Один шаг до вечности

– Мне просто интересно! – Я внимательно следил за общей обстановкой. Глубина была уже километр – кроме общего снижения давления у команды, все шло отлично.

– У меня есть задача на эту миссию. Мне нужны образцы для исследования сверхпрочных материй. С учетом того, какая передо мной поставлена задача, никто эту работу выполнить не может!

«Интересно, хоть у кого-то в этой миссии нет секретов?» – успел подумать я. Хорошо вслух не ляпнул. В этот момент раздался сигнал о приближении к назначенному рубежу. Я сказал Дарье прежде, чем отключить микрофон.

– Желаю удачи, что бы вы ни искали. Если будет тревожно, дышите. Если я почувствую, что вам плохо, подключусь снова.

Ответа ее я так и не услышал.

Команда была внутри планеты больше трех часов. Несколько раз я общался с разными участниками, чтобы помочь в состоянии тревоги, но это была действительно подготовленная команда. Они вернулись на поверхность спустя восемь часов с начала погружения. Уставшие, но я не заметил признаков перегрузки.

На ближайшую неделю было назначено еще пять погружений. А потом мы возвращались на базу на три недели. Мысль о своей подпольной лаборатории гнала меня вперед: хотелось скорее вернуться к мышам, чтобы узнать, какого эффекта мне удалось добиться от препарата.

Мы поужинали в общей столовой, на брифинге команда обсудила погружение, я определил этапы обследования тестировщиков.

– Первая группа, с кем я сегодня общался в микрофон во время погружения, – обратился я к участникам миссии, – пожалуйста, подойдите ко мне к семи утра. Хочется провести с вами еще несколько тестов.

Но кто же знал, что завтра ребята будут ждать меня перед закрытой дверью, а я впервые за все годы работы просплю!

Спустя час после возвращения в медицинское крыло я услышал стук в дверь кабинета. Обычно она открывалась автоматически, но сейчас была закрыта – мой рабочий день подошел к концу. Я подошел к замку и отпер его с помощью отпечатка.

Каково было мое удивление, когда на пороге я увидел Дарью. Без скафандра она казалась такой беззащитной. Я сделал шаг в сторону, она переступила через порог и остановилась передо мной.

Не успел я задать вопрос, девушка бросилась мне на шею и впилась губами в мои губы. Не буду врать – я даже не собирался сопротивляться и ответил на поцелуй, а дальше… Пол был усыпан нашей одеждой по пути в мою спальню. Если бы кто-то сказал мне, что у меня сорвет крышу от прикосновений этой девушки, я бы посмеялся в лицо.

Мы не могли насытиться друг другом до утра. Закаты и рассветы на Марсе были условны, но часы на прикроватном столике говорили о том, что мы занимались любовью несколько часов, пока изможденные, не уснули в обнимку.

Когда я проснулся и понял, что проспал обследование, завтрак и начало работы, то до конца не мог поверить, что произошло ночью. Все мои вещи лежали аккуратно сложенными, дверь была закрыта. Только распухшие губы напоминали о поцелуях, которыми я никак не мог насытиться.

День прошел как в тумане: я брал анализы, заполнял отчеты, фиксировал состояние в медкартах команды. А мыслями возвращался в тому, что происходило в моей постели.

Вечером я снова услышал стук в дверь и, как и прошлой ночью, мы провели восхитительное время вместе с Дашей. Она попросила называть ее так. После секса мы разговаривали, она рассказала о своей семье, которая осталась на Земле. Я поделился беспокойством за бабулю. Она уснула на моем плече, а утром я опять проснулся в пустой постели.

Эти правила игры я принял безоговорочно.

Спустя неделю первая часть миссии закончилась. Мы вернулись на базу и первый, кто встретился мне по возвращении, был генерал.

– Смотрю, Костя, командировка пошла тебе на пользу! – он улыбнулся во весь рот, а я так и не мог понять, знает что-то Аркадий Львович про нас с Дашей или нет.

– В общем-то, у меня нет к тебе никаких претензий. Ты парень молодой…

Тут я понял, что знает. И, может, даже больше, чем надо было, но решил забить – мы тут все в одной лодке.

– Твои подопечные пришли в себя. Зайди через пару дней за результатами по остальным, – сказал он тихим голосом. – Я тебе покажу все необходимые анализы, а ты мне свой рабочий график.

