скачать книгу бесплатно
На сердце становится легче.
– …и обеспечим защиту города частью наших сил.
Никаких потерь, говорю я себе. Слова «наши силы» мало что значат, когда постоянно находишься в отступлении.
– Леди… – зову я, прежде чем она спускается с башни. – А как же моя идея с лодкой для переправы на юг?
Жэнь морщится.
– Мне очень жаль, Цилинь. Каждая река в радиусе ста ли отсюда контролируется империей.
– Я найду способ. – Я всегда его нахожу.
Я наблюдаю за Жэнь сверху, как она идет, люди кланяются на ее пути. Я закрываю глаза, внезапно чувствуя усталость. Но я не потеряла самое главное: свое предназначение в этом мире.
Я стратег. Единственный у Жэнь. Три раза она приходила в мою хижину Тислгейта, умоляя меня служить ей. Я слышала о таких военачальниках, как она. Брось им кость мудрости, и они уже в пути. Поэтому я рассказала ей о цели Восходящего Зефира: Союз с Югом. Создать цитадель на Западе. Выступите на Север слишком рано, и вы будете раздавлены. Но сначала заявите права на Юг и Запад, и империя будет не хуже, чем эта.
Жэнь выдержала. Империя принадлежит императрице Синь Бао. Я всего лишь ее защитница.
И хотя председательница Совета Министров Миазма также называла себя защитницей, что-то в словах Жэнь отозвалось во мне. В тот день они подтолкнули меня уйти с ней. Тогда я не знала, почему. Теперь, после года службы у нее, я это знаю. К черту регалии и слухи о ее божественности – это была искренность. Ее харизма. Черты характера, которые я лично никогда не ценила, но если Жэнь смогла заставить меня покинуть мою хижину, то какую власть она может иметь над людьми? Я видела тысячи сторонников Синь, которые объединились бы вокруг ее идей. Я видела свое будущее. Помогу Жэнь восстановить власть Синь Бао и стану величайшим стратегом страны. Я сотру ту девушку, которой я была, девушку, которую я вижу, когда отключаюсь.
Одинокую фигуру в грязных бежевых одеждах на обочине дороги.
Свою сестру, потерянную в потоке спасающихся бегством людей.
Кровь и пыль. Это все, что оставили после себя воины. Их боевые кличи, такие смутные. Запах огня все ближе…
Огонь.
Мои глаза распахиваются.
Дым. Он струится с верхушки горы, словно серое перо в ночи. Алая паутина через лес, который мы только что расчистили, кровоточит от дерева к дереву. Нет ни барабанного боя, ни призыва к войне, ни смога горящего дерева – слишком сырого, чтобы разгореться естественным путем, – все это говорит мне о том единственном, что мне нужно знать:
Миазма близко.
2. Кинжал за улыбкой
Миазма близко.
Это не могло произойти. У нас должно было быть несколько часов, прежде чем она вернется с подкреплением на рассвете. Теперь у меня есть самое большее несколько минут, прежде чем городская стража поднимет тревогу и всех охватит тупое безумие.
Я, ковыляя, спускаюсь по ступенькам сторожевой башни и бегу к шатру, где храпит Лотос, растянувшись на скамье, с пустым винным кувшином в руке. Я толкаю ее ногой; она закрывает лицо рукой. Я отбрасываю руку в сторону, и она вскакивает на ноги, размахивая своей секирой.
Я подхожу сразу, как только опасность быть выпотрошенной минует.
– Что ты сделала?
– Что… сделала? – бормочет Лотос, потирая лицо.
– На мосту. – Я сжимаю веер, пока не белеют костяшки; это все, что я могу сделать, чтобы не закричать. – Выкладывай все. И не скупись на подробности.
– Я отпугнула Черепушку и обрушила мост, как ты и приказала.
– Ты что?
– Я отпугнула их и обрушила мост…
– Ты. Тронула. Мост.
Лотос кивает.
Нет. Нет, нет, нет. Вся суть Извлечения Нечто из Ничего состоит в том, чтобы создать иллюзию силы, и Лотос разрушила эту иллюзию, когда обрушила мост. Леди с десятью тысячами воинов никогда бы так не поступила. Леди с десятью тысячами воинов оставила бы мост в покое, чтобы заманить врага в западню.
Как коварный стервятник, кем она и является, Миазма, должно быть, сделала круг назад, увидела разрушенный мост и раскусила наш блеф. Мы могли бы выиграть несколько дней, показавшись достаточно устрашающими, чтобы им потребовалось подкрепление. Вместо этого мы выиграли столько часов, сколько нужно лучшим инженерам империи, чтобы построить временный переход.
– Разве я не должна была это делать? – спрашивает Лотос, но мои мысли уже там, рядом с горящими деревьями. Еще один умный ход. Огонь выкуривает любые замаскированные войска, расчищает путь от поваленных деревьев и оповещает о намерениях Миазмы. Она хочет, чтобы мы запаниковали и убежали. От Хэваня ведет сплошной склон. Мы станем легкой мишенью для вражеских лучников. Как олени на королевской охоте, мы не сможем убежать. Не можем бороться. Мы в невыгодном положении – и умрем, если будем притворяться, что это не так.
