Судьба. Первые ростки

– Откуда вы? – незнакомка не договорила и запнулась, понимая, что выдала себя.

– А разве у людей есть иные причины для слез? – спокойно ответил Валентин, – Есть много причин, по которым сердце разбивается вдребезги, но слезы рождаются только по этой. Если плачешь, значит, не все равно, значит, чувствуешь. Это не плохо. Не делайте вид, что вас ничто не расстраивает.

– Ваше сердце тоже разбито? – спросила девушка, – Вы говорите со знанием дела.

– Нет, – покачал головой Валентин, – Мое сердце не может быть разбито, оно не такого рода.

– Разве вы никогда не любили?

– Не знаю, – Валентин пожал плечами, – Может быть. Когда-то давно я желал обладать одним человеком. Он был моей личной зависимостью, от которой невозможно избавиться. Можно ли считать это чувство любовью?

– Наверное, нет, – ответила девушка с легким удивлением, – Любовь – это желание что-то давать человеку, а не только забирать.

– Разве? Я так не считаю, – ответил Валентин, – Любовь – это желание полностью обладать человеком, иметь его сердце. Разве не поэтому измены считаются грехом? Мы чувствуем боль, когда наше сердце разбито, но разве не потому что понимаем, что у нас что-то забирают? Человек по своей природе хочет только иметь и отдает что-то, чтобы получить больше. Это основа любви. Нет, основа любых чувств, мисс. Принимать это важно для каждого, иначе можно посчитать себя чуть ли не святым.

– Вы в чем-то правы, – серьезно сказала девушка, – Но я не согласна с вами полностью. Просто желанием обладать любовь не должна ограничиваться.

– Вы так юны, – пробормотал Валентин, взъерошивая волосы на голове, – И надеюсь, что ваши слова окажутся правдой, хоть для меня она и иная. Мисс, не печальтесь, любая боль однажды проходит, и ваша вас оставит, – после этих слов он встал и пошел вперед по маленькой тропинке среди деревьев.

Валентин быстрыми шагами пересек небольшой парк и вышел на дорогу, ведущую к площади. Какие же глупые мысли лезли теперь в голову. Чертова девчонка, только всколыхнула старые воспоминания.

Когда все это началось? В какой момент все пошло по наклонной? Валентин уже не помнил этого. Когда-то много лет назад он услышал от друга о Винсенте Найтфилде. Об этом мальчике ходили слухи по всей столице. Его сила и талант были у всех на устах. Ребенок из печально известной семьи, всего лишь второй сын, но, тем не менее, тот, кто всего за несколько лет затмил собой старшего брата, за плечами которого были долгие годы изучения магии. Но это ли заинтересовало Валентина? Нет, нечто иное. Ему удалось на одном из показательных выступлений выпускников магической академии, увидеть его, Винсента Найтфилда. И в тот день не магические способности и талант пленили его, а взгляд черных, словно непроглядная ночь за полярным кругом, глаз и дерзкая самоуверенная улыбка. Его пленил непоколебимый дух, азарт, яркое пламя, горевшее в душе этого человека. В тот день Валентин не мог оторваться от него и продолжал все выступление наблюдать только за одним человеком. Позже он собирал все слухи о Винсенте Найтфилде, о его жизни, поведении, жил только лишь одной мыслью о том, что однажды они встретятся.

Валентина никогда не заботила война между семьями. Он изначально и не собирался мстить Роберту за своих родителей, наверное, не так уж сильно и любил их. Но теперь при мысли о том, что Валентин таким образом сможет встретиться с человеком, который так сильно запал ему в душу, сердце начинало трепетать. Сравнится ли хоть что-то со столь сладким ожиданием? Винсент Найтфилд стал для него причиной изучать боевую магию все с большим и большим усердием. Надо удивить его. Необходимо сделать так, чтобы он сразу обратил внимание на своего врага, чтобы восхититься его силой. Чего именно желал Валентин? Он порой и сам понять не мог, хочет ли признания, или же внимания, или просто встретиться с тем, кто так сильно восхищал его.

В день битвы Валентин чувствовал небывалый прилив сил. Его переполняла энергия, а сам он готов был в любую секунду взорвать хоть весь город. Сегодня, возможно, придется использовать то смертельное заклинание, которое он придумал на днях. Наконец, он сможет показать своему кумиру, на что способен.

Сражение сразу против троих противников оказалось не из легких, даже пришлось применить то самое заклинание, которое поражает всех вокруг. Роберт Найтфилд и его жена оказались мертвы, Валентин смог убить их своей магией, а вот Винсент был настолько силен, насколько и казалось вначале. Он выжил. Винсент смог воздвигнуть вокруг себя наимощнейший щит отрицания, который поглотил большую часть энергии заклинания. Для этого требовался огромный боевой дух и вера в собственные силы. Щит отрицания – самая лучшая защита от магии, которую может поставить только очень сильный человек. Для этого было необходимо полностью отказаться от веры в магию, надо было внушить себе, что ее не существует, что она не может причинить вреда. Обмануть собственный разум – самое сложное для человека, а в этом случае надо внушить себе мысль о том, что на самом деле не существует очень важной части тебя самого. Именно по этой причине щит отрицания используют очень редко, не каждый может его воздвигнуть, но Винсент Найтфилд справился, смог выжить после смертоносного заклинания. Это не могло не вызвать восхищения.

