скачать книгу бесплатно
Обе страницы разворота занимали линии. Какие-то пересекались, другие вели в никуда. Кроме прямых, здесь было и несколько волнистых линий, то тут, то там место между линиями занимали круги или квадраты.
Аполлон наклонился и, вдохнув аромат апельсина и гвоздики, написал на странице рядом с рисунком: «Лабиринт».
– О! Да, теперь я вижу. – Лили склонила голову набок, изучая схему, потом указала на круг и квадрат. – А что вот это?
«Искусственные руины – места, где могут посидеть влюбленные и где можно полюбоваться разными красотами».
– А это? – Лили провела пальцем по волнистым линиям.
Аполлон втянул носом аромат мисс Стамп, радуясь, что сумел ее заинтересовать, и негодуя из-за того, что не может поведать ей о своих планах нормальным человеческим языком.
Он протянуло руку и быстро перелистнул страницы блокнота, который Лили все еще держала в руках, вырвал чистый листок, положил на колено и начал быстро писать. Карандаш так быстро скользил по бумаге, что едва не порвал ее в нескольких местах. «Волнистые линии – это части живой изгороди, которые еще можно восстановить после пожара. Растения уцелели».
Аполлон показал ей написанное, подождал, пока прочитает, а потом, прежде чем она успела что-то сказать, вырвал у нее блокнот.
«Прямые линии – это новые зеленые насаждения. Лабиринт станет центральным элементом парка. По одну сторону от него – пруд, по другую – театр, поэтому из театра можно будет через лабиринт любоваться прудом. В самом театре можно устроить смотровые площадки, с которых посетителям откроется вид на лабиринт и тех, кто там находится. Это станет…»
Карандаш все-таки прорвал бумагу, и Аполлон разочарованно сжал кулаки. Слова буквально бурлили у него внутри, не в силах вырваться наружу. И вдруг изящные пальцы накрыли его кулак – прохладные и успокаивающие.
Аполлон поднял глаза.
– Красиво, – произнесла Лили. – Это будет очень красиво.
На мгновение у него перехватило дыхание. Глаза мисс Стамп, такие большие и серьезные, говорили, что она очарована его простенькими рисунками и проделанной работой. Это было удивительно, потому что мало кто интересовался тем, что он делал. Даже Аса начинал зевать от скуки, если Аполлон пытался поделиться с ним своими планами, касающимися реконструкции парка. А вот эта немного похожая на мальчишку-сорванца женщина смотрела на него, словно на волшебника.
Аполлон задался вопросом, знает ли она, насколько соблазнительна сейчас.
Словно вдруг осознав, что позволила себе слишком расслабиться в его обществе, мисс Стамп покраснела и, отстранившись, сказала:
– Удивительно. Чудесно. Буду с нетерпением ждать возможности прогуляться по вашему лабиринту, хотя уверена, что вряд ли из него выберусь. Никогда не была сильна в головоломках. Думаю, мне потребуется проводник. Возможно…
В этот момент открылась входная дверь, и мисс Стамп вскочила с дивана.
– О, Мод, где ты была?
– Спускалась к причалу за угрями: мне лодочник обещал. – Мод поставила на стол корзину со свежевыловленной рыбой. – Скучали по мне, а? – Заметив, как гость забрал из рук Лили блокнот, нянька удивленно уставилась на них и спросила: – И что это, по-вашему, значит?
– А то, что Калибан вовсе не умственно отсталый, хотя и делает все, чтобы его считали таковым, – ответила Лили.
– Значит, он может говорить?
Обе женщины воззрились на гостя, и он почувствовал, как к шее прилил жар.
– Нет, не может. – Лили откашлялась и сменила тему: – Индио купается. Мне надо проследить, чтобы он не забыл помыть уши и не залил пол водой.
И она поспешила в другую комнату, а Мод принялась выкладывать из корзины угрей.
– Принесла воды с реки, чтобы вымыть посуду: ведро там, возле двери. Если не трудно, принесите его сюда.
Сунув блокнот в карман, Аполлон отправился за ведром. Если бы он знал, что им нужна вода, то сходил бы за ней сам.
Он поставил ведро рядом с камином, чтобы вода нагрелась, прекрасно осознавая, что пожилая служанка наблюдает за каждым его движением. И не ошибся: когда обернулся, она продолжала буравить его взглядом.
– У вас есть язык, Лили сказала, что вы вовсе не глупый, каким хотите казаться. Так может, тогда объясните, почему не можете говорить?
Аполлон машинально открыл рот, словно собирался ответить. В конце концов, он привык за двадцать восемь лет, что слова всегда сами собой, без каких-либо усилий выходили изо рта. Так ведь все просто, так обыденно… Но вот уже девять месяцев у него отсутствует то, что отличает людей от животных: речь.
И, возможно, это навсегда.
