другой теперь?» Соня, смятение пряча,
С улыбкой простилась. Указ ли народ?
Самой ей хотелось в себе разобраться:
Что чувствует к Грише? Стремление в ней
К новому, стало вдруг ясно мешаться
С памятью прежних, уж давнишних, дней.
Любовь к финну вспомнила… Напоминала
Груша о той: когда Петр бывал
В дом, то навстречу ему выбегала,
И счастье любой бы ее угадал.
С утра ждала самого – в окна глядела.
Были красивою парой они.
«И я безоглядно любить так умела», –
Думала Соня с тоской о любви.
Петр ожи?л: перед ласковым взглядом
Скованность, мрачность свою позабыл.
Пусть не так явно, как Груша, но радость,
Что близится свадьба, и он не таил.
Играли в снежки. Целовались украдкой.
Зимнее солнце светило в глаза.
Петру семья верила, руша порядки, –
С сосватанных глаз не спускают. Нельзя.
Потом была масленица, гулянья.
Вот оно счастье! Уж тут целовал
Петр невесту открыто, не тайно.
Ее по селу на санях он катал.
В селе бытовал еще давний обычай:
Коли кто масленицу гулять
Решится с приметной симпатией личной,
Тех свадьбу недолго окажется ждать.
А если жених себе сватал невесту
Еще до гуляний, то мог он на них
Ее целовать при народе всем честном,
И муж почитался скорей, чем жених.
Отступивших от слова потом не бывало –
Позор жениху. Груша рада была
Смелым губам Петра, всех заражала
Счастьем, к желанному страстью горя.
Зарумянились щеки, уста заалели
От поцелуя. Воскресный день был –
Исход шумной масленичной недели.
На площадь с утра уж народ выходил.
Гуляли и стар и млад. С долгой зимою
Прощались язычески – жарким огнем:
Чучело жгли, и поверье такое
Было, что беды за год сгорят в нем.
Весну зазывали веселою пляской,
Песней народной. «Устала. Домой
Отвези меня», – Груша шепнула. Согласно
Петр в ответ ей кивнул головой.
Матрена двери? входной не запирала,
Когда на селе была. «Все здесь свои», –
По давней привычке недаром считала.
С невестой жених оказались одни.
Родные на празднике. Печь затопили –
Холодно в доме. Приникла к Петру.
О?бнял ее. Точно пьяные были
Праздником, схожим на свадьбу свою.
«Долго-то Троицы нам дожидаться, –
Быстрый услышал он шепот ее, –
Каждый денечек боюсь не дождаться…»
И, чувствуя мужем себя, взял свое.
Не мог дольше ждать. Наспех взял, неумело –
От женщин его ограждала война.
Уже и не помнил, когда и кто первой
В каком-то селе позабытом была.
«Груша…» – Неловко потом стало страсти,
Отнявшей девичество. Холод избы
Мешал наготу обнажать, и во власти
Чувства, на печь на овчину легли.
Больше, чем нужно, с себя не сымали.
«Ох, топлено жарко!» – такие слова
Петру о невесте столь много сказали,
Сколько б и длинная речь не могла.
Утратой девичества не огорчалась
Груша нисколько. Что произошло
С нею, занятным весьма показалось
И отклик на миг в ее теле нашло.
А главное: ясно она понимала,
Что без венца настоящей женой,
И даже без загса, Петру теперь стала.
(Венчались иные еще той порой.)
Оправила юбку с улыбкой спокойной.
Слезла с печи. «А зря бабы-то врут
Девкам наивным! Ничуть и не больно!» –
Довольная опытом, думала тут.
Петр за ней следом с печки спустился.
«Груша, негоже нам Троицы ждать.
Я б на тебе хоть сегодня женился!» –
«С матерью можешь потолковать?
Я б с радостью!» – «Груша, зачем ты такая?» –
Вслух сказал давнюю мысль он свою.
Не поняла его думы: «Какая?» –
«Хорошая слишком». – «Тебя я люблю!»
7. Кто знает свою судьбу?
Соня вовек еще так не смеялась,
Как в то воскресенье. Веселью вокруг
Душой своей чутко она поддавалась.
Стало на сердце легко ее вдруг.
Гриша был рядом. Неделю открыто
За нею ухаживал: не отступал
Ни шаг на гуляньях. Селу неприкрыто
Серьезное чувство он к ней объявлял.
Соня вниманье его принимала.
Катал на санях, с ней играли в снежки
(Забав других юным зимой не бывало),
С трепетом нежной касался руки.
Уста Сони Гришу давно уж манили,
Но коль не жених, то робел целовать.
Покуда в дороге домой с нею были
С площади, замуж решился позвать.
Соня, душой не кривя, согласилась.
Нравился ей. Что тут спорить? К тому,
Других женихов у нее не водилось,
А счастья хотелось, хотелось семью.
Когда ж играть свадьбу? Все вместе решили,
Что розно с другой. Груша рада была:
Память о том, как с Петром поспешили,
Сладкою гордостью в сердце жила.
Им бы с Петром в самый раз расписаться
Нынче, а, матери чтоб угодить,
Гриша и Троицы мог бы дождаться –
Матрена велела в тот день выходить.
Приданое? Груша о нем не радела.
Сколько есть, хватит! Совсем об ином,
Не о шитье, она мысли имела.
И кто укорить бы дерзнул ее в том?
В поспешности Петр своей повинился
Перед Матреной. Характер ее
Зная крутой, простоте удивился,
С которой проступок простила его.
«Молодость! Эх! День прощеный[13 - Завершает масленичную неделю Прощеное воскресенье.], – сказала. –
И я виновата: задумала ждать
Заставить вас с Грушенькой дольше, чем надо, –
Хотелось приданого больше ей дать.
А ведь в пору Масленицы играли
Многие свадьбы свои в старину.
Но опосля, правда, в пост, не венчали[14 - После Масленицы у православных начинается Великий пост.]…» –
«Я не приданого ради беру.
Я … Дочь ваша – чудо». – Былому солдату
Вдруг стало немыслимо, что за него,
Бывшего, мнилось, близ самого ада,
