скачать книгу бесплатно
Подавив вздох разочарования, Аксель лениво потянулся:
– Знаешь, я сегодня не в настроении париться с проектом.
– Ах вот оно что! И с какой целью ты тогда пришел?
Йенни опустилась на постель, подобрала под себя ноги. Напускная серьезность, с которой она смотрела на Акселя, вызвала у того лишь насмешливую улыбку.
Он присел рядом.
– Вообще-то я пришел к тебе с предложением, от которого ты не сможешь отказаться. Точнее, отказы попросту не принимаются.
– Вот это интрига!
– Короче, в среду в Сигтуне открывается музыкальный фестиваль, и мы с друзьями решили туда съездить на три дня – с пятницы по воскресенье. Но у одного чувака в последний момент появились дела, и он сказал, что не поедет. И теперь у нас есть один лишний билет… Так вот, ты не хочешь поехать вместо того парня? И я просто по-дружески напоминаю, что я в такой ситуации тебя вообще-то выручил.
– Во-первых, ты мог не плестись через полгорода, чтобы спросить это у меня. Можно было просто написать мне, знаешь?
Аксель усмехнулся:
– Андерссон, ты просто Капитан Очевидность. Я бы именно так и поступил, но практика показывает, что вживую я намного убедительнее.
– Ну да-да, разумеется. Я бы посмотрела, какая такая практика это показывает, – с издевкой произнесла Йенни, растягивая слова. – Так вот, во-вторых… конечно, я очень хочу поехать! Тебе даже не нужно было что-то еще добавлять. Я ведь ни на одном музыкальном фестивале не была.
– Серьезно?
– Ага. Ни. Разу. В. Жизни, – ответила Йенни, выдерживая длинные паузы между словами. – Только надо бы еще Луи спросить. Может, он тоже захочет? А знаешь, я прям сейчас же ему напишу! – оживленно проговорила она. Йенни стала с воодушевлением напевать под нос какую-то песню, проворно набирая сообщение.
Аксель хмыкнул и поднялся на ноги. Пока Йенни печатала текст, он расхаживал по комнате, с интересом вглядывался в картины.
– Все, написала. Он, наверное, тусит с друзьями Ребекки сейчас, поэтому остается только ждать, – развела руками Йенни. – Итак, чем займемся, раз к проекту душа сегодня не лежит?
– Расскажи мне про эту картину. – Аксель кивнул в сторону небольшого полотна, висевшего между «Клитией» Лейтона и «Спящим Купидоном» Караваджо.
Он не мог отвести взгляда от картины – такой глубокой, завораживающей скорбью она полнилась, таким непростительным предательством было бы отвернуться от запечатленного на холсте горя.
– Да, конечно. – Йенни встала с постели и подошла к Акселю. – Это «Смерть Гиацинта» Яна Коссирса, которая вообще-то является финальной версией «Смерти Гиацинта» Рубенса. Видишь этого жутко похожего на тебя златовласого парня в красном? Это Аполлон.
Аксель смущенно усмехнулся.
– Бог склонился в ужасе над своим возлюбленным – прекрасным спартанским принцем Гиацинтом. Видишь, он истекает кровью, он побледнел, замер в ожидании смерти. И Аполлон как бы ни старался, не может его спасти. И самое трагичное здесь даже не то, что Гиацинт погибает у Аполлона на руках, а то, что фактически Аполлон сам же его и убил.
– Но почему? – в недоумении воскликнул Аксель, слегка нахмурив брови.
– Как-то раз Аполлон с Гиацинтом решили заняться метанием дисков. Аполлон со всей божественной силой метнул диск, который потом очень нескоро вернулся, упал наземь. Гиацинт сразу же кинулся подобрать диск, но тот отскочил ему в голову. Принц скончался на месте. А Аполлон… он ничего не смог сделать, чтобы спасти Гиацинта. Он признает свою вину, причитает о том, что хотел бы умереть вместе с Гиацинтом или отдать жизнь за него. Но Аполлон не может этого сделать, он ведь бог, он бессмертен. И в этой ситуации его бессмертие – самое настоящее проклятие. Ну и чтобы сохранить вечную память о Гиацинте, Аполлон превратил кровь его в прекрасные душистые цветы, на лепестках которых начертаны стоны Аполлона. На картине даже видно, как кровь в лепестки превращается. – Йенни вздохнула и провела рукой по репродукции. – Очень люблю этот миф, хотя он и грустный. И картина прекрасная.
