Прикосновения

– Я-то, конечно, прощу, но у меня в голове не укладывается: почему? У тебя что-то стряслось? Умер кто?

Девушка тяжело вздохнула. Слова не лезли, она ещё не придумала, что сказать…

– Я просто узнала, что у тебя есть девушка и не хочу быть частью треугольника. Я так не могу.

Лёша уставился на неё в состоянии потрясения. Когда к нему вернулась речь, он произнёс:

– Что значит: есть? Вообще-то сто лет прошло… Да она скоро замуж выходит! Всё в прошлом! Кто тебе сказал эту хрень?

Юля посмотрела по сторонам, затем её глаза вернулись к собеседнику.

– Это правда, что она не нравилась твоей маме? Правда, что ей не нравились все твои девушки? – Она пыталась проверить информацию, поступившую от призрака, но в ответ Лёша выкатил глаза:

– Чего-о?

Когда ошарашенный Алексей понял, что она сейчас говорит серьёзно, и кто-то из знакомых его скомпрометировал, он решил внести ясность:

– Я не знаю, кто наговорил тебе всякую чушь… Мои родители спят и видят, чтоб меня женить, ждут, когда я, наконец, обзаведусь семьёй и съеду в свою квартиру, где сейчас идёт ремонт… А ещё они хотят внуков. Кто тебе про мою маму такое наплёл?

В данный момент Юля готова была провалиться сквозь землю. Ей стало стыдно перед ним и перед его родителями. Лёша по-прежнему смотрел обожающими взглядом, каким на днях пожирал её Феликс. Казалось, что парень обрадовался: причина найдена, просто какой-то завистливый дурак (или дура) наговорил девушке ерунды, да так убедительно, что она поверила не усомнившись.

– Юля, никого у меня нет, я свободен. И мои родители просто мировые люди! Никуда они не лезут. Вот увидишь, вы друг другу понравитесь!

Слушая молодого человека, девушка злилась на Феликса, на то, что тот обманул её, на то, что опять бесследно испарился, наговорив перед этим кучу дифирамбов… Как она могла поверить демону? Как могла пойти у него на поводу? А был ли демон…

Молодые люди договорились встретиться сегодняшним вечером, сходить куда-нибудь… Зачем откладывать, раз всё разрешилось? Девушка бесконечно извинялась, что так некрасиво поступила, Лёша готов был простить ей всё.

Вечером они встретились и долго сидели в одном уютном кафе, увлёкшись разговорами. Зима была морозной, не для прогулок по улицам, а интерьер заведения напоминал домашнюю обстановку: на стенах были развешаны многочисленные маленькие портреты, на полках стояли журналы. С потолка свисали светильники с абажурами из голубой в мелкий цветок ткани в складку, что создавало свой микроклимат, отличающийся от квартиры Тамары Михайловны, которая, казалось бы, содержала те же предметы, но, в отличие от данного интерьера, они придавали мрачности, благодаря своей сливово-коричневой гамме.

На протяжении всего вечера Алексей без умолку рассказывал о себе, о своих родителях, о работе… Юля узнала о парне многое, и ей казалось, что наконец она нашла идеального для себя жениха. Но приглашать его к себе она по-прежнему не решалась, по той же причине, что боялась всё испортить – арендованная квартира напоминала ей дьявольское логово, она надеялась отвадить от себя потустороннюю сущность, если Феликс ей не приснился и являлся на самом деле.

Девушка настояла, что домой она доберётся на такси и провожать её нет смысла. На прощанье, когда подъезжало такси, Лёша поймал момент и слился с ней в горячем поцелуе. Юля возвращалась домой в окружении порхающих бабочек. Теперь она знала, кто всё-таки ей нужен: реальный нормальный парень, с большими перспективами.

Она пребывала в состоянии лёгкой эйфории, когда готовилась ко сну. Обрадовалась, получив от Лёши смс «Спокойной ночи!», отправила ответное. Приготовив постель, вернулась в кухню, чтобы погасить свет. За дверью хозяйкиной комнаты послышался шорох, и девушка осознала: то запредельное, чего она продолжала опасаться, всё-таки существует.

Дверь медленно открылась, в коридор вышел Феликс – он вёл себя непринуждённо, будто вернулся с работы домой. Затем он подошёл к Юле, стоящей на кухне в позе со скрещенными на груди руками. Закончив наблюдать за его приближением, она, не дав ему произнести ни слова, первым делом обрушилась, выражая недовольство:

– Ты обманул меня! Я в тебе очень разочаровалась. Всё, что ты наговорил мне про Лёшу, оказалось враньём! И нет у него никакой девушки, и его родители не монстры! Ты просто лжец!

