Один шаг до вечности

– А ты успеешь изготовить предыдущую версию достаточного объема?

– Думаю да! – я ответил более резко, чем сам ожидал, но злясь в первую очередь на себя. Я опустил голову и смотрел себе под ноги, понимая, какой бы катастрофой могло обратиться мое стремление спасти Ба, если бы не этот случайный взгляд со стороны.

Даша ходила по лаборатории. Я заметил, что она собирает мышей в один контейнер, туда же кладет бумаги, жесткий диск компьютера, на котором я хранил данные исследования.

Я встал и дошел до полки, где хранились копии всех записей. Мне было больно расставаться с ними, но я понимал, что девушка права, рассказывая о том, во что превратится жизнь людей после укола.

– Пойдем! – Даша взяла меня за руку и повела в штаб.

Я не сопротивлялся – просто шел за ней. Безвольно и обреченно. По щекам у меня потекли слезы. Мне было жалко бабушку, жалко три месяца работы, жалко себя, в конце концов. Одна Нобелевская премия, ускользнувшая из пальцев. И возможность увидеть, чем закончится эта цивилизация, в перспективе, конечно!

Мы дошли до какой-то невзрачной двери в одном из боковых ответвлений штаба. Из шкафа, стоящего у выхода, Даша достала два огромных скафандра.

– Надевай! – один она отдала мне, второй натянула на себя.

– Это чье? – спросил я брезгливо.

– Мусорщиков станции – они выходят через эти двери на свалку.

– Тут есть свалка?

Даша промолчала и предельно саркастически покачала головой, но когда я надел костюм, распахнула дверь, она подтолкнула меня вперед. Перед глазами высилась огромная мусорная куча, которую не было видно из общежития. Порывы ветра разносили продукты жизни города, хороня их среди марсианского песка.

– Свою планету испортили, теперь за эту взялись?! – пробурчал я. Даша сделала вид, что не услышала – сейчас было не время для полемики.

Она пошла вдоль огромной мусорной кучи, пока не нашла свободное пространство, близкое к скале, одиноко торчащей среди красной пустыни.

Даша дала мне маленькую лопатку, которую достала из кармана скафандра.

– Копай! – сказала она и протянула инструмент.

И я начал копать. Земля была твердая, лопата пробивала слой за слоем медленно, словно не желая забирать мои научные труды. Когда яма стала больше метра глубиной, я остановился, Даша бросила все мои труды в яму, а потом опустила клетку, в которой лежали мыши. Даже в скафандре я услышал, как разбились ампулы с лекарством. Марсианская земля впитывала в себя новые возможности человечества. Даша начала руками забрасывать грунт на прежнее место, и я присоединился к ней. Спустя 10 минут мы закончили – даже холмика не осталось.

– Тебя, конечно, я заставить забыть формулу не смогу, но надеюсь, что ты не решишься воспроизвести ее: это принесет вред твоему будущему малышу! – сказала Даша.

Мне нечего было ответить – мы молча двинулись обратно к зданию, каждый погруженный в свои мысли. В ту ночь я не смог быстро уснуть, а когда провалился в сон, мне приснилась бабуля, которая тихо и с упреком сказала: «как ты мог!».

За ночь изготовил достаточное количество лекарств, немного отличавшихся от первого образца, чтобы дать ее тестовой группе на Земле. В документах описал новую, более стабильную формулу и отправил ее утром перед полетом. Руководитель НИИ написал, что с нетерпением ждет моего возвращения – ему хотелось попробовать марсианское лекарство в действии.

В утро возвращения на Землю я пошел попрощаться с генералом. Аркадия Львовича я застал в кабинете. Он читал как-то документ, который сразу закрыл при моем приближении.

– Отбываешь? – просто спросил меня генерал.

– Моя миссия завершена.

– А как же ребята-тестировщики? Они, можно сказать, полюбили тебя.

– Ой, не драматизируйте, Аркадий Львович. Уверен, что новая молоденькая доктор им понравится больше, чем я.

– Она мне уже нравится больше, чем ты! – сказал генерал и мы расхохотались.

– Я надеюсь, что еще поработаем вместе.

– Не сомневайся в этом, Док!

Мы обнялись с генералом, и уже на выходе из штаба он окликнул меня.

– Кость, ты только аппарат УЗИ верни на место – все же казенное оборудование! – сказал он и снова погрузился в чтение.

А я шел и думал, почему же генерал никому не рассказал о Даше. Я почему-то был уверен, что он знал о том, что мы активно скрывали от всех.

Когда отбывающие с Марса погрузились на корабль, Даша подошла ко мне и обняла.

– Прости меня. Я понимаю, как тебе далось вчерашнее решение, но, надеюсь, что мы все сделали правильно.

– Да, я тоже надеюсь.

Она прижалась ко мне крепче и сказала тихо:

– Костя, когда мы вернемся на Землю, мне надо будет завершить свои дела, а потом…

– А потом ты приедешь ко мне и вы с бабушкой отправитесь в ее дом.

– Ты уверен, что там нас никто не найдет?

– Я позабочусь об этом.

