скачать книгу бесплатно
– Вы слышали, как Ольга Николаевна нас сегодня Святой Троицей назвала? – спросила я.
– Когда? – Этерина звучно зевнула.
– Когда знакомила с этим… тренером местным и спортсменом его…
Я покраснела, вспомнив это знакомство. Хорошо, что свет мы уже выключили и девчонки этого не заметили.
– С Женей что ли? – спросила Алёна. У неё тоже был очень уставший голос.
– Да, с ним.
Мы синхронно вздохнули и рассмеялись. Местный спортсмен Женя Баренцев действительно стал для нас сюрпризом: мы и так были под впечатлением от убранства ханты-мансийского ипподрома с его еврогрунтом на площадках, тоненькими пёстрыми барьерами и фигурными решётками на денниках. Так ещё и он – галопировал на плацу, когда мы подошли отчитаться перед Ольгой Николаевной.
Он не имел ничего общего с теми мальчишками, которых мы в принципе могли видеть в «Белом всаднике». Да и на моих одноклассников он был совсем не похож. Черты его лица с большого расстояния были плохо различимы, они сливались для меня в какую-то единую идеальную маску. Его движения меня заворожили. Он не сутулился как все мальчики, с которыми мне приходилось общаться – его плечи были расправлены, голова поднята, и весь его корпус легко принимал ритмичные толчки галопа белоснежной кобылы. Он держался в седле настолько безмятежно, будто держать кобылу в строгом собранном аллюре было для него легче, чем писать школьный конспект. Я видела, как напрягались и расслаблялись мышцы на его плечах – это пульсирующее биение бросилось мне в глаза даже сквозь его тонкую чёрную куртку.
– Вот бы у нас такие занимались, да? – спросила Алёна.
– А что, понравился? – я услышала в голосе Этерины ехидные нотки.
– Конечно, понравился. Тебе разве нет?
– Да придурок какой-то, – буркнула Этери. Мы с Алёной переглянулись в темноте и перевели это как «И мне он понравился».
– Интересно, у него есть девушка? – пробормотала Алёна.
– У таких всегда есть девушка, – ответила я.
9
«Раз – раз, два, три – раз – раз, два, три», – считаю я про себя движения пальцев.
Лорд поднимает голову, освобождаясь от усердно построенного мной сбора.
Раз.
Я чувствую, как он закладывается внутрь сильнее, чем нужно для маршрута. С поворота свалить пытается, паразит.
Раз, два, три.
Я выгибаю левую кисть, блокируя его левое плечо – низкий и нечестный приём, Ольга Николаевна всегда ругала меня за это.
Раз.
Лорд понимает, что я предугадала его попытку уйти от прыжка, и в следующий темп галопа резко переносит вес на правое плечо, на ходу меняя ногу. Ритм его галопа сбивается, и перемена ноги отдаёт мне в поясницу неприятным толчком. Ненавижу, когда он так делает.
Раз…
Я упираю правый шенкель ему под ребра с такой силой, что у меня зажимает икроножную мышцу.
Два…
Лорд выравнивается. Следующий темп он явно сделает шире, чем два предыдущих.
Три…
Я не понимаю, где находится точка отталкивания, но не могу довериться Лорду и отпустить повод, поэтому я вжимаюсь в седло до последнего, чтобы не мешать ему в момент прыжка.
Толчок.
Слишком рано. Мы не успеем на следующий барьер.
Я изо всех сил зажимаю шлюсс[21 - Нога всадника от бедра до колена. С помощью шлюсса всадник держится в седле.], до спазма в коленях. Даю ему понять, что нужно сжаться в узком проезде между барьерами тройной системы.
Он приземляется. Отвес[22 - Высотное препятствие: две стойки и несколько жердей между ними. В этом случае препятствие высотой 100 см.] сто – чисто.
Короткий темп похож на взбрыкивание. Я отпускаю повод.
Толчок. Мы зависаем в воздухе чуть больше обычного – брусья[23 - Высотно-широтное препятствие. Два отвеса стоят рядом, перепрыгнуть нужно сразу оба.] выставлены по стандартным требованиям к широтным барьерам. Девяносто в высоту, сто десять в длину.
Брусья девяносто – чисто.
Я плотно прижимаюсь к седлу, подбирая его перед следующим барьером.
Раз. Два, три. Шенкель!
Последний высотный барьер системы. Мы снова находимся в воздухе, я, благодарная, отпускаю повод так сильно, как только хватает рук. Он выгибает шею, вытягивает ноги, и приземляется.
Отвес сто пятнадцать – чисто.
Прямо галопом. Он расслабляется, я возвращаюсь к привычному темпу, принимаю волнообразные толчки галопа мышцами диафрагмы.
Раз. Раз, два, три.
– Отлично! Пошагай! – кричит Ольга Николаевна. – Дар, поехали!
Я отпускаю повод, поднимаюсь на стременах и шумно хлопаю Лорда по шее. Шепчу что-то ласковое. Поднимаю голову и встречаюсь взглядом с Женей. Он сидит на трибуне и тянет вверх руку с задранным большим пальцем.
Я отворачиваюсь.
10
Когда я снимала с Лорда уздечку, краем уха услышала голос Алёны – он доносился из амуничника. Мне не терпелось обсудить с ней тренировку, последнюю перед соревнованиями. Быстро ополоснув металлический трензель[24 - Металлическая часть уздечки, которая помещается лошади в рот. С помощью трензеля всадник управляет лошадью.] в ближайшем ведре с холодной водой, я схватила тяжёлое седло с влажным от пота вальтрапом наперевес и ворвалась в амуничник.
Но я осеклась, как только попала в поле зрения подруги. Она была не одна, она стояла рядом с Женей.
Я не стала влезать в их разговор: только коротко улыбнулась Алёне, молча повесила седло на нужный кронштейн и развесила вальтрап на сушке. Женя – он был даже выше, чем я думала – покорно держал для Алёны седло Гузара, пока она промазывала приструги[25 - Часть седла, к которой крепятся подпруги.] специальным кремом. Алёна красиво отбрасывала белоснежную косу за плечо и кокетливо смотрела на него из-под идеально уложенной чёлки. Они болтали о какой-то конной чепухе, и голос Алёны показался мне каким-то особенно очаровательным. Казалось, что с нами она разговаривает совершенно иначе: проще, небрежнее и грубее, чем с Женей. Женя же настойчиво расспрашивал её о том, как давно она работает с Гузаром, делал комплименты её элегантной посадке и умелому контакту с лошадью.
Я проглотила комок в горле, вышла из амуничника и решила больше ни слова не говорить о Жене, даже если девочки опять заведут о нём разговор.
11
Лорду явно не хватило лёгкого моциона на корде[26 - Корда – длинная верёвка для работы с лошадью без всадника (или с неопытным всадником). Спортсмен держит в руках корду, пристёгнутую за уздечку, и стоит на месте, лошадь бегает по кругу диаметром обычно 10 метров.]. Когда я отпустила его пошагать после тренировки самостоятельно, он пустился в настоящий пляс по вечернему пустому плацу.
Конь остановился в противоположном от меня углу площадки и смачно плюхнулся на землю. Хорошо, что из амуниции на нём была одна уздечка. Седло до утра бы не отмыла.
– Ах ты ж паразит! – взвизгнула я уже на бегу к нему. – А кто тебя драить завтра будет? Вот же свинтус!
Он меня не слушал: мой конь переворачивался с боку на бок, самозабвенно дрыгал в воздухе ногами и тщательно грёб своей на днях вымытой чёрной гривой по мелкому песчаному еврогрунту. Когда я добежала до него, он перестал возиться в грунте, лёг на правый бок и злорадно уставился на меня.
Я остановилась в пяти метрах, боясь спугнуть лежачую лошадь. Лошади – очень пугливые животные, которые веками вынуждены были спасаться бегством от хищников всех размеров и форм. Поэтому лежать лошади предпочитают в состоянии полного покоя, в безопасном месте, где есть только они и проверенные собратья по стаду.
Лорд продолжал лежать. Я сделала ещё два шага ему навстречу – он не пошевелился, только слегка повёл ушами в мою сторону.
Есть два признака, по которым можно определить степень доверия лошади к человеку. Во-первых, лошадь позволяет ему находиться сзади.
Я сделала ещё пару шагов – между нами оставался какой-то метр. Лорд протянул ко мне свою длинную голову и коснулся носом моего живота.
И второй, самый верный и важный признак: лошадь не встаёт в присутствии человека, позволяет ему взаимодействовать с ней даже в лежачем положении.
Я положила руку на его нос, осторожно провела ею по его морде против шерсти, расчесала пальцами его чёлку, и вплотную подошла к его открытому животу. Он продолжал ковырять носом в моей куртке и, видимо, даже не думал в панике сбегать.
Закинула ногу на костлявую спину, обхватила руками за шею и рухнула на него сверху, как на большой рыжий диван.
Он даже ухом не повёл.
Во мне поднялась такая волна тепла, что я готова была разлить её по этому дорогущему еврогрунту как парное молоко. Война между нами была официально закончена. Я прижалась всем телом к его шее и закрыла тяжёлые веки. Он положил голову мне на правую ногу.
Минут через десять я открыла глаза: мне показалось, что на плацу кто-то есть. У выхода на парковку, небрежно облокотившись на белоснежный забор площадки, стоял Женя и смотрел прямо на меня.
Только через целую вечность он понял, что я тоже на него смотрю. Женя вздрогнул, резко оттолкнулся от забора и скрылся в здании конюшни.
12
Я дрожала как осиновый лист, и Лорд, казалось, дрожал вместе со мной.
Разминка подходила к концу, и мне предстояло ехать первым номером.
Первым. Номером. В свой самый-самый первый в жизни окружной чемпионат.
Ничего пугающего в маршруте не было: высота барьеров до ста сантиметров включительно, восемь препятствий, десять прыжков – всего одна тройная система на весь маршрут – и никаких резких поворотов, что было, конечно, лучшей новостью за сегодня. Маршрут был построен на больших дугах, нам просто предстояло крутиться восьмеркой по огромному плацу. Перепрыжки не было. Я постоянно, ни на минуту не останавливаясь, зубрила про себя порядок прохождения барьеров, пробегая взглядом по ярким полосатым препятствиям, расставленным на кремовом еврогрунте.
Всё это было похоже на трансляцию канала EuroSport, где показывали невероятные соревнования в далёком и непонятном мне Лондоне.
Трибуны были под завязку забиты народом – я и представить себе не могла, что в маленьком Ханты-Мансийске живёт столько любителей конного спорта. Ольга Николаевна без конца повторяла мне:
– Первой ехать лучше всего. Все волнуются, никто ещё не знает, чего ждать. Ты задашь тон всем соревнованиям. Быстрее всех отстреляешься, сделаешь, что можешь, и не будешь равняться на других участников. Зато все другие будут равняться на тебя. Конь у тебя ещё разогретый, горячий, это твоё преимущество!
Я кивала. Нет ничего хуже, чем ехать первым номером.
– Помни, что твоё преимущество – в его длинных темпах, – говорила она. – Не держи коня, просто следи, чтобы он не уходил с линии маршрута и не срезал повороты.
Я снова кивала и боялась, что не пойму и не запомню ни единого её слова. Желудок крутило с такой силой, что я была готова блевануть прямо под ноги Лорда, безупречно забинтованные в белоснежный флис.
Раздался звон спортивного колокола.
– На старт приглашается Александра Сирина на лошади по кличке Лорд, конный клуб «Белый всадник», город Сургут!
С трудом сдерживая тошноту, я собрала Лорда, пустила его в рабочий галоп и проехала через узкие ворота, отделяющие зону для разминки от зоны для маршрута. Описав полукруг и рассмотрев поближе все препятствия – маленький лайфхак от Ольги Николаевны – я корпусом остановила его напротив судейской скамьи, взяла повод и хлыст в левую руку, правую отвела в сторону и наклонила голову. Задержалась так чуть меньше, чем на секунду, и вернулась в исходное положение. Ладони снова вспотели.
– Старт разрешён!
Снова звон колокола. Это последнее, что я услышала – после все звуки оборвались, только в ушах пульсировала моя собственная кровь.
Руки перестали трястись, желудок внезапно вернулся в норму, я перестала бояться, что меня вырвет, и снова отправила Лорда в галоп – уже не рабочий, а прибавленный. Боковым зрением я заметила, как девочка в одежде со светоотражающими вставками махнула нам красным флажком.
Маршрут начался.
Каждый его шаг совпадал с ударами моего сердца.
Ездой налево, раз, раз-два-три, толчок – первый барьер, отвес семьдесят, чисто.
Его мышцы, переливаясь в ритмичном галопе, подавали сигналы в моё тело.
Проезд прямо, семь темпов, он ускоряется – я разрешаю, второй барьер, раз, раз-два-три, толчок – брусья восемьдесят, чисто.
Никого вокруг не было – только белый шум.
Полувольт направо, три темпа, я не успеваю сработать поводом. Он кидается на барьер, тройник восемьдесят, чисто.
Казалось, в моей собственной талии отсутствовал позвоночник – так чётко я принимала диафрагмой каждую волну его плавного галопа и так гибко изгибалась, оставаясь плотно сидеть в седле.
Раз, два, три, четыре, пять – шенкель – шесть, семь – толчок. Четвёртый барьер, отвес сто, чисто.
Он вытянул вперёд голову и мягко освободился от заданного мной сбора. Я поверила ему и расслабила повод.
По диагонали проезд, я разворачиваю его корпусом, неотрывно смотрю на кирпичную стенку сто. Ненавижу стенки. Темп, темп, толчок – стенка сто, чисто.
Я угадывала, когда нужно встать, а когда – сесть обратно.
Следом – темп, темп, темп, ещё темп, толчок – брусья девяносто, чисто.
Его дыхание отдавалось эхом у меня в голове.
На седьмой барьер мы вышли немного под углом. Раз, раз-два-три, выровнялись, шенкель, толчок – брусья сто, чисто.
Мы отрывались от земли, замирали в полёте и становились единым целым. Больше не было Александры Сириной и Лорда – был только один сплошной сгусток горячей энергии.
Тройная система и выход на финиш. Мы сто раз это делали на тренировках. Главное – правильно поставить его на первый барьер, а там он все сделает сам. Отвес девяносто – чисто, темп, шенкель, толчок – отвес сто, чисто, темп-темп-толчок.