Феликс смотрел на неё, терпеливо выжидая, когда она выплеснет все свои возмущения. Юля наконец закончила, и он спокойно заговорил:

– Значит, ему ты поверила, а мне нет? Он оказался более убедителен, чем я, да? Извини. Должно быть, моя былая подмоченная репутация делает меня негодяем и лжецом априори. Что бы я не сказал – мне веры нет, что говорит твой доктор – всё правда.

Он подошёл к приоткрытому окну и достал из кармана свой чёрный драконий портсигар. Юля наблюдала за ним с подозрением. Пока он переминал в руках сигару, продолжал излагать своё мнение, поглядывая на снежный пейзаж за окном:

– У них в отделении есть одна медсестричка… Можешь проверить, я дам тебе номер. Так вот они с ним… в ночное дежурство любят закрыться в каком-нибудь закутке… – Умолкнув он приступил к раскуриванию, после чего заговорил обрывками с сигарой во рту: – Она старше его лет на восемь и всё же… – Феликс повернулся к девушке. – Ладно предыдущую информацию я не смог ничем подтвердить, но эту… Эту доказать проще простого. Давай наберём ей? Могу подсказать, как выудить из неё признание.

– Я не верю ни единому твоему слову. – Юля смотрела на него исподлобья.

– Давай, давай наберём! Неси телефон, я продиктую номер. Ты позвонишь и всё выяснишь: какие отношения связывают их с Алёшей? Она развязана и болтлива, и вряд ли станет скрывать то, чем, можно сказать, гордится перед всем отделением.

– Я не стану этого делать.

– Ну тогда живи в неведении. А когда будешь навещать его на работе, не удивляйся сочувствующим взглядам медработников, которые будут шептаться за твоей спиной, так как они уже в курсе.

Феликс погрузился в задумчивый мир, начав с наслаждением пускать под потолок клубы дыма. Сигару он удерживал промеж кончиков пальцев, она повисала, направленная вниз, когда он складывал на груди руки.

Он был слишком убедителен и явно не врал. Знал все подробности, что медсестру зовут Марина и что характер у неё стервозный. Да и сам ординатор не против её ублажений, его вполне всё устраивает. И убрать медсестру не получится – у неё крепкие связи с руководством, да и Алексей из отделения не уйдёт – не просто было туда прорваться. Если Юля остановит свой выбор на Лёше, то ей придётся мириться с существованием Марины.

Порхающие бабочки уже не летали. Юля сидела в подавленном состоянии, ей хотелось послать обоих мужчин к чёрту. Лёша мысленно был занесён в чёрный список, а Феликс, пытавшийся её успокоить, получил в ответ обвинения, что он разрушил её жизнь. Демон выжидающе присел у противоположного края стола. Юля, опустив голову на руки, продолжала ругать всё мужское население.

– Понимаю… Я выгляжу чудовищем в твоих глазах… – говорил куда-то в сторону демон. – Но для того, чтобы людям жилось хорошо, приходится им делать больно. А представь, если бы у вас далеко зашло… Ты бы к нему прикипела, а потом и детей завели… И тут выясняется, чем твой благоверный занимается на работе… Как тебе такой вариант? – Он на неё уставился, выжидая ответа. Юля подняла голову. – Теперь ты понимаешь? Опухоль надо вырезать в самом начале, а не когда она разрослась, что ничем уже не исправить.

– Где ты пропадал всё это время? – отрешённо спросила она. – Ты говорил мне какая я особенная, а затем просто взял и исчез.

Он отвернулся, привалившись плечом к холодильнику, подумав ответил:

– Если бы я мог перебраться сюда насовсем, то давно бы это сделал. Но у моего хозяина, у того, кто вдохнул в моё бренное тело жизнь, есть дела в его мире, и он их там решает. Время течёт совершенно по-разному: для тебя прошла долгая мучительная неделя, а для меня один миг.

Всё показалось предельно ясным: Феликс её не бросал – он всего лишь отлучился по делам на один миг.

– У тебя не осталось ещё вина? – спросила она расстроенным голосом.

