Бывшая жена. Счастлива без меня?

– Я не прошу его за меня отдуваться, мам! Я так и сказал отцу: сам накосячил, сам все и улажу. Если нужно будет сесть, значит, сяду.

Снова вздыхает.

– Нет, я не перееду к тебе в Москву. Да потому что не хочу, мам! У меня здесь друзья, девушка, учеба.

«Значит, этот Руслан Киреев живет здесь с сыном, а его жена в Москве?» – рассуждаю я, глядя на показатели монитора.

– Все, давай пока. Ко мне врач пришел. Зачем передавать ей трубку? Ла-а-адно, – недовольно тянет парень и убирает телефон от уха. – Извините, можете поговорить с моей матерью? – тихо спрашивает у меня. – Иначе она не успокоится.

Я прочищаю горло и беру мобильник.

– Да, слушаю.

– Доброе утро, – раздается приятный голос. – Простите, как я могу к вам обращаться?

– Мария Андреевна.

– Мария Андреевна, во-первых, я хочу поблагодарить вас за спасение моего сына. Мой муж… э-м-м, точнее, мой бывший муж рассказал мне, что вы буквально вытащили Дениса с того света.

– Это моя работа, – вежливо отвечаю я.

– И я вам очень признательна за то, как вы ее выполняете.

Женщина с тревогой спрашивает:

– Мария Андреевна, скажите, пожалуйста, жизни Дениса сейчас ничего не угрожает? Как вы считаете, может, отправить его в Москву? У меня есть знакомые доктора в Склифе, его там хорошо обследуют.

– Думаю, это ни к чему. Перелеты ему пока что противопоказаны, да и наши специалисты ничуть не хуже московских. Он находится под наблюдением докторов двадцать четыре часа в сутки, и я лично постоянно присматриваю за ним, поэтому можете не волноваться.

– Как я могу отблагодарить вас, Мария Андреевна? – всхлипывает женщина. – Скажите, что я могу для вас сделать?

– Ничего, – улыбаюсь я. – Для меня самое главное – это живые и здоровые пациенты.

Прощаюсь с матерью Дениса и возвращаю ему телефон. Выхожу из палаты, подхожу к окну в коридоре, и, набрав полную грудь воздуха, едва слышно произношу:

– Самое главное – живые пациенты…

Мое тело вновь пробирает дрожь.

Как и в тот день, когда обычный московский летний вечер в одночасье превратился в ад.

Я знаю, что смерти на операционном столе были и будут в моей практике, но… если снова случится что-то подобное, как тогда, то я точно не вынесу.

Слава богу, что я сама осталась жива. Хотя у меня были все шансы отправиться вслед за умершим пациентом на тот свет…

Выбрасываю из головы дурные мысли.

«Это было очень давно, – успокаиваю себя, идя в кабинет главврача, чтобы обсудить кое-какие вопросы. – Я далеко от той больницы. Я далеко от Москвы. Все, хорошо. Все хо-ро-шо…»

Подхожу к кабинету и вижу через приоткрытую дверь мужчину в черной рубашке, стоящего ко мне спиной.

– Значит, я могу прямо сейчас поговорить с пострадавшим? – спрашивает он и я узнаю знакомый голос. – И еще такой вопрос, Федор Аркадьевич: лекарства Денису нужны какие-нибудь?

– Нет-нет, что вы, – торопливо отвечает главврач. – Больница обеспечивает его всем необходимым. Вы, Руслан Александрович, и так на протяжении многих лет помогаете нашей больнице. А насчет пострадавшего с другой яхты, да, вы можете хоть прямо сейчас пойти к нему. Идемте, я провожу вас в его палату.

И, вставая с кресла, спрашивает:

– А я говорил вам, что хирург, который провел наисложнейшую операцию и спас жизнь вашему сыну, является женой того самого пострадавшего с другой яхты?

– Женой? – удивленно переспрашивает Руслан. – Но как мне известно на той яхте была влюбленная пара, которая устраивала романтический вечер.

– Да, все верно… – вздыхает главврач. – Муж нашего хирурга был с другой. И это нас всех повергло в шок.

Я багровею от злости.

Кто дал право главврачу обсуждать мою личную жизнь с родственниками пациентов?!

Почему он всем подряд треплется о том, что мой муж отдыхал на яхте с другой?!

Федору Аркадьевичу почти шестьдесят пять лет, на пенсию пора, а он сплетничает как молодая девица.

Они выходят из кабинета и застывают.