Я кивнул и заторопился в лабораторию. Мне не терпелось позвонить бабуле и узнать, как там мои мыши.

– Привет, ба! – я сидел перед монитором и ел ужин, который пронес в лабораторию из столовой. Хотел много успеть, а время на еду было тратить жалко.

Лидия Петровна улыбнулась мне с экрана.

– Привет милый! Как все прошло?

Я видел, что она улыбается через силу. Анализы показали анемию, дыхание сбивалось чаще, но бабуля держала лицо.

– Очень любопытно, надо сказать! – я рассказал ей о том, чем мы занимались всю неделю. Но умолчал об одном, точнее, об одной, кто теперь занимал мои мысли.

– Как твои мыши? – спросила Лидия Петровна.

– Очень любопытно. – я разложил результаты анализов десяти мышей. – Прошла неделя после введения препарата, а анализы показывают, что в крови остались только обломки вируса. Как будто я ввел им в кровь вакцину.

– Милый, это же прекрасно!

– Посмотрим, что будет дальше. На Земле такой период длился несколько часов, тут – неделю, но я не знаю, насколько сильная структура у лекарства. У меня есть идея, как сцепить атомы сильнее, чтобы эффект был более продолжительный. Но для начала надо изучить, что будет с этой группой.

– Костя, надеюсь, у тебя все получится, и ты вернешься поскорее.

– Бабуль, если у меня все получится, меня сразу же заменят, а я поеду тестировать препарат в земных условиях.

– Я тобой очень горжусь, родной!

После этого разговора я сидел и заполнял документы по мышиным результатам. Удивительно, но идея сработала – марсианская атмосфера дала возможность лекарству выработать новые свойства. Прогнозы я строить не хотел, но это был значительный прогресс. Я дописал отчет, отправил его начальнику в НИИ и уже собирался ложиться спать, когда услышал знакомый стук в дверь.

– Еле нашла тебя в этом кампусе! – тихо сказала Даша и бросилась мне на шею.

Дни побежали один за другим. Тестировщики готовились ко второму старту, я лечил людей генерала, Даша оставалась у меня до утра почти каждую ночь. Мы приближались к старту второй отправки на полигон, когда однажды утром я обнаружил, что все мои тестовые мыши мертвы. Анализы показали, что лекарство распалось и вирус, который был в крови, сожрал живые клетки за несколько часов. Подопытные умерли в агонии, а я должен был заново начать исследование.

Я очень расстроился, записал результаты, отправил в НИИ отчет и пошел на завтрак. Как будто дожидаясь меня, из-за продуктовой стойки появился генерал.

– Ты чего такой кислый, Костя?

– Да, возникла проблема небольшая.

– Если что нужно, скажи.

– Нет, Аркадий Львович, тут вы вряд ли сможете помочь.

– Ну ладно. Ты обращайся. Я всей душой болею за здоровье нации!

Я кивнул. Отпил кофе из стаканчика – сегодня даже этот напиток оказался редкостной гадостью.

– Кстати, ты будешь первым, кто это увидит. – Генерал достал из своей папки документ. – Это ваше новое расписание.

Он показал на залитые желтым клетки.

– Это твое! Обследование группы перед отправкой на тестовый полигон начинается с завтрашнего дня. Команда отбывает на неделю через четыре дня.

– Понял! Принял! – отрапортовал я.

Итак, у меня было всего четыре дня, чтобы разработать новую формулу лекарства, подготовить новую партию мышей и дать себе шанс на открытие.

Когда до отправления команды на полигон оставалось всего 12 часов, я отклонился от микроскопа. Эту идею подсказала мне Даша, когда рассказывала об особых магнитных свойствах местной породы. Я особым образом воздействовал на атомы лекарства, чтобы магнитное поле Марса и Земли делало более устойчивым его молекулы.

Я никому не говорил об этой идее, поэтому оставалось только рассчитывать на успех, в противном случае даже марсианская среда была бессильна против «Смерча» в нашем стремлении создать универсальное лекарство.

Я ввел препарат новым десяти мышам, закрыл лабораторию и отправился с командой на полигон: меня ждала увлекательная неделя анализов, мониторинга и секса в далекой марсианской пустыне.