Юля не успела и глазом моргнуть, как на столе появились блюда, какие подают в самых дорогих ресторанах, в центре возвышалась бутылка вина – выглядела она старо, будто лежала в погребе сотни лет. Девушка расправила плечи и стала заворожено наблюдать, как он распечатывает бутылку. Рубашка на нём сегодня была другой – молочного цвета, жилет в том же стиле, но из другой, жаккардовой, ткани тёплых оттенков. Между указательным и средним пальцем левой руки он удерживал излюбленную сигару, правой рукой разливал, держа бутылку за узкую часть. Затем возбуждающе поднёс сигару к губам, втянулся, зажигая огонёк и одновременно следя за Юлей, которая не сводила с него глаз. Все его движения были изящными, но в то же время мужскими.

– Выпьем за то, чтобы тебя окружали только честные люди! – произнёс он тост.

После того, как на неё подействовало вино, она поймала себя на мысли, что жаждет мужской ласки, а Феликс в данный момент источал феромонов больше, чем когда-либо кто-то другой. Ей не терпелось выяснить: способен ли он во всём заменить Лёшу, раз взялся конкурировать с ним? Феликс будто прочёл её мысли. Глаза его горели каким-то внутренним светом, когда он поглядывал на неё.

– Вижу, ты хочешь о чём-то спросить, – подтолкнул он к теме.

– Твой предшественник… – нерешительно начала она. – Анжела рассказывала, что он не способен заменить мужчину. Он противно притирался к ней… Она говорила, что он холодный и неприятный. Она еле выдерживала его присутствие.

Феликс растянулся в улыбке. Как ни странно, но в нём угадывалось лёгкое смущение, выдаваемое румянцем. Он прокомментировал, обновляя бокалы:

– То предшественник! Видно более подходящего тела наш хозяин на тот момент не смог себе подыскать. Это не обо мне. Я горяч и страстен, я был и остаюсь мужчиной! Твоей Анжеле просто не повезло. – Он затушил сигару.

Девушка почувствовала, как в ней закипает кровь.

– Когда ты определишься… – произнёс Феликс, – с кем всё-таки ты хотела бы остаться, я отвезу тебя в тёплые далёкие страны… Мы будем наблюдать закат и слушать, как шелестят волны.

Кипение достигло высшей точки. Юля отставила бокал, затем потянулась к Феликсу – он схватил её за пояс и резко притянул к себе. Девушка поражалась, насколько он действительно реален: кожа его была горячей, руки сильными, от запаха мужского парфюма в смеси с хорошим табаком кружилась голова.

С шумным дыханием, предаваясь страсти, они достигли Юлиной спальни, приваливаясь спиной к стенам коридора в ходе перемещения. Зачем мне Лёша, думала она, когда у меня под боком такой мужчина… Даже из дома выходить не надо. И неважно, откуда он взялся, главное, кем является теперь: настоящим, живым и готовым исполнить любую её мечту.

Вслед за этим она подумала об Анжеле, к ней появилась жалость: если бы наставница знала, кого упустила… Анжела не догадалась предложить хозяину сменить старое тело на новое: горячее и страстное, такое, как у Феликса, крепкое, жилистое. Недогадливая Анжелка – потеряла всё.

Будильник, заведённый на семь утра, заставил Юлю проснуться благодаря повторам – было уже почти восемь. Она провела рукой по простыне возле себя, вскочила, поняв, что лежит одна. Затем откинула с лица спутанные волосы, глянула на часы и бросилась собираться.

Кухонный стол оказался пустым – ей пришлось махнуть на завтрак, так как не было времени его готовить. Надо попросить Феликса, чтобы он, пользуясь своими чудесными возможностями, сделал так, чтобы завтрак у неё появлялся каждое утро и был таким же превосходным.

Через час она нависла над очередным телом в похоронном бюро, и тут зазвонил мобильник. Юля двумя пальцами вытянула его из заднего кармана джинсов – то был звонок от Лёши. Начались колебания – сказать ему всё сразу, или перезвонить, заранее продумав речь?

Здравый рассудок предложил вначале выслушать, прежде, чем сжигать мосты. Лёша был в приподнятом настроении, поинтересовался, как ей спалось, сообщил, что родители на неё уже не сердятся – он им рассказал, будто его очернила какая-то сволочь, и девушка поэтому испугалась.

– Маме очень нравится твоя профессия… Она ей восхищается, говорит, что она достойная – делать людей красивыми. – Слушая Алексея Юля косилась на труп. – Родители снова хотят тебя пригласить, правда, ближайшие две недели у нас не совпадают выходные – много дежурств.