– Мария? – вопросительно смотрит на меня Руслан.

В трехсекундной паузе я понимаю по его взгляду, что он мне сочувствует из-за ситуации с романтическим ужином и любовницей мужа.

А главврач быстро находит причину ретироваться.

– Мария Андреевна, проводите Руслана Александровича в палату вашего мужа. Он хочет обсудить с ним кое-какие детали, касающиеся аварии и компенсации.

И, сделав вид, что кому-то звонит, уходит обратно в кабинет.

– Идем? – спрашивает Руслан, а я резко прижимаю указательный палец к левому глазу.

Попало что-то. Блин, так больно колет.

Веду его по коридору к палате Кирилла и без конца тру глаз.

– Мария, стойте.

Руслан обходит меня и встает напротив. Он осторожно касается пальцами подбородка, приподнимает мою голову и, наклонившись к лицу, внимательно смотрит в растертый глаз.

– Ну вот же она, – улыбается он, затем аккуратно что-то достает, и в глазу наконец-то перестает колоть. – Ресница, – показывает ее на своем пальце и сдувает.

Выпрямляется и между нами снова расстояние сантиметров тридцать, не меньше.

Интересно, какой у него рост? Я метр шестьдесят пять, а он точно около двух.

Загородил своей внушительной фигурой весь вид на коридор.

– Теперь все в порядке? – ослепляет идеально ровными и белыми зубами.

Я киваю, обхожу его, и тут же встречаюсь с испепеляющим взглядом мужа.

Кирилл стоит на костылях рядом со своей палатой в своем пляжном-кубинском образе и гневно смотрит то на меня, то на Руслана.

Глава 11

Спустя три дня

Кирилл

Адвокат ставит стул рядом с моей кроватью, кладет к себе на колени ноутбук и поправляет круглые очки.

– Итак, к разделу имущества у нас: половина дома в городе Сочи, вся мебель и техника, которая также находится в этом доме, автомобиль «Ауди ку семь» две тысячи двадцать четвертого года выпуска, Автомобиль «БМВ икс шесть» две тысячи двадцать третьего года выпуска и земельный участок в Подмосковье. Это всё или я что-то упустил?

– Вроде все, – устало вздыхаю я. – Подожди пока с разделом. Нужно для начала выяснить, что же все-таки связывает Машу с этим Киреевым.

– Это я уже взял себе на заметку, Кирилл Родионович. Пройдусь по своим связям и постараюсь узнать подробности их отношений. А пока перейдем к следующему вопросу.

Адвокат с сосредоточенным видом быстро стучит по клавиатуре, поправляет галстук и прочищает горло.

– Что касается виновника аварии: управление в нетрезвом виде, ущерб, нанесенный вашему здоровью, плюс ему придется оплатить все затраты на ремонт яхты, которую вы брали в аренду. Так что сами понимаете, что этот парень влетел по полной программе.

– Если на тебя выйдут люди его отца, то так и передай им, что я ни за какие деньги не соглашусь договориться без суда.

Как только адвокат выходит из палаты, я с трудом встаю с кровати, беру костыли и ковыляю к окну. С высоты седьмого этажа смотрю на мокрый от дождя проспект и вспоминаю, как три дня назад ко мне приходил этот Руслан Киреев просить за своего сынка.

Надо же какое совпадение: он не только ухажер моей жены, так еще и отец виновника аварии.

Кто бы мог подумать, что сын любовника моей жены врежется в яхту, на которой я буду отдыхать со своей любовницей.

Роковая случайность, которая открыла глаза на всех участников этого любовного многоугольника.

После всего, что я увидел на камерах видеонаблюдения и в коридоре больницы, Маша мне еще будет говорить, что этот Киреев всего лишь отец пострадавшего, которому она сделала сложную операцию? Она серьезно думает, что я в это поверю?

Ни разу к нам домой не приезжали родственники пациентов, чтобы отблагодарить. И уж тем более никогда не дарили такие корзины с цветами. Максимум, что она приносила с работы, это презенты в виде шоколада или коробки конфет.

И то, что происходило в коридоре больницы, я тоже видел собственными глазами.

Он наклонился к ее лицу и поцеловал. Так что пусть не лечит меня байками о том, что в ее глаз ресница попала.

– Я хотя бы скрывал свои отношения с Анжелой, а ты, смотрю, в открытую крутишь с ним? – прорычал я, когда они оба подошли ко мне.

– Не надо судить всех по себе, – огрызнулась Маша. – У меня в глазу ресница застряла, а мужчина помог ее вытащить.

