скачать книгу бесплатно
– Был я вчера на Монетном дворе, а потом заехал к боярину Морозову по казначейским делам. Государь сейчас никого не принимает. Весной у государя нашего одна забота – с раннего утра уезжает на потешный двор, готовится к соколиной охоте. Охота – любимая потеха царя. Почти каждый день ездит за город и тешится с птицами. Много берет зайцев и лис. Любит ходить и на медведя. Недавно сокольничий Федька Кошелев вблизи Дубровки обнаружил уйму зверья. Вся московская знать выехала на царскую охоту.
– То-то, я смотрю, Кремль опустел, с собаками никого не сыщешь, – с улыбкой заметил Алексей Васильевич.
В дверь постучали. Вошла Дарья и принесла большое блюдо с зайчатиной.
– Вот видишь! – весело сказал Артамон Савельевич. – И нам кое-что перепадает с царского стола. Вчера Федька гостинцы прислал. Говорят, охота была удачная.
– Ну, вашу охоту в Подмосковье с нашей-то охотой на севере не сравнить, – со знанием дела сказал Алексей Васильевич. – Медведи бурые и белые, моржи и нерпы, гуси – вот неполный перечень зверья и птицы на севере. А стада диких оленей несметные! Поел я оленины вдоволь. Пшенный кулеш из ребер молодых важенок – пальчики оближешь!
Артамон Савельевич налил ещё по чарке анисовой водки.
– Давай, Алёша, выпьем ещё по единой. А то скоро Великий пост – ни выпить водочки, ни закусить зайчатиной, ни побаловаться с молодухами. – Он улыбнулся и подмигнул Дарье, которая принесла жареную зайчатину и клюквенный квас.
Алексей Васильевич, запивая водку квасом, сказал:
– Великий пост не зря считается великим. Моя матушка так говорила: «Великий пост – не только отказ от обильной пищи. Главное – отказ от злых помыслов и дел». Любит она пост держать. Великая постница!
– Ты прав, Алёша. Мы разучились жить по законам наших предков. Раньше пост начинался в день Касьяна завистливого, из-за боязни его злодеяний. Про Касьяна говорили так: «Посмотрит Касьян на траву – та завянет, глянет на скот – тот падет». Оттого и пост держали три недели, чтобы угодить Касьяну. А сегодня многие живут по другим законам. У каждого свой Бог. Народ голодает, а у них одно на уме: власть, богатство, слава.
– У каждого свои заботы, – заметил Алексей Васильевич. – У кого щи кислые, а у кого жемчуг мелкий… Видел, какой дворец у Троицкой башни Кремля строят себе Милославские? Думаю, не на свои денежки…
Артамон Савельевич налил в чарки водки и с горечью сказал:
– Милославские сегодня у царя в почете – близкие родственники. Постепенно прибирают к своим рукам все, включая и царскую казну. Снова подбивают молодого царя на авантюру: советуют выпустить медные деньги. Причем жалование служивым людям будут выдавать медью, а подати собирать серебром. Разницу – себе в карман. Ловко придумали… Но в жизни все так просто не бывает. Не успели забыть о Соляном бунте, как возникнет бунт «медный». Снова будут пожары, погромы и кровь. А пролитая кровь порождает новую кровь… Так было, так будет! Царь по молодости не перечит тестю. Но я знаю, что это добром не кончится. Бунта не миновать!
– Россию – матушку трудно понять, – сказал Алексей Васильевич. – Что эта за страна, в которой не все, как у людей?..
Он отодвинул тарелку с зайчатиной и выпрямился, положив руку на стол.
– Как дорвутся до власти, так сразу начинают грабить народ и залезать в казну. Все, по-моему, идет от невежества наших родовитых бояр. Думаю, что спасительным средством для нашего государства является просвещение и смена уклада жизни. Иначе снова наступит Смутное время…
Он встал, достал из своей папки бумагу и положил на стол.
– Вот челобитная, Артамон. Прочти на досуге.
– Зачем же на досуге, когда можно прочитать сейчас. Важные дела я не откладываю на завтра.