Надо ли говорить, что возвращался спустя неделю я как на иголках. Несмотря на вал работы, фантастические ночи в объятьях красотки-геолога, мне казалось, что время тянется бесконечно. Буквально сразу же после брифинга и звонка бабуле, которая теперь даже не приподнималась к монитору, а лежала, когда говорила со мной, я сразу бросился в лабораторию.

Встретили меня 20 пар глаз, которые внимательно следили из своих клеток. Я взял кровь каждой и не обнаружил в них «Смерча» вовсе. Я записал все показатели. Отправил отчет в НИИ, что новый этап тестирования лекарства прошел хорошо. Я сознательно не стал упоминать в отчете новую формулу – уж очень переживал за результат.

Спустя три дня я взял кровь у мышей и обнаружил, что ни один показатель крови не изменился. Ни на одно значение – это было странно, так как небольшие колебания должны были быть. Пока я пытался обдумать ситуацию, передо мной возникла новая проблема. Даша ходила бледная, ее подташнивало и одолевала усталость.

– Я что-то не то съела, наверно, – пыталась оправдываться она, но выходило очень неправдоподобно. У нее не было жара, сыпи и других проявлений. Экспресс-тест на «Смерч» результатов не дал, а кровь сдавать она отказалась.

Прошло еще три дня – показатели крови мышей оставались такими же, как в первый и второй раз. Это начало меня настораживать. В официальные отчеты я это не включал, но фиксировал каждый показатель. Мыши были бодрые, бегали по клеткам, грызли овощи и тренировались каждая в своем колесе.

Даше лучше не становилось. Вечером по возвращении из лаборатории, я застал ее спящей у себя в кровати (генерал по-дружески сделал ей пропуск в мою комнату; как объяснил он: у меня кровать удобнее). Вставив в руку катер, я поставил капельницу со смесью витаминов, и задумался о том, а не взять ли у нее кровь на обследование, пока она спит? Я отогнал от себя эту мысль – ну кем я буду, если позволю так себя вести? На следующее утро после капельницы Даше вроде бы стало легче.

В один из дней я позвонил бабушке и решил, что пора поведать ей о Даше. Лидия Петровна очень обрадовалась, что ее внук не такой уж отшельник.

– Кость, Марс пошел тебе на пользу!

– Да, Ба. Вот только я переживаю о ней как врач! – я рассказал бабушке о симптомах, которые мучили девушку последние дни.

– О, твоя мама, когда забеременела, также себя чувствовала.

Эти слова повисли в воздухе.

– Что? – я осип от внезапной догадки.

– Что? – недоумевающе спросила старушка.

– А, прости, бабуль, связь плохая! Я тебе перезвоню.

Я отключился и еще минут 20 сидел, уставившись в одну точку. В каком это смысле, беременна? Мы же… Она же… А потом осознал, что Дарья – здоровая женщина. Мы давно не проверяли показатели фертильности за ненадобностью. А вдруг она могла забеременеть – ее организм не попал в эпидемию бесплодия. Я сначала испугался, потом обрадовался, а после эмоционального шторма начал искать пути, как бы поговорить с Дашей и не напугать ее.

Все решилось само собой. Мы не виделись с Дашей почти неделю после разговора с бабушкой – у них начались активные тренировки, а она, ссылалась на усталость, ночевала у себя в комнате. В один из дней, когда я вел прием в клинике, один из тестировщиков принес в кабинет Дарью на руках. Лицо его было белым от ужаса.

– Она… Упала… Обморок… – он не мог говорить связно.

– С высоты упала? – я освобождал ее от тренировочной формы. Сердце отбивало неровный ритм.

– Нет. Просто обмякла и осела на пол. Я сразу сюда, к тебе, Док!

– Молодец! Спасибо! Но мне надо провести осмотр, мог бы ты оставить нас?

Парень вышел, я засучил рукав Даше, она еле пошевелилась, взял кровь и поставил пробирку в центрифугу. Потом обмакнул полотенце в холодную воду и приложил ко лбу. Даша открыла глаза.

– Как ты? – спросил я тихо.

– А почему я…

– Ты упала в обморок. Тебя принесли сюда. Я взял кровь, чтобы проверить одну догадку.

И тут она заплакала.

– Костя, мне надо довести миссию до конца!

– Даш, все в порядке! Все хорошо! – я поцеловал ее в макушку и обнял.

– Что хорошо? У меня сил нет ничего делать, я рассеяна и все валится из рук.