Я через острую боль в пояснице выпрямился и пристально посмотрел на ее ухажера.

– Это же ты привозил ей вчера цветы.

– Да, все верно, – ответил он. – Цветы в благодарность за спасение моего сына.

Затем протянул мне руку и шокировал фразой:

– Руслан Киреев. Отец виновника аварии.

Проигнорировав его руку, я впился взглядом в Машу.

– Сын твоего любовника чуть не угробил меня, а ты целуешься с ним на глазах у всех?

Маша закатила глаза.

– Каждый думает в меру своей испорченности. Я уже сказала тебе как все было, и больше повторять не собираюсь. Всё. Оставляю вас наедине. – И пошла дальше по коридору.

Пока этот Киреев просил меня обойтись без суда и предлагал хорошие деньги в качестве компенсации, я смотрел на него и пытался понять: как давно Маша крутит с ним? Где они познакомились?

Меня распирало от злости. Внутри бомбы взрывались. Если бы не стоял перед ним как одноногий калека, то точно бы пару раз съездил по его наглой роже.

Да, я сам не без греха, но никак не ожидал, что Маша крутила с кем-то за моей спиной.

Вот тебе и тихий омут…

Мне было стыдно смотреть ей в глаза, не знал, как сказать ей о том, что остыл к ней и полюбил другую женщину, а она без всякого угрызения совести принимает цветы и целуется с ним на глазах у всей больницы

Молодец, Маша, выставила меня рогоносцем!

Я навел кое-какие справки по этому Кирееву. Он, оказывается, крупная шишка в Сочи. Владелец судостроительного завода. Еще у него есть несколько домов в собственности, свой автопарк и сеть летних кафе.

Он совсем недавно развелся с женой. И что-то мне подсказывает, что причиной тому мог стать роман Машей.

То есть, пока я был в так называемых «командировках» он развлекался с моей женой, а теперь хочет мирно уладить вопрос?

Только через мой труп!

Его отпрыск по полной программе ответит за то, что сделал, и никак иначе.

Вскоре я докопаюсь до истины и узнаю: правда ли «соринка в глаз попала», или я за все эти годы так и не понял, что из себя представляет моя жена, которая, не успев прилететь в Сочи, обзавелась любовником.

Я, конечно, склоняюсь ко второму варианту и почти на сто процентов уверен, что Маша наставила мне рога, но… что, если она сказала правду? Вдруг эти цветы на самом деле были в качестве благодарности, а то, что я принял за поцелуй, окажется «вытаскиванием из глаза ресницы»?

Нужно остыть, во всем тщательно разобраться и только потом делить имущество. Если жена ни в чем не виновата, то оставлю им с дочкой все, что нажили. А если этот Киреев ее любовник, то пусть и обеспечивает ее.

А о будущем дочери я позабочусь. Тасю не должны касаться наши проблемы.

Настроение дрянь… Нога постоянно ноет, на работе завал, который без меня не могут разгрести, и Анжела не выходит на связь. Звонит по одному разу в день, говорит, что загружена работой.

Слышу пиликанье мобильника и ковыляю обратно к кровати.

– Привет, – изо рта вырывается усмешка. – Неужели нашла время позвонить?

– А у меня для тебя сюрприз, – раздается радостный голос Анжелы. – Готов принять его?

Не успеваю ответить, как она появляется в палате, подбегает ко мне и чуть ли не сносит с ног… с ноги.

– Теперь я вся твоя, любимый! – тараторит она, покрывая поцелуями мою шею. – Я все-таки добилась, чтобы меня уволили без отработки, и первым рейсом прилетела к тебе.

Глава 12

Маша

Сижу за столом, завтракаю, и смотрю на два ведра огурцов.

– И что мне с вами делать, а?

Вчера вечером мне принесла их соседка Люда.

– Маш, умоляю, забери. Мне их уже девать некуда. Только глянь, какие они крепкие, красивые. Будет жалко, если испортятся.

– А мне что с ними делать? – посмеялась я.

– Как это что? – вытаращила глаза Люда. – В банки закрути.

– Какие банки с моей работой? – рассмеялась я на весь двор. – Да у меня и рецептов нет.

– А за это можешь не переживать. Я тебе завтра принесу поварскую книгу своей семьи. Там рецепты моих бабушек и прабабушек. М-м-м, – с наслаждением прикрыла глаза. – Потом будешь есть и пальчики облизывать.

