Коготь

– Эй! Осторожно! Враг! – Толстомяс вскочил и выгнув спину зашипел в темноту, туда, где виднелись желтые квадраты окошек соседнего дома.

– Где? – Семен тут же сел на лапы, завертел пушистой головой и одновременно подал Перчинке знак:

– Рядом враг!

– Я чую! Три кошки со стороны подъезда. – Кошке с дерева было виднее, коты, ориентируясь на нее, приготовились к схватке. Она не заставила себя долго ждать. Три черные тени метнулись к помойке, и на Семена из черноты выпрыгнула увесистая туша, на лету замахнувшаяся когтистой лапой. Наш кот отпрыгнул, зашипел и оскалился, за долю секунды оценивая ситуацию и измеряя расстояние для маневра. Приземлившись, враг, который оказался довольно таки большим котом, никого не обнаружил рядом с собой, зато сбоку свернула что-то вроде молнии и один из его красных глаз тут же перестал видеть. Потекла кровь, но на черной шерсти она была совсем не заметна. Еще не осознавая потери, причиненные его здоровью, противник начал крутить головой, но было уже поздно. Не подпуская врага к себе, Семен нанес еще один, на этот раз финальный удар по голове котищу. На этот раз, сознание начало оставлять неприятеля, и он счел за правильное решение убраться с поля брани обратно в парадное.

Тем временем схватка не закончилась. Было слышно шипение, звучащее в разных тональностях и рычание, говорившее, что бой идет не за жизнь, а за смерть.

– Получи, тварь! – Это толстяк, отмахиваясь от вражеского кота, пытался занять выгодную позицию. Но противник был более вертким, и вот Толстомяс барахтается на спине и сейчас лишится или уха, или глаза…

Но Семен подбегает на помощь и вовремя обезвреживает противника, вцепившись тому в шерстяной воротник. Здесь вроде все. Убежал. Но непонятно, что там наверху, с Перчинкой?

– Ты цела?! – Семен смотрит наверх, но там тишина. Или кошка отступила перед превосходящим ее противником, или… Но про это «или» не хочется и думать. Семка обращается к Толстомясу:

– Ну ты что, толстяк? В порядке? Меня этот, большой котяра, здорово поцарапал. Только сейчас начал чувствовать, что бок пропорот. Надеюсь, что это несерьезно.

– Я в порядке. Кхххм!! – Упитанный любитель помоек начал отхаркивать свою и чужую шерсть. – Откуда они только взялись на нашу голову. Может это домашние миляги взбеленились, переев просроченного «Пурина Ван». Но есть вариант, что это чужая банда специально выслеживала кого-то из наших, вот и решила атаковать, видя, что нас немного. Но что с Перчинкой, боюсь я спросить?

Семен и сам хотел бы это знать. Может ее взяли в плен? Нет. Скорее всего она драпанула обратно в родной двор. Сработал инстинкт самосохранения. Но в то же время, она не могла бросить своих собратьев по стае в беде. Это же противоречит правилам.

– Ладно, поковыляли назад. Пока еще не появилась парочка боевых котишек. Нам на погибель. – Толстяк побрел вперед, бормоча под нос, что вот, только он позавтракал и на тебе. Растерял все калории. Придется ждать пока откроется «Семерочка» и отлавливать первых пенсионерок, которые, как известно, ходят в магазин с десяти до двенадцати утра.

Хотя, можно попробовать потрясти старух на лавочках. Должно сработать…

А Семен, тревожно ступая мягкими пушистыми лапами по пахнувшему пылью, сыроватому от утренней росы асфальту, не мог заглушить внутри себя разносимое сердцем по всему телу смутное беспокойство о подруге. Где она теперь? Спаслась ли? Он должен был среагировать и помочь ей. Должен был, но не помог. Вот черт, кошачья двуустка его забери.

