скачать книгу бесплатно
Значит, она не замужем, хотя это совершенно неважно. Мисс Стамп сочла его умалишенным, к тому же он прятался от людей короля после побега из Бедлама, а значит, должен сохранять инкогнито.
Вздохнув, Аполлон написал: «Ты должен подыскать ей другое жилье».
Мейкпис вскинул голову, чтобы прочитать оказавшуюся у него перед носом записку, и его рот открылся, точно у выловленного из воды карпа.
– Боже милостивый! Какая замечательная идея, Килбурн! И как это мне самому в голову не пришло! Может, просто отправить ее в мой фамильный замок в Уэльсе, а? Правда, он малость обветшал, но пяти дюжин или около того слуг и сотни акров земли должно с лихвой хватить, чтобы компенсировать любые неудобства. А может, ей больше придется по нраву имение на юге Франции?
Килбурн прервал этот язвительный монолог, макнув друга головой в таз. Мейкпис взревел и встряхнулся, как мокрый пес, так что Аполлон изрядно промок.
– Кхе-кхе… – послышалось деликатное покашливание, и друзья разом обернулись.
На пороге жилища Мейкписа стоял невысокий джентльмен, грациозно опершись на трость эбенового дерева, украшенную позолотой. Его необычный розовый костюм был щедро расшит ярко-голубыми, зелеными, золотыми и черными узорами. На нем не было привычного белого парика, а лишенные пудры золотистые волосы, тщательно завитые, аккуратно удерживал на затылке черный бант. В ту ночь, когда «Хартс-Фолли» сгорел дотла, Килбурн впервые встретился с Валентайном Нейпиром, седьмым герцогом Монтгомери, сразу же мысленно окрестил его хлыщом, и за прошедшие месяцы его мнение об этом джентльмене совершенно не изменилось. На то попросту не было причины. Впрочем, кое-что к характеристике он бы все же добавил. Монтгомери представлялся ему не просто хлыщом, а хлыщом опасным.
– Джентльмены. – Верхняя губа Монтгомери дрогнула в некоем подобии улыбки, словно его позабавило увиденное. – Надеюсь, я не помешал?
Незваный гость хитро прищурился, отчего Килбурн втянул голову в плечи.
– Разве что моему утреннему туалету, – буркнул Мейкпис, проигнорировав намек, схватил полотенце и принялся энергично тереть волосы. – Вы вполне можете уйти и вернуться в более подходящее время, ваша светлость.
– Ах да, ведь вы такой занятой человек! – усмехнулся Монтгомери, поддев кончиком трости с золотым набалдашником стопку бумаг, возвышавшуюся на стуле, и те посыпались на пол, подняв облако пыли.
Еле заметная улыбка, на мгновение мелькнувшая на лице Монтгомери, вызвала в памяти Аполлона воспоминание про серого кота, которого когда-то держала его мать. Это коварное существо любило прогуливаться по каминной полке в гостиной и грациозно смахивать на пол украшавшие ее безделушки. Кот, прежде чем перейти к следующей вещице, невозмутимо наблюдал, как украшение разбивается о мрамор.
– Прошу вас, присаживайтесь, – протянул Мейкпис, выдвигая ящик комода и доставая оттуда чистую рубашку.
– Благодарю, – без тени смущения произнес Монтгомери и, опустившись на стул, скрестил ноги и смахнул невидимую ворсинку с шелка своих бриджей. – Я пришел узнать, как обстоят дела с моими капиталовложениями.
Аполлон нахмурился. Ему с самого начала не понравилась идея брать деньги у герцога, но обладавшему невероятным даром убеждения Мейкпису удалось его уговорить. И все же Килбурн не мог отделаться от ощущения, что они заключили сделку с дьяволом. Монтгомери провел за границей более десяти лет, прежде чем неожиданно вернулся в Лондон. Несмотря на то что его титул и фамилия всегда были на слуху, казалось, никто не знал, что это за человек и чем занимался в годы своего отсутствия.
Этот ореол таинственности неизменно становился причиной зуда между лопатками Аполлона.
