скачать книгу бесплатно
Чувствуя свои вину, Слава изредка заставлял себя проводить вечер-другой в кругу семьи. Он старался быть веселым, разговорчивым, непринужденным, но, не чувствуя поддержки домочадцев, быстро сдувался. Он не мог быть душой компании, которая его не замечала.
– Как дела в школе? – спрашивал Слава у дочери, всякий раз надеясь услышать пространный рассказ об учителях и одноклассниках, который заполнит неловкую тишину за столом.
– Да все нормально, пап. Двоек нет, троек вроде тоже.
– На прошлой неделе было родительское собрание, ее там очень хвалили. Ты в это время был на гастролях.
– Как у тебя дела на работе, Марина?
– Все в порядке, сегодня закончили озвучку фильма. По-моему, получилось неплохо. Помнишь, я тебе рассказывала, что у нас никак не получался эпизод в самом конце, хотя, мне кажется, все это тебя давно не интересует. Передай соль, пожалуйста.
Она была абсолютно права, ему все это было не интересно. Слава, конечно, знал, что вот уже 15 лет его жена работает в оркестре Госкино. Когда они только поженились, Слава и все их соседи по коммунальной квартире ходили на закрытые просмотры, с интересом смотрели заграничные фильмы, озвученные Марининым оркестром. Потом поздравляли, дарили цветы, наперебой расхваливали ее игру, хотя сами даже не понимали, что именно она исполняла. С годами соседи разъехались, пыль маленьких зальчиков начала вызывать приступы аллергического насморка, да и притворяться надоело.
Разговор за столом быстро умолкал. Дети убегали в свою комнату, а Слава оставшуюся часть вечера сидел, уткнувшись в газету. Весельчак, любимец публики, душа любой компании, он не знал, о чем говорить с собственной женой.
«Как же это могло случиться?» – задавал Слава себе вопрос и не находил ответа. Мучался, искал и ненавидел. Себя, жену, свою жизнь, эту квартиру.
С каждым днем становилось все труднее вести такую жизнь. Слава понимал, что его связь с соседкой рано или поздно раскроется, ведь он никогда не был рациональным человеком и не умел просчитывать свои поступки на несколько шагов вперед. Так что объяснение было неизбежным.
По опыту Слава знал, что ничего хорошего от подобных разговоров не получается. Но ведь он просто хотел быть счастливым. Разве это не естественное желание любого нормального человека – любить и быть любимым?! Нельзя усилием воли заставить снова возжелать женщину. Он ведь в конце концов не робот.
Но и бросать жену ему не хотелось, по-своему он ее любил, они прожили вместе почти 20 лет. А с другой стороны, лучше они расстанутся сейчас, когда ей только сорок, а не через 10-15 лет, когда ей будет за пятьдесят. Она еще сможет устроить свою личную жизнь, выйти замуж. Может быть, она не сможет еще родить, но это не самое важное в жизни; главное, что она еще сможет быть счастливой.
«Какой молодец, – вел Слава безмолвный разговор сам с собой, – оставить женщину с двумя детьми и при этом надеяться, что она найдет себе другого мужчину. И это притом, что выглядит Марина не очень: давно перестала за собой следить, одевается в какие-то непонятные балахоны отвратительного болотного цвета, и ее возраст хорошо читается на лице. Еще немного, и ей начнут набрасывать лишние два-три годочка.
А ведь сколько раз он ей намекал, что неплохо бы заняться физкультурой; сколько омолаживающих кремов он привозил ей из Франции, но все бесполезно. Кремы она, не распаковывая, передаривала подругам, а аэробика так до сих пор остается для нее непонятным иностранным словом.
Этот бесконечный мысленный спор сводил Славу с ума.
В какой-то книжке он прочитал: «Когда не знаешь, что делать – не делай ничего». Это выражение ему так понравилось, что он решил оставить все как есть. Оставил, но ненадолго. В какой-то момент его ангелы-хранители отвлеклись, и Слава совершил единственное неверное действие, роковым образом изменившее его жизнь и причинившее горе многим людям.