Она положила мне голову на плечо и сразу же уснула, когда стартовала ракета.

Первый рабочий день в НИИ начался с того, что примерно половина института подошла ко мне и задала вопрос, как прошла командировка. Всем было интересно, гулял ли я по Марсу, правда ли, что он такой красный, какая там гравитация и есть ли там настоящие марсианочки.

Спасло меня только то, что совещание по новому лекарству было назначено на полдень – у меня появился легальный способ спрятаться от всех, чтобы подготовить свой доклад.

Я перебирал списки на первое тестирование, проконтролировал, чтобы бабуля была в тестовой группе, которая будет под моим контролем.

При подготовке презентации описал этапы наблюдения за мышами, но в том месте, где мои испытуемые показали сверхживучесть, я изменил результаты: по данным наблюдений мыши не выдержали новой структуры лекарства и погибли спустя 5 часов наблюдений. Я уставился в экран, понимая, что в этот момент возврата уже не будет, но в голове звучал настоятельно голос Даши: «Подумай о своем ребенке…».

Я сохранил презентацию, выложил ее в облако и отправился в конференц-зал. Когда я вошел, почти вся аудитория была заполнена – я и не ожидал, что моя работа вызовет такой ажиотаж. Внутренне поежившись, ну не люблю я выступать перед толпой народа, я начал свой доклад: какие тесты были проведены, как менялась формула, что получилось после введения.

Председатель комиссии перебил меня один раз, задал вопрос про условия разработки лекарства, сделал себе пометки, и я продолжил.

В конце мне был задан еще один вопрос:

– Когда можно будет начать введение лекарства для тестовой группы?

– Думаю, незамедлительно! – я ответил, сверяясь с данными Организации здравоохранения по заболевшим за последний месяц.

Через день после презентации я вошел в длинное помещение с высокими потолками. Бросив взгляд на часы, отметил, что стрелка приближается к полудню. В помещении на небольшом расстоянии друг от друга стояли персональные капсулы – похожие на персональные спальные места, они в режиме реального времени считывали все доступные показатели пациента. При желании даже могли энцефалограмму записывать, но в нашем исследовании работа мозга была не так важна.

Идея была в том, чтобы на время ввода лекарства каждый пациент лежал в капсуле, подсоединенный к датчикам для контроля состояния. Мышам бы тоже такое не помешало, но в условиях полевых испытаний, спасибо, что хоть клетки дали.

Я убедился, что все лаборанты находятся на месте – за дверью заполняли документы сто человек: разных возрастов и профессий, разного пола и социального статуса, но все как один зараженные «Смерчем». Администратор кивнул мне, я открыл двери, и сто пар глаз уставились на меня.

– Добрый день, уважаемые участники исследования! – я поприветствовал пациентов и отыскал взглядом в толпе бабулю. Ее за руку придерживал мой помощник. – Вы находитесь в лаборатории АО «Заслон», где сегодня будет проведено тестирование нового лекарства против «Смерча». Все заполнили бумаги?

Из толпы послышалось несколько негромких «да». Я продолжил:

– Тогда прошу пройти каждый к своей капсуле. Номер указан у вас на документах. Кому сложно прочитать, лаборанты вас проводят.

Я отошел в сторону, и пациенты по одному стали подходить к капсулам, ожидая дальнейших указаний. Я подошел к бабушке.

– Лидия Петровна, позвольте вас сопровождать.

Лаборант передал мне старушку, и мы медленно пошли в самый дальний угол помещения, где стояла ее капсула. Я отметил, что бабушка еле передвигается на ногах – сюда ее везли в кресле-каталке, но оно бы сейчас не смогло проехать мимо установленных капсул, поэтому бабушке пришлось немного прогуляться.

Я помог ей снять обувь и удобно разместиться на кресле внутри. Ввел в руку катетер, отчего бабушка тихо охнула. К груди кардиомониторы, на руку датчик насыщения кислородом крови – бабуля была готова к испытанию. Мы подождали еще несколько минут, когда все участники будут подключены к аппаратам, а потом я подал сигнал, чтобы ввезли препарат.

Номерные ампулы закладывались в специальное отверстие капсул, после чего лекарство через катетер медленно попадало в кровь пациентам. Ассистент передал мне капсулу для бабушки, а я сделал незаметный шаг в слепую зону камер, которые специально настраивал сегодня для контроля за исследованием. Я опустил руку в карман халата и незаметно подменил ампулы.

Та, что лежала сейчас у меня на ладони, была наполнена третьей версией препарата – той, что подарила мышам вечную жизнь. Я оставил одну, всего одну ампулу лекарства, надеясь на то, что в последний момент мне удастся сделать бабушке укол. Сейчас я старался отогнать от себя мысли о том, будет ли рада бабуля такому «подарку», что скажет Даша. Мне важно было, чтобы старушка жила. Это было предельно эгоистично, но я хотел, чтобы она увидела своего внука или внучку.

В лаборатории раздался звуковой сигнал, мы положили ампулы с лекарством в отсеки капсулы, я нажал кнопку и тонкой струей препарат побежал к руке бабушки.