Отказов она категорически не принимала. Оставила два ведра огурцов на крыльце и убежала к себе.

– Ладно, вечером поеду с работы, куплю банок и попробую закатать их. Ну не выбрасывать же добро. Чем черт не шутит, может, и пригодятся соленья. Одному богу известно, что нас с Тасей ждет дальше, и как мы будем жить с ней после развода с ее отцом и раздела имущества.

Этот мерзавец решил перевести все стрелки на меня.

Он, видите ли, видел, как я с целовалась с Русланом.

Ну не дурак ли, а?!

Вот я и переживаю, что теперь он не только мне, но и Руслану с сыном подкинет проблем.

Слава богу, у меня было два выходных, и я находилась дома, а не в больнице. Иначе точно не удержалась бы и выпоила Кириллу лошадиную дозу слабительного. Скакал бы каждую секунду до туалета и обратно.

У меня до сих пор из-за его предательства сердце болит, а он еще и подливает масло в огонь, обвиняя меня в неверности.

– Тась, там за тобой тетя Люда пришла, – выкрикиваю, одеваясь в коридоре. – Бери свой рюкзачок и вместе выйдем.

Подходим к воротам, я передаю дочку в руки соседки, а она протягивает мне красную папку.

– Вот здесь собраны все самые лучшие рецепты моей семьи, – гордо произносит Люда и выставляет указательный палец. – И, кстати, с картинками. Если что-то понравится, то можешь аккуратно достать из файлика и сделать копию.

От всей души благодарю соседку, сую в сумку папку, целую дочь и прыгаю в машину.

Прихожу на работу, а меня здесь уже ждет испытание номер один.

– Мария Андреевна, занесите копию историю болезни в седьмую палату. Пациент просил.

Не успеваю возразить, как коллега сует мне бумаги и, поправляя медицинскую шапочку, бежит в конец коридора.

– Зашибись… – вздыхаю я, глядя на историю болезни пациента Романова Кирилла Родионовича.

Приближаюсь к палате и вижу в приоткрытой двери его белокурую пассию.

– Наверное, твоя жена очень зла на нас, – вздыхает она. – Кирюш, мне даже немного страшно, что ты лежишь в отделении, в котором она работает. Знаешь, женщины, которым изменили мужья, способны на страшные поступки. Даже если с виду она выглядит спокойной, то это ни о чем не говорит. Будь начеку ладно? Все-таки Мария сейчас находится в полном отчаянии и в таком состоянии может выкинуть все, что угодно.

– Это как в том анекдоте, – усмехается Кирилл. – Жена застала мужа с любовницей, скандалить не стала, но попросила сесть друг к другу поближе, чтобы сфотографировать их на памятник.

– Ха-ха-ха, – аплодируя, вхожу в палату. – Какой смешной анекдот. А главное – жизненный.

Пока они оба таращатся на меня во все глаза, я достаю из подмышки историю болезни и кидаю на кровать.

– Тебе просили передать.

Блондинка, потупив взгляд, выдавливает:

– Здравствуйте, Мария…

– Доброе утро! – бросаю небрежно и достаю из кармана халата мобильник. – Сядьте поближе, пожалуйста. Хочу сделать фото на памятн… – Растягиваю на губах улыбку и поправляю себя. – На память. Ну, конечно же, на память.

– Мария Андреевна, вас ждут на консилиуме, – раздается за спиной голос коллеги.

Жалю взглядом мужа с любовницей и выхожу в коридор.

У меня очень странная защитная реакция. Мне безумно больно видеть их вместе, больно осознавать, что теперь мой муж принадлежит другой, но, чтобы не показать свои истинные чувства и не пуститься в слезы или не вцепиться в волосы той, которая разрушила мою семью, я надеваю на лицо равнодушную улыбку и пытаюсь шутить.

Стою, прикалываюсь над этой парочкой, прячу за улыбкой свои настоящие эмоции и делаю вид, что мне плевать на происходящее.

А в этот момент мое сердце кровью обливается…

Одному богу известно, какими усилиями мне дается эта равнодушная улыбка и способность шутить.

Глава 13

После консилиума подхожу к палате Дениса Киреева и становлюсь свидетелем еще одного интересного разговора.

– Ден, ты шутишь? – слышится незнакомый голос. – Как это не будешь участвовать в гонках? Прекращай это!

– Нет, Макс, я пас. И так чуть на кладбище не отправился после днюхи на яхте. В моих мозгах почти два часа ковырялись, еле вытащили с того света. Для меня теперь любая травма головы может обернуться чем угодно.