Глава 2. Марина
Марина всегда считала себя нормальной женщиной. Конечно, у нее были недостатки. Ну не умела она варить плов и жарить курицу, постоянно опаздывала на работу и забывала вовремя оплатить телефонные счета. Однако паранойи у нее никогда не было. Во всяком случае, раньше, а сейчас, по-видимому, появилась. Ей стало казаться, что ее соседка по лестничной площадке Ритка ей подражает. Первый раз она это почувствовала, когда встретила соседку в магазине в точно такой же серой юбке, какую ее муж Слава пару дней назад привез из Англии. Он тогда с торжественным видом достал из чемодана фиолетовый пакет, медленно раскрыл его – он вообще умел придавать обыденным действиям торжественный вид – и сказал:
– Вот, Мариночка, за границей это – последний писк сезона, твид. В нем сейчас весь Лондон ходит. Твидовые костюмы одевают преуспевающие коммерсанты на важные переговоры, а дамы носят юбки из твида чуть ниже колен. Вот я увидел и купил тебе!
А на следующий день Марина увидела точно такой же «писк» на соседке. Правда Ритина юбка была гораздо выше колен и на ее длинные ноги пялились все мужики. А еще через неделю она столкнулась с Ритой у мусоропровода и обратила внимание на ее тапочки, точь-в-точь как у нее самой – синие, с веселым меховым помпончиком. Их муж подарил на 8 марта. Тапочки замечательные – мягкие, пушистые, теплые. Еще она хорошо помнит, что они имели очень неприятный нафталиновый запах, от которого вся семья неделю чихала.
Откуда все это у Риты? И главное, как давно? Марина познакомилась с соседкой, как только они въехали в эту квартиру. Рита тогда пришла к ним в гости, принесла яблочный пирог и любезно предложила свою помощь. На ней был мешковатый байковый халат, старые тапки со стоптанными задниками, небрежно зачесанные назад волосы и, главное, что отметила про себя Марина, – обкусанные ногти. Когда-то она сама постоянно грызла ногти, пока муж не привез из Польши специальный лак, который нанесешь на ногти и забудешь.
Но есть маленький секрет: он нереально горький. Начнешь по привычке грызть ногти и будешь чувствовать во рту этот противный вкус дня два. Очень эффективное средство!
«Одинокая, несчастная девочка», – подумала тогда Марина и пожалела ее. А когда она узнала, что соседка живет одна и работает медсестрой в районной поликлинике, то сразу захотела сделать для нее что-нибудь хорошее. Но новая квартира поглощала все свободное время, и благородный порыв забылся.
А сейчас? Девочка прямо-таки расцвела: похудела, перекрасилась в блондинку, приоделась. Всегда накрашена, безупречно причесана, никаких заусенцев и обгрызенных ногтей. И главное, что бросалось в глаза, – ее горделивая походка и уверенность, чего раньше совсем не было. У нее явно кто-то появился, но вот кто – этого Марина не знала и спросить не могла. Они были соседками, но не подружками.
Так Марина потеряла сон, покой и аппетит. Всякий раз, когда она встречала соседку в лифте, ей казалось, что у той такие же сережки, а белье, сохнущее на балконе, пахнет таким же ополаскивателем. Выходя из квартиры, она подозрительно всматривалась в соседскую дверь, прислушивалась к каждому шороху за стеной.
«Уж не мой ли муж все это привозит?» – Марине пришла эта мысль посреди ночи. Ей приснился сон, будто Слава подошел к квартире, потянулся к звонку, но потом вдруг передумал, достал ключ и открыл им соседскую дверь. «А может, это был не сон?!» – больше в ту ночь Марина так и не уснула.
Никогда раньше она не думала, что муж может ей изменить. Да, у них временами случались ссоры. А у кого их нет?! Марина никогда не относилась серьезно к обыденной жизни. Стирка, готовка казались ей скучным и неприятным занятием. Она старалась как можно быстрее от этого отделаться и вернуться к музыке – единственному занятию, приносившему ей удовлетворение и радость. Если она не прорепетировала хотя бы полчаса в день, то чувствовала себя разбитой и несчастной. Слава чувствовал себя несчастным, когда видел в раковине хотя бы одну грязную тарелку. Чистота – это его пунктик и, возможно, единственный серьезный предмет, по которому супруги не могли найти взаимопонимания.
«Но разве это повод для измены? – недоумевала Марина, лежа в постели. – Разве может Слава ее бросить?»
Прожив бок с мужем о бок почти 20 лет, она уже давно воспринимала его как неотъемлемую часть своего бытия.