– Не представляю, как можно жить, зная, что собственными руками убил того, кого так сильно любишь, – прошептал Аксель, разглядывая фигуру сраженного горем Аполлона. – А Аполлон его, наверное, очень любил. Еще и так по-особенному сильно, наверное, как только боги умеют любить. Думаю, смертного человека разорвало бы на кусочки от боли и чувства вины. Я бы точно не смог с этим жить.
– Я тоже. Но иногда любимых убивают…
И в ту минуту, сама того не зная, она говорила уже не только о печальной истории любви между смертным юношей и сребролуким богом Солнца…
Kapitel 7
В пятницу, в половине двенадцатого, Йенни сидела на полу в прихожей в ожидании Акселя. Она крутила фенечки на запястье, звенела серебряными брелочками на браслете. Иногда отвлекалась на телефон – листала «снапы» однокурсников, просматривала прошлогодние фото с Луи. В душе у нее затаилась тоска.
На фестиваль Луи ехать отказался, так как выходные они с Ребеккой собирались провести в загородном доме семейства Бернар. Да и билет, по его словам, достать за день до открытия было нереально. Отказ Луи не удивил и не расстроил. Йенни ожидала, что у него уже имелись какие-то планы, связанные с Ребеккой. Тем не менее она наделась, что следующие выходные они с Луи наконец проведут вместе.
Когда Йенни услышала настойчивый стук в дверь, то сразу же поспешила открыть. На пороге стоял Аксель и бодро улыбался.
– Привет. Ты уже готова? – спросил он, обнявшись с Йенни.
– Да, уже давно. Ты, кстати, потрясающе выглядишь.
Он хмыкнул, пожимая плечами:
– Спасибо… Ты тоже. Это, – Аксель кивнул на рюкзак в руках у Йенни, – все, что ты берешь с собой?
– Ага, все. Можешь постоять тут минутку, я с мамой попрощаюсь?
Аксель кивнул, привалившись плечом к стене.
Йенни прошла в коридор и прислонилась к двери ладонями так, что только голова показалась в проеме. Затем сказала негромко:
– Мам, я поехала.
Исабель сидела за столом, писала что-то размашисто и нервно на белом листе бумаги. Черные очки в прямоугольной оправе сползли вниз, из тугого пучка на затылке выбилось несколько светлых прядей. Поставив точку, Исабель подняла глаза на Йенни и улыбнулась:
– Хорошо, только напиши мне, когда приедете туда, ладно? И когда будешь собираться домой, тоже.
– Да, конечно.
– И, пожалуйста, будь осторожна. Держи кошелек и карточку в защищенном месте. И не напивайся сильно, хорошо?
– Разумеется, – протянула Йенни. – Если ты забыла, я вообще-то не пью.
Исабель цокнула языком, закатив глаза:
– Я очень хочу в это верить. И держись поближе к друзьям, чтобы было к кому подойти, если вдруг кто-то начнет приставать.
– Да кому я нужна, – отмахнулась Йенни. – Ладно, мам, пока. Не скучайте тут.
Она уже оттолкнулась руками от двери, собираясь идти в сторону выхода, но вдруг что-то в ней переменилось, и Йенни в несколько шагов подбежала к маме, чтобы коротко поцеловать ее в щеку.
Исабель улыбнулась, нежно прижалась своей щекой к щеке Йенни:
– Иди уже. Не заставляй друзей ждать.
Йенни отстранилась от матери и выбежала в прихожую. На улицу она вышла вслед за Акселем. У самого входа их ожидал темно-синий «Мини Купер».
– Мы поедем в этой машине. – Аксель указал на автомобиль и ускорил немного шаг.
Йенни взволнованно вздохнула, открывая заднюю дверцу. Аксель обошел «Мини Купер» сзади и сел с другой стороны. В салоне кроме них было еще три человека, но Йенни знала одного лишь Оскара, который вежливо улыбнулся ей в зеркало заднего вида, когда машина тронулась.
– Привет, я Роми! Приятно познакомиться, – прощебетала незнакомка.
– Меня Йенни зовут. Мне тоже очень приятно познакомиться.
Йенни в первую очередь обратила внимание на глаза Роми – серые, точно октябрьское небо, большие, как будто бы чуть навыкате и безоговорочно добрые. Волосы цвета густого сигаретного дыма, обрезанные под каре, вкупе с бледной кожей делали ее похожей на персонажа из фэнтези-книжки или компьютерной игры. Кольцо в губе Роми, инкрустированное крохотными драгоценными камнями, озорно поблескивало на солнце.
Затем Йенни познакомилась с парнем, который сидел за рулем автомобиля. Его звали Йорген, и он был самым страшим из всей компании. Йенни не смогла разглядеть лица нового знакомого. Единственное, что она заметила, – аляповатое полотно из татуировок, спускающихся от шеи к запястьям.
Спустя десять минут машина остановилась, и дверь со стороны Акселя распахнула Аура.
– Hola, ребята! – поздоровалась она, усаживаясь Акселю на колени. – Нас ждет лучший уикенд за этот месяц!
– А это нормально, что мы вшестером влезли в пятиместную машину? Нас не оштрафуют? – спросила Роми, когда автомобиль плавно сдвинулся с места. Легкий испуг читался на ее добром круглом лице.
– Если заметят, то оштрафуют, – бесцветно ответил Оскар.
– Лучше бы на поезде поехали.
– Роми, расслабься! Carpe diem[23 - «Лови момент» (лат.).], детка! – воскликнула Аура, похлопав подругу по коленке. – Правда, Йенни?
Йенни неуверенно кивнула, пожимая плечами, на что Домингес лишь закатила глаза.
Первые полчаса пути проходило коллективное обсуждение выходных: кто-то делился своими весьма своеобразными ожиданиями от фестиваля, кто-то негодовал по поводу того, что им предстоит провести в дороге около семи часов, кто-то вслух подсчитывал, достаточное ли количество алкоголя они с собой взяли. А когда беседа себя изжила, то ребята разделились на группы по интересам. Йорген, Роми и Оскар пылко обсуждали мотоциклы и электронную музыку. Их голоса заглушали даже Оли Сайкса, чей душераздирающий крик раздавался из динамиков машины.
Аура говорила с Акселем. Она шутила, но шутки эти не понимал никто, кроме них двоих; шептала что-то ему на ухо, при этом активно жестикулируя, накручивала на пальцы его волосы или заплетала их в маленькие косички. Аксель смеялся невпопад, все время стараясь незаметно скосить взгляд в сторону Йенни. Иногда друзья переходили на родной язык Ауры, и тогда казалось, что говорить она начинала в два раза быстрее. Аксель таким образом практиковал свой и без того блестящий испанский.
В этой компании Йенни ощущала себя ребенком, которого усадили за один стол со взрослыми во время Рождественского ужина. Ее накрыло чувство одиночества, причем самого унылого и гнетущего – одиночества среди людей. Более того, среди людей, которые нравились, с кем хотелось говорить. Но она лишь молча слушала их голоса, глядела внимательно и нежно на веселые лица и не понимала, отчего ей было так грустно. Если Аксель и пытался вовлечь ее в разговор, то участие Йенни в беседе заканчивалось после четырех-пяти фраз. Поэтому она снова возвращалась к тому, чтобы наблюдать за происходящим со стороны. Йенни застенчиво и восхищенно глядела на Ауру, думая, сможет ли она когда-то так же свободно и раскрепощенно вести себя рядом с Акселем, сможет ли так же заплетать ему волосы, объясняя буднично «хочу, чтоб было, как у Брэда Питта в „Трое“», сможет ли когда-то не испытывать того необъяснимого мучительного трепета, что поднимался в ней каждый раз, когда они с Акселем виделись.
Спустя полтора часа бессмысленной болтовни друзья умолкли. Лишь Оскар с Йоргеном о чем-то шептались, снимая трансляции в «Инстаграм». Аура устало прикрыла глаза, уложив голову на плечо Акселя. Он осторожно гладил подругу по спине.