Пока Артамон Савельевич читал челобитную на имя царя, Алексей Васильевич подошел к печке и подбросил в нее дров. Сухие поленья загорелись моментально, и гостиная озарилась ярким светом. Из печи пахнуло жаром. Алексей Васильевич, присев на скамейку, долго смотрел на горящие березовые дрова и думал о севере: «Сейчас там конец полярной ночи. Сильные морозы и метели. Холодно, а все равно уже скучаю, тянет туда…»
– Молодец, Алёша, – дочитав челобитную, с гордость за друга сказал Артамон Савельевич. – Государеву морскую экспедицию на Новую Землю посылать надо! Будем искать там серебро – в нем у нас сейчас нужда большая. Монетный двор простаивает – нет серебра. Сейчас на все нужны деньги, а их, как всегда, не хватает. Казна почти пуста. Думаю, Алёша, с твоей просьбой обратиться к боярину Морозову. Дело будет верней. Царь только наблюдает, а государством у нас пока управляет Борис Иванович Морозов.
Он налил ещё по чарке.
– За успех нашего общего дела! – поднимая чарку, сказал Артамон Савельевич.
Выпили, закусили зайчатиной, запили клюквенным квасом.
– Воспитатель царя хоть и любит богатство, но как человек образованный и умный за государство российское радеет, – продолжал Артамон Савельевич. – Вчера при мне Борис Иванович долго беседовал с дьяком Посольского приказа Унковским о его встречах с гетманом Украины Богданом Хмельницким. На среду в Думе назначено сидение Великого государя нашего с боярами. Думать будут, как решать вопрос о воссоединении Украины с Россией, а также о том, начинать ли войну с Польшей.
Алексей Васильевич внимательно слушал последние московские новости.
– После сидения в Боярской думе, – продолжал Артамон Савельевич, – государь собирается на богомолье в Троице-Сергиев монастырь. Приказано и мне быть там. Приглашаю поехать вместе. Повидаешься с Елизаветой Петровной и её двоюродной сестрой Олей.
Он с улыбкой посмотрел на друга и сказал:
– Хороша девушка. Красотой вышла в мать княгиню Клавдию Огневу, а ум и доброта перешли к ней от отца, князя Василия Фёдоровича Дронова, который служил воеводой Сергиева Посада. Хорошие были люди, царство им небесное. Жаль только, что так рано оставили Олю на попечение бабушки и дедушки. Надо заметить, что они, к их чести, дали Оле хорошее воспитание, достойное её княжеского рода.
Остаток вечера прошел в беседах о государственных делах. Сошлись на том, что смуты рождают либо пустой трон, либо безответственные решения государя и пришли к выводу, что главное для государства – это твердая власть, богатая казна и сильная армия. На этих трех китах оно и держится.
За разговорами не заметили, как на землю упала тёмная ночь.
5
В последние дни в Москве только и говорили о победах гетмана Украины Хмельницкого над поляками. Очевидцы рассказывали: «В низовьях Днепра Хмельницкий собрал небольшой отряд из воинствующих казаков и перебил всех польских жолнеров, находившихся в Запорожской Сечи. Восстание против польских панов и засилья католиков вмиг охватило всю Украину и перекинулось на Белоруссию».
Смелый предводитель казацкой вольности в союзе с крымским ханом Менгли-Гиреем за короткий срок добился убедительных побед над войсками Речи Посполитой. В битвах у Жёлтых вод и под Корсунью, Хмельницкий не только наголову разгромил поляков, посланных королем для усмирения восставших, но взял в плен их начальников – знаменитого коронного гетмана Потоцкого и полного гетмана Мартина Колиновского. Пленные были подарены крымскому хану, который потом получил за них богатый выкуп.
Осенью 1648 года популярный в народе казацкий полковник Максим Кривонос штурмом взял Литовский замок, а затем окружил польское войско под Замостьем. Попытки Литовского гетмана Януша Радзевилла помочь осажденным не увенчались успехом – его войска не смогли пройти через земли Белоруссии, где восстание набирало силу. Только под одним Пинском скопилось до пятидесяти тысяч повстанцев.
К концу 1648 года под начало гетмана Хмельницкого отошли Запорожская Сечь, Брацлавское воеводство, вся Волынь и большая часть Подолии. В декабре гетман Украины Зиновий Хмельницкий торжественно въехал в Киев, где победителя с ликованием встретили жители города. В народе его нарекли Богданом – «Богом данным» освободителем. Имя и слава Богдана Хмельницкого перешагнули далеко за пределы Украины. Своих послов в Киев прислали турецкий султан, молдавский и валашский государи, крымский хан. С победами Хмельницкого поздравил московский царь Алексей Михайлович.
В Москве и Киеве понимали, что обстановка складывается благоприятная для объединения усилий в борьбе с общим врагом – Польшей. Москва надеялась вернуть себе Смоленск и не допустить враждебных действий со стороны крымского хана и турецкого султана.