«Мы ведь так хорошо понимаем друг друга! Когда я играю Гайдна или Вивальди, Слава безошибочно понимает мое настроение, а когда он слушает 1-й концерт Чайковского, я четко знаю, чего ему хочется в этот момент. А может, мне это только кажется?!» Теперь Марина постоянно анализировала их совместную жизнь. А любил ли ее муж вообще когда-нибудь или воспринимал как приложение к своей персоне, необходимое для обеспечения комфортной жизнедеятельности?
Разве он когда-нибудь признавался ей в любви? Ухаживал? Писал любовные письма? Вопросов было много, а ответ один, да и тот отрицательный.
Он не раз дарил ей цветы, в основном на праздники или когда приходил на ее выступления, но это совсем другое дело. Он дарил их не жене, а музыканту как признание ее таланта или просто потому, что так принято.
Но надо отдать ему должное: каждый раз, приезжая из командировки, Слава привозил подарки, однако не столько ей, сколько для себя. Для удовлетворения своей потребности в красоте во всех ее проявлениях. Он хотел, чтобы его повсюду окружали красивые люди, красивые вещи. Если он видел человека в грязном поношенном костюме, ему становилось физически плохо, он заболевал и потом долго не мог прийти в себя.
С этим также были связаны их постоянные размолвки. Он ненавидел женские халаты и бигуди. Первое время Марина старалась соответствовать его требованиям: всегда была накрашена, причесана, красиво одета. Но когда родились близнецы – Ирочка и Боря, – для этого не стало ни времени, ни сил.
Отцовские чувства у Славы так и не проснулись. Возможно потому, что он вечно отсутствовал: был то на репетициях, то в командировках, а может, и наоборот. Его постоянно не было дома, потому что он не испытывал к детям никаких чувств.
Марина много раз хотела поговорить об этом с мужем, но всякий раз откладывала разговор. А что, если он действительно не любит ни жену, ни детей и живет с ними только из чувства долга или, что того хуже, по привычке.
Однако выяснить правду – полдела, главное – как ей потом распорядиться. А вот этого как раз Марина и не знала. Мужа она любила по-настоящему, всем сердцем, может не так, как раньше, а спокойней, рассудительней.
Раньше он казался ей каким-то божеством, человеком, сделанным из иной субстанции, нежели обычные люди, Звездой, озаряющей своим присутствием ее скромную жизнь. Но невозможно сохранять подобное отношение к человеку, с которым живешь в одной квартире, каждый вечер подбирая грязные носки и отстирывая жирные пятна с лацканов пиджака. Это чувство возвращалось, когда муж брал в руки скрипку и начинал играть филигранно отрепетированное произведение не в концертном зале, а дома, по зову сердца, музыкой передавая свое настроение. Марина слушала, и слезы текли по щекам. Как она любила его в такие моменты!
С годами она перестала так тонко чувствовать мужа. Просто слушала музыку и отмечала, грустная она или веселая. И все, никакой ответной реакции в душе. Что-то разладилось внутри, порвалась связующая нить двух любящих сердец.
«Это временно, пройдет время и все наладится», – думала Марина и гнала печальные мысли прочь. Вздыхала и уходила в спальню, брала в руки книгу и уносилась в загадочный мир фэнтези. Как-то на даче от нечего делать она взяла у сына «Властелина колец» Толкиена и так увлеклась, что теперь не признавала никакой иной литературы.
К своему большому огорчению Марина стала замечать, что с каждым днем она меняется и, увы, не в лучшую сторону. Милая, добрая, немного медлительная и до смешного доверчивая, она постепенно превращалась в злобную и подозрительную неврастеничку. С самого утра начинала следить за каждым движением мужа, расспрашивала, как он провел день, где был, с кем встречался. И постоянно искала в его словах несовпадения и неточности. Слава ощущал себя как подозреваемый на допросе, злился и замыкался в себе, а Марина бесилась от сводивших с ума подозрений и собственной глупости. Когда Слава уходил на работу, Марина шарила по карманам концертного фрака, принюхивалась к рубашкам, копалась в бумагах. Она ненавидела себя, но ничего не могла с собой поделать.
На днях она вышла на балкон, чтобы снять сухое белье и часа два простояла на балконе, прислушиваясь к тому, что происходит в Ритиной квартире. Очнулась, когда совсем окоченела. После этого случая как она не страшилась правды, решила, что откровенный разговор лучше бесконечной пытки неизвестностью, и теперь только ждала подходящего момента.