Добравшись до родных пинат, коты первым делом поспешили в логово Зефира. Нужно было доложить о пропаже члена стаи. Это важно, поскольку если она в плену, то может выдать ценные сведения о количестве участников «Фелис 32». Также враг узнает, где обретается вожак и как организована жизнь внутри двора. Ну а если Перчинку прикончили враги, то кошки и коты тем более должны узнать про это печальное, но, увы, обыденное событие в жизни любого дворового ушастика.

Семен подавлен, но тут слышится хриплое незнакомое мяуканье:

– Эй, котейки!

Глава 7

Семка обернулся и увидел кота, показавшегося ему до боли знакомым. Ухоженная рыжая шубка, надменный взгляд, холеные, закрученные вверх усы. Да! Точно! Он видел его в одном из окон родного двора. Этот котяра посматривал вниз, грызя косточку из-под… неважно какую, но было видно, что пушистый миляга испытывал неземное блаженство. Черт. Кошачья двуустка! Что же ему нужно здесь?

– Спешу представиться. Я – Деспот. С третьего этажа. Местный кот-домосед. Но сейчас это совершенно неважно. Вы же ищите свою подружку Перчинку, так? Я совершенно случайно знаю, куда она делась, вот так вот.

Не успел он закончить свою слащавую тираду, как два кота уже стояли рядом с ним, готовые, в зависимости, что промяукает рыжий котище, или разорвать его, или отблагодарить.

– Когда и что ты видел? – Семен был напряжен до крайности. Время шло на секунды и, возможно, Перчинка была еще жива. – Отвечай быстро и не медли, иначе…

– Да, да. – Деспот ухмыльнулся, но тут же спрятал гадкую улыбочку в пухлые рыжие щеки. – Я совершенно случайно увидел, как двое отвратительных хвостатых проныр-котов потащили вашу подружку вон в то парадное. Все. Больше ничего.

– Точно? – Толстомяс грозно зыркнул на слегка оробевшего домоседа. – Может еще что? Вспоминай, котяра, иначе позже с тобой будет совсем другой разговор. Ты меня знаешь.

– Ну. Вроде эти бандиты показались мне знакомыми. А один из них был до крайности похож на вашего собрата по стае. Как его. А, вспомнил! Крысоеда!

– Какое, говоришь, парадное? – Семен выпустил когти и непроизвольно заскрежетал ими по влажному асфальту.

– Вон то. Где две лавочки, а рядом ведро помоешное. Я вчера в нем видел…

Но его быстро отпихнули и два кота что есть духу помчались ко входу в подъезд. Семен на бегу пытался понять, на что Крысоеду понадобилось похищать Перчинку, но ответ не приходил. В голове все смешалось и сейчас главное было – обнаружить пушистую подружку живой и невредимой. Ну а с этим подонком он разберется позже.

– Шшш, не спеши. – Толстомяс, будучи мудрее и разумнее новичка в стае, справедливо полагал, что Крысоед с товарищами может легко их услышать и, тем более, учуять. Поэтому торопится не стоило.

– Следуй за мной. – Друг за другом они начали красться по лестнице, прислушиваясь к любому шороху и пытаясь определить, где могли залечь похитители. Дом был пятиэтажный, поэтому вскоре Семен с толстяком уже были перед дверью на чердак.

– Если рыжий пройдоха не обманул, то они там. – Толстомяс указывал лапой на просвет между железной дверью и стеной с облупившейся штукатуркой. – Действуем по обстоятельствам, но, в любом случае, спасти Перчинку необходимо любой ценой. Готов?

Он махнул лапой и первым шмыгнул по ступенькам вверх. Семен за ним.

Весеннее небо уже начало светлеть, знаменуя начало нового дня. Теплый ветерок ласково трепал привязанную к длинной стационарной антенне тряпицу. А прямо под ней сидели двое. Один прижал Перчинку к черному битумному утеплителю и занес над ней лапу.

– Ну, дрянь, добегалась. Ни тебе, ни мне. Так получается?