На Красной площади у Кремлевской стены собирались толпы горожан, стрельцов и казаков, которые бурно обсуждали последние новости. Многие кричали:
– Смерть католикам и иезуитам! Поможем братьям – славянам одолеть Польшу! Вера у нас одна, общая. Доколе польские паны и шляхтичи будут хозяйничать в русском городе Смоленске?
Некоторые предлагали послать к царю ходоков с просьбой разорвать с Польшей Поленовский мирный договор, объединиться с Украиной, помочь запорожским казакам оружием, деньгами, хлебом и солью.
Слухи о скором воссоединении Украины с Россией давно уже гуляли по Москве. Ещё летом гетман Хмельницкий обратился к русскому царю с такой просьбой. Но тогда Алексею Михайловичу было не до этого – волнение горожан вылилось в Соляной бунт, который удалось подавить с большим трудом.
Новый король Ян-Казимир, принявший корону после смерти своего брата, не смог собрать войско, а положение окруженных под Замостьем было тяжелым. Король предложил Хмельницкому перемирие, пообещав казакам некоторые уступки. В Варшаве готовили Хмельницкому королевскую грамоту на гетманское достоинство, булаву, усыпанную драгоценными камнями, красное знамя с белым орлом и дорогие подарки.
Несмотря на одержанные победы, положение казацких войск тоже было нелегким. Плохо было с оружием, не хватало пушек и пороха. Ополченцы голодали. На беду восставших, началась эпидемия чумы. Смерть косила людей быстрей, чем пули на поле брани. Не обошла стороной страшная болезнь и окружение гетмана – от чумы умер легендарный Максим Кривонос. Все это подтолкнуло Богдана Хмельницкого принять предложение польского короля о перемирии. Время перемирия было решено использовать для создания на освобожденных землях Украины органов власти и укрепления повстанческих войск.
Богдан Хмельницкий понимал, что удержать свободу значительно трудней, чем её завоевать. По опыту он знал, что шляхтичи, лишившись своих поместий, соберут наемное войско и бросят его на подавление восстания.
– Нам нужен прочный союз с Россией, – не раз говорил Хмельницкий в кругу своих приближенных и при встречах с народом. У нас единые славянские корни – Киевская Русь, у нас единая вера – православное христианство, у нас общий враг – Польша.
Союз с крымским ханом Менгли-Гиреем оказался временным и непрочным. Хитрый и коварный татарин не раз подводил в боях Хмельницкого, вел за его спиной переговоры с Польшей. Он мечтал получить хорошую дань с Польши, прибрать к рукам Астраханское и Казанское царства, не упустить случая пограбить украинские и русские земли. Это подтолкнуло гетмана Хмельницкого на решительные действия. Он вызвал к себе полковника Силуяна Мужиловского и сказал:
– Лазутчики, побывавшие в Варшаве, донесли мне, что Ян-Казимир укрепляет свои войска наемниками. В этих условиях нам нужно позаботиться о союзе с Россией. Поедешь в Москву во главе посольства и передашь грамоту царю Алексею Михайловичу. Моя вера и надежда на скорейшее объединение Украины и России непоколебимы. Да поможет нам Бог!
Великое посольство Украины прибыло в Москву в первых числах марта 1649 года. По обыкновению, дела разных приказов докладывались царю в назначенные для них дни: дела, связанные с Посольским приказом, Алексей Михайлович принимал по понедельникам. Поэтому на прием к государю посол Украины был приглашен в первый же понедельник после его приезда. Беседа проходила утром в приемной комнате, рядом с Грановитой палатой. Там стояло большое кресло царя и две широкие лавки: по правую руку государя – для ближних бояр, по левую – для челобитчиков и думных дьяков.
На окне, справа от царского кресла, на красном бархате, расшитом золотом, стояли массивные серебряные часы. На другом окне, слева, тоже на бархате, стояли золотые и серебряные кубки. Напротив государева места был постелен красивый персидский ярко-красный ковер, подаренный боярином Матвеевым царю год назад в день его именин. Алексей Михайлович любил получать богатые подарки, да и сам часто дарил дорогие вещи из серебра и золота, особенно при посещении монастырей в дни великих праздников.
На приеме посла присутствовали ближние бояре – Морозов, Милославский, Шереметьев и Салтыков, князь Голицын и дьяк Посольского приказа Григорий Унковский.
– Великий государь! – обратился к царю полковник Мужиловский. – От имени Войска Запорожского и всего народа Украины гетман Хмельницкий бьет тебе челом!
