скачать книгу бесплатно
– Не поверите! Там девчонка работала временно на ферме. Воробей к ней подкатывать стал. Тайка устроила ей скандал. Ой! При живом-то муже! – воскликнула женщина.
– Чем же закончилось? – поинтересовался Макаров.
– Закончилось собранием на ферме. Директор приезжал на разборки. Девчонка скандал подняла. Воробью замечание объявили, наказали провести работу с кадрами. А Тайка родила мальчонку от него. У Воробья все пацаны были – не поверите. Ванька, муж ее, воспитал, как своего. У них своих: мал, мала, меньше. До кучи, видимо.
– А знаете, пройду я, пожалуй, по деревне, – решил Макаров, – побеседую с населением.
– Идите, – согласилась секретарша, – у нас народ разговорчивый.
Макаров медленно шел по улице. Солнце бросало с высоты нещадно жаркие лучи. Хотелось пить. Следователь решил зайти в местный магазин.
– Нет ли у вас водицы холодной? – улыбнулся он разбитной бабенке, стоящей за прилавком. Та повела крутым плечом.
– Чего нет, того нет, – сказала продавщица, – напитки сладкие – вон, – показала она на полку, – так они – теплые.
– Мне бы простой воды стакан, – просительно поглядел на нее Макаров.
Видно, взгляд его был достаточно красноречив, так как продавщица изобразила на лице подобие улыбки и пошла в подсобку.
– Вот, – протянула она заледеневший стакан с хрустальной водой, – родниковая! Наслаждайтесь, больше такой нигде нет.
Следователь медленно выпил холодную воду.
– Вкуснотища! – подал он назад стакан.
– А то! – улыбнулась польщенная продавщица, – у нас тут родник под плотиной; я мимо хожу по утрам, набираю воду. Говорят, в нашем селе подземные источники воды имеются. Минеральные! – гордо заявила она.
– Не иначе, – улыбнулся Макаров. – Еще нальете?
– Конечно, конечно, – с улыбкой поплыла в подсобку продавщица.
Она принесла еще стакан воды и подала его Макарову.
Тот, отхлебывая воду, разглядывал полки.
– Пряников с полкило взвесьте, – попросил он.
– Сделаем, сделаем, – засуетилась продавщица. – Хотите колбаски копченой из конины; – кивнула она головой на витрину холодильника, – вы же командировочный?
– Я? – удивился Макаров
– Да ладно, – махнула рукой продавщица. – Вся деревня знает, что вы приехали расследовать убийство Воробья. Спрашивайте, если надо чего. Я давно в деревне живу.
– Ну, раз так, – протянул Макаров. – Не припомните, были у него враги?
– Ой! – удивилась продавщица. – Не пересчитать врагов его; почти вся деревня. Воробей ведь как: по улице идет, все бабы от него отворачиваются. Если не откусит, так помусолит. Вот так он на баб смотрел. А мужьям разве понравится такое. Но и драться не станешь с ним за то, что не так посмотрел на жену. Ежели бы в позапрошлом веке жил, так из дуэлей не вылезал бы.
– Я наслышан о его похождениях, – сказал Макаров. – Может на другой почве враги у него были, знаете, затаил злобу на него кто? Мало ли?
– Злобу-то? – задумалась продавщица. – Затаил на него Скабелин злобу. В молодости он ухаживал за Зойкой. Та его из армии три года дожидалась. К свадьбе дело шло. А тут Воробей объявился. Хоть и не красавец, а образованный – техникум закончил. Зойка, не будь дурой, к нему переметнулась. Воробей работать не любил, в начальство все лез. Кому же не хочется быть женой начальника. Вот Скабелин и затаил на него злобу. Люто он ненавидел Воробья!
– Думаете: отомстил? – с надеждой спросил участковый.
– Н-е-е, – протянула продавщица, – сразу не отомстил. А к тому времени, как пропал Воробей, у них обоих детей уж кучи были. Ни к чему мстить-то.
– Логично, – согласился Макаров.
В магазине, меж тем, терпеливо ожидал своей очереди невысокий, седовласый мужичок. Он кашлянул, привлекая к себе внимание.
– Марь Давыдовна, ты забыла о Косивцове, – тихо произнес он.
– А что Косивцов? – встрепенулся Макаров.
– Дружба у них была: не разлей вода, – сказал мужичок. – А потом, в одночасье, волками друг на друга смотреть стали. Никто не знает, отчего врагами стали, – подытожил он.
