скачать книгу бесплатно
Да уж… Этим Даша ее всегда раздражала – она была снобом, хоть и старалась это скрыть, правда, лишь из вежливости, которой ее, видимо, все-таки обучили мама и папа.
«Никто» – для Аксеновой были все, кроме творческих людей. В таком вот порядке: ученые, люди искусства, американская команда «Тачки на прокачку».
В обществе «просто людей» Даша откровенно скучала – говорила, что устала прислушиваться к заимствованным суждениям.
Она, Оксана, разумеется, была «никем», что вносило в их общение определенный напряг.
– Ну что, поехали? – одернула ее Даша.
– Э-э-э… – замялась Оксана.
– Хочешь остаться? – предположила хозяйка. – Я пришлю за тобой Валеру.
Валера – это водитель.
И Даша уехала.
Из толпы вынырнул шэф-редактор одного из московских издательств – пожилой мужчина со старомодными манерами.
– Оксаночка! – воскликнул он, схватил ее руку и лобызнул. – А где Дарья Викторовна?
– Только при ней не называйте ее Викторовной, о’кей? – хмыкнула Оксана. – Она на дороге к дому.
– У Дарьи… гм… не возникло желание что-нибудь для нас написать? – поинтересовался Виталий.
Смешно! В этом издательстве Даша опубликовала первую книгу, которую издали в мягкой обложке, а продавали, казалось, только в подземных переходах и метро. Даше предложили самые невыгодные условия, и как она ни молила хоть на один процент повысить ей гонорар, тот же самый Виталий уверял, что ей не следует бросать постоянную работу, так как на литературе Даша много не заработает – таких авторов, как она, пруд пруди, за десяток дают рубль в базарный день.
А теперь вот «ничего личного – только бизнес» – не будет ли Дарья Викторовна столь благолюбезна, чтобы опубликовать у нас хотя бы рассказ, хоть лично подписанный чек по кредитной карте…
Даша рассказывала Оксане, как этот Виталий вопрошал:
– Ну вы можете объяснить, чем ваш роман отличается от других? Что в нем такого особенного? Вы вообще уверены, что он будет продаваться?
И все это вдруг заинтересовало его уже тогда, когда контракт был подписан.
Оксана не могла сдержать некоторое злорадство – прав был Виталий в своих сомнениях (да кто же знал, что эта белиберда станет такой популярной?!), но при этом понимала, что на месте Даши мог быть кто угодно: Пелевин, Толстая, Улицкая, Быков… Если у человека один-единственный ориентир – Федор Михайлович Достоевский, вряд ли его заинтересуешь современной литературой.
– Захар? – закричала Даша. – Ну что ты не берешь трубку!
– Я был в ванной, – пояснил он.
– Что делаешь?
– Жду твоего звонка, – усмехнулся он.
– Ну… Я заеду?
– Ты останешься у меня? – уточнил Захар.
– Знаешь… А хотя – да! Валера поедет за Оксаной и привезет мои вещи! Валер, едем на Кутузовский!
Это хорошо, что он живет на Кутузовском, не в каких-нибудь там Печатниках. Даша уже и не помнила, когда в последний раз была в настоящем спальном районе – кажется, лет десять назад, когда ездила к любовнику в Бескудниково-Паскудниково.
А Игорь из Выхино?! Ха-ха! Как это она его забыла?
Стильный парень в кожаном пиджаке, мачо-красавец, очей очарованье жил на краю Галактики – в Выхино, и попасть туда можно было только с помощью телепортации. Это был самый убогий район, который она видела за свою жизнь. И самое ужасное, что спустя некоторое время Даше пришлось снимать там квартиру – все что угодно, лишь бы не жить с родителями. Родители были отличные, но у них своя жизнь, а у нее – своя.
Игорь жил в такой страшной квартире, что Даша его быстро разлюбила, – низкие потолки, обои с золотистым отливом, ковры какие-то опасные для здоровья, закоптившиеся банки на кухне – под варенье… Ух!
Дима из Бескудниково устроился получше – нормальная квартира, но он ничего, кроме своего Паскудниково, знать не желал: там же учился (не совсем там же – на Дмитровке), работал и девушку потом тоже нашел местную – буквально из соседнего дома.
У Даши в сознании отпечатались эти грязные подъезды, разоренные лифты, хлипкие двери «брать нечего» – а все равно «брали»: магнитофон, серебряную ложечку, позолоченный кулон с фианитом, косметику…
Ах!
Даша все не могла понять – как эти люди умудрились смириться с таким убожеством? То есть можно, конечно, пережить, перетерпеть, но поверить в то, что это нормальная жизнь…
Отделившись от родителей, Даша точно знала – она должна всего добиться сама. Да, есть дедушка, а у дедушки квартира на Фрунзенской. Да, есть бабушка, а у бабушки и квартира в Сокольниках, и дача в Мамонтовке, но это все были чужие достижения – невозможно вечно копать один рудник, однажды он иссякнет.
И она добилась! Юху-у!
Ей тридцать лет, она звезда. Знает все свои недостатки. И научилась уживаться с тем, что многим она не нравится. Например, Оксане. Но это проб-лема Оксаны, а не ее.
Собственно, дело не в квартирах, успехе или зависти, а в том, что ее всегда привлекали красивые мужчины.
Но с Игорем было смертельно скучно. Дима предпочел ей это свое чудовищное Бескудниково со всеми втекающими и вытекающими.
Остальные тоже были не намного лучше.
И тогда Даша решила, что красота – понятие абстрактное.
Конечно, она не разделяет расхожее мнение: «Лишь бы человек был хороший» – то есть неизвестно, что у него там скрывается под костюмом ручной работы с Севил Роуд, возможно, жабры и чешуя, главное, что он «меня любит по текущему курсу фунта стерлинга».
Это уж чересчур.
Красивым она считала Кинчева. Эдварда Нортона. Роберта Нэппера. И не приветствовала, если красивый, как Джонни Депп или как Вент Миллер, мужчина оказывался недалеким самовлюбленным болваном.
И Даше уж точно не хотелось, чтобы ее оберегали и заботились о ней. С заботой все было схвачено – частная клиника, лучшие массажисты, домработница, водитель и личная помощница делали все, что могли, эквивалентно вознаграждению, чтобы Даша чувствовала себя как в колыбели.
Она никогда не была замужем. И не собиралась. Даже боялась слишком влюбиться – чтобы не захотеть разделить с человеком горести и радости, фамилию (об этом не могло быть и речи!), постель, бассейн и банковский счет.
Мысли о классической свадьбе, с платьем и всякими там рисовыми зернышками, наводили на нее ужас.
– Почему свадьба? – спрашивала она, стоило ей наткнуться на сюжет, где героиня готова была остановить поезд ради того, чтобы выйти замуж со всеми положенными атрибутами. – Почему не рождение ребенка? Не первый тираж в пятьсот тысяч экземпляров?
– У тебя был такой тираж? – сверкнула глазами Оксана.
– Нет. Но если будет, я куплю самое дорогое платье и устрою пир горой!
– Ты прямо какая-то феминистка! – хохотнула личная помощница.
– Я живу реальностью. А не фантазиями столетней давности. Людям кажется, что традиции – это связь времен, но в наши дни это уже не связь, а веревка на шее.
Оксана была с ней не согласна, но удивлялась тому, что Даша не фальшивит: вот именно так она и жила – и жила прекрасно, подтверждая самим фактом своего существования свою неоспоримую правоту.
И еще она заметила кое-что: Даша нравилась смазливым мальчикам. О том, что смазливые мальчики нравятся Даше, не знали разве что дикари с Папуа – Новая Гвинея, но Оксана никак не могла понять, отчего красивые, как глянцевые туристические проспекты, молодые люди не то что увлекаются Дашей – они смотрят на нее, открыв рот, и таскаются следом верной тенью. Даша и сама этого не понимала – говорила, что, возможно, работает тонкая схема взаимодействия сексуальных флюидов.
Глава 5
– Это твоя квартира? – спросила Даша, осмотревшись.
– Моя, – Захар развалился на диване. – А что, это важно?
Даша уселась на него верхом.
– Очень, очень важно…
Она стянула майку и легла ему на живот.
– Захар, я – сексуальный маньяк, – призналась она. – Твой голый торс приводит меня в исступление.
– Да ты горячая цыпа! – расхохотался он.
– Ну… Гм… Ладно, это уж совсем пошло… – Даша обняла его за шею и соскользнула на бок.
– Что пошло? – заинтересовался он.
– То, что пришло мне в голову, – Даша расстегнула ремень на джинсах и засучила ногами, пытаясь высвободиться из узких штанин. – В связи с цыпами и грилем…
Секс. Конечно, она читала в свое время любовные романы, героини которых если и «предавались страсти» до заключения брака, то считали себя падшими и опозоренными. К счастью, эта ерунда не отравила ей душу – Даша всю жизнь считала секс столь же необходимым, как еда, вода, воздух и… сигареты.
В то время как однокурсницы пожирали булочки с вареньем и мечтали о красивом миллионере лет двадцати пяти, Даша ужинала пакетом кефира и каждый день по часу плавала в бассейне. Все ради секса. Ради того, чтобы не зажиматься в постели от страха, что он нащупает – о, боже! – целлюлит, а получать удовольствие.
Ей нравилось ее тело. Стройное, мускулистое, золотистое, как ириска. Татуировка на плече, на крестце и на ноге. Плохая девочка.
И это ей нравилось. Она любила шокировать.
И конечно, ей нравилось влюбляться. В безумцев вроде Виктора. В сердцеедов и тех самых негодяев, которых избегают после первых ожогов знакомые девицы.
Любые отношения раньше или позже заканчиваются – даже если вы еще живете вместе, так зачем обрекать себя на рутину?
Может, лет в шестьдесят она и выйдет замуж, но не раньше.
«На свете есть только один мужчина, предназначенный тебе судьбой, и если ты его не встретишь – ты спасена».
Виктора пришлось бросить, потому что какая-то девица в бассейне стянула с него трусы.
А разве было бы лучше, если бы он развелся с ней потому, что она не умеет готовить и отобрал бы дом, который она присмотрела для себя в Хорватии?
Оксана считает ее пустышкой. Ну-ну. Она будет уволена. А может, не будет. Ей, Даше, наплевать на то, что происходит между ушами у ее помощницы.
Оксана с энтузиазмом приняла все существующие стереотипы, в том числе и понятие женственности – нечто воздушное, нежное, со всем согласное и «сильное в своей слабости». Фу-ууу!
Но это ее выбор…
Какой же Захар сексуальный! Особенно голый! Не мужчина – конфетка!
Он, правда, слишком уж сладкий, нет в нем ничего брутального, но это ничего. Сколько он продержится рядом с ней? Месяц? Два?
Это типичная гормональная влюбленность – куча секса, идеальное тело, симпатяга. Хочет ее, Дашу, беспрерывно. Что может быть лучше для лечения сердечных ран?
Да! Виктор… Это был удар. Она ведь его почти полюбила. Немного сукин сын, немного эрудит, гений, а сколько в нем энергии! Хватило вот даже на эту стерву, которая, возможно, перед тем как схватить его за мошонку, напи?сала в ее бассейн! Черт!
Зато Захар слишком уж положительный. Не злится. Не орет. Не ругается.
Но она пока еще дрожит, когда он прикасается к ней, и все внутри сжимается, когда они становятся «плотью единой», и много всего – жар, и истома, и желание покусать его от чувств, съесть…
Он такой гладенький, бархатистый, горячий – в прямом смысле слова горячий, как будто у него температура сорок. И он проходу ей не дает – жеребец, честное слово, а это Даша уважает: ей нравится много секса, больше, чем нужно, чтобы уже потом все саднило, и все равно – еще, еще, потому что невозможно контролировать чувства…
– Я люблю тебя… – пробормотал Захар, вцепившись ей в волосы.
– И я тебя люблю, – сказала Даша, глядя ему в глаза.
Она любит его. Разве можно не любить человека после такого секса?
– Пусти, я в душ, – улыбнулась она.
– Не могу.
– Ну уж как-нибудь, – Даша выскользнула из-под него и встала с кровати. – Дай сигарету.
Захар бросил в нее сигаретой, но та упала на пол. Даша подняла.
– Зажигалку, – попросила она.
Захар уже нарочно швырнул зажигалку на пол. Даша нагнулась, подобрала и поинтересовалась:
– Что с руками произошло?
– Ничего! – ухмыльнулся тот. – Просто нравится вид сзади.
– Похотливый самец! – притворно возмутилась Даша.
– Да-да! Это я! – обрадовался Захар.
В пять утра ей захотелось домой.
– Я поеду, – сообщила она.
