скачать книгу бесплатно
– А где он сейчас?
– Недалеко, в миле отсюда есть парковка, первые четыре часа бесплатно.
– Тебя не напрягает постоянно вот так передвигаться?
– Немного, – признает Уолли, – но в этом есть что-то классное.
Я размышляю над сказанным им.
– Когда я была маленькой, мы часто переезжали. Но не в фургоне. Не могу сказать, что это было… классно.
Уолли приподнялся на локте, устраиваясь поудобнее.
– Почему вы часто переезжали? Родители военные?
Я качаю головой.
– Если честно, сама не знаю. Наверное, хотелось бы жить в одном месте, но… постоянно что-то случалось. Мама теряла работу или домовладелец просил нас съехать. – Уолли смотрит на меня внимательно, и мне становится неловко, но в то же время приятно. Может, именно поэтому я добавляю: – Не лучшая мама на свете, наверно…
Звучит как предательство, не люблю плохо говорить о маме. Это как-то неправильно. Вот Роуз может спокойно так о ней отзываться. Они с мамой никогда не ладили, даже когда мы были детьми. Помню, когда нам было десять, мы с Роуз прятались в шкафу после того, как они с мамой поругались. «Ферн, знаю, ты не понимаешь, – сказала сестра, – но мама у нас не очень хорошая. Ты должна делать, что я говорю, иначе я не смогу тебя защитить. Она плохая мама, понимаешь?» И я ее послушалась.
– Мне жаль, – говорит Уолли.
– У нее была передозировка, когда мне было двенадцать, и нас с сестрой отдали в приемную семью.
Уолли садится.
– Ого! Ферн, это ужасно.
Я сосредоточиваюсь на остатках еды, виноградинах, валяющихся на разделочной доске.
– Мне повезло, что у меня была Роуз. Мы с ней близнецы.
Я ожидаю, как на это отреагирует Уолли. Необъяснимо, но люди удивляются каждый раз, когда слышат, что у меня есть сестра-близнец. На различных мероприятиях и встречах стоит мне упомянуть об этом, и разговор тут же заходит о близнецах в семье того или иного человека, неважно, зачатых естественным или искусственным путем, или что у чьей-то бабушки Маргарет тоже был брат-близнец, но умер при родах. Мне это нравится, потому что только и нужно что кивать да улыбаться, а это намного легче, чем самому рассказывать и отвечать на их вопросы. Но Уолли, что удивительно, похоже, один из немногих людей на земле, которому нечего добавить к разговору о близнецах.
– Роуз – моя половинка, – объясняю я.
Уолли смотрит на меня недоуменно.
– Половинка?
– Ну, ты знаешь. Половинка. Как жена, или муж, или ребенок. Парень или лучший друг. Кого ты укажешь как контакт на экстренный случай, с кем можно поделиться сокровенным. Тот, на кого можно положиться.
Уолли откручивает крышку и делает глоток воды.
– Интересно, – размышляет он.
Разговор начинает сходить на нет, и я решаю, что пора переходить к следующей стадии свидания. Удивительно, но я знаю, что должно произойти. Вчера вечером, готовясь к свиданию, я устроила себе марафон романтических комедий, чтобы научиться, как должно протекать свидание. Применив научный подход, я сделала множество заметок к каждому фильму и, сравнив их, обнаружила много общего. Первый этап каждого свидания был либо немного скучным, либо полной катастрофой, например если человек опаздывал или одевался совершенно неуместно. На следующем этапе каждый участник делился чем-то личным, а на заключительном неизменно происходил какой-нибудь странный инцидент. Например, птица прилетела полакомиться едой влюбленных или кто-то случайно пролил напиток на собеседника, что вызывало у героев бурю смеха, и неизбежно к концу фильма их отношения переходили в романтические. Таким образом, я пришла к выводу, что этап со странным инцидентом – самый важный.
Я оглядываюсь по сторонам в поисках того, что могло бы послужить поводом для сумасбродного недоразумения, и, так и не дождавшись ничего подходящего, открываю бутылку с водой и выливаю ее содержимое на оставшуюся еду. В растерянности, не зная, что делать дальше, я откидываю голову назад и громко смеюсь. Уолли бросается спасать еду.
– Какого?.. Ферн, ты в порядке?
Его произношение становится особенно совершенным из-за звучащего в голосе недоумения.
Мой смех затихает до неуверенного хихиканья.
– Я… я не знаю.
– Знаешь, кажется, ты самый странный человек из всех, кого я встречал, – говорит Уолли, качая головой. И в тот момент, когда я уже подумала, что все пошло наперекосяк, он смеется. – Поверить не могу, что говорю это, но… мне нравится!
Час спустя, когда мы с Уолли уже собираем вещи, меня вдруг охватывает раздражение. Я пытаюсь понять почему, ведь свидание – по крайней мере, по сравнению с катастрофическими свиданиями из пересмотренных мною комедий, – однозначно было успешным, как вдруг Уолли начинает размахивать руками у меня перед лицом.
– Что ты делаешь? – спрашиваю я.
Он протягивает мне телефон.
– Тебе звонят.
– О! – Это объясняет мое раздражение. Звук телефонного звонка – один из самый противных в мире, такой резкий, повторяющийся, сопровождающийся вибрацией. К счастью, мой телефон звонит редко. Роуз отправляет мне текстовые сообщения только в экстренных случаях, а если звонит кто-то другой, я отправляю его на голосовую почту. Но, взглянув на экран и увидев, что звонит Роуз, я чувствую, как сердцебиение мое участилось. Она звонит. Значит, это срочно. Я прижимаю телефон к уху.
– Что такое, Роуз?
– Боже, наконец-то! Надеюсь, я тебя не напугала тем, что звоню? Просто я только что говорила с нашей соседкой, и она сказала, что Альфи много лает.
Я перебираю в голове причины, по которым Роуз стала бы звонить аж из Европы, чтобы сообщить мне о таком.
– Утром, когда ты его кормила, с ним все было хорошо?
Меня охватывает дурное предчувствие.
– Я не кормила его сегодня утром.
– Не кормила?! – недоумевает Роуз. – Почему?
– Почему? – повторяю я, пытаясь понять смысл вопроса, но безуспешно.
– Ферн, – говорит Роуз, – скажи мне, что ты кормила и выгуливала Альфи?
– Я… я не понимаю, – отвечаю я. – Почему ты хочешь, чтобы я это сказала?
Наступает долгое молчание, за которым следуют длинные, но тихие ругательства. Я жду, внезапно почувствовав себя нехорошо.
– Ферн! Я же хотела отдать его в питомник! – говорит Роуз прерывающимся и взволнованным голосом – таким голосом она разговаривает с людьми, когда ей не доставляют какую-нибудь посылку или когда ей выставляют завышенный счет за электричество. Со мной она практически никогда так не говорит. – Но ты настояла! Сказала, что будешь присматривать за Альфи!
Я ничего такого не помню. Но если Роуз говорит, что я так сказала, значит, так и было. На мгновение я задумываюсь о последствиях. С тех пор как она уехала, прошло четыре дня. Четыре дня Альфи без еды и выгула. Я рыщу в чертогах своей памяти информацию о том, как долго собаки могут жить без еды и воды. Тщетно. Мне становится нехорошо.
Роуз щелкает языком, как она обычно делает, когда нервничает.
– Что же теперь делать? – спрашивает она.
Я смотрю на Уолли, он пристально за мной наблюдает.
– Ты сказал, что твой фургон недалеко?
Он кивает.
– Роуз, – говорю я в трубку, – я еду к тебе домой.
Как выяснилось, Уолли очень эффективен в планировании и управлении временем. Когда я объяснила ему, что произошло, он предложил сбегать за фургоном (он в прямом смысле побежал), пока я соберу покрывала и еду. К тому времени, когда я распихиваю все по сумкам и выхожу к воротам парка, Уолли уже ожидает меня в своем оранжевом, винтажного вида фургоне «Комби». Он открывает пассажирскую дверь изнутри.
– Куда ехать? – спрашивает он, и я показываю ему дорогу к дому Роуз, что в пятнадцати минутах езды от Ботанического сада. Он не включает радио и, к моему облегчению, молчит всю дорогу, за что я ему очень благодарна, поскольку мне нужно сохранять ум ясным и сосредоточиться на собаке. Не то чтобы я была сейчас способна много думать. От волнения мне становится дурно. Я обхватываю себя руками, пытаясь сохранить спокойствие. От меня не будет никакого толку для Альфи, если я не возьму себя в руки.
Мы подъезжаем к дому Роуз и Оуэна, все выглядит как прежде. Должно быть, кто-то забирал почту, потому что из почтового ящика ничего не торчит. Интересно, почему Роуз не попросила того, кто забирает почту, кормить и выгуливать собаку? Тогда бы с Альфи все было хорошо. Уолли выходит из машины первым.
– Где он может быть?
– В саду, – отвечаю я.
Уолли бежит к дому, распахивает калитку. Я же с трудом шагаю вслед за ним, по-прежнему обнимая себя за плечи. Я захожу на задний двор и обнаруживаю Альфи лежащим на своей собачьей подстилке на веранде. Он абсолютно неподвижен. Я пытаюсь сделать шаг к нему, но застываю на месте.
Он не двигается, совсем. Я вижу его. Чувствую его волосы и кожу на своих руках. Влажная мертвая плоть.
Я сделала это снова.
Уолли опускается на колени рядом с Альфи.
– Он жив. Все в порядке, Ферн, он жив.
Я киваю, но облегчения особого нет. Альфи жив. Не всем так везет.
– Миска из-под воды сухая, – продолжает Уолли. – Где здесь шланг?
Я не отвечаю. Уолли осматривается и сам его находит.
– Нужно отвезти его к ветеринару, – говорит мне Уолли, наполняя миску водой. Я по-прежнему не могу произнести ни слова, и тогда он говорит: – Ферн? Ферн, послушай меня!
Его голос наконец выводит меня из оцепенения.
– Да, хорошо. К ветеринару.
Уолли ставит перед Альфи наполненную миску с водой. Пес не пьет, и тогда Уолли набирает воду в ладони и подносит к морде пса. Альфи немного пьет, и тогда мой спутник берет его на руки, будто новорожденного младенца.
– Ферн, – обращается он ко мне, – можешь открыть дверь фургона?
Я открываю. Когда я пристегиваюсь на пассажирском сиденье, Уолли протягивает мне Альфи, укладывая так, чтобы голова его покоилась на моем локте. Весь процесс означает, что Уолли должен прикоснуться ко мне по меньшей мере несколько раз, но тем не менее я от него не отшатываюсь.
У ветеринара густые седые брови. Я наблюдаю за ними, пока он говорит, как сильно Альфи повезло. Очевидно, что он обезвожен (пес, не ветеринар), но спустя несколько часов под капельницей ему намного лучше. На самом деле ветеринар больше обеспокоен тем, как вообще такая путаница произошла. Говорит, что в таких случаях обычно звонит в Королевское общество защиты животных, а там уж проверят, адекватные ли у него хозяева, но Уолли удается уверить его, что с нами Альфи в безопасности и что мы о нем позаботимся. Он на удивление убедителен. Под конец я сама ему почти поверила.
– Уверяю вас, – говорит он, – это все ужасное недоразумение. Альфи в отличных руках.
Я смотрю на свои руки. Когда я снова поднимаю глаза, ветеринар смотрит на меня.
– Вы работаете, мисс Касл?
– Да, – отвечаю я. – Я библиотекарь.
– Значит, большую часть дня вас нет дома?
– Да, но…
– Я побуду с Альфи, пока она на работе, – встревает Уолли. – Я догситтер. Глаз с него не спущу.
Я смотрю на него удивленно, но он старательно не смотрит в мою сторону. Ветеринар переводит взгляд с Уолли на меня и обратно. Наконец, выдохнув, он соглашается:
– Ему нужно давать воду маленькими глотками каждый час на протяжении нескольких дней. Я дам вам электролитный порошок. Если не будет пить, дайте ему полизать кубик льда. Привезите его ко мне через пару дней, я бы хотел убедиться, что о нем заботятся. Договорились?
– Хорошо, – отвечаем мы с Уолли в унисон.
– Запишитесь на прием на регистратуре. Жду вас через два дня.
Мы оба киваем, и через несколько минут ветеринар отдает Альфи нам на попечение.
По дороге домой мы заезжаем к Роуз, чтобы взять корм для Альфи, поводок и миску для воды, после чего я звоню сестре. Все прошло лучше, чем я ожидала. Роуз успокаивается, узнав, что с Альфи все хорошо. Она извиняется за то, что рассердилась, и корит себя – нужно было отдать пса в питомник, как она и планировала. Я отвечаю ей, что забираю Альфи к себе, он поживет у меня до тех пор, пока она не вернется. Не знаю, почему не предложила это сразу, когда Роуз просила присмотреть за ним. Жаль, я не помню.
– Как Оуэн? – спрашиваю я.
– Отлично. Передает тебе привет.
– Передай ему тоже.
– Хорошо.
– Хорошо проводишь время?
– Да, все прекрасно. Но я скучаю по тебе.
– Я тоже по тебе скучаю.
Я быстро завершаю разговор, отчасти потому, что Роуз занята с Оуэном, а также кажется невежливым болтать по телефону, пока Уолли сидит рядом. Я поговорила с сестрой, но душа все равно болит от всего, что произошло. Все могло быть гораздо хуже. Еще несколько часов – и…
– Перестань об этом думать, – говорит Уолли.
– Не могу.
– Главное, с Альфи все в порядке, так?
– Пока, – отвечаю я.