Посол поклонился в ноги царю и трижды перекрестился. Вручая Алексею Михайловичу личную грамоту Богдана Хмельницкого, добавил:
– Народ Украины дружно выступил против поляков – угнетателей веры православной и нашего общего врага. Смиренно просим оказать нам помощь военную, а также продовольствием. Пошли, государь, русских ратных людей на Смоленск, чтобы вместе выступить против недруга нашего – Речи Посполитой.
Царь благосклонно принял грамоту и попросил ещё раз поздравить Хмельницкого от себя лично и народа России с великими победами.
В грамоте была просьба гетмана Украины Богдана Хмельницкого и Войска Запорожского принять украинский народ «под высокую руку» царя.
«Будь для народа Украины царем и самодержцем, – говорилось в грамоте. – У русских и украинцев вера общая и благословенная на веки».
– Слава Богу, хорошие новости, – обращаясь к послу, сказал Алексей Михайлович. – В этом великом деле мы на вашей стороне. Так и передай гетману. Так-то!
Царь улыбнулся, внимательно посмотрел на Мужиловского и после некоторого раздумья спросил:
– Есть ли у великого посольства к нам ещё вопросы?
– Вели, государь, своему стрелецкому войску не препятствовать нашим казакам, если они в битве с поляками будут вынуждены отступать на русскую землю.
– Такое мое повеление будет, – уверенно сказал Алексей Михайлович и, повернувшись в сторону начальника московских стрельцов боярина Артамона Матвеева, приказал:
– Подготовь мой указ.
– А ещё, государь, – продолжал посол, – просим, чтобы ваши донские казаки помогли нам в военных действиях против поляков.
Царь вопросительно посмотрел на своего «дядьку», боярина Бориса Ивановича Морозова.
– Государь, – кланяясь, сказал Морозов. – Пока мы вынуждены придерживаться Поляновского мирного договора с Польшей, и открыто выступать на стороне Украины не можем. Но если запорожские казаки попросят донских казаков помочь им, то мы не будем возражать против этого. Казаки вольны решать этот вопрос сами, на кругу.
Беседа продолжалась более часа. Были обсуждены основные положения дальнейшего военно-политического сотрудничества. Вопросы о воссоединении Украины с Россией и непосредственном участии российских войск в войне с Польшей царь пообещал послу обсудить в Думе.
– Дадим делу ход, – сказал он Мужиловскому на прощанье. – На среду я назначил сбор бояр в Думе, чтобы вместе решить ряд важных дел.
На этом прием посла был закончен.
Артамон Савельевич приехал в Кремль, как и повелел государь, в среду на постной неделе. На площади перед постельным крыльцом государева двора толпа народа: бояре, князья, думные дьяки, стольники, стряпчие. Старшие приехали в санях, молодежь – верхом.
Не доезжая до царского двора, Артамон Савельевич, как и положено, слез с санок и пошел к царскому крыльцу пешком. Кругом шум, разговоры о возможной войне с Польшей, о житейских делах и о погоде.
– Мороз-то в прошлую ночь силен был и при полной луне, – услышал Артамон Савельевич зычный голос сотника Якова.
– Это не к добру, – отозвался его собеседник. – К войне долгой. Сон видел! На луне следы крови. Непременно воевать скоро придется. Поляки, шведы, литовцы – все на нас попрут. Вечно им от нас чего-то надо.
– Русской землицы хотят, – с ехидцей заметил рядом стоящий дьяк Савелий. – Своей-то не хватает. А нам она, кормилица, самим нужна. Все войны из-за нее, из-за землицы-матушки.
– Это точно! – Подтвердил сотник. – Убитых на войне будет много. Кто чужой землицы взять захочет, тот в нее сам и ляжет, навечно.
Толпа молодых, ожидающих на крыльце, расступилась и с почтением пропустила боярина Ховрина в переднюю. Там уже набралось десятка два бояр, думных бояр и думных дьяков. Они тоже обсуждали последние новости и ждали, когда пригласят их в палату. Среди всех голосов особо выделялся грудной бас боярина Шуйского.
– Хмельницкий бьет поляков и ждет от нас помощи. Бог не простит нас, если в трудный час мы ему в этом откажем. Пора и нам взяться за оружие и вернуть Смоленск – город наш, российский.
Главный царский казначей оказался прав: в Боярской думе будет решаться вопрос не только о военной, но и финансовой помощи Украине в её борьбе с Польшей.