– Я думаю, что у тебя все хорошо. Но чтобы это проверить, мне надо провести твой анализ. Иди ко мне, прими душ, ложись спать! Я тебе все вечером расскажу.

Она аккуратно встала, и я проводил ее до комнаты.

Когда дверь закрылась, в кабинет ворвался генерал.

– С Дарьей все в порядке?

– Да, Аркадий Львович, она просто переутомилась. Я отправил ее отдохнуть. Сейчас проверю анализы и дам заключение. Думаю, ей надо больше есть и спать!

Про догадку, которая у меня появилась после разговора с бабушкой, я промолчал.

Пока я делал анализ Даши, проверил своих мышей. И несмотря на то что прошло уже много дней, их показатели не менялись. Центрифуга гоняла кровь девушки, а я взял скальпель, одну из подопытных мышей и сделал длинный надрез, после чего начал скрупулезно проверять ткани и внутренние органы. Несколько проб показали ошеломительный результат, а у меня было только одно объяснение ситуации – после моего укола мышь… перестала стареть!

Я проводил тест за тестом, которые только подтверждали мою догадку. Клетки перестали умирать – ощущение, что лекарство зафиксировало их в одном времени. Тело жило, но используя только те ресурсы, которые у него уже были. Но меня одолевали сомнения: такое поведение организма противоречит всем законам!

Из размышлений меня вывел писк центрифуги – из принтера вылез длинный листок с показателями анализов Даши. Все было в норме, но одно значение, которое я ввел в программу руками, было для меня неизвестным.

Я отложил мышь, залив ткани специальным раствором, который должен был повлиять на мышцы, взял листок с анализами и пошел в музей. Там на полках стояли древние фолианты, в которых давалась интерпретация анализов. Я потратил минут 30, чтобы найти нужные данные. В книге было написано, что при таких значениях пациентка беременна. Первый триместр.

Я сел на пол и ловил ртом воздух. Получается, что Даша беременна. Третий ребенок в мире! Третий ребенок за столько лет. А я отец! Сначала на меня накатила волна ликования, а потом липкий страх. Всю жизнь она и малыш проведут в лабораториях под микроскопами.

Спустя какое-то время мне удалось взять себя в руки. Я должен был убедиться, что кровь не врет. Для этого я зашел в подсобку музея, где стояла старая техника. Еще полчаса я потратил на то, что мне нужно: стол с монитором и датчиками. На панели было выбито: портативный УЗИ-сканер АО «Заслон». То, что надо!

Я аккуратно повез этот раритет в свою комнату. Даша спала, свернувшись на кровати. Я вставил вилку в розетку: благо, что переходники от старых аппаратов были у меня в снаряжении. Когда, собирался как будто знал, что понадобится!

Экран аппарата загорелся, а я начал будить девушку. Она нехотя открыла глаза. Видок видно был у меня еще тот: Даша недоумевающе уставилась на меня.

– Не пугайся. Мне надо провести одно исследование. Оно безболезненное. Но без него я тебе не смогу поставить диагноз. Ты доверяешь мне?

Она подумала немного и кивнула.

– А почему ты проводишь его дома, а не в клинике?

– Ты сейчас сама все поймешь. Пожалуйста, разденься ниже пояса и ляг поудобнее!

Весь вселенский ужас отразился на лице Даши.

– Ничего не бойся!

Я поцеловал ее в губы, она упала в подушки и закрыла лицо руками. Спустя несколько минут на экране появилось изображение, которое я сравнивал с картинкой из захваченного в музее справочника.

– Даш, мы будем родителями! – я сказал это тихо, но она убрала руки от лица, и я не смог понять по выражению лица, рада Даша или нет.

– Я буду мамой?

Я кивнул.

– А ты папой?

Я снова кивнул и улыбнулся. Даша снова начала плакать. Но я заметил улыбку на ее лице, и камень упал с души: я понял, что очень ее обрадовал. Мы обнялись, она шептала мне на ухо, как она мечтает об этом, как счастлива, а потом внезапно замерла.

– Кость, я не хочу, чтобы меня и ребенка как подопытных кроликов посадили под замок.

Ее мысли перекликались с моими: слишком показательными были история с двумя предыдущими беременностями. Я постарался успокоить Дашу.