– Брось ты, Мишка. – Перебила его продавщица. – Косивцов мухи не обидит.
– Согласен, – равнодушно кивнул головой Мишка.
Разговор оборвался.
Макаров взял в руки пакет с пряниками, расплатился и вышел из магазина.
Он шел по деревенской улице, рассматривая окрестности.
Деревня не отличалась особой красотой. Кирпичные домики, окруженные палисадниками, рядом сараи со стогами сена, кучи навоза, с копошащимися в них курами, бредущие через дорогу гуси. Мост через высохшую речушку, за которым виднелись заброшенные поля. Русло речушки заросшее светлолистыми ветлугами…
И, все-таки, деревня казалась красивой, может оттого, что была она вся зеленой? Вдоль домов со стороны дороги росли кусты сирени, около каждого дома огороды, сады, палисадники с цветами. Обычный деревенский уклад, навевающий мысли о прошлом.
***
В М-ном, как, впрочем, и в других поселках или крупных городах, жило прошлое в каждом доме. В одних домах прошлое припоминалось с улыбкой. Другим, даже во снах, не хотелось видеть, что было давно или совсем недавно. По меркам времени деревня была не старой. Не было в ней жизненного уклада, не было старых домов, передаваемых по наследству из поколения в поколение, не было уюта прошедших поколений, оставивших след в виде посаженного векового дуба или помнившей прадедов заскорузлой яблони во дворе.
До войны на черноземе понастроили бараков, распахали поля, разделили их лесопосадками от вечных в здешней местности ветров. Люди, сорванные с мест раскулачиванием, ехали сюда с семьями. После войны поехали в деревню люди, скрывающиеся от нелегких военных лет. Не все были доблестными воинами. А глухие степные места укрывали прибывших, собирая их, незнакомых, со всех концов страны, в одну общую кучу, где каждый на виду, со всеми своими семейными ссорами, пьянками, удачами и неудачами.
Чермашенцев с детства помнил старичка, о котором говорили, что он служил полицаем во время войны.
Старичок жил одиноко, ходил только в магазин; раз в неделю. Остальное время сидел в своем домике. На него никто не обращал внимания. В то, что был он изменником Родины, тоже никто не верил. Маленький, сухонький, ну какой из него полицай? Как говорят: «не пойман, не вор».
Если вспомнить, то за деревенскими полями, где находились летние свинарники, жила семья, где муж был немец. Самый настоящий. Он даже ходил всю жизнь в длинном кожаном плаще серого цвета. Такие в войну носили немецкие офицеры. После плена остался в Советском Союзе, женился на русской, переехал в совхоз М-ный. Но так и не прижился среди русских, жил обособленно.
Да мало ли еще людей обитало в той глубинке, и каждый со своим прошлым?
Вот такая необычная деревня жила в рамках обычной советской жизни, строя светлое будущее. Только будущее, оно за горами временными находится, а пить-есть хочется сегодня и сейчас.
Кроме того, не все о хлебе насущном думают.
Кому-то грешные мысли покоя не дают, на блуд подбивают.
80-е
Воробей шел по улице, самодовольно оглядывая встречающихся женщин. На лице его блуждала оценивающая улыбка, которая, впрочем, исчезала при виде какого-нибудь мужчины. Воробей степенно здоровался с каждым встречным.
Иначе и быть не могло: в деревне у каждого своя значимость.
Кого-то уважают за хозяйственность, за деловитость, кого-то не уважают за лень, за пьянство.
Воробья не любили, не уважали, взглядами провожали ненавидящими, плевали в след.
Он все это знал.
«Но обращать внимание на каждого недовольного – себя не уважать,» – считал Воробей.
А себя он даже очень любил. Еще баб любил без разбору. Нет, на тех, что в возрасте, он не смотрел. В деревне молодых полно. А как к ним подход найти, он знал. Не все девчата после школы из деревни в город уезжали. Не поступившие в ВУЗы оставались, работали на ферме. Куда же еще идти работать?
Этим летом в деревне осталась самая красивая девушка. Не поступила она в институт. Пришла на свинарник.
Воробей – тут как тут. Работенку предложил не особо тяжелую.
– Мы тебя поставим к свиноматкам. Это тебе не с маленькими поросятами возиться, – говорил он, проводя девушку по деревянной дорожке между лентами транспортера, подающими корм в клетки со свиньями.
Девушка еле держалась на узкой дорожке, а он ступал твердо, всем своим видом показывая, что он здесь хозяин.