Пока я расхаживаю взад-вперед, Лотос поднимает голову и нюхает воздух.
– Это… огонь?
– Браво! Угадала с первого взгляда. И кто, по-твоему, это устроил?
– Кто?
– Попробуй угадать.
Лотос двигает челюстью. Ну не должно же это быть так сложно – во всей империи есть только один человек, который так сильно хочет заполучить наши головы, что готов поджечь лес, – и медленно ее глаза становятся круглыми, как тарелки.
Она вприпрыжку бежит к конюшням.
Блестяще. Как раз то, что мне было нужно.
– Лотос! Постой! – Я, спотыкаясь, бегу за ней. – Остановись прямо там! Я приказываю тебе!
Я подбегаю к конюшне как раз в тот момент, когда она выскакивает оттуда, уже оседлав лошадь. Ее жеребец встает на дыбы, и я пячусь назад.
– Отведи Жэнь в безопасное место! – кричит она, как будто стратег она. Затем она скачет галопом с боевым кличем. Ее подчиненные вываливаются из своих палаток и вскакивают на своих лошадей. Я снова на волосок от смерти от копыт лошади.
– Лотос! – Крысиная печенка. Какой бы тщетной ни казалась эта затея, я бросаюсь в погоню. Когда я пробегаю мимо зернохранилищ, гвардейцы сторожевых башен приходят в себя. Вверх и вниз от тщательно утрамбованных земляных стен звенят бронзовые колокола, и войска Жэнь высыпают наружу, хватая копья и изорванные знамена Жэнь. Эвакуированные и жители Хэваня следуют за ними несколько сонных минут спустя, хватая плуги и молотки для отбивки мяса.
Я протискиваюсь мимо всех них. Гражданские или солдаты, все они – крестьяне, отчаянно идущие навстречу неминуемой смерти.
Лотос не является исключением. Я добираюсь до городских ворот слишком поздно; я не создана для состязаний с воинами. Согнувшись пополам и тяжело дыша, я гневно гляжу на массивные отпечатки копыт ее жеребца, в то время как ее воины проносятся справа и слева от меня. Затем я выпрямляюсь. Туго затягиваю конский хвост на голове.
Я все еще контролирую ситуацию. У меня все еще в запасе свои военные уловки.
Когда я нахожу Жэнь у конюшни, она уже в седле, двойные сабли – заслуженно названные Достоинство и Порядочность – приторочены к ее спине. Мое лицо выражает осуждение, и Жэнь застывает.
– Ей нужна я, – говорит она, как будто это приемлемая причина, чтобы выехать к внушительной пятитысячной армии Миазмы.
– Так что ты решила просто сдаться.
– Лотос где-то там.
– Без твоего приказа. – И вопреки моему.
– Цилинь…
– Позволь мне. – Я сжимаю одну руку в кулак, накрываю его другой рукой и склоняюсь, подставив их обе под подбородок в знак почтения. – Позволь мне выехать за ними с двадцатью солдатами.
– Для чего? – Облако подъезжает к Жэнь трусцой на своей грузной кобыле и окатывает меня ледяным взглядом. – Чтобы умереть?
Может, это план Лотос, но не мой.
– Чтобы остановить Миазму, – учтиво произношу я. Не можем же мы всегда быть настолько плохи.
– С двадцатью солдатами. – Облако заостряет внимание на моих узловатых запястьях. Я знаю, о чем она думает. Я уже сталкивалась с несчетным количеством таких, как она: более сильными детьми в приюте. Солдатами в городах. Она думает, что мои стратегии предназначены для слабаков и трусов, которые не могут встретиться лицом к лицу со своими врагами. Что мой выезд с двадцатью солдатами – это уловка или блеф, не говоря уже о том, что Лотос и вовсе выступила с половиной этого числа. Поражение немыслимо для воина. Они умирают прежде, чем увидят, как оно наступает.
Я боролась со смертью всю свою жизнь.
– Если я потерплю неудачу, я приму военное наказание за ложь моей леди.
– Если ты потерпишь неудачу, твоя голова будет красоваться на пике державы рядом с нашими. – Облако подается вперед, нависая надо мной со своей лошади. – Просто, что ты собираешься сделать? Прикончишь ее своими сладкими речами?
– Облако, – говорит Жэнь, и в ее голосе звучит предупреждение.
Честно? Да, Облако, и у этой стратагемы есть название: Скрывать За Улыбкой Кинжал. Но зачем просвещать воина?
– Что бы я ни планировала, это наш единственный вариант. – А затем продолжаю, прежде чем успеваю сдержаться: – Я бы взяла тебя с собой, Облако, но я просто больше не могу рисковать тем, что Миазма ускользнет во второй раз.
– Ты…
– Достаточно. – Жэнь протягивает руку; Облако неохотно снимает свою руку с древка своей глефы[5 - Глефа – вид древкового пехотного холодного оружия ближнего боя.] с серповидным лезвием. Мне же Жэнь говорит: – Двадцать солдат. Против Миазмы.
– Да.
Мгновение тишины.
– Я верю в тебя, Цилинь.
Тогда уважь меня.
– Ты можешь взять свою двадцатку.
– Благодарю. – Я снова кланяюсь. Когда я поднимаю взгляд на Жэнь, ее глаза наполняются тревогой. За Лотос. Но когда я клянусь вернуть ее названую сестру невредимой, Жэнь хмурит брови, и мне приходит в голову неловкая мысль о том, что, может быть, только может быть, Жэнь беспокоится за меня.
Ну а почему бы ей не беспокоиться за меня? Я единственный стратег этого лагеря. Жэнь не может позволить себе потерять меня. Но ей не стоит нервничать. Я еще не подводила нас и сейчас начинать не планирую.
Я быстро собираю свою двадцатку. Они не самые сильные и умные. Они бледнеют, когда я говорю им о нашей цели. Но они не мешкают, и через несколько минут мы готовы ехать.
Я ищу Турмалин, прежде чем мы уедем.
– У шатра, – говорю я чуть слышно, – ты найдешь тисовые кусты. При первой же возможности скорми листья лошадям. Убедись, что тебя никто не поймает и что вина ляжет на меня.
Турмалин отвечает не сразу. Возможно, она тоже знает, что листья тиса могут сделать со взрослой лошадью. Если так, то она делает вид, что не раскрыла мой саботаж. Ее взгляд направляется к жеребцу рядом со мной.
– Куда ты направляешься?
Сначала? К Миазме. Потом? Туда, куда меня поведет Миазма. Но в конечном счете?
– На юг. – Я говорю это с уверенностью. Я молюсь, чтобы она не спросила меня, каким образом. Это мне еще предстоит выяснить.
– Когда ты вернешься?
– Я не знаю. – Слишком честно. Все дело в вине – должно быть, в вине, думаю я, хватая Турмалин за руку. – Что бы ни случилось, я на твоей стороне. Ты понимаешь?
Турмалин смотрит на мою руку так, словно она неожиданно выросла из ее щитка для запястья. Моя хватка усиливается.
– Ты понимаешь?
– Я понимаю.
– Когда придет время, я вернусь. А до тех пор забудь, что у нас вообще был этот разговор. Если Жэнь начнет допытываться, ничего не говори. Держите ее здесь. Она в безопасности в Хэване. – То есть будет, как только я отвлеку Миазму.
– Я понимаю, – повторяет Турмалин. – Но есть еще кое-что.
Она уходит – и возвращается со своей лошадью, белой кобылой без единого пятнышка. Она протягивает поводья.
– Жемчужина ведет себя как надо, с репой, или инжиром, или без них.
Мне требуется мгновение, чтобы понять ее намерения. Возникает подозрение. Ходят слухи, что ты свалилась, Облако сказала до этого. Это Турмалин сообщила ей? Что, если эта доброта – издевательство? Это кружит мне голову – и я отшатываюсь, когда Турмалин предлагает мне свою руку.
– Я могу сделать это сама.
Три попытки спустя я благополучно взбираюсь на лошадь. Пыхтя, смотрю вниз на Турмалин.
Если бы я могла клонировать себя, я бы это сделала. Выполнила бы свои собственные последние инструкции. Но, как бы то ни было, я должна верить, что Турмалин реализует мои планы лучше, чем Облако или Лотос. Она передает мне поводья и отступает назад.
– Поезжай осторожнее.
Я натянуто киваю и бросаю последний взгляд на Жэнь.
Осиротела в тринадцать лет. Ее род не поддержал ее. Сражается за Империю Синь Бао, но против войск империи, присвоенных Миазмой. Другие могут думать, что это гиблое дело, но я вижу эпопею, которую будут помнить на протяжении веков.
Я не вернусь с пустыми руками. В следующий раз, когда я увижу всех, мы будем в альянсе с Южными землями.
Я вонзаю свои шпоры. Ворота с грохотом открываются для меня и моей двадцатки; колокола сторожевой башни звонят громко, затем тихо, когда мы погружаемся в открытую ночь. Наши лошади быстро прокладывают тропу сквозь грязные, изрытые колеи, возвращая нас тем же путем, которым мы пришли; гора возвышается на горизонте как темноволосая голова. Лунный свет льется на следы копыт, оставленные Лотос и ее подчиненными, отчеканенные как серебряные монеты. Затем деревья смыкаются – десять ли пролетают невероятно быстро, когда вы едете не туда, куда бы хотелось, – и тропы больше нет. Тьма сжимает нас в своем кулаке. Я даже не вижу елей, только чувствую их игольчатые пальцы на своих щеках, когда мы переходим с галопа на рысь.