– Не посадят! Я никому не буду говорить, что с тобой, но попрошу ближайшим рейсом вернуть на Землю. Подходящий диагноз придумаю. Там спрячем тебя у бабушки. Она поможет – у нее есть огромный дом на берегу озера. Там не живет никто, но для вас, я уверен, она позволит дом расконсервировать. Она там лучшие годы провела с дедом.

– Нет! – резко ответила она. – Не могу лететь сейчас! Мне надо еще раз попасть на полигон – финальные образцы. А после мы вернемся на Землю, я быстро завершу проект. А потом спрячь меня, пока не будет заметен живот.

– Даш, погружаться на глубину опасно!

– Костя, я должна! Я обещала достать материал. Один камень, который уедет со мной на Землю, попадет в руки заказчику и вопросов больше ко мне не будет.

– Как скажешь! Только умоляю, не подвергай опасности ребенка.

– Я очень постараюсь!

Мы посидели недолго, размышляя, как можно будет назвать малыша. Мы договорились, если будет мальчик, назвать в честь моего отца, а если девочка – в честь дашиной бабушки.

Когда дыхание выровнялось, и Даша засопела, я вернулся в лабораторию. Тест, который проходила мышь, должен был заставить умирать клетки ее организма, но они остались без изменений. Я вскрыл еще трех мышей и до утра возился с анализами. И только измотанный я убедился, что мой препарат… Мой препарат, вероятно, дарит жизнь. Бесконечную жизнь!

Третий выезд на полигон прошел без осложнений. Тестировщики проверяли устойчивость породы. В поднятых из глубины образцах материалов не было обнаружено никаких угрожающих жизни примесей или вирусов. Как Даша и говорила, это была локальная сейсмическая активность, которая глобально угроз не представляла.

Я написал для генерала доклад, в котором зафиксировал изменения организмов ребят на глубине спустя несколько дней после финального погружения. Каких-то патологических изменений не наблюдалось, а, значит, команда будет готовиться к четвертому тесту – выживанию в условиях марсианской пустыни, который потребует огромной выносливости и психологической устойчивости. Хорошо, что мы с Дашей будем уже далеко отсюда, когда начнется четвертый этап! Предыдущие исследования показывали, что некоторые тестировщики сходили с ума, оказавшись в диких условиях.

Но я отвлекся! В последнюю ночь перед возвращением в марсианское поселение мы с Дашей лежали в обнимку, когда я спросил:

– Тебе удалось достать то, за чем ты опускалась на глубину?

Она заколебалась, а потом кивнула.

– Этот риск был оправдан?

Она снова кивнула.

– Ты хочешь рассказать мне об этом?

Даша отрицательно покачала головой. Я обнял ее чуть крепче и, прислушиваясь к мерному дыханию, думал о том, как много тайн будет храниться на Марсе, когда люди найдут более комфортную для обитания планету.

По возвращении в штаб я первым делом отправился в лабораторию, не посещая брифинг и даже не позвонив бабушке. Мне было важно знать, как мои подопытные.

Мыши показали тот же результат, что и предыдущая группа: кровь, ткани, слизистые больше не обновлялись. И оставшиеся от предыдущей группы мыши были живы-здоровы и даже немного набрали вес.

В следующие дни я тщательно обследовал команду, чтобы можно было придумать причину для отстранения Даши. С учетом состояния мышей, можно было говорить о стабильности лекарства, и я сел писать отчет для НИИ, чтобы поскорее получить одобрение для изготовления тестовой партии.

Генерал назначил тренировки тестировщиков через четыре дня – это значило, что в моем распоряжении было совсем мало времени, чтобы дописать отчет, сделать лекарство для земной тестовой группы и придумать причину. По результатам обследования всей команды только у Дарьи-18 была выявлена анемия, в заключении я порекомендовал «незамедлительное возвращение на Землю». Ослушаться врача никто не мог!

До отбытия дни летели стремительно. На завтра было назначено возвращение. Я сидел в кабинете и, обложившись бумагами, дописывал последнюю структуру формулы, когда внешний коммутатор вызвал меня в штаб к генералу. Аркадий Львович не очень хорошо воспринял новости про Дашу, и не разговаривал со мной несколько дней. А вот сейчас вызвал сам, вероятно, чтобы проститься.

Начал Аркадий Львович с козырей.

– Костя, я тебя сюда звал не для того, чтобы ты на Землю летел только половину срока отработав.