– Как поживает Марина? – не удержалась девушка. Она приготовилась всё выяснить прямо сейчас и больше не договариваться о встрече, чтобы родители понапрасну не планировали посиделки с Юлей в свой редкий совместный выходной.

Лёша не понял о ком она говорит, и Юлю это насторожило.

– Работает в вашем отделении, медсестра, ей лет так… скажем тридцать четыре.

– Да у нас одни тётки работают! Старше сорока. Может она из другого отделения? А кто такая?

Юноша говорил совершенно искренне, и девушка снова почувствовала себя дурой. Он перечислил чуть ли не весь состав своего небольшого коллектива, думая, что для неё это важно, допытывался – что за Марина, уж не она ли его постоянно компрометирует в Юлиных глазах, а та тем временем злилась на себя саму. Не стоило доверять тому, кто давно старается разлучить её с успешным молодым доктором, преследуя собственные цели.

Ну всё, хватит, сказала она себе, больше я не позволю демону себя дурачить, больше не поверю ни единому его слову, больше он не воспользуется моим телом… С ним покончено! Какой бы восхитительной не была эта ночь, но она была последней! Он чуть не разрушил её счастье!

– Наверно из другого отделения… – отвела она подозрения, закрывая тему. – Так… одна знакомая… – Парень не заметил подвоха и снова вернулся к разговору о следующей встрече.

Очередное свидание проходило в гостях – друзья Алексея пригласили к себе. Присутствующие девушки отнеслись к Юле заинтересованно, услышав, что она стилист. Наблюдая за Алексеем и отношением к нему друзей, она всё больше убеждалась – это тот, кто ей нужен, и никакие Феликсы больше не собьют её с верного пути. Юля влилась в компанию, будто всегда была одной из них. В прошлом, когда она жила в посёлке, такие городские парни и девушки, образованные и целеустремлённые, с хорошим воспитанием, казались ей чем-то недосягаемым, будто они с другой планеты. Её подруги, круглолицые сельчанки, хотя и были нескучными хохотушками, но поговорить с ними было не о чем, разве что о танцах, да о местных парнях.

В гостях они пробыли до полуночи, затем Алексей снова пытался её проводить, только возле своего подъезда Юля стала вести себя взволнованно, поглядывая на мрачные окна. На улице было холодно – девушка замёрзла в капроновых чулках, а Лёша её не отпускал.

– Давай хотя бы в подъезде постоим? – предложил он. Юля согласилась.

Они расположились возле первого окна, выходившего на козырёк подъезда. Девушка просила говорить шёпотом, так как соседи спят. Сначала они тихо болтали, но затем Лёша полез целоваться. Юлины волнения исчезли, она растворилась в объятьях, забыла обо всём… Но так было, пока она не увидела в отражении окна силуэт Феликса, стоящего за спиной.

Юля резко отпрянула от Лёши, обернулась, но за спиной никого не оказалось.

– Да что с тобой? – всерьёз забеспокоился Лёша. – Никого здесь нет, кроме нас!

Девушка начала поправлять на себе одежду и доставать из сумки ключи.

– Мне надо идти! Хозяйка будет ругаться, что бужу её по ночам.

Лёша недовольно наблюдал, как она, толком не попрощавшись, двинулась вверх по лестнице.

– Твоя хозяйка прямо монстр какой-то! Ей надо лечится! Могу похлопотать, чтобы её положили в нашу неврологию!

Но та лишь бросила на него мимолётный взгляд и исчезла за лестничным пролётом. Он слышал, как наверху позванивают ключи, затем провернулся замок и хлопнула дверь, оставив в подъезде идеальную тишину.

Юля прильнула спиной к двери, не включая света. Мир разделился надвое, её душа разрывалась надвое – она почувствовала себя замужней женщиной с романом на стороне. Дома её дожидался ревнивый муж, а у избранника, с которым она встречается украдкой, тоже кто-то есть… История походила на адюльтер.

Чего же она хочет? Бросить ревнивого мужа не так-то просто – он не отпускает, он не даёт ей развод, он контролирует каждый шаг. А что касается избранника – там тоже сплошные дебри. Их тянет друг к другу, но есть невидимые препятствия, постоянно возникающие на пути.