Не задерживаясь в передней, Артамон Савельевич прошел в Грановитую палату.
Сегодня у государя важное дело, и он призвал в Думу только ближних, комнатных бояр и окольничих на «сидение великого государя с боярами о делах». Все приглашенные расположились по чинам на широких лавках, в собольих шубах и высоких горлатных шапках. Ближе всех к трону – Милославские, Морозовы, Колычевы, Салтыковы. Думные дьяки стоят. Многие приехали загодя, опаздывать нельзя. Опоздавших царь строго наказывает. Бывали случаи, когда за опоздание сажали в тюрьму или лишали боярского звания.
В палатах душно. Все молча ждут царя. Некоторые от волнения перебирают руками длинные бороды.
Наконец золоченые двери отворяются, входит государь и все, увидев его, кланяются в землю. Государь садится в большое тронное кресло в переднем углу и обращается к боярам:
– Пособите государю думу думать, – медленно говорит он. – Гетман Украины Хмельницкий бьет челом и просит помощи в борьбе с поляками. Надо ли силой вернуть Смоленск? – спрашивает царь. – Брать ли под свою государеву руку Украину?
После недолго молчания, за бояр отвечает Данила Милославский.
– Смоленск – строение московское. В нем много стрельцов, много казны и за него надобно стоять.
– А что скажет наш главный стрелецкий воевода? Готовы ли мы начинать войну и освободить Смоленск? – спрашивает царь боярина Артамона Матвеева.
– Для войны с Польшей надо собрать большое войско. Пока мы не готовы воевать с поляками. Можем помочь гетману Хмельницкому оружием, порохом. Мы не будем возражать, если наши донские казаки будут воевать на стороне гетмана.
На том и решили.
– Нужно пособить Украине деньгами, – продолжал Алексей Михайлович. – Что на это скажет царский казначей?
– Казна пуста, государь! – низко кланяясь, ответил боярин Ховрин. – Налоги собираются с большим трудом. Народ обнищал. Для помощи Украине нужны пожертвования.
Наступила тишина. Бояре упрямились. После Грозного страх перед царским оком поубавился. Сидят себе важно, надувают щеки, делая вид, что решают государственные дела. Твердят одно: у них тоже денег нет. Пусть, мол, казначей берет деньги из запасника царской казны, а потом пополняет его за счет сбора новых налогов – «с миру по нитке». Но царь нахмурился, напомнил о Соляном бунте и на этот раз настоял на своем. Боярам пришлось раскошелиться…
Царь облегченно вздохнул и вопросительно посмотрел на Бориса Ивановича Морозова. Тот низко поклонился, давая знать, что все сделано правильно.
–? А теперь, бояре, подумав, дайте государю совет, как решить вопрос о воссоединении Украины с Россией?
Молчание бояр было долгим. Первым его нарушил самый молодой, грамотный и дальновидный боярин Ордин-Нащокин.
– Решение этого вопроса, государь, требует согласия двух народов – русского и украинского. Поэтому спешить не надо. Пусть Хмельницкий спросит свой народ, а мы свой. Этот вопрос надо решать на большом Соборе, для чего пригласить духовенство и выборных людей из стольников, стряпчих, из дворян московских и жильцов по чинам; из дворян и детей боярских больших и малых городов, слобод и посадов.
Боярина Ордин-Нащокина поддержали бояре Колычев и Салтыков, а также думный дьяк Унковский. На том «государь указал, и бояре приговорили»: вопрос окончательно решить на Земском Соборе вместе с высшим духовенством и выборными людьми разных чинов. А пока послать к гетману Хмельницкому высокое московское посольство, чтобы узнать, хочет ли народ Украины жить вместе с Россией.
13 марта 1649 года по указанию царя Алексея Михайловича в Чигирин, где размещалась ставка и канцелярия гетмана Хмельницкого, выехал царский посол думный дьяк Григорий Унковский. Вместе с ним на родину отбыл и посол Силуян Мужиловский.
В этот же день, после проводов посольства, Артамон Савельевич заехал к Алексею Хватову. Ещё на пороге дома, улыбаясь, он протянул другу его челобитную, на которой рукой царя было написано: «Быть по сему» и стояла круглая печать с двуглавым орлом.
– Спасибо, Артамон. Царская грамота поможет нам решить многие проблемы. Моя мечта о снаряжении государевой морской экспедиции на Новую Землю сбывается!
Он крепко обнял и трижды поцеловал Артамона Савельевича.
– Ты настоящий друг!