– Ну так до гонок еще два месяца, успеешь поправиться и встать на ноги, – уговаривает настырный парень. – Сейчас главное зарегистрироваться, сам знаешь, что потом мест не будет. Наденешь шлем и все такое. Ничего с твоей головой не случится.

Ох как же мне хочется войти в палату и выставить этого непонятливого дружка за дверь, но меня останавливают слова Дениса.

– Макс, мне залёты не нужны, как ты не понимаешь? Уличные гонки на мотоциклах официально запрещены. Это в прошлые разы я не парился, но если сейчас меня примут менты, то я точно сяду.

– Ден, мы три года подряд участвовали в гонках, ты хоть одного мента видел там? А бои без правил! Вспомни, тебя хоть раз принимали там? Все проходит на закрытых территориях, сам же знаешь. Так что нечего ссать, прокатит и на этот раз.

Раздается хлопок.

– Давай, дружище, бодрее, бодрее! На тебя люди ставят, слышишь? Хочешь не хочешь, а должен участвовать и как всегда порвать там всех.

– Я подумаю.

– В-о-от, а это уже совсем другой разговор, – довольным тоном протягивает идиот, который еще и смеет называть себя другом Дениса.

Ну какой нормальный друг станет подвергать опасности человека с такой серьезной травмой головы?!

Тянусь к дверной ручке, собираюсь войти в палату и устроить этому Максу разбор полетов, но резко замираю.

«Разве можно остановить подростков запретами и нравоучениями? – спрашиваю себя. – Нет, конечно. Они тебя послушают и все равно сделают по-своему… Так, нужно что-то срочно придумать».

Стучать отцу Дениса мне не очень хочется, но и бездействовать я тоже не могу. Вот выпишется он из больницы, прыгнет на мотоцикл, ударится головой – и всё. В лучшем случае снова попадет на операционный стол, а в худшем – в морг.

– Что же делать-то, а?.. – сидя в пустой ординаторской, нервно кусаю губу.

Взгляд случайно падает на красную папку с рецептами, торчащую из сумки, и в мою голову влетает идея.

Я недолго думая хватаю папку и быстро иду в палату Дениса.

– Тук-тук, – шепотом произношу я, заглядывая в палату. Слава богу, дружок уже ушел. – Денис, а следователь уже был у тебя?

– Следователь? – приподняв забинтованную голову, хмурится парень. – Какой еще следователь?

– Значит, он еще у пострадавшего с той яхты, – как будто бы вслух рассуждаю я. – Ну, не засыпай тогда, он скоро и к тебе придет.

Подхожу к подоконнику и кладу на него папку с рецептами.

– Передай, что он папку забыл у нас в ординаторской.

Делаю вид, что собираюсь уйти, но меня останавливает взволнованный голос Дениса.

«Отлично! Пока что все идет по плану».

– Подождите, подождите… а зачем ко мне придет следователь? Это по поводу аварии?

– Ох, если бы… – глубоко вздыхаю я и качаю головой. – Боюсь, ты попал по полной программе.

Возвращаюсь к подоконнику, беру папку, и, прижавшись спиной к окну, открываю ее.

– Участие в запрещенных уличных гонках на мотоциклах, – смотрю на рецепт фаршированных кабачков, затем перемещаю взгляд на «Шарлотку по-домашнему», – участие в боях без правил. Перелистываю страницу и, мотая головой, смотрю на аппетитные «Лисички в оливковом масле». – Ну и управление яхтой в нетрезвом виде…

– Откуда у него это? Кто меня сдал? – занервничал парень.

– Видимо, после аварии на воде за тебя взялись по-крупному, – с досадой произношу я. – Я знаю этого следователя, оперировала его пару месяцев назад, поэтому могу, конечно, попросить его пока что не допрашивать тебя.

Захлопываю папку с рецептами и прижимаю ее к груди.

– Как твой лечащий врач я порекомендую ему устроить тебе допрос после выписки из больницы, и…

– Стоп! Вы сказали, что знаете его?

– Ну да, – пожимаю плечами.

– А можете мне помочь? Если отец узнает о том, что я участвовал в боях и в гонках, то точно отправит меня в Москву к матери. Поговорите со следователем, пожалуйста, – умоляюще смотрит на меня парень. – А я что угодно для вас сделаю.

Я трясу перед ним папкой.

– Хочешь, чтобы следователь закрыл на это глаза?

– Сделайте что-нибудь, умоляю. Я с этим завязал, правда!