Аполлон пытался заговорить и раньше: пытался на протяжении дней и недель, – но все заканчивалось лишь саднящим горлом. Вспомнился тот день, когда в горло ему вонзился ботинок, когда на него плотоядно смотрел санитар психиатрической лечебницы, угрожая отправить в ад, и Аполлон опять почувствовал, как горло сжимает судорога, лишая его всякой надежды и присущего каждому человеческому существу дара речи.
В комнату вернулась мисс Стамп, и Аполлон не понял, что именно она увидела на его лице и что заставило ее одарить служанку гневным взглядом.
– Перестань его донимать, пожалуйста. Он не может говорить. И совершенно не важно почему, по крайней мере для нас.
Наверное, со стороны могло показаться, что он слабак, но Аполлон с благодарностью принял попытку мисс Стамп его защитить. Какая-то часть его души восставала против такого проявления трусости. Ведь мужчина – даже мужчина, лишенный дара речи, – не должен прятаться за женской юбкой. Наклонив голову, чтобы избежать взглядов обеих женщин, он направился к двери. Визит сюда был ошибкой, и он знал это с самого начала. Ему не стоило поддаваться соблазну и приходить в этот дом, да и вообще не стоило предпринимать попыток общаться с другими людьми, словно он по-прежнему был нормальным.
Маленькая и почему-то мокрая рука попыталась его удержать. Аполлон пребывал в таком смятении, что едва не отпрянул, но вовремя взял себя в руки и остановился.
Индио смотрел на него снизу вверх, и капли с его мокрых кудряшек падали на ночную рубашонку. Брови мальчика сошлись на переносице, и в его не по-детски серьезном взгляде почему-то полыхала боль.
– Вы уходите?
Аполлон кивнул.
– О… – Отпустив его руку, мальчик пожевал нижнюю губу. – А вы еще придете? Мы с Нарц будем вас ждать.
Аполлон нахмурился: что ответить? Ему не стоило сюда возвращаться: это опасно, и не только потому, что женщины могли раскрыть его инкогнито.
– Пожалуйста, приходите, – услышал он мягкий голос мисс Стамп и удивленно посмотрел на нее.
Зеленые глаза смотрели спокойно и твердо. Потом он опять переключил внимание на мальчика и кивнул.
Его реакция оказалась мгновенной и бурной. Лицо Индио расплылось в широкой улыбке, он ринулся вперед, словно собирался обнять гостя, и лишь в последнюю минуту заставил себя остановиться и протянул руку. Маленькая ладошка исчезла в широкой ладони мужчины, и все же он пожал ее так, словно это был герцог в бархатном камзоле, а не босой семилетний мальчик в мокрой рубашонке.
Как ни хотелось Аполлону что-нибудь сказать, он опять только кивнул и вышел за дверь, но все-таки услышал, как пожилая служанка сказала мисс Стамп:
– Ну ты и дурочка.
Чтобы писать остроумные диалоги, с горечью думала Лили на следующий день, нужно самой быть очень остроумной, но в данный момент она не чувствовала себя таковой. Она сидела и тупо наблюдала, как левретка прыгала по старому дивану, пытаясь схватить муху, то и дело промахивалась и плюхалась со спинки на сиденье, а один раз едва не упала на пол.
Лили со стоном опустила голову на руки. Печально чувствовать себя ничуть не умнее Нарцисски.
– Дядя Эдвин! – В кои-то веки Индио гулял рядом с театром, поэтому Лили отчетливо услышала через дверь его исполненный восторга крик.
Она поспешно привела в порядок письменный стол, аккуратно сложила бумаги и подняла с пола упавшее перо.
В следующее мгновение дверь распахнулась, и, пригнувшись, в комнату вошел Эдвин Стамп со свертком под мышкой и племянником на плечах.
Позади них шагала Мод с корзиной выстиранного белья и с кислой миной поглядывала на гостя.
– Уф! – выдохнул Эдвин, опустив мальчика на диван и положив перед ним сверток.
Нарцисска тотчас же запрыгнула своему хозяину на колени и принялась облизывать смеющееся лицо. Эдвин же повернулся к Лили, картинно прижав руку к пояснице:
– Мне кажется, он потяжелел на целый стоун с тех пор, как я видел его последний раз.
– Возможно, тебе стоит наведываться к нам почаще, – произнесла Лили, поднимаясь со своего места, обняла брата, а потом отстранилась и заглянула ему в лицо.
На восемь лет старше сестры, Эдвин Стамп совершенно не походил на нее внешне, поскольку у них были разные отцы. Карьера их матери – ведущей актрисы театра – достигла своего расцвета, когда она забеременела Эдвином. Он стал плодом ее любовной связи с младшим сыном графа. Спустя восемь лет избыточное количество джина и случайная связь сделали свое дело, в очередной раз изменив жизнь Лиззи Стамп. К тому времени пристрастие к спиртному и многочисленные разочарования уничтожили красоту некогда привлекательной актрисы. Младший сын графа давно умер, да и в театре дела не ладились: ее почти не приглашали даже на роли второго плана, не говоря уж о главных, – и в результате после ночи бурных возлияний с простым носильщиком была зачата Лили. Об этом факте мать Лиззи Стамп любила вспоминать в моменты сильного эмоционального возбуждения.