Несколько месяцев после той битвы Валентин пролежал в постели. Его здоровье сильно подорвалось после использования настолько мощной магии. Валентин чувствовал себя так, будто вот-вот умрет. Каждая клеточка его тела ныла и болела, а ноги подкашивались при каждой попытке встать. Нельзя было показываться Винсенту в таком виде, он должен восстановиться и предстать перед своим кумиром полностью здоровым. Как же тяжело было заставить себя не спускаться в подвал, где лежал тот, кого так хотелось увидеть. В душе Валентина поднималась радость при мысли о том, что человек, которым так хотелось обладать, теперь рядом, всего в нескольких метрах. Необходимо выработать план поведения с ним, чтобы увидеть, на что способен Винсент Найтфилд, чтобы получить максимум удовольствия от всего происходящего.

Прошел почти год. Валентин, наконец, смог подняться на ноги и выглядел также хорошо, как и за день до битвы. Он несколько часов выбирал подходящий костюм и занимался укладкой волос. Нельзя представать перед своим кумиром в непрезентабельном виде, тем более, если учесть, что именно он задумал. Валентин приказал своему скалоподобному слуге, который служил раньше просто для устрашения, привести Винсента в особую комнату в подвале. На ее обустройство пришлось потратить последние два месяца, ведь хотелось сделать все как можно идеальнее. Валентин знал, что именно желает его душа, знал, как именно хочет поступить с тем, кого хотел заполучить. Этот план родился у него не так давно, но привести в исполнение его захотелось сразу.

Валентин сел на стул в центре комнаты, теперь это будет место, с которого он будет наблюдать за происходящим. Скоро, совсем скоро его должны будут привести сюда. Человек, который не покидал его мыслей не первый год, скоро будет здесь. Валентин сможет насладиться его непоколебимостью, его силой и мощью, этим самым взглядом, таким дорогим для его сердца. Теперь все это принадлежит лишь ему одному, и он сможет использовать свою вещь, как захочет. В тот же самый момент тяжелая дверь напротив открылась, и в нее вошел Боб, верзила, который должен был приглядывать за пленником. Он держал под локоть Винсента, еле стоящего на ногах. Валентин почувствовал, как его сердце сделало сальто глубоко в груди и на секунду остановилось. Какое же это удовольствие видеть Винсента Найтфилда настолько слабым, что он даже на ногах устоять не может. Его узкое лицо было бледным, как никогда, а белая рубашка, которая должна была оказаться впору, весела на нем бесформенным мешком. Непередаваемое чувство – лицезреть его таким беспомощным, но сейчас еще важнее было другое, и это взгляд. Черные глаза пылали огнем ненависти, ни на секунду не давая усомниться в том, что этот беспомощный слабый человек и есть Винсент Найтфилд.

– Зачем ты меня сюда притащил? Убить хочешь? Или как? – слабо прохрипел Винсент. Его голос из-за долгого молчания сильно сел, но это не изменило тех чувств, которые мужчина вложил в эти слова. Валентин буквально физически ощущал, ненависть, обрушившуюся на него со стороны столь желанного им человека.

Как много прекрасных воспоминаний впитал разум Валентина в тот день. Сладостное ожидание оказалось не напрасным, Винсент полностью соответствовал представлениям, которые сложились о нем. Сильный дух, дерзкий взгляд, которые так хотелось сломить. Валентину было любопытно, что сможет выдержать человек, обладающий столь сильным духом, но это была не единственная причина происходящего. Удовольствие, которое он испытывал, слыша сдавленные стоны и видя ужас в черных глазах Винсента Найтфилда, было словно сильнейший наркотик. Ни одной ночи не проходило без воспоминаний о том, что творилось днем в том подвале. Валентин забросил все свои дела в те месяцы. Он просто не мог ни о чем думать, кроме Винсента и того, как сильно он страдает морально и физически. Если бы он только мог повторять это снова и снова, раз за разом оставлять шрамы и кровь на столь желанном теле. Да, это было единственным желанием Валентина – ломать своего противника, кумира снова и снова. Но в один миг все закончилось. Сияние глаз Винсента Найтфилда погасло и осталась лишь пустота. Тот день был самым грустным в жизни Валентина, день, когда он смог сломить своего противника. Все потеряло хоть какой-то смысл, не осталось ничего, кроме пустоты и огорчения. Хотелось вернуть все назад, в те дни, когда в сердце Винсента еще пылал огонь.

Можно ли считать подобные чувства любовью? Испытывал ли Валентин именно это, или что-то еще? Можно ли считать зависимость от кого-то, желание обладать кем-то любовью? Как же сложно ответить на этот вопрос. Валентин и сам не знал истинных причин своих поступков. Он не понимал, что, и правда, хочет, сохранить дух Винсента Найтфилда или сломить.

С этими мыслями Валентин вернулся в свой номер в отеле и лег на кровать. Хоть он и просил определиться с чувствами Альберта, но сам одолеть их не мог. Последняя битва, в