В клетках две женщины открывали и закрывали задвижки, следя, чтобы корм попадал в корыта, а не просыпался на пол. За пришедшей девушкой они наблюдали с любопытством, пытаясь понять: очередная ли это пассия управляющего или просто наивная дурочка, которая скоро убежит от непосильной работы к мамке под юбку.
– Ирка не догадывается, что ее здесь ждет, – кричала на ухо свинарка своей напарнице, когда девушка и бригадир по ступенькам сошли с транспортера вниз.
За визгом свиней, грохотом транспортера, разговаривать было совершенно невозможно.
– Не говори, – прокричала вторая женщина, – как клетки чистить начнет, так и сбежит.
– С такой-то красотой, ей в конторе сидеть надо, – покачала головой первая, – чего ее на свинарник понесло?
– Ну, уж не из-за Ротани! – засмеялась первая.
Вторая тоже засмеялась нехорошим смехом.
Девушка и бригадир вышли в тамбур, где было гораздо тише и не так резко воняло аммиаком.
– Ну, так что? – строго спросил Воробей. – Не побоишься такой работы? Тут вон как воняет.
– Не побоюсь, – девушка тряхнула кудрявыми волосами.
– Завтра выходи, – Воробей еле сдерживал торжество.
«Главное – согласилась работать. Дальше все по разработанному плану. Чай, не впервой.»
Иринка шла по дороге, обремененная не слишком веселыми мыслями. Свинарника она не боялась. Выросла среди свиней, помогая матери. Ведь мать всю жизнь работала на ферме. Она привыкла к неприятному запаху, который чувствовался еще на подходе, не боялась крыс, которые шныряли всюду по корпусам. Было обидно, что не поступила и теперь целый год придется жить в деревне. Совсем недавно она рассталась с парнем, поняв, что он не нравится ей. Теперь он постоянно преследовал Иру, настойчиво предлагая продолжения отношений и заверяя в своей искренней любви.
Ей же хотелось жить в городе, ходить в театр, в магазины, на танцы, наконец.
Ирина вздохнула.
Там не надо большую часть года носить резиновые сапоги. В деревне вечная грязь, стоит только побрызгать дождичку.
Ира раздумала идти домой и повернула к подружке. Та была дома.
– На сви-нар-ник!? – удивилась подруга.
– Предложи работку почище, – оборвала Иринка ее удивление, – что-то никто никуда не приглашает.
– Пошла бы в столовую, – предложила Настя, – там хоть кормежка бесплатная.
– И мужики за ноги хватают, когда посуду убираешь, – передернула плечом Иринка, – работала я прошлый год на каникулах.
– Ой, – воскликнула Настя, – а на свинарнике говорят: без Ротаниного «благословения» никто шагу не ступает.
Иринка поняла, куда клонит подруга. Про шашни Воробья она была наслышана.
– Глупости, – сказала она. – Там же и замужние бабы работают. Что он ко всем пристает?
Настя усмехнулась.
– Да мужья ему покажут, где раки зимуют. – не поверила Иринка. – Он же дядька старый, у него дети чуть младше меня.
– Дерзай, – сказала Настя, переведя разговор на другую тему. – А ты слышала, Димка на Вальке женится? Пока ты в городе экзамены сдавала, они заявление в ЗАГС подали.
– Правда? – удивилась Иринка. – Здорово! Может от меня отвяжется.
– На танцы идешь сегодня? – подмигнула ей Настя.
– Конечно, – улыбнулась Иринка.
2015-й
Макаров, проходя по улицам, испытывал некоторую неуверенность. Ему казалось, что он видел одного и того же мужика несколько раз. Ну, по крайней мере, раза три. При этом казалось, что тот успевает переодеваться перед каждой встречей в другую одежду. Он усмехнулся и ущипнул себя за руку повыше локтя. Больно, значит сознание не подводит. В очередной раз, приехав в деревню, он оставил машину у дверей администрации и медленно шел по улице, присматриваясь к жителям. Вдруг удастся завязать с кем разговор по душам, появятся еще какие— нибудь факты для расследования. Как ни крути, дело само не раскроется.
Около калитки стоял пожилой мужчина и с удовольствием затягивался сигаретой.
Макаров решил, что факты сами лезут в руки.
У мужика было добродушное выражение лица, он бросил на следователя взгляд и кивнул головой, приветствуя его.
Макаров не замедлил приблизиться.
– Добрый день, – протянул он руку.
– Доброе утро, – мужик пожал протянутую ладонь и вопросительно поглядел на следователя.