У Эдвина было худое вытянутое лицо с черными изогнутыми бровями, резко контрастировавшими с его бледной кожей и свидетельствовавшими о бурном темпераменте. Его улыбка, при которой губы приобретали форму буквы V, излучала лукавство и обаяние и никого не оставляла равнодушным. В его черных глазах плясали веселые искорки, а иногда вспыхивал недобрый огонь, и они часто меняли выражение. Лили не раз слышала, как Мод бормотала себе под нос, что Эдвин – дьявольское отродье в человечьем обличье, то есть не от мира сего. Лили вынуждена была признать, что если бы верила во всю эту чепуху, то и сама сочла бы брата по меньшей мере странным. Впрочем, это не мешало ему не раз спасать сестру от пьяной агрессии их матери, когда Лили была ребенком.
– Может, чаю? – предложила Лили.
– А чего-нибудь покрепче не найдется?
Эдвин устроился на диване рядом с Индио и Нарцисской, и развалюха угрожающе зашаталась под его тяжестью. Лили испуганно ахнула, но когда диван устоял, с облегчением выдохнула и неохотно ответила:
– У нас есть вино.
Сегодня бритва явно не касалась щек и подбородка Эдвина, и теперь выступившая на его лице щетина резко контрастировала с белоснежным париком.
– В таком случае плесни мне немного, детка. – Губы Эдвина расплылись в обаятельной улыбке.
Не обращая внимания на недовольство Мод, Лили подошла к каминной полке, на которой стояла бутылка.
– Спасибо, – произнес Эдвин, принимая стакан из рук сестры, но, сделав глоток, поморщился. – Боже милостивый! На вкус оно точно…
Округлив глаза, Лили многозначительно посмотрела на сына.
– Вода из болота, – спокойно договорил Эдвин.
– Фу! – передернулся Индио, но в глазах его вспыхнул интерес. – Можно попробовать?
Эдвин щелкнул племянника по носу.
– Нельзя, мал еще! Подожди хотя бы год.
Лили откашлялась, и Эдвин поправился:
– А лучше два.
– Ерунда, – изрек мальчик, а его мать аж поперхнулась и в негодовании воскликнула:
– Индио!
Эдвин расхохотался так, что расплескал вино, к вящей радости Нарцисски, которая тотчас же принялась слизывать его с дивана.
– Послушай-ка, Индио, – вмешалась Мод, – ступай лучше на улицу, да Нарцисску с собой прихвати.
– Ну-у-у!
– Ах да! Чуть не забыл… – Эдвин театрально обвел взглядом комнату и поднял с пола сверток. – Я тебе тут кое-что принес, мой юный племянник.
Индио нетерпеливо выхватил из рук дяди сверток, развернул бумагу, и его взору предстал игрушечный деревянный кораблик с оснасткой и с парусами из ткани.
Его разноцветные глаза радостно просияли.
– Спасибо, дядя Эдвин!
– Не стоит благодарности, проказник! – великодушно отмахнулся тот. – Уверен, ты захочешь испробовать, как он держится на воде, в том пруду, что я видел неподалеку.
– Только если Мод за ним присмотрит, – поспешно добавила Лили.
– Или Калибан, – добавил Индио.
Лили с минуту колебалась, но великан был исключительно ласков с ее сыном, поэтому кивнула:
– Или Калибан.
– Ура! – Индио бросился за дверь, а за ним, с громким лаем, – Нарцисска.
Прежде чем заняться своими делами, Мод укоризненно посмотрела на воспитанницу, и та поняла, что позже ей предстоит серьезный разговор.
Вздохнув, Лили опустилась на стул и посетовала:
– Не стоило так тратиться: вечно ты его балуешь.
Эдвин беззаботно пожал плечами.
– Да ну, пустяки.
И все же Лили, будь у нее эти деньги, потратила бы их на еду или одежду. Впрочем, Эдвин никогда не был экономным, к тому же ее сыну маленькие радости были необходимы не меньше, чем еда и одежда.
Эдвин улыбнулся, словно прочитав мысли сестры, потом спросил:
– А кто такой Калибан? Воображаемый друг?
– Нет, вполне реальный.
– И его действительно зовут Калибан? – От любопытства брови Эдвина изогнулись, точно две дуги.
– Вообще-то нет. Насколько нам известно. Он работает здесь садовником. И Индио ходит за ним по пятам.
Только вот Калибан не просто садовник, внезапно вспомнила, комкая ткань юбки, Лили, а еще вспомнила его огромные руки, ловко державшие карандаш, когда он нетерпеливо писал в своем блокноте, красивые воздушные рисунки. Просто смешно, что она приняла его за умалишенного. Он ничего о себе не рассказал, но Лили не сомневалась, что он и поразительно умен, и хорошо образован.
Только вот по какой-то причине ей не хотелось обсуждать этого мужчину со своим порой весьма острым на язык братом, поэтому она ограничилась сказанным и спросила:
