скачать книгу бесплатно
Даже после двух печально закончившихся замужеств, Тоня не хотела оставаться одной. По твёрдому убеждению, её бывшие принцы оказались просто недостойны принцессы. После некоторых размышлений она не стала снижать планку требований к следующему кандидату, придерживаясь принципа, привезённого из России: Любить, так короля. С грузом накопленного опыта на меньшее, чем король, она была теперь не согласна. Тоня входила в пору зрелой сорокалетней женской красоты, с её внешними данными, шармом и не скандальным характером шансов найти короля у неё было предостаточно.
И вот теперь к ней в гости приезжала сестра Таня. С ней они не виделись десять лет – с того времени, когда младшая сестра уехала в Германию к Гюнтеру. Пока у Тони не было стабильности в жизни, она не решалась пригласить сестру в гости. Они изредка перезванивались, переписывались, обменивались бандерольками ко дню рождения, но друг к другу съездить в гости не получалось. Теперь Тоня решилась на встречу, потому что поняла: мужчины приходят и уходят, и, пока она найдёт единственного, пройдёт много времени. Родителей она уже потеряла, осталась сестра, которую она терять не хочет. Значит, им хотя бы время от времени нужно встречаться.
***
В аэропорту Тоня сестру проглядела. Она встречала красивую, ухоженную, уверенную в себе Таню и удивлялась, почему та не выходит. «Я же сказала, чтобы она летела только с ручной кладью, чтобы первой пройти на выход, почему она меня не послушала?» – думала Тоня, начиная слегка нервничать, пока не услышала за спиной свое имя, произнесённое тихим голосом.
Резко обернувшись, она увидела полузнакомую женщину с опущенными плечами, скатавшимися жалкими кудельками волос на голове. Она глядела вперед поблекшими глазами загнанной клячи и с жалкой заискивающей улыбкой на лице. Одета женщина была в какую-то старушечью куртку грязно-зелёного цвета, на шее болталась выцветшая серо-коричневая косынка. Тоня вздрогнула, инстинктивно шагнула к сестре, крепко обняла, зажмурила глаза и стиснула зубы, чтобы не заплакать от жалости. Спрятав лицо в волосы Тани, ужасно пахнувшие несвежим бельём, она долго стояла, задержав дыхание и не выпуская её из объятий, пока не поняла, что может опять владеть собой.
По пути домой сёстры много не разговаривали: Тоне нужно внимательно следить за дорогой. Это была отговорка. Молчание позволило осмыслить увиденное и сосредоточиться на том, чтобы при предстоящем разговоре ненароком не обидеть сестру.
Приехав домой, Тоня тут же послала гостью в ванную комнату:
– Танюш, я сейчас ванну с ароматными маслами приготовлю. Полежи там, отмокни с дороги, приди в себя, а я пока поесть приготовлю.
Хозяйка болтала, не умолкая, чтобы задавить в себе невольно возникшее чувство жалости к сестре.
– Я тебе купила на первое время только нижнее бельё, точно не знала твоего размера. Остальное докупим завтра.
– Не надо, у меня всё есть, – робко подала голос Таня, удивлённая заботой какой-то новой, доселе незнакомой красивой ухоженной женщины, называющей себя младшей сестрой.
– Твое останется у тебя, – ответила та весёлым голосом. – Я специально копила деньги, чтобы тебя удивить, так что слово нет слышать не желаю. Ты – моя сестра, считай, ты дома, договорились?
Таня ничего не имела против.
Зайдя в любовно подготовленную сестрой ванную комнату, она чуть не задохнулась от нахлынувшего давно забытого чувства щемящего счастья. Ей показалось, что она – маленькая девочка, которая каким-то чудом попала в сказку, и если вдруг она откроет глаза, то волшебная страна разом исчезнет. А просыпаться совсем не хотелось!
После вкусно пахнущей ванилью и клубникой ванны Таня надела приготовленное сестрой новое кружевное бельё, которым хотелось только любоваться, а не носить. Приоткрыв дверь, она осталась стоять на пороге, не решаясь пройти дальше. Вокруг было так чисто, уютно и замечательно пахло сытой жизнью, что Таня от избытка переполнявших чувств вдруг заплакала. Она вспомнила первые годы совместной жизни с Гришей, когда их дом был полной чашей. Как же быстро они всё это растеряли…
Так и стояла она на пороге ванной комнаты с мокрыми глазами, пока Тоня не выглянула из кухни. Она подошла к сестре, будто не замечая мокрых глаз, приобняла за плечи и повела в сторону кухни.
– Ты хочешь сейчас поспать с дороги или вначале поесть? Я вчера специально купила свежие бараньи рёбрышки – чувствуешь, как они пахнут? – обратилась она к Тане. – Будет жалко, если мы их сразу не съедим.
– Конечно-конечно, давай сначала поедим, – торопливо ответила та, наблюдая, как Тоня достала из духовки что-то завёрнутое в фольгу и издающее дурманящий аромат трав.
Увидев содержимое развёрнутого блестящего пакетика, она удивлённо спросила:
– А как это едят?
Лёгкое красное вино «Божоле», поданое Тоней к баранине, несколько сняло напряжение, возникшее между сестрами в первые минуты свидания. Лицо Тани покрылось розовым румянцем, глаза весело заблестели. Первоначальная скованность уступила место естественной непринуждённости. Усталость исчезла, будто её не было.
Выложив новости о близких и дальних родственниках, соседях и друзьях, Таня ни словом не упомянула о своей жизни. Было похоже, у неё всё нормально и нет причин на что-то жаловаться.
– Теперь всё про всех знаю, а как ты сама живёшь, как Алёша? – спросила Тоня, не выдержав потока красноречия сестры, рассказывающей о давно чужих ей людях.
– С Алёшей все в порядке. Он учится в политехническом на третьем курсе. Живёт в общежитии, недалеко от нас, каждые выходные к нам приходит, и на неделе забегает.
– Подожди, ты же писала, что давно развелась с Гришей. Вы что, опять вместе? А почему тогда Алёша с вами не живёт? – удивилась Тоня.
– Когда Гриша стрелялся, никто не думал, что он выживет. Больше полугода его переводили из одной больницы в другую. Несколько месяцев после выписки он ездил по санаториям, только потом его отпустили домой. Пока Гриша не вернулся, мы жили с сыном дома. Заявление на развод я подала ещё тогда, когда он был в больнице. Гришу выписали, тогда я сказала о разводе. Ты знаешь, – Таня подняла на сестру повлажневшие от воспоминаний глаза, – он ведь долго жил у матери, а к нам ходил каждый день, просил прощения. Он на развод сразу согласился, ничего с нами не стал делить, только просил не выгонять.
На кухне, где сидели сёстры, стало тихо. Чтобы не усиливать ещё больше трагичность момента, Тоня наполнила бокалы вином и подняла свой:
– Давай выпьем за здоровье твоего мужа, чтобы у вас все было хорошо! – обе, не сговариваясь, пригубили по глотку и поставили бокалы на стол. – Вы опять поженились или так живёте? – любопытство Тони взяло верх над приличиями – в конце концов, речь шла о родной сестре.
– Мы с тех пор в разводе, – Таня замолчала, глядя в окно, потом взяла с тарелки одиноко лежащий листочек салата. Прожевав, она продолжила: – Гриши надолго не хватило. Когда он вернулся и стал работать, я думала, он исправился, что-то понял. Ему было несладко после ранения. Есть он мог только специально приготовленную, не острую пищу…
– Которую, конечно, ты ему готовила, – подхватила ехидным тоном Тоня.
– Конечно, он ведь мой муж, хоть и бывший, – ответила, не заметив иронии, Таня. – Его хватило на год с небольшим. Когда Гриша стал есть всё, что мы с Алёшей, я стала замечать, что он приходит с работы навеселе. Только через пару недель я поняла его уловки. Он опять начал пить, а чтобы я не уловила запах алкоголя, ел какие-то орешки, они отбивали запах. Дальше – больше. Через некоторое время Гриша перестал скрывать, что пьёт, начал опять скандалить. Теперь он, правда, боится меня пальцем тронуть, потому что Лёша ростом выше отца и может дать отпор.
– Ты сказала, Лёша живёт в общежитии?
– Да, он поговорил с отцом всего раз. Тот понял, что меня обижать нельзя.
– Ага, – произнесла Тоня, покачав головой. – А почему вы не разъедетесь? Что за жизнь под одной крышей с алкоголиком?
– Мы не можем разъехаться, я не могу его оставить! – с надрывом произнесла Таня.
– Почему?
– Во-первых, квартира маленькая, ее не обменяешь на две. Во-вторых, вдруг ему станет плохо, а рядом нет никого. Не может человек жить один, без семьи…
– Ты что, Танюш, – возмущенно откликнулась Тоня, – какая семья, о чём ты говоришь? Он же вас эти годы мешал с грязью, никаких обязанностей по отношению к вам не исполнял, а ты говоришь – семья. Ты от него ни денег, ни ласки, ни слова доброго не видишь и не слышишь. Ты с ним в разводе, что тебя держит возле него? Ты всё ещё его любишь? – спросила Тоня, ослеплённая неожиданноё догадкой.
– Я не могу любить Гришу так, как когда-то. Всё перегорело от обид. Но бросить его жалко. У нас сын, а это семья, – Таня помолчала, допила остаток вина из бокала, улыбнулась и спросила: – А как ты? Почему не замужем?
– Ты задала трудный вопрос, – медленно, как бы раздумывая, ответила Тоня. – Первому мужу я не могла простить жадность и ложь, второму – ложь и измену. Не знаю, возможно, я не могу любить так, как ты. Хотя, с другой стороны, Гриша хоть и пьяница, но он, насколько я знаю, никогда не был жадным и никогда тебе не лгал. Ведь так?
– Да, это так.
– Может быть, я ещё не встретила своего мужчину, а может быть, и не встречу никогда…
– Ну что ты, Тоник, конечно, встретишь! Ты такая красивая и умная. Ты обязательно найдёшь мужа! – Таня в порыве чувств сжала руку сестры.
– В том-то и дело, что неважно, муж он мне или нет. Я ищу настоящего мужчину, которому смогла бы отдать всю себя, как ты когда-то отдала себя до капельки Грише. Я тебе тогда так завидовала – не передать, потому уехала в другой город, чтобы на ваше счастье не смотреть. Я ведь тоже Гришку любила.
– Да ты что? Ты никогда мне не говорила! – Таня смотрела на сестру большими от удивления глазами.
– Не переживай, я его не любила, а была короткое время влюблена. А любила я Мишу, который меня предал. Ты же помнишь его, моего Мишу… Возможно, с тех пор и равняю всех мужчин под него, не знаю. Всё ищу такого же красивого, сильного, щедрого, смелого и надёжного. Знаешь, – Тоня посмотрела на сестру, – я бы так, как ты, жить не смогла. Не смогла жить под одной крышей с бывшим мужем, который каждый день напивается и оскорбляет тебя только потому, что он когда-то был твоим. Тебе нужно пожалеть не его, а себя. Ты молодая женщина, посмотри, во что ты себя превратила, на тебя смотреть больно. Давай я тебя с кем-нибудь здесь познакомлю, выйдешь замуж, будем рядом жить, а? – Тоня немного заискивающе посмотрела на сестру.
– Ты вначале себе кого-нибудь найди, – иронично откликнулась Таня. – Не обижайся, но мне никто другой не нужен и замуж я больше не хочу.
– За меня не переживай, мой король от меня никуда не убежит, – вдруг засмеялась Тоня, и тут же посерьёзнела. – Скажи честно, почему ты не уйдёшь от Гриши, ты ведь не ответила.
– Понимаешь, Тонечка, тебе трудно понять меня. Ты много лет живёшь в другой стране, среди других людей. Ты забыла, что такое сострадание. Если я Гришу оставлю, он просто умрёт от одиночества. У него, кроме нас с Лёшей, никого нет. Один раз я хотела его оставить, так он чуть не погиб. Если я его оставлю ещё раз, он может действительно погибнуть. Не знаю, как ты, а я с такой виной жить не смогу. Поэтому лучше так, чем по-другому.
– Не обижайся, но не кажется ли тебе, что ты несёшь своё страдание, как флаг, и даже раздуваешься от гордости за свой подвиг?
– Я не сказала, что страдаю, я сказала – сострадаю, а это разные вещи.
– Эти слова имеют один корень, а значит, одну суть. Но я не поняла, почему ты не хочешь быть счастливой.
– Почему не хочу? – удивлённо сказала Таня. – Счастливыми хотят быть все, и я в том числе. Просто не у всех это получается. Да, мне несладко в жизни, но я не знаю, буду ли счастлива, если что-то поменяю.
– Да ты хотя бы попробуй поменять! Если ничего не делать, трудно сказать, получилось или нет. Хочешь, попробуем вместе? Я тебе помогу.
– Чем ты поможешь? Тем, что выдашь замуж? Пойми, я не хочу этого. У меня есть хоть и бывший, но муж, которому я нужна. У меня есть работа – пусть не престижная, низкооплачиваемая, но любимая. Есть прекрасный любящий сын. Это – моя жизнь. А что есть у тебя? Бывшие мужья, которые о тебе ничего не хотят знать. Работа, которую ты не любишь. Ни друзей, ни родственников рядом. Так кто из нас с тобой счастливее? То, что ты живёшь в стране, которую любишь больше, чем родину, ещё не означает, что ты счастлива. Для счастья нужно, чтобы ты была кому то нужна и чтобы тебе был кто-то нужен. Нам, женщинам, необходимо о ком-то заботиться, – в этом заключается наше счастье. Ты обязательно это поймёшь. Вот тогда придёт твоё счастье, твоя настоящая жизнь.
Таня встала, придвинула стул к стулу сестры, обняла её за плечи и запела низким приятным голосом:
Степь да степь кругом,
Путь далёк лежит.
В той степи глухой
Замерзал ямщик…
В маленькой квартирке Тони, где она жила последние три года, давно не было так по-домашнему уютно и тепло. В ней долго звучали протяжные и напевные русские песни, которые сестры, кажется, целую вечность не пели вместе.
Они, эти почти забытые напевы, выворачивали душу наизнанку, выжимали слёзы и вызывали озноб. Они летели через приоткрытое окно на свободу – туда, где притаилось долгожданное женское счастье.
Характер
В маленькой ювелирной лавке, расположенной в старой части Дюссельдорфа, стоял полумрак. На улице было по-осеннему сыро. Небо обложило серыми тучами, и даже яркие лампы внутри помещения не добавляли радостного летнего настроения.
Хозяин лавки, немолодой, прихрамывающий на правую ногу Клаус, собирался уходить по делам, оставив вместо себя работающую у него три дня в неделю Монику. Он уже взял зонтик, чтобы дойти до машины сухим, как дверь открылась. Весело звякнул колокольчик, сообщающий о приходе посетителей. В помещение вошла привлекательная женщина лет сорока пяти. Она была одета в желтый летний плащ, обсыпанном блестящими каплями дождя. Слегка тряхнув тёмными волосами, чтобы смахнуть влагу, она поздоровалась и прошла к витрине. Клаус сделал знак Монике, что будет разговаривать с посетительницей сам. Помощница улыбнулась, отошла к стоящей за её спиной витрине.
– Чем могу быть полезен? – любезно спросил Клаус, внимательно рассматривая женщину и вспоминая, где он мог её видеть.
– Я хотела бы почистить кольцо.
Женщина открыла тёмно-бордовую, в тон туфлям, сумку. Порывшись в ней, достала небольшую коробочку. Открыв её, она молча показала содержимое ювелиру. Он осторожно достал лежащее на чёрном бархате кольцо, надел на глаз лупу и стал его рассматривать.
– Это хорошие старые бриллианты, – сказал он чуть погодя. – Вы хотите только почистить кольцо?
– Да, оно досталось мне от бабушки, и я планирую подарить его дочери на день рождения.
– Простите за нескромность, из какой страны вы к нам приехали? У вас такой приятный акцент!
– Я приехала из России почти пятнадцать лет назад. Надеюсь, акцент вам не мешает?
– Наоборот, он придаёт какую-то загадку…
После этих слов женщина несколько напряглась. Ювелир тут же сменил интонацию и тему беседы. Разрушить удачно начавшийся разговор он не хотел. В его голове возник некоторый план, связанный с незнакомой клиенткой, и он захотел познакомиться с ней поближе.
– Моника, – подозвал он стоящую в двух шагах от него девушку, – кольцо нужно почистить в щадящем режиме, остальное сделай вручную.
Моника кивнула, взяла кольцо и скрылась за дверью, ведущей в соседнюю комнату.
– Извините, но ваше лицо мне знакомо, – осторожно продолжил Клаус, боясь неловким словом спугнуть понравившуюся ему женщину. – Я уже где-то видел вас, и не однажды.
– Вполне возможно. Я живу в пяти минутах ходьбы отсюда и часто захожу в соседнее кафе.
– Ну, значит, там я вас видел. Я сам часто бываю в этом кафе – завтракаю или обедаю там.
– Для обеда у них небольшой выбор, – женщина охотно поддержала разговор, чтобы не показаться невежливой.
– Неважно. Мы с женой давно живём раздельно. Готовить я не умею, их меню меня вполне устраивает.
– Прекрасно, – ответ женщины прозвучал преувеличенно вежливо, и она замолчала.
Возвратившаяся через несколько минут с кольцом Моника протянула его хозяину, чтобы тот оценил работу. Покрутив кольцо и критически осмотрев грани в лупу, ювелир с удовольствием протянул его клиентке:
– Посмотрите сами: лучше сделать нельзя.
– О-о-о, – протянула та восхищенно, беря протянутое кольцо в руки и внимательно разглядывая. – Оно теперь, как новое. Большое спасибо! Сколько с меня?
– Пустяки, – ответил Клаус с лёгкой неуверенностью в голосе. – Как соседке на первый раз работа бесплатная.
– Нет-нет, спасибо за предложение, но я его принять не могу. Я лучше заплачу, потому что не люблю быть обязанной, – в голосе женщины опять почувствовалось напряжение.
– Хорошо, принимаю отказ с одним условием: вы позавтракаете со мной в нашем кафе завтра. На завтрак я вас приглашаю, – Клаус говорил весело и напористо, не сводя красивых глаз с лица клиентки.
– Согласна, – немного смущаясь, ответила та, – но завтра не получится. Если устроит в субботу, я подойду к девяти часам.
– Договорились! – обрадовано воскликнул ювелир, беря протянутую женщиной купюру в пятьдесят евро и отсчитывая сдачу. – Значит, в субботу в девять, и спасибо, что приняли предложение!
Вновь легко звякнул колокольчик над дверью, выпуская посетительницу в пелену дождя.
Через два дня, в субботу, Клаус сидел в кафе. Он заранее занял один из удобных столиков у окна. Отсюда был хорошо виден вход, и ювелир внимательно наблюдал за входящими и выходящими людьми. До назначенной встречи оставалось минут пятнадцать. Мужчина прокручивал в голове предстоящий разговор, надеясь очаровать клиентку, на которую у него возникли далеко идущие планы. Наконец он разглядел свою знакомую, подходящую к дверям кафе, привстал с места, чтобы она его могла увидеть.
– Доброе утро, – женщина подошла и протянула руку. – Я в прошлый раз не представилась. Меня зовут Лариса Кох.
– Доброе утро, – пожал мягкую и теплую ладонь ювелир. – У вас есть моя визитная карточка, но я хочу ещё раз представиться: Клаус Везель. Спасибо большое, что согласились встретиться!
Они сели за столик и сделали заказ подошедшей официантке.
– Извините, Лариса, можем мы без церемоний перейти на ты? Так обоим будет удобнее, – начал без паузы Клаус, решив в обычной манере делать всё так, как удобнее ему.
– Конечно, можем, – согласилась новая знакомая без ужимок.
– Ну и отлично. Будем откровенны: раз ты согласилась на встречу, значит, ты – свободный человек. Имею в виду, свободна от мужчин.
– Да, я не замужем.
– Замечательно! Расскажу немного о себе, чтобы ты знала, почему я столь неожиданно захотел встретиться. С женой Габриэлой мы прожили вместе двенадцать лет. Последние два года живём раздельно, потому что перестали понимать друг друга. Она помогает мне в работе, я плачу ей за это, но это всё, что нас связывает.