– Аркадий Львович, я…

– Аркадий Львович я… – передразнил меня генерал, коверкая слова, – А Дашку ты зачем забираешь?

– У нее сильнейшая анемия. Ее надо в земной госпиталь – я ее тут один не вылечу!

– Или оставлять не хочешь одну?

– И оставлять не хочу, – я замялся, – Но здоровье тестировщика на первом месте!

– Да-да! Я помню! – генерал вздохнул. – Жаль, конечно! Но, я так понимаю, задачи ты свои решил.

– Да, в полной мере.

– Ну, иди тогда, упаковывайся!

– Есть идти упаковываться! – гаркнул я, отдал честь и, развернувшись на каблуках, зашагал к лаборатории.

Когда я зашел в лабораторию, Даша сидела за моим рабочим столом и внимательно изучала отчет, который я собирался отправить в НИИ, когда меня неожиданно вызвал генерал.

Рядом с ней сидела одна из мышей, которой я ввел последнюю версию лекарства. Девушка прижимала руку к животу и всхлипывала – в этот момент у меня сердце ушло в пятки. Я подумал, что что-то плохое случилось с малышом.

Она подняла на меня зареванные глаза и тихо спросила:

– Костя, что это? – она указала на формулу, которая была растянута на весь экран.

– Вероятно, это бессмертие! – просто ответил я и сделал несколько шагов в ее сторону. Девушка знаком показала мне остановиться и продолжила изучать мой материал.

– Даш, с тобой все в порядке?

Она проигнорировала мой вопрос.

– Ты кому-то это показывал?

– Нет! Я только планировал отправить отчет – проверял данные еще раз.

Она взяла мышь на руки, повернулась ко мне и тихо сказала:

– Уничтожь результаты!

Вот так просто, да. Уничтожь результаты! Все, над чем я работал многие недели вдали от дома, то лекарство, от которого зависела жизнь моей бабушки – она предлагала просто уничтожить. Я стоял и пытался глубоко дышать. «Она беременна. Она просто шутит. Это все гормоны» – проносилось в моей голове, Я пытался найти объяснение, но злость росла, грозя вырваться наружу.

– Даш, давай не будем пороть горячку…

– Костя, я не порю горячку. Я прошу тебя: уничтожь свою работу. Лекарство предыдущей итерации показало стабильность. Этого хватит для начала, чтобы остановить пандемию.

– Я хочу не просто пандемию остановить. Это же прорыв! Вечная жизнь!

– А ты подумал о том, что его ждет в таком мире? – Даша показала на живот.

– Я не понимаю, о чем ты.

– Костя, перестань прикидываться дураком. У тебя это плохо получается! – Даша начинала злиться.

– Я не понимаю. Это лекарство поможет миллионам.

– Ну ты подумай…

– Даш, давай без загадок.

– Представь себе мир, где все будут жить вечно? Гибель только от катастроф, которые в безопасном мире большая редкость. Ну 100 лет, тебе интересно и любопытно, ну 200 лет, ты в полной мере реализуешь талант и знания, а потом? Это будет мир уставших людей. Будут ли искать решение проблемы бесплодия? Нет, зачем? У нас и так достаточно людей, не решена проблема перенаселения, где брать рабочие места? Те дети, в том числе и твой малыш, будут жить только для того, чтобы искать эликсир вечной молодости в их клетках. Ты готов к тому, что твой ребенок будет вечным донором для молодости миллиардов.

Она выдала эту тираду на одной дыхании и обмякла в стуле. Мышь смотрела на меня своими глазами-пуговками, уютно устроившись на руках Даши.

– Я не думал… Я пытался помочь.

– Костя, мне очень жалко твою бабулю. Я понимаю, что ближе ее у тебя нет никого на свете, но это жизнь: кто-то рождается, кто-то умирает. У человечества выпало одно звено, но еще не все потеряно. А если люди перестанут умирать, то закончится это тем, что люди почувствуют свою неуязвимость – представь, во что превратится мир, если в нем не будет смерти?

У меня по спине пробежал холодок. Я осознал, что в поисках решения проблемы я и не подумал о том, какие последствия ждут нас всех.

Я опустился на ближайший стул.

– Так что мне делать?

– У тебя есть готовое лекарство?

– Часть уже сделал. Планировал ночью сегодня завершить изготовление.