Пациентов погрузили на сутки в медикаментозный сон. Мы с коллегами следили за состоянием каждого в лаборатории. Бабушка мирно спала. Показатели крови были в норме, сердце выдавало стабильный ритм. Около 4 утра у двух пациентов резко остановилось сердце – мы были готовы к этому: рядом с лабораторией была развернута реанимация.

Еще несколько проснулись из-за того, что их тошнило. Больше побочных реакций замечено не было. Лаборанты фиксировали все в журнал, я пил уже третью чашку кофе, борясь со сном.

В полдень пациенты стали просыпаться. Я находился рядом с капсулой бабули, снимая показания. Она открыла глаза и внимательно посмотрела на меня.

– Как ты, бабуль?

– Хорошо. Как будто помолодела лет на 20.

Я помог ей вылезти из капсулы и обратил внимание, что ее рука стала более сильной. Всего 24 часа, а какая ярко выраженная реакция!

Проведя опрос пациентов, мы с лаборантами дали рекомендации по предстоящим тестированиям и отпустили их по домам.

Когда я сидел у себя в кабинете, обрабатывая данные лаборантов, увидел, что кто-то стоит в дверном проеме моего кабинета.

– Привет! – тихо сказала Даша.

– Привет! – я поднялся из своего кресла.

– Я пришла.

– Я очень рад.

Мы несколько мгновений смотрели друг на друга, а потом Даша бросилась мне в объятья и расплакалась.

– Мы справимся со всем… – прошептал я ей на ухо.

– Костя, пожалуйста, увези меня отсюда.

– Тебе нужна моя помощь?

– Нет, я прошу просто спрятать меня ото всех.

– Не беспокойся! Тебя не найдет ни один человек.

Я вошел на крыльцо маленького домишки, который стоял на берегу глубокого холодного озера. Солнце уже опускалось к горизонту. Блики отражались на водной глади. Пока я шел к дому по дороге, которая терялась в зарослях высокой травы, не мог не залюбоваться зрелищем.

Из глубины дома мне навстречу бросилась Лидия Петровна.

– Костя, здравствуй! Ты голодный?

– Привет, бабуль! Я перекусил на работе. – я прошел в кухню и поставил пакеты с продуктами на стол. – Как вы тут?

– Я прекрасно! Даша прилегла отдохнуть. Малыш пинается сильно – она полночи не спала. Я сейчас в огороде овощи пропалывала, только освободилась. Диву даюсь, сколько сил у меня после вашего тестирования.

Я улыбнулся и обнял бабулю. Конечно, я ей пока не рассказал про лекарство – придет еще время. Даша догадалась, но за эти месяцы ничего не сказала.

Когда Даша пришла ко мне в лабораторию, вечером мы приехали в квартиру, где жила бабуля. Я поговорил с ней и рассказал ей про ребенка. Лидия Петровна так обрадовалась, что сразу начала хлопотать про переезд. Я отвез в деревню Дашу и бабушку спустя неделю: дом расконсервировали, а бригада рабочих сделала ремонт, оборудовала комнату для малыша и спальню для нас с Дашей.

Я приезжал в деревню раз в несколько дней, привозил еды и оставался на выходные. Пришлось купить машину, но та премия, которую мне выплатил АО «Заслон» за приключения на Марсе покрыли все расходы с лихвой. Наше исследование подошло к концу: 86% испытуемых показали устойчивость к вирусу. На красной планете начали массовое производство лекарства. Я просил у руководства отпуск на полгода, мне его скрепя сердце согласовали, поэтому в ближайшую неделю я хотел перебраться в деревню окончательно.

Кроме продуктов в этот раз я привез все необходимое для родов. Конечно, сам я никогда роды не принимал, но проштудировав кучу старых книг, примерно понял процесс. Я заглянул в спальню – Даша все еще спала. Ее огромный живот лежал рядом – он опустился, тело готовилось к родам и набиралось сил. Я тихо выскользнул из комнаты и прикрыл дверь.

Бабушка сидела на крыльце в кресле и листала какую-то книгу.

– Костя, я тебе еду оставила, а сама пойду посплю. Встала рано.

– Бабуль, у тебя все точно в порядке? Никаких побочных явлений?

– Знаешь, может, с виду я и не очень, но внутри чувствую себя 20-летней девчонкой. Не знаю, что вы там за препарат придумали, но эффект у него потрясающий!

Она чмокнула меня в щеку и пошла в свою спальню. Я остался один.

В траве стрекотали сверчки. Я подумал, что год назад готовился к миссии на Марс, переживал за бабушку, боялся полета, а сейчас сижу, наблюдаю за тем, как на вечернем небе загораются звезды, ищу глазами красную планету, на которой остались следы или спасения или же гибели человечества.

Я прикрыл глаза и окунулся в какую-то сладкую дрему. Сквозь сон я почувствовал, как кто-то теребил меня за плечо. Рядом с креслом стояла Даша, ее пижама была мокрой.

– Костя, милый! По-моему, началось.

В этот момент на небе ярко вспыхнул красным заревом Марс. В этот момент я осознал, что мне оставался один шаг до вечности!