Глава 3. Рита
С самого утра Рита не могла найти себе места от волнения. Сегодня, в субботу, у них со Славой годовщина знакомства, и Рита решила в очередной раз удивить возлюбленного своими кулинарными способностями. Она приготовила баранину в кисло-сладком соусе с цветной капустой, обжаренной в кляре, и шоколадное печенье. Рита любила готовить, а Слава любил покушать. Поэтому она не жалела на это ни сил, ни времени.
Еще Рита знала, что Слава любит, чтобы все вокруг было красиво. Поэтому она расставила бокалы по всем правилам этикета, начистила до блеска серебряные приборы и полтора часа промучилась с накрахмаленными салфетками, стараясь сделать из них лебедей, но получались в основном какие-то пингвины с растопыренными крыльями. Наконец квартира была готова к приходу дорого гостя.
Оставалось еще минут сорок, и Рита решила заняться своим макияжем. Слава не любил, когда она сильно красилась, утверждая, что косметика ее портит. Рите нравилось, как выглядят ее глаза, подведенные черным карандашом. От этого они становились больше и выразительнее. Но желание Славы для нее закон, и она нанесла лишь немного голубых теней пудры, капельку блеска на губы. И конечно, сережки: она решила, что к черному длинному платью лучше всего подойдут небольшие сережки в форме листика с пятью маленькими бриллиантиками, которые ей Слава недавно привез из Испании. Вот и все. Она выглядит безупречно, в квартире идеальная чистота, настроение – лучше не бывает.
«Какая же я все-таки счастливая», – подумала Рита и улыбнулась своему отражению в зеркале.
Она была благодарна судьбе за то, что ей посчастливилось встретить такого удивительного человека. В ее серой, безрадостной жизни до сих пор не происходило ничего интересного, поэтому роман со Славой – самое замечательное событие. Она очень гордилась собой. Будто не он, а она сама была скрипачкой, играла в известном во всем мире оркестре, и ее концерты собирали полные залы.
Рита никогда не была амбициозной. Мама всегда учила, что в постели все зависит от женщины, а в жизни – от мужчины.
– Мужчина всегда впереди, – залпом выпивая рюмку водки, рассуждала умудренная жизнью Елена Викторовна – специалист высшей категории по мужеведению. Она была замужем шестой раз и каждый раз удачно.
– Они – хозяева в этом мире, а мы всего лишь вторая линия. Но только настоящая женщина знает, что вторая линия – самая важная. Без женщин, без их заботы и поддержки мужчины – всего лишь беспозвоночные простейшие.
– А женщина тогда кто?
– Женщина – это хребет, на который мужчины нанизывают свои победы. Все делают ради женщин и для женщин. А женщины должны быть красивыми и всячески это демонстрировать, умными и интеллигентными, но хорошо это скрывать, и тогда все будут жить долго и счастливо. Запомни это!
И послушная дочка раз и навсегда запомнила мамины слова. После школы Рита поступила в медицинское училище, закончила его с отличием и устроилась в обычную районную поликлинику. Спокойная работа в теплом кабинете. Ее не раз уговаривали поступить в мединститут, но она в ответ скромно улыбалась, сетуя на свои посредственные умственные способности. Завела собачку и тихо жила в ожидании своего принца.
Время от времени она встречалась с кем-нибудь, но как только убеждалась, что ее кавалер не представляет собой ничего выдающегося, быстренько расставалась с ним. Таких молодых людей было довольно много, и Рита научилась корректно завершать отношения, не ущемив мужского самолюбия. Когда она познакомилась со Славой в парке, то сразу поняла, что это и есть тот принц, которого она так долго ждала, – умный, красивый, галантный и, главное, величественный. Он вел себя как король, при этом был необычайно обаятелен и галантен. И Рита стала всячески поддерживать этот образ. Когда Слава приходил к ней, его в любое время ждал царский ужин, шелковый халат и свежий выпуск любимой газеты «Книжное обозрение».
Специально для него Рита освоила самые изысканные рецепты французской кухни. Позаимствовав книжку у подруги-стюардессы, целую неделю она по ночам переписывала рецепты в толстую тетрадку.
Для него она похудела на 10 кг, перекрасилась в блондинку и начала носить туфли на высоких каблуках. И ничего, что у нее по вечерам отекали лодыжки и ныла спина, это было неважно. Раз этого хотел Слава, она была готова терпеть любые муки.
Прошло три месяца после их знакомства, и Рита стала для него всем: поклонницей, массажисткой, поварихой, личным секретарем, музой. Она поняла: угождать мужчине – вот ее истинное призвание.
С самого начала Рита знала, что у Славы есть жена, и чувствовала, что он ее любит, хоть и не признается в этом. Жена – как ножка у стула: живешь и не обращаешь на нее внимания; но если с ней что-то случается, стул теряет устойчивость. В конечном итоге он ломается, и его выбрасывают на помойку как бесполезный хлам. Поэтому Рита не строила иллюзий насчет того, что Слава когда-нибудь разведется с Мариной и женится на ней. Зачем, если им хорошо сейчас?! А о том, что будет дальше, Рита не хотела думать.
Мама всегда учила не строить планы, которые все равно никогда не сбываются так, как мы этого хотим. Надо довериться своей удаче, жить и радоваться сегодняшнему дню. Ее мама жила именно так и никогда ни о чем не жалела.
Рита сидела в прекрасном настроении, в красивом платье и ждала своего Героя. Она почти не сомневалась, что Слава подарит ей букет белых роз. Она обожала белый цвет и уже приготовила для них свою любимую голубую вазу.
Конечно, он подарит ей именно белые розы, но после этого вечера белый цвет перестанет ей нравиться.
Глава 4. Слова
Почему-то именно сегодня Марина решила поговорить с мужем. Проснулась утром и ощутила в себе непонятно откуда взявшуюся решимость. Перемыла всю посуду, убралась в квартире, погладила накопившееся за неделю белье и еле живая легла на диван. Читать не хотелось. Телевизор раздражал. Мыслей не было, только решимость и пустота. Даже дети, будто почувствовав серьезность момента, с самого утра разбежались из дома: Ирочка пошла на день рождения к однокласснице, Боря уехал на рыбалку с друзьями.
Как будет происходить разговор и чем он закончится, Марина не знала. Она не любила устраивать скандалы, была беспечной и несобранной, но когда наступал важный момент в жизни, умела сконцентрироваться, отбросить волнение и сосредоточиться на главном. Вот и сейчас. Собрав все силы, она вдруг почувствовала, что пора. Встала, застегнула халат, поправила волосы и вышла на лестничную площадку. По субботам Слава репетировал с самого утра и домой приходил не раньше восьми вечера, выжатый как лимон.
«Может, это вовсе не от репетиций», – промелькнула в голове предательская мыслишка, но, не найдя ответной реакции, растворилась. Сейчас было только пять часов, но Марина точно знала, что именно сейчас ее муж заходит в подъезд дома.
Внизу скрипнула дверь, и шахта лифта ожила и загудела. Лифт поднимался вверх, на несколько секунд замер, и дверцы со скрипом раскрылись. Из лифта показались нога в черном начищенном до блеска ботинке, пакет, из которого торчал роскошный букет белых роз, и только потом показался Слава. Его глаза блестели лихорадочным блеском, казалось, что в лифте он готовил торжественную речь, и слова уже были готовы сорваться с губ. Увидев жену, он чуть не подавился, глаза расширились, как у человека, который наелся дрожжей и сел на батарею.
– Марина? А что ты здесь делаешь?
– Жду тебя.
– Меня??? Зачем?
– Хочу поговорить. Зайдем в квартиру?
– А, да, конечно.
Слава вошел в квартиру, закрыл дверь, небрежно бросил пакет на пол и стал суетливо раздеваться. Руки дрожали, и он никак не мог расстегнуть верхнюю пуговицу пальто.
Тогда он начал расстегивать нижнюю, нервно улыбаясь. Сняв пальто, попытался повесить его, не глядя, на вешалку, но промахнулся, и пальто медленно сползло на пол. Слава стал поднимать его, и тут же ударился головой об угол шкафа. Он нервничал, краснел и суетился.
Марина молча стояла и смотрела. Чем больше волновался муж, тем спокойнее и решительней становилась она.
Когда изрядно испачкавшееся пальто повисло на вешалке, Слава начал противоборство с ботинками, упорно не желавшими сниматься. И тут Марина заговорила:
– Слава, скажи мне, пожалуйста, ты ведь сейчас шел не домой?
– То есть?