– Хорошо, – громко произнес Мейкпис. – Дела идут превосходно. Смит прекрасно справляется с обустройством парка.
– Сми-и-ит, – протянул герцог нелепое имя, данное Мейкписом другу, превратив его в свистящее шипение, потом развернулся к Аполлону и слащаво улыбнулся. – Помнится, мистер Мейкпис сказал, что вас зовут Сэмюель. Это так?
– Он предпочитает, чтобы его называли Сэмом, – проворчал Мейкпис, а потом поспешно добавил: – Ваша светлость.
– Конечно. – Монтгомери продолжал улыбаться, словно каким-то своим мыслям. – Мистер Сэм Смит. Вы не родственник Горация Смита из Оксфордшира?
Аполлон отрицательно мотнул головой.
– Нет? Жаль. У меня имеются кое-какие интересы в тех краях. Впрочем, это очень распространенное имя, – пробормотал герцог. – Могу я поинтересоваться вашими планами относительно парка?
Аполлон перелистнул несколько страниц в своем блокноте и показал герцогу. Тот, подавшись вперед и поджав губы, принялся внимательно изучать сделанные рукой Аполлона наброски и наконец произнес, откидываясь на спинку стула:
– Очень хорошо. Я заеду чуть позже, чтобы увидеть все воочию, договорились?
Килбурн и Мейкпис переглянулись, и Аса ответил за двоих:
– В этом нет необходимости, ваша светлость.
– Назовите это прихотью, если хотите. В любом случае я приеду, так что ждите меня, мистер Смит.
Аполлон мрачно кивнул. Было непонятно, что именно его так беспокоило, но ему совершенно не нравилось, что герцог вынюхивает что-то в парке.
Монтгомери крутил в руках трость, наблюдая за бликами света, игравшими на поверхности золотого набалдашника.
– Полагаю, нам вскоре понадобится архитектор для проектирования и восстановления построек в парке.
– Сэм совсем недавно начал работы, – заметил Мейкпис. – Дел немало. Вы сами видели, в каком состоянии парк. Так что у нас еще достаточно времени, чтобы подыскать архитектора.
– Нет, – решительно возразил Монтгомери. – Если мы собираемся открыть парк для посещения в следующем году, то времени нет.
– В следующем году? – воскликнул Мейкпис.
– Именно. – Поднявшись со своего места, Монтгомери неторопливо направился к двери. – Разве я не сказал? Боюсь, я не отличаюсь терпением. Если парк не будет готов принять посетителей и к апрелю следующего года, мне придется потребовать назад вложенные в него средства. – У двери он развернулся и одарил присутствующих своей ангельской улыбкой. – С процентами.
С этими словами он мягко прикрыл за собой дверь.
– Проклятье! – беспомощно буркнул Мейкпис.
И Аполлон не мог с этим не согласиться.
– Наираспутнейший… есть такое слово? – спросила Лили у Мод спустя несколько дней.
Она сидела за столом, исполнявшим в их жилище множество функций, в то время как Мод развешивала возле камина белье.
– Наираспутнейший, – медленно повторила Мод, словно пробуя слово на вкус, и решительно покачала головой, вешая на сушилку одну из рубашек Индио. – Нет, никогда не слышала.
Проклятье! Недовольно надув губы, Лили посмотрела на пьесу, над которой работала. «Исправившийся мот». «Наираспутнейший» – чудесное слово, побольше бы таких.
– Ну разве так уж важно, что это слово не вполне обычное? Уильям Шекспир придумал немало новых слов, не так ли?
Мод перевела взгляд на воспитанницу.
– Ты очень умна, золотце, но далеко не Шекспир.
– Хм.
Лили вновь сосредоточилась на рукописи. Новое слово казалось ей просто идеальным – такое озорное и наводящее на размышления, совсем как героиня ее пьесы. И тот факт, что никто не придумал ничего подобного до нее, совсем не означал, что это слово нельзя использовать в речи.
Лили обмакнула перо в чернильницу и написала еще одну строчку: «Вейстрел мог быть наираспутнейшим, но при этом его конечно же нельзя назвать наирасточительнейшим».
Склонив голову набок, Лили смотрела на высыхающие чернила. Хм. Два выдуманных слова в одном предложении. Лучше не сообщать об этом Мод.
Кто-то постучал в дверь.
Лили и Мод замерли и одновременно посмотрели на дверь, поскольку прежде подобного не случалось. Конечно, они жили здесь меньше недели, но все же. Мимо полуразрушенного здания кто-то проходил не так уж часто.
Лили сдвинула брови.
– Где Индио?
Мод пожала плечами.
– Ушел гулять сразу посла ленча.
– Я же просила его не уходить далеко, – пробормотала Лили, и в груди ее шевельнулось мрачное предчувствие. На следующий день после встречи с «чудовищем» в парке Лили поговорила с мистером Хартом, но тот повел себя на удивление непреклонно и заявил, что жуткого вида великана прогнать он не может. Ни один из доводов Лили его не убедил, и в конце концов она вынуждена была уйти прочь в совершенно расстроенных чувствах. К счастью, немой больше не отваживался приблизиться к зданию театра, но, к сожалению, Индио почему-то к нему так и тянуло. Несколько раз мальчик сбегал в парк вместе с Нарцисской, не обращая внимания на слова матери о таившихся кругом опасностях, которые поджидают непослушных мальчиков.
Лили со вздохом поднялась со своего места и направилась к двери. Ей придется еще раз поговорить с Индио о «чудовище», если, конечно, он появится. Но за дверью обнаружила незнакомого мужчину в фиолетовом костюме, стоявшего к ней спиной и разглядывавшего парк.
Он развернулся, и Лили едва не ослепла от его вселявшей тревогу красоты. На нее смотрели ясные голубые глаза в обрамлении длинных ресниц цвета шоколада, высокие скулы, четкая линия челюсти и красиво очерченные губы могли вызвать зависть даже у привлекательной дамы, а голову его венчали идеально завитые гладкие золотистые локоны. Вся его внешность словно доказывала, сколь несправедливым может быть Провидение.
В детстве Лили едва ли не каждую ночь молилась, чтобы стать обладательницей подобных волос, а сейчас лишь ошеломленно моргала.
– Э… я могу вам чем-то помочь?
Незнакомец одарил Лили обезоруживающей улыбкой.
– Я имею удовольствие видеть прославленную Робин Гудфеллоу?
Лили выпрямилась, вздернула подбородок и одарила незнакомца ответной улыбкой, которая, она знала это наверняка, могла быть совершенно сногсшибательной. Возможно, фигуру Лили Стамп и не назовешь идеальной, ее отнюдь не золотистые локоны зачастую в беспорядке торчали в разные стороны, а ее саму по ночам мучили страхи и сомнения, но у Робин Гудфеллоу все эти недостатки напрочь отсутствовали. Ведь та слыла очень популярной актрисой, которую любил весь Лондон, и она об этом знала.
Поэтому Робин Гудфеллоу одарила этого привлекательного мужчину улыбкой, сдобренной необходимой долей кокетства, и, ей-богу, ошеломила его.
– Да, это так, – ответила Лили хорошо поставленным грудным голосом.
В прекрасных голубых глазах незнакомца она видела восхищение.
– А… В таком случае позвольте представиться: Валентайн Нейпир, герцог Монтгомери. Мистер Харт сообщил, что вы проживаете в театре, и я решил с вами познакомиться.
Он снял отороченную кружевом черную треуголку, взял трость в другую руку и отвесил низкий поклон.
За спиной у Лили что-то загремело, но она не стала оборачиваться, а вместо этого кокетливо склонила голову и присела в реверансе.
– Очень рада знакомству, ваша светлость. Может быть, чашечку чая?
– Почту за честь, мэм.
Развернувшись на каблуках, Лили многозначительно посмотрела на нянюшку. Они не ожидали подобных визитов, но Мод довольно долго вращалась среди театрального люда и умела держать лицо.
– Сегодня такой чудесный день. Мы выпьем чаю в саду, Мод.
– Да, мэм, – ответствовала та, тотчас обратившись в идеальную служанку.
Обернувшись, Лили увидела, что герцог с любопытством ее рассматривает.
– Не слишком ли холодно для чая в саду?
Однако Лили и глазом не моргнула. Герцог прекрасно знал, почему она не пригласила его в полуразрушенное здание: Лили вовсе не собиралась демонстрировать плачевное состояние своих дел.
– Да, немного прохладно, ваша светлость, но я так люблю свежий воздух. Конечно, если вы предпочитаете душное помещение…
– Нет-нет! – поспешил возразить герцог с блеском в глазах.
Лили одержала победу, он прекрасно это понимал и благосклонно принял свое поражение. Герцог отошел в сторону, когда на пороге появилась Мод с двумя стульями в руках. Стулья были совершенно разные, но Лили не собиралась за это извиняться. Показывая свою слабость перед столь родовитым джентльменом, она уподобилась бы мыши, выскочившей из норки прямо перед носом у поджидавшего ее кота.
Герцог любезно указал на стул, и Лили грациозно опустилась на него, в то время как гость занял место напротив. Герцог двигался с ленивым изяществом, скрывавшим, по мнению Лили, истинную, весьма опасную, свою сущность.
Герцог окинул взглядом разоренный парк.
– Довольно мрачное местечко, не находите?
– Вовсе нет, ваша светлость, – солгала Лили. Не думал же он, в самом деле, что она попадется на столь примитивную уловку? – Атмосфера парка невероятно загадочна. Я нахожу ее совершенно очаровательной. К тому же она чудесным образом влияет на мое сценическое мастерство. Актриса должна во всем находить вдохновение для себя и своего искусства.
– Рад это слышать, – вкрадчиво заметил герцог, – ведь, как вам, должно быть, известно, теперь я совладелец «Хартс-Фолли».
Похоже, Лили чем-то себя выдала: непроизвольным жестом или удивленно округлившимися глазами, – но герцог подался вперед и протянул:
– О… вы не знали?
Лили усилием воли сохранила самообладание и как можно беспечнее сказала:
– Меня не посвящают во всякие пустяковые дела, связанные с парком, ваша светлость.
– Ну разумеется, – пробормотал герцог, когда рядом вновь возникла Мод, на этот раз с небольшой скамейкой для ног. Поставив ее между хозяйкой и гостем, она исчезла за дверью театра, а Монтгомери, вскинув бровь при виде скамейки, обратился скорее к ней, нежели к Лили: – Но эти «пустяковые дела» ставят меня в положение вашего… – он тактично откашлялся и взглянул на Лили, – …работодателя.
В этот момент явилась Мод с подносом в руках и избавила Лили от необдуманного ответа.
Лили улыбнулась, когда Мод поставила поднос и налила чай в чашки, выдержала ее внимательный взгляд и пробормотала слова благодарности, давая понять, что в помощи не нуждается.
Еле слышно фыркнув, няня удалилась.
– Она очень вам предана, не так ли? – заметил герцог.
Лили сделала глоток. Чай оказался жидковатым – должно быть, Мод использовала последнюю заварку, – но зато горячим.
– Разве может быть иначе, если слуги хорошие, ваша светлость?
Герцог вскинул голову, как если бы всерьез задумался над ее замечанием, прежде чем решительно ответить:
– Конечно. Слуга может быть весьма компетентным и даже превосходным мастером своего дела, но при этом презирать хозяина. – Его губы на мгновение изогнулись в подобии улыбки. – А потому их следует держать в узде.
Лили внутренне передернуло: отвратительно! Впрочем, чего еще ждать от таких, как Монтгомери: они жонглируют жизнями простых людей с такой же легкостью, с какой Индио ворошит палкой муравейник, ничуть не задумываясь о том, что наносит урон своими действиями.
– Боюсь, у нас разные точки зрения по этому вопросу, – пробормотала Лили.
– Вот как? – вскинул брови герцог. – Стало быть, вы готовы позволить лошадям бегать как им вздумается?