– Закрой пасть, вшивая команда. Всегда ненавидела тебя и твою мерзкую рожу!

– Хватит болтать с ней, Крысоед! – Второй пособник зашипел, решив, что разговор уходит в сторону. – Давай я уже ее прикончу. Все равно тебе ничего не обломится! Ну?!

– Подожди, Графит. Я с ней еще не договорил. – Кот снова повернулся к пленнице.

– Ну, красавица. Значит я тебе не гожусь в женихи, а на этого человеческого звереныша ты сразу запала, да? Нет уж! Тогда уже ты никому не достанешься. Плохо ты меня получается знала. Я…

Он не договорил и был повален на пол подоспевшим Семеном. Толстомяс сцепился с Графитом. Они начали кататься, злобно шипя, по черному, еще теплому с прошлого дня покрытию, а Семен, не давая противнику встать, сразу же отвесил тому пару увесистых оплеух. Расцарапанный Крысоед, тем не менее, сумел быстро прийти в себя и сбросил Семена.

– Аа! Появился, любовничек! Ну, что? Посмотрим кто кого?!

Коты вперились друг в друга горящими глазищами, каждый выискивая в противнике хоть капельку слабости и нерешительности. Крысоед первый ринулся на Семена, прыгнул и попытался с лету нанести тому побольше урона. Но Семен был как всегда начеку и определив точку, куда приземлится враг, с ходу схватил кота за ухо и резко дернул. Тот взвыл, шипя и бросаясь желтой пеной отчаянно попытался вцепиться Семке в морду. Они начали кувыркаться, выдирая друг из друга клочья шерсти и все ближе и ближе приближаясь к металлической оградке крыши. Наконец Семен уловил момент, и когда Крысоед снова бросился на него, ловко перекинул бешенного котяру через себя. Тот вылетел за край ограждения, грохнул тушкой по жестяному коробу водоотвода и полетел вниз. Пятый этаж – это вам не шутка, и не верьте тому, кто станет утверждать, что у каждого кота девять жизней. У этого, похоже, все восемь были уже израсходованы, так как в попытке перевернуться в воздухе на лапы, он грохнулся об асфальт, да так и остался лежать бездыханный.

Глянув вниз, Семен бросился на помощь толстому коту, но тот уже справился с соперником и прижав его к черному утеплителю, шипел:

– Ну, кошара, проси. Живота или смерти?! Ну?!

Тот задыхаясь, еще немного поелозил под тяжелой тушей Толстомяса, потом обмяк и нехотя просипел:

– Живота. Прошу живота.

– Вот так вот. Возьми тебя злая двуустка. – Жирный любитель помоек удовлетворенно выдохнул, потом сполз с Графита и велел тому:

– Беги отсюда, пройдоха, пока я добрый. А иначе отправишься в полет за своим верным дружком.

Графит не заставил себя долго упрашивать и злобно пыхтя под нос, убрался с крыши.

Толстомяс, проследив его взглядом, тут же опустился на лапы и сморщившись, простонал:

– Я думал, что моя печень съест меня раньше, чем я закончу с этим меховым валенком. Уж больно крепко прихватила.

Семен, не слушая его, подскочил к Перчинке, все это время молчаливо наблюдавшей за кошачьей дракой.

– Ты в порядке?! – Он бегло осмотрел измученную кошечку, но видимых травм не заметил. Возможно, когда усатые негодяи тащили ее на крышу, где-то она могла оцарапаться и даже получить более серьезные повреждения. Но, вроде обошлось.

– Да, спасибо тебе Семен. Я в порядке. – Кошка попыталась встать. – И даже могу идти. Ой! – Она захромала и коту пришлось слегка поддержать ее, прежде чем она, сжав зубы, потихоньку побрела к выходу с крыши.

– Негодяи вывихнули мне лапу. А может быть и сломали. А этот. Как его. Крысоед. Он где?

– Отдыхает внизу, у его любимой лавочки и готовиться предстать перед Судом Трех Мохнатых, а это, как известно, путь в один конец. Пойдем, тебя нужно уложить, иначе лапка распухнет и тебе будет туго.

Осторожно, троица спустилась вниз, и Семен проводил Перчинку до ее места в подвале, где она обычно проводила дни и отсыпалась. Аккуратно уложив подружку на чистых мягких тряпочках, в свое время заботливо натасканных сюда домовитой хозяйкой, Семен направился к вожаку стаи, чтобы доложить ему обо всем случившемся. Толстомяс же отмахнулся от этого доклада, простонав, что его убивает собственная печень и ему тоже нужно слегка вздремнуть.

Зефир, вопреки ожиданиям Семена, спокойно отнесся ко всей произошедшей ситуации, сказав только, что пока окончательно не расцвело, Крысоеда необходимо убрать с асфальта. Каким бы подлым он не был, каждый член стаи имеет право на достойное погребение. Белоснежный кот распорядился, и несколько пушистов помускулистей мигом утащили убиенного в заросли дикой травы. Там его душа должна будет вознестись на небо, ну а бренное тело, по традиции, станет пищей для множества мелких и крупных животных и насекомых. Такова жизнь.

Глава 8

Прошла неделя. Перчинка отлеживалась в своем укромном месте, залечивая поврежденную лапку, так как просто растяжением или ушибом дело не обошлось. У нее был перелом и кошке необходимо было усиленное питание, витамины и минеральные вещества. Семен ухаживал за подружкой как мог, бегая по двору, стараясь выклянчить у сердобольных пожилых соседок пару пачек кошачьего корма. Иногда он отирался около магазинов, и все то, что мог добыть там, относил в подвал.

Сам Семен за эти дни похудел и уменьшился в размерах. Теперь он почти ничем не отличался от среднестатистического дворового кота, ну разве что был немного плотнее и крепче. Иногда он навещал свою родную комнату и почти всегда находил на полу миску с творогом, отварное мясо и фрукты. Родители помнили о нем, но сам кот, похоже, почти окончательно трансформировался в пушистого представителя семейства кошачьих и только немногочисленные воспоминания, иногда мелькающие в голове, пока еще не давали ему окончательно забыть о том, кто он и откуда появился на этот свет.

Самой главной его заботой на данный момент стало полное выздоровление Перчинки и, судя по ее состоянию, лечение благополучно продвигалось к закономерному финалу.

На сегодняшний вечер у них вдвоем была запланирована длительная прогулка, так как заживающую кошачью лапку нужно было разрабатывать и нагружать. Толстомяс, который также изредка навещал раненого члена стаи «Фелис 32», обещал присоединиться к ним, дабы, в случае непредвиденных обстоятельств, стать, как он выразился «толстым увесистым талисманом, оберегающим друзей и годящимся на все случаи нелегкой дворовой жизни».

– Ты еще не готова? – Семен нетерпеливо переминался с лапы на лапу у входа в подвал, пока Перчинка не спеша прихорашивалась, занимаясь кошачьим туалетом чуть ли не втрое дольше того времени, которое обычно тратят на это дворовые и домашние кошки.

– Ничего, потерпишь. – Кошка подула на вибриссы, смахнула невидимые пылинки с передних лапок и еще раз проверив, все ли в порядке с шелковой шерсткой, наконец то вышла наружу, в летнюю парящую духоту питерского июня.

– Куда прикажет Ваше Кошачество? – Семен был готов идти куда угодно, лишь бы побыть с кошечкой, в которую, если говорить человеческим языком, он уже давно «влюбился». На самом деле, в его кошачьей плоти уже давно играли брачные гормоны и ему не терпелось остаться с Перчинкой наедине, но пока она была еще слаба и поэтому не была способна к брачным играм.

– Давай просто погуляем по двору. Далеко заходить не будем. Всякое может случиться. Хотя, как я поняла, к нам может присоединиться Толстомяс. А он всегда сможет отогнать от нас даже самых агрессивных бродяжек.

– Ну и я на что-нибудь тоже сгожусь. – Семена как обычно задела эта манера Перчинки язвительно прохаживаться на его счет, но он решил сейчас не спорить с кошкой, уступая ей право говорить все, что ей вздумается.

– А почему Крысоед, – пусть пушистая душа его всегда найдет там наверху миску с кормом, – так резко отреагировал на нашу невинную прогулку в соседний двор, тогда, когда все это случилось? – Семену давно хотелось задать кошечке этот беспокоящий его вопрос.

– Этот прощелыга все время домогался меня и грозил, что приведет свои угрозы в действие, как только ему удастся поймать меня где-нибудь в укромном уголке. – Кошка громко фыркнула. – Но я не предавала его угрозам большого значения, будучи уверенной, что этот обормот никогда не посмеет совершить того, что мы, кошки, совершаем только по доброй воле. Но, как не крути, я и ты, и все остальные члены стаи живем по уличным бродячим законам и иногда эти законы могут нарушаться нами же. Этот Крысоед был отмороженным котом и закончил свою бродячую жизнь мокрым пятном на сером асфальте. Вот Зефир, наш вожак, он в разы мудрее и никогда не сотворит того, что могло бы повредить его репутации. Иначе кошачий сход мигом скинет его с трона. И тогда ему одна дорога – бродяжничество. А это хуже, чем быть последним пушистиком в стае. Таких вот отщепенцев я вижу каждый день, они заходят к нам во двор в надежде прибиться к банде, но их не всегда принимают в кошачью свору. И тогда они продолжают бродяжничать и голодные, могут сотворить пес его знает что. Вот так вот. А ты почему спросил про этого беспредельщика? Ревнуешь?

– Ничего я не ревную. – Семен смутился, и чтобы не заострять внимания на этой теме, решил переключиться на повседневные новости. – Мне Толстомяс рассказал про какого-то чудного кота с Афонской улицы. Будто бы он все знает и предсказывает уличным бродяжкам вроде нас, судьбу. То есть, что будет, что случится, кто кем станет и во что вляпается. Это правда?

– Послушай. – Кошка повернулась к спутнику. – Ну да, есть такой кот. Зовет себя Антоном, хотя все почему-то думают, что это его ненастоящая кличка. Появился из ниоткуда и стал жить с одной одинокой хозяйкой, которая подобрала его во дворе. Периодически выходит на улицу и раздает местным котам и кошкам советы как жить и как правильно охотиться. Говорят, что все что он предрекает, сбывается. По мне, так это чушь полная. Но, если тебе так интересно, погоди пока я встану на лапки и тогда можно будет сходить и послушать этого мудрого котище. – Перчинка зевнула. – Давай о чем-нибудь другом. А то я сейчас засну.

– Ни в коем случае! – Шумным толстым клубком к парочке подскочил, пыхтя и грозно шевеля усами, Толстомяс. – Предлагаю весьма увлекательную прогулку к магазину под соблазнительным названием «Семерочка»! Там вам и угощение, и с соседскими котами общение! Не хотите?! Тогда можно погреться на крыше дома. Солнце сейчас весьма располагает к солнечным ваннам. Вы не находите, друзья?!

– Не забывай, что моя лапка еще весьма слаба, ты, большой клубок из меха. – Перчинка неодобрительно глянула на толстяка, поправила шерстку и заковыляла дальше. – Вот я слышала, что Зефир скоро соберет всю нашу стаю для очередной драки с пришлыми котами, которые появились в нашем районе совсем недавно. Это значит, что придется снова отвоевывать каждый подоконник и каждую лавочку с мисками и судочками, оставленными сердобольными бабушками. А это уже не шутки, знаете ли. Так что думай лучше об этом, любитель помоек и мусорок. Кстати, как твоя печень? Еще не отказывается работать за двоих?

– Все просто великолепно! – Толстомяс, судя по всему, был в весьма приподнятом настроении. Не исключено, что он успел уже посетить несколько парадных и объесть пару небогатых пенсионерок, на последние деньги старающихся держать хотя бы нескольких кошек своего двора в сытости и довольстве. – Печень остро реагирует только на отсутствие лакомств и когда бьют прямо по ней. А так, ей тихо и покойно. Ну, так что? Куда пойдем, коллеги по опасному бизнесу?

– Мы пойдем обратно. Я уже устала. Да, Семен? – Перчинка повернулась к другу. – А ты, жирдяй, гуляй дальше. Вижу, у тебя полно дел.

Семен проводил подружку обратно в подвал, а сам нагнал толстяка, похоже собиравшегося в соседний двор очередной раз шерстить мусорки.

– Послушай, Толстомяс. Ты не мог бы проводить меня к этому коту с Афонской. Ну, предсказателю. Уж больно хочется узнать про свою судьбу. Что будет со мной дальше и все такое?

– Ну, проводить то я могу. – Толстый кот поводил в воздухе мощной лапой, будто бы выбирая, идти или нет. – Но с тебя два пакета «Феликса». Ну те, «Аппетитные кусочки», усики оближешь и все такое. Хорошо? Только обязательно со вкусом кролика в желе.

– Ну хорошо. – Семен ухмыльнулся, но не стал комментировать вкусовые пристрастия своего коллеги по двору. – Так когда пойдем?

– Да хоть сейчас. – Выбив пару пакетов с едой, Толстомяс был готов вести Семена куда угодно. – Давай, догоняй. Это не близко.

Они пустились в дорогу и прошло примерно с пару часов прежде чем они добрались до района, который толстый кот называл «Уделкой».

– Вот здесь, на «Уделке» этот котяра и живет. Сказать тебе по правде, Семен, я не верю всем его россказням, но, если тебе вздумалось узнать про судьбу и все такое, то конечно пожалуйста. Вот сюда и направо будет его дом.

Зайдя на чужую территорию, Семен слегка оробел, но помня, что коты чуть ли не со всего города ходят к этому коту-шаману, немного взбодрился. Толстомясу, тому все было нипочем, жирдяй подошел к одному из парадных и не стесняясь своего, совершенно не музыкального контральто, хрипло замяукал, напугав нескольких ворон, в предвкушении калорийного обеда удобно усевшихся на порванном пакете с бытовым мусором:

– Антооооон! Мяяяу!

Из форточки на втором этаже высунулась не менее толстая, чем у Толстомяса кошачья морда.

Глава 9

– Примолкни, толстяк. Я сейчас спущусь. Соседей разбудишь.

Семен и Толстомяс стали с интересом наблюдать как больших размеров кот начал осторожно, нащупывая задней лапкой место для опоры, спускаться с окна на землю. Расстояние была не ахти какое, любой кот, особо не утруждаясь мог спрыгнуть со второго этажа и даже не почувствовать небольшой высоты. Но этот чудо-предсказатель с пышными усами и ярко-белой манишкой на объемной груди, видимо крайне опасался за свое здоровье, поскольку прошло довольно много времени, прежде чем он оказался рядом с членами банды «Фелис 32», и покрутив маленьким розовым носиком, вяло спросил:

– Ну чего вам, бродяги? Небось желаете получить полную карту предсказаний с точностью до каждого дня? Это можно устроить. Вот только с вас небольшой мясной набор и тогда мы будем в расчете.

– А я знал, что ты, Антон, всегда был немного корыстен по отношению к братьям своим, котам. – Толстомяс, к удивлению Семена, вытащил из ниоткуда пакет кошачьего корма и повернувшись к своему коллеге, шепнул:

– Будешь мне должен три пакетика «Феликса». – А потом вновь обратился к прорицателю:

– Мой друг Семен хочет тебя немного послушать. Только умоляю, не вешай ему слишком много лапши. А то он и впрямь поверит, что ты умеешь ворожить и гадать на собачьей мозоли. Я подожду вас неподалеку. Вон там, возле того прелестного контейнера. Мне твои россказни до одного места.