– То и есть, ты не собирался сейчас идти домой, и эти цветы предназначались не мне. Так?
– Что это на тебя нашло? Может, ты устала? Кстати, а где дети – наши цветы жизни? – Слава пытался шутить, но это у него плохо получалось.
Больше всего ему хотелось закрыться в комнате и побыть одному. Но жена китайской стеной стояла у него на пути.
– Слава, давай поговорим начистоту. Я знаю, что ты встречаешься с другой женщиной. Это продолжается уже давно, и она живет в соседней квартире. Это правда?
Марина ничего не знала наверняка. Это были лишь предположения. Весьма очевидные, но все-же ничем не подтвержденные, и она очень хотела, чтобы они не оправдались. Хотела, чтобы Слава рассмеялся своим заливистым смехом, положил руку ей на плечо и убедил, что все это она напридумывала, что никого у него нет, а в пакете книжки, купленные в его любимом «Букинисте». А цветы ему подарили поклонницы, коих у него всегда было в избытке.
И она бы поверила. Она так хотела верить своему мужу. Хотела, чтобы все превратилось в забавное недоразумение, о котором потом можно будет рассказать друзьям. Но Слава не доставил ей такого удовольствия. Он немного помолчал, потер глаза руками, почесал затылок и посмотрел ей в глаза.
– Да, ты права. У меня действительно роман с Ритой, нашей соседкой. Я ее люблю, мне с ней очень хорошо. Мы встречаемся уже год и… ну ты все уже поняла… – отвел он взгляд и медленно побрел на кухню, по-старчески переставляя ноги, словно в один момент постарел лет на двадцать.
Голова его свесилась на грудь, спина сгорбилась, будто на нее давил груз признаний. Он не понимал, зачем шел на кухню, не знал, что скажет Марине, когда повернется к ней лицом, не понимал, что ему теперь делать.
Он уже давно жил с чувством вины перед женой. Не за физическую измену – это еще полдела, – а за измену душевную. Слава действительно полюбил Риту, такую нежную, скромную, застенчивую девушку. Полюбил так, как никогда не любил свою жену.
На самом деле он уже давно мечтал во всем признаться, искренне надеясь, что как только это произойдет, все встанет на свои места. Чувство вины, получив законное жертвоприношение, утихнет, и ему больше не придется украдкой бегать от любовницы к жене и обратно.
Конечно, он предполагал, что возникнут трудности другого характера: разговор с детьми, объяснение с родственниками. И еще непонятно, с кем ему будет труднее разговаривать – с родителями жены или со своими собственными. Они так любят Марину, что наверняка замучают его упреками и нравоучениями. Но все это будет не напрасно. Рано или поздно тучи рассеются, и жизнь станет ясной и понятной.
Но ничего подобного не произошло. Чувство вины увеличивалось с каждой минутой. Ему было безумно жалко незаслуженно обиженного родного человека. Ведь Марина не сделала ему ничего плохого. Сколько сил она потратила на то, чтобы уговорить его сдать экзамены на должность концертмейстера? Он очень хотел, но боялся и робел, а она не сомневалась в нем ни на минуту. А что она сама? Как играла в оркестре «Госкино», так и играет там по сей день. Все свои силы и амбиции она вложила в мужа, потому что ему хотелось славы. Как смешно: Слава жаждет славы.
Мог бы он всего это достичь сам, без помощи своей благоверной. Конечно, ему хочется думать, что «да», но, увы, факты говорили об обратном. Лучше всего Слава умел хотеть. Лежать на диване и строить воздушные замки, в то время как жена вырабатывала план действий, продумывала запасные варианты и обходные маневры. И с ее помощью Слава получал все, что хотел.
«Ну все, хватит, так можно сойти с ума», – подумал Слава и посмотрел на жену.
– Марина, так что мне теперь делать?
– Уходи!
– Куда?
– Не знаю, но здесь ты оставаться не можешь. Бери, что тебе сейчас нужно, а за остальными вещами заедешь, когда меня не будет дома. Ире и Воре я скажу, что ты уехал в командировку. Ты так редко их видишь, что вряд ли они сильно расстроятся. А потом, если захочешь, придумай для них какое-то объяснение. Мне все равно.
– А может, не будем так резко все обрывать. Ведь можно все как-то уладить?
– Как?
– Ну, не знаю, надо подумать.
– Не о чем тут думать. Вся ясно и понятно. Уходи!