Снимая с себя одежду Юля пыталась представить где сейчас Лёша – едет домой, а может до сих пор стоит внизу в подъезде? Конечно он движется в сторону дома, должно быть едет в такси. В страх вгоняли вовсе не его побуждения к близости, а то, что ей постоянно мерещилось, будто за ними наблюдают…

С утра её ждало очередное тело, безмолвное и неподвижное. Живые клиентки хотя бы рассказывали о себе, делились рецептом, лайфхаком, да много чем… Они смеялись и сплетничали, шумно обсуждали свои похождения: расставания и новые знакомства, и другие, менее значимые, события… Но платили меньше, чем мертвецы.

Мёртвые клиенты молчали и ничего о себе не рассказывали – Юля ходила вокруг, делая грим, а сама тем временем сгорала от любопытства: что за печальная история могла произойти с этой, ещё достаточно молодой, брюнеткой с выразительными восточными чертами лица, почему она так рано умерла, чем вообще занималась? Иногда она ловила себя на внезапно вырвавшихся словах, обращённых к покойным: «Ещё подправлю вот здесь, и мы закончим…»

В телефоне высветился незнакомый номер. Юля прервала работу, ответила. Женщина с приятным голосом обратилась к ней по имени:

– Здравствуйте, Юля! Мне вас порекомендовали как очень хорошего визажиста. У вас не найдётся для меня возможности в воскресенье днём, часиков так до семнадцати?

Девушка достала из сумки блокнот, заглянула. В середине дня у неё уже было две записи, после чего время оставалось свободным.

– А где вы живёте?

– Видите ли Юленька… Ко мне ну никак нельзя, не хочу, чтобы муж узнал. А нельзя ли у вас?

Вспомнив про непрезентабельную обстановку своего жилища девушка замялась. Её волновал не Феликс, а пожелтевшие, кое-где ободранные котами, обои с большими старомодными вензелями, да многократно перекрашенные двери и деревянные полы со стёртой краской и с расстеленными на них полосатыми ковриками, которые Тамара Михайловна, выстирывая регулярно, превратила в тряпьё. От одной только мысли, что в эту квартиру войдёт представительная особа и разместится на ветхом гобеленовом стуле напротив допотопного трельяжа Юлю бросало в жар. Но клиентка настаивала:

– Я заплачу по двойному тарифу! У меня, знаете ли, такая пикантная ситуация: не хочу, чтобы меня попалил супруг, а мне надо в воскресный вечер быть во всеоружии.

– Ну хорошо, – дала согласие Юля и продиктовала адрес.

Раз сама настояла, то пусть не жалуется, рассудила девушка.

Всю неделю общение с Лёшей протекало в тёплой переписке, иногда им удавалось поговорить. Юноша с издёвкой отзывался о квартирной хозяйке, что была для него помехой на пути к более близким отношениям с девушкой, к которой он проникся чувством, и в то же время он не имел возможности пригласить её к себе, так как родители не одобрили бы «неофициальные» визиты Лёшиной подруги. В его собственной квартире шёл ремонт, она стояла с отколотой штукатуркой. И всё же парень не отчаивался, строя планы, предлагал ближайшие совместные выходные провести в загородном клубе, где он снимет домик с видом на озеро.

В воскресенье Юля готовилась к визиту новой клиентки. Насколько смогла придала квартире улучшенный вид: отволокла в бабкину комнату её многочисленные вещи, навешанные на крючки в прихожей, с комода убрала наваленный хлам. В дверь позвонили.

На пороге предстала миловидная особа чуть за пятьдесят. Сморщилась, войдя в квартиру, чего и следовало ожидать. Но ведь она сама настояла, и ей придётся гримироваться не в тех условиях, к которым, судя по ней, она привыкла, снова успокоила себя девушка.

Женщина сняла норковую шубу и шапку, оставшись в тёмном пуловере с высоким воротом, брезгливо повесила их на вешалку. У неё была короткая стрижка и постоянно улыбающиеся лисичкины глазки. Юля разместила её перед зеркалом на стуле со спинкой, заранее прикрутив специальную лампу. В кейсе «для живых» у неё было всё, даже больше. От палитры разбегались глаза.

Женщины мило беседовали в процессе, и дама, несмотря на тайны от мужа, вызвала у Юли приятное расположение.

– А это ваша квартира? – вертела клиентка головой.

– Нет, я снимаю комнату у хозяйки. Сейчас она в отъезде, а так она не разрешила бы водить людей. – Юля наносила основу на её лицо, обходя с разных сторон.

– Вы не местная? – продолжала допытываться клиентка.

– Я из области. Из Боровского.