Толстомяс неспешно удалился, оставив не знавшего с чего начать Семена наедине с пышной усатой гадалкой.

– Что, первый раз здесь, как я погляжу? – Антон усмехнулся и вдруг пристально вперился прямо в глаза Семену. Тот слегка опешил, ощущая, будто кто-то рыскает по его внутренностям с ярким слепящим фонариком. А увесистый кот довольно долго всматривался в пациента, словно пытаясь влезть в кошачью душу напролом, потом понюхал воздух вокруг и зачем-то потрогал Семена за хвост. Что-то забормотал под розовый носик, хмыкнул пару раз и фыркнув, начал вещать:

– Послушай меня Семен, или как там тебя на самом деле зовут. Я вижу, что ты не из наших, но волею судьбы пришел в стаю и тебя там приняли. Ты был человеком, но природа решила взять свое и теперь ты обычный кот. Хоть и с человеческими мыслями внутри. Ты цепок и напорист, добьешься того, к чему идешь. У тебя скоро будет своя стая, но близких своих ты потеряешь. Это не горе, это просто законы нашей жизни.

Пройдешь через многое, будут трудности, но, если примешь правильные решения – сможешь вернуться туда, откуда пришел. Ведь глубоко внутри ты этого страстно хочешь, не так ли?

Больше ничего не скажу, можешь даже и не спрашивать. И передай толстяку, если этот помойник не займется своей печенкой всерьез, скоро отправиться к Трем Кошачьим Отцам. Так и скажи. Пару раз я ему уже напоминал про переход на диетическое питание, но этому эпикурейцу мои слова будто сыровяленой палкой колбасы по лбу. Ладно, счастливо оставаться. Заходите пока я здесь.

Толстяк чихнул, поковылял было к окну, потом, спохватившись, вернулся назад и подобрал оставленный Толстомясом в уплату консультации пакетик кошачьего корма.

Подойдя к стене дома, Антон грустно посмотрел наверх, видимо передумал лезть обратно через форточку и направился к парадному, бормоча под нос непонятные то ли заклинания, то ли обычные мяуканья.

Семен смотрел ему вслед, переваривая все сказанное жирным ведуном, наконец встал и вернулся к другу, копошившемуся в очередной помойке.

– Ну, что наплела тебе эта разбухшая от дармового корма гадалка?

– Гадалка предупредила, что если ты и дальше будешь шляться по мусоркам, то печень твоя решит уйти на больничный. Или еще чего похуже.

– Да ладно! Он всегда так говорит! Но я, как видишь, все еще в строю. Цвету и пахну как веточка жасмина. Ладно, ты получил, что хотел? Можем отправляться обратно? Перчинка что-то говорила про сбор стаи. Может Зефир действительно хочет сказать что-то важное про пришлых котов. Я действительно начал замечать вражеских лазутчиков возле ближайших магазинчиков. Чую, предстоит скорый бой.

– Да, я думаю, нам лучше вернуться во двор. – Семен автоматически кивнул головой коллеге и заковылял вслед за бодро семенившим Толстомясом, на ходу крутя в голове мысли о предсказании, сделанном упитанным колдуном Антоном. Особенно его задели слова о потере близких, которые он понесет. Что и кого имел ввиду Антон? Непонятно. Но все-таки, как точно он все угадал! А ведь Семен с ним ни разу не встречался! Чудеса, да и только! Иметь свою стаю – он был бы совершенно не против такого варианта развития событий. Ну а вернуться туда, откуда пришел – об этом он серьезно не думал. А откуда он пришел? Семен уже почти забыл кем он был и как жил в той, другой уже жизни.