Затем Аксель устремил взгляд на Йенни. Та сидела уже в наушниках, задумчиво смотрела на живописные пейзажи девственной шведской природы, что проносились мимо. В это время месяца расцветал рапс. Безбрежные золотистые океаны рапсовых полей простирались на сотни километров, и лишь изредка можно было увидеть островки красных деревянных домиков, вкрапления малахитовой травы.
Почувствовав на себе взгляд Акселя, Йенни обернулась. Ее пальцы потянулись к шее, несильно дернули белый провод, и один наушник легонько выпал.
– Все в порядке? – прошептал Аксель. – Ты как будто бы какая-то грустная сегодня.
– Да, все в полном порядке. – Йении улыбнулась, и чуть помедлив, добавила: – Обворожительные, кстати, получились косички. Можно было и не распускать.
* * *
Дурманящий мир бравурной музыки, изобилующий литрами алкоголя и всеми видами запрещенных веществ, предстал перед друзьями в своем ослепительном великолепии, когда стрелка часов подползала к отметке восьми часов вечера. Из-за оглушающих битов сердце стучало учащенно и земля под ногами дрожала, словно загнанный в угол зверь.
Первым делом ребята прошли контроль, получили там заветные браслеты ядовито-желтого цвета с напечатанным на них названием фестиваля. Затем установили палатки, едва найдя свободный лоскуток земли в брезентовым море палаточного лагеря, поражающем воображение разнообразием красок. Спустя час они уже направлялась к площадкам, где ни на минуту не затихала музыка, – не успевала одна группа уйти, начинала выступать другая.
Подобраться поближе к сцене не получилось. Толпа, словно река, вышедшая из берегов, заполняла собой каждый метр, облепив все пространство вплоть до подхода к другой площадке. Люди танцевали, перекрикивались. Кто-то потягивал алкогольные напитки из трубочки, кто-то крепко и долго курил. Поначалу Йенни стало дурно от стойкого терпко-сладкого запаха марихуаны, что больно раздирал легкие. Вскоре вокруг нее уже образовалось седое непроглядное облако тошнотворного удушливого дыма.
Йенни держалась рядом с Акселем, не отходила от него дальше чем на несколько шагов. Когда они всей компанией наконец определились с местом, откуда им удобнее было наблюдать за представлением, Аксель наклонился к уху Йенни и сказал громко, стараясь перекричать толпу:
– Сейчас будут выступать The brain fever. Они очень крутые!
От его теплого дыхания на своей коже Йенни вздрогнула, улыбнулась едва заметно. Поднявшись на носочки, чтобы Акселю было лучше слышно, она крикнула:
– Кто это вообще такие? Откуда они?
Вопрос растворился в буйстве звуков неподражаемого вокала, гитары и сочного ламенто виолончели. Йенни одобрительно закивала головой, краем глаза заметив, как Аксель довольно ухмыляется.
Толпа оживилась: то там, то здесь слышны были смех и радостные вопли фанатов, в воздух взлетели тысячи рук. Йенни охватило пронзительное восторженное чувство родства с каждым незнакомцем, что стоял под тем вечерним небом, впитывая в себя музыку, льющуюся со всех сторон. Такие же подростки пели, обнимались, чисто и искренне смеялись, раскачиваясь из стороны в сторону, словно юные деревца, объятые порывами ветра. Она оглядывалась на веселых беззаботных людей, из которых состояла многотысячная толпа, и у нее захватывало дыхание от осознания того, что она часть чего-то большого и значимого. Что никто из них не одинок.
Конечно, Йенни понимала: это красивая иллюзия, притягательный мираж, который хочется считать правдой. Впрочем, как и все то, что делает нас счастливыми. Но она не могла, не хотела думать об этом под тем влажным гуашевым небом, под ласковым сияющим взором показавшейся в вышине Венеры. Мысли об одиночестве казались Йенни абстрактными и маловажными в тот момент – словно она совсем забыла, что вообще это слово значит. Атмосфера праздника, пробирающая до дрожи энергетика, ощущение единения и всепоглощающей любви просачивались в самое сердце, а затем согревающим потоком растекались по телу. Зачарованная улыбка не сходила с лица Йенни.
Переведя взгляд на огромный экран, куда транслировалось все происходившее на сцене, она с любопытством рассматривала солиста, который пел, закрыв глаза и крепко сжав микрофон в руке. Его длинные медно-рыжие волосы были заплетены в дреды, по коже рассыпались сотни веснушек. Полное лицо и крепкая шея сверкали бисеринками пота. Стоя на залитой светом прожекторов сцене, он казался счастливейшим из людей.
Если выступление этой группы друзья Акселя еще дослушали до конца, полностью сосредоточенные на музыке, то дальше началась банальная попойка. Они бродили от одной сцены к другой, не стремясь ни влиться в толпу, ни подобраться близко к музыкантам. Друзья становились в самом хвосте, распивали алкоголь как привезенный с собой, так и тот, что Йорген с Роми приобрели на фестивале.
Йенни наблюдала за происходящим, обеспокоенно считая, сколько пустых банок пива осталось, сколько косяков ребята выкурят на четверых. Также, пока на камере не закончилась зарядка, она фотографировала все происходящее и с улыбкой затем пересматривала получившиеся фото, спрятавшись подальше от толпы. Аксель в веселье почти не участвовал – вдруг притих, погрустнел. Он отходил куда-то, возвращался спустя полчаса и, усевшись на влажную землю неподалеку от Йенни, наблюдал за тем, как друзья уже плескались в волнах «химической» эйфории, как стремительно неслись навстречу беззаботному веселью.
Вскоре шумная попса сменилась на трогательное, мелодичное сплетение звуков, и парочки в толпе затанцевали, аккуратно покачиваясь в такт композиции. Аура резвым и легким движением подняла Акселя с земли, не спрашивая согласия, обвила его шею руками, улыбаясь. Он неуверенно, как будто бы в легкой растерянности, приобнял ее за талию. В нескольких шагах от Акселя с Аурой танцевали Роми и Йорген. Роми безвольно повисла на друге, точно тряпичная кукла. Она втолковывала ему что-то горячим шепотом и непрестанно хихикала. Йорген качал головой.
Йенни с добродушной усмешкой глядела на танцующих. Руки ее покоились на камере, пальцы белели на фоне черного пластика.
– Кажется, без пары тут остались только ты да я, – раздался у нее над ухом чей-то голос.
От неожиданности Йенни вздрогнула, но, скосив взгляд в сторону, обнаружила Оскара. Он сидел по левую сторону от нее и дружелюбно улыбался. На его лице, что красотой не уступало ни одному из бюстов Антиноя[24 - Антиной – греческий юноша, родом из Клавдиополя, провинции Вифиния, фаворит и постоянный спутник римского императора Адриана, обожествленный после смерти. В Египте Антиноя отождествляли с Осирисом, который также погиб в Ниле, а затем воскрес, даровав земле новую жизнь и плодородие. Славится невероятной красотой.], танцевали синие, сиреневые и желтые огни. В глазах цвета незабудок плясали искорки пьяного веселья.
– Да уж. Тебе ли жаловаться на отсутствие пары? – ответила Йенни, даже не глядя в сторону Оскара.
Он хмыкнул:
– Не хочешь… тоже потанцевать?
– Если честно, не очень. Извини, пожалуйста.
Оскар поджал губы и кивнул, сложив руки замком.
Меж тем Аура теснее прижалась к Акселю, запустила пальцы в его волосы. Она громко смеялась, рассказывала что-то с увлечением. Йенни не слышала, о чем они говорили, но все равно улыбалась, глядя на красивое румяное лицо Ауры, полное восторженного, пьяного счастья.
– Они так здорово смотрятся рядом, – сказала Йенни. Она вздохнула коротко и шумно. – Осталась бы у меня зарядка, сделала бы кучу их фоток.
– У них сегодня третья годовщина была бы. Аура вчера заметила, что у них уже традиция этот день как-то по-особенному проводить и типа отмечать то, что они не вместе.
Йенни усмехнулась, покачивая головой из стороны в сторону.
– Это в стиле Ауры. Она из всего может сделать праздник.
– Ага. Она даже как-то придумала обоснование тому, что мы должны напиться в день, когда дружно завалили экзамен.