– А-а… Жили, наверно, в частном доме…

– Угу.

– У ваших родителей, должно быть, и хозяйство имеется?

– Раньше держали… Но папа умер, маме нездоровится… Недавно ей пришлось уйти с работы. Хорошо хоть пенсию стала получать. Я предлагала выслать ей денег, но она категорически против. Говорит, что её берут гардеробщицей в больницу, правда, только до апреля.

– Да-а… Жизнь сложная штука… Вам, Юленька, надо срочно искать хорошую поддержку в виде мужа, пока вы молоды! – Девушка засмущалась, слегка краснея. Ей было приятно выражение заботы, поэтому она работая улыбалась. – Есть уже кто-нибудь на примете?

– Есть один парень.

– Вы ищите богатого! Зачем вам всякая шушера?.. Парень не бедный?

– Не бедный. Родители – солидные доктора. И сам перспективный.

– Во-от, правильно, таких и надо искать, а то потом всю жизнь придётся локти кусать!

За увлекательными разговорами время пролетело быстро. Процедура закончилась. Женщина встала и взглянула на себя ближе к зеркалу.

– Юленька, да у вас золотые руки! Такой макияж мне ещё никто не делал! Какая симметрия! Не придерёшься.

– Спасибо!

Женщина расплатилась и начала одеваться, продолжая нахваливать мастера.

– Вы настоящий профессионал своего дела! Я впервые не высказала ни одной претензии по поводу макияжа, к тому же сделанный мастером, который видит меня впервые и даже не знает моих вкусов. Но у меня есть иная претензия… – Женщина, застегнув шубу, накинула сумку на плечо. – Она касается встреч с моим сыном.

Юлю будто ошпарили кипятком. Она замерла, держа в руках корректоры, готовые вывалиться из рук.

– Вы, конечно, очень приятная девушка… И красивая. Но! Какое у моего Лёшеньки может быть с вами будущее? Он – наш единственный сын и нам, родителям, не безразлично его будущее.

Наконец, девушка обрела дар речи.

– Почему вы сразу не сказали, что вы – его мама?

Женщина деловито ухмыльнулась.

– Вы бы, Юленька, не были со мной настолько откровенны, не так ли? Пусть я поступила нехорошо, но то ради сына… Я услышала всё, что требовалось.

Юля положила содержимое рук на старый обветшалый комод, задумчиво озираясь по сторонам.

– Чаю хотите? – попыталась она проявить гостеприимство.

– Нет, спасибо, дорогая! В другой раз. И не обижайтесь на меня! Когда сами станете матерью, вы меня поймёте. Я вовсе не осуждаю, что вы ищете богатого и надёжного мужа, плечо и опору, вы всё правильно делаете, но-о… Я не хотела бы, чтобы им оказался мой сын.

– У вас обо мне сложилось неправильное мнение, я вовсе не гоняюсь за богачами. Для меня важнее другие качества.

– Я вас понимаю. Но сами посудите: вы – бесприданница, извините за резкость, ни квартиры, ни мебели… Живёте в какой-то, извините, холупе… Мама – гардеробщица… – Покачала она головой, делая паузу в нужном месте, как завзятый оратор. – Вы просто не пара моему сыну.

Такого позора Юля ещё не испытывала. Даже не потребовалась информация о ранней беременности и о работе в похоронном бюро – добавь и это сюда, Юлю бы смешали с наичернейшей неотмываемой грязью. Девушка и без того чувствовала себя полным ничтожеством – несостоявшаяся свекровь в этом очень постаралась. Женщина простилась, хлопнув дверью, оставив Юлю на грани самоубийства. Будь у девушки встреча с соперницей, там ещё можно было бы побороться, но после такого… Против матери не попрёшь.

– Какое лицемерие! – произнесла она, сползая на пол. – Боже мой, какое лицемерие! – Из неё фонтаном хлынули слёзы. – Феликс, ты был прав. Боже, как мне плохо… Как же мне сейчас плохо! – Она упала лицом в ладони.

Мир перевернулся, расставив всё по своим местам. Юля всегда удивлялась, как ей удалось отхватить такого приличного парня, и вот он итог. Приличный юноша ею увлёкся, а дальше?

Дальше пришла обычная действительность нашего существования, где все ищут выгоду, врываются в личное пространство окружающих людей, преследуя собственные цели под эгидой добра для близких, дальних, для людей всего мира. Родители знают, что нужно детям, бесцеремонно вмешиваясь в их жизнь.