Глядя на него, недовольно вздыхаю.

– Тебе крупно повезло, что следователь оказался моим хорошим знакомым. Я поговорю с ним, но имей в виду, что ты будешь у него на мушке. Еще один залет, и ты в тюрьме, ясно?

Тычу указательным пальцем в папку и сердито добавляю:

– Смотри, чтобы этот компромат однажды не оказался на столе у судьи!

– Не окажется, обещаю, – торопливо отвечает парень. – Главное, поговорите со следователем, пожалуйста.

– Добрый день! – вздрагиваю от голоса его отца. Он подозрительно смотрит то на меня, то на сына. – Все в порядке?

– Да, – натянуто улыбаюсь я. – Проверяла состояние швов. Все хорошо.

И, не задерживаясь, покидаю палату.

– Мария! – догоняет меня Руслан.

Я поворачиваюсь к нему, уже догадываясь, что он, скорее всего, слышал наш разговор с Денисом.

Но Руслан обратился ко мне совершенно по-другому вопросу.

Он сделал мне предложение, от которого у меня аж дар речи пропал.

Глава 14

Маша

Прощаюсь с Русланом и, находясь в легком шоке от его предложения, иду в ординаторскую.

Кстати, мой разговор с его сыном он вроде не слышал. Иначе точно поинтересовался бы о каком таком следователе я говорила, и что это за красная папка, которой я размахивала, называя ее компроматом.

Не успеваю войти в ординаторскую, как ко мне подходят коллеги. Рыжеволосая хирург, которой за пятьдесят, и молодая медсестра.

– Мария Андреевна, – шепчет хирург и косится на медсестру, – мы тут подумали и решили дать вам контакт одного очень хорошего психолога.

– Психолога? – удивленно вскидываю брови. – Зачем он мне?

– Как же это зачем, миленькая вы наша, – наклонившись, шепчет хирург. – Вам же муж изменил, Мария Андреевна. А это, знаете ли, не проходит бесследно. Вот когда мне мой бывший муж изменил двадцать лет назад, то я думала, что…

– Так, стоп! – выставляю перед ней ладонь и сжимаю губы. – Закрыли тему!

Смотрю на остальных докторов и медсестер, находящихся в ординаторской и понимаю, что они тоже были участниками этого консилиума, касающегося моей личной жизни. Просто доложить о результатах консилиума вызвались двое, самые смелые: хирург и медсестра.

Ну что это за коллектив такой? Им только дай повод посплетничать. У нас в московской больнице ни за что на свете не стали бы лезть в чужие семейные отношения и разводить сплетни.

На меня тут в открытую тычут пальцем. Мол, смотрите, это же тот хирург, которой муж изменил.

И без того тяжко, а они ковыряют и ковыряют незажившие раны. Лезут ко мне с советами, ищут мне психологов. Сегодня утром, пока я поднималась в лифте, медсестра с другого отделения смотрела на меня сочувствующим взглядом, а когда лифт остановился на пятом этаже, она, перед тем как выйти, посоветовала мне обратиться к ее мужу, который работает адвокатом и специализируется на разводах.

Вся больница уже знает о том, что мой муж изменил мне, и что в его палате сутками напролет сидит его молодая любовница!

Черт возьми, обычно люди сбегают от своих домашних проблем на работу, чтобы хоть немного забыться, а я жду не дождусь, когда смена закончится, чтобы поскорее уехать домой из этого ада, где с одной стороны на меня косо смотрят коллеги, а с другой стороны – муж в своей палате милуется с любовницей.

Гордо поднимаю голову и ледяным взглядом смотрю на коллег.

– А вы профессией не ошиблись случайно? – прищурившись я и доношу до каждого следующие слова: – В больнице сращивают кости, а не перемывают их. Здесь ЗА-ЖИВ-ЛЯ-ЮТ раны, а не ковыряются в них.

Рыжеволосая, стоя напротив меня, прикладывает руку к груди и с сочувствием протягивает:

– Мария Андреевна, миленькая, так ведь может все еще обойдется. Муж поймет, кого потерял, и вернется к вам.

– Сплюньте! – сердито смотрю на нее. – Мне такое добро и даром не нужно. И да, хочу, чтобы все поняли, что я чувствую себя прекрасно, не рыдаю, не бьюсь в истериках, и вообще мне по барабану на почти бывшего мужа и его новую пассию. Всем все ясно? – выгнув бровь, оглядываю коллег. – Отлично! Значит, вопрос можно считать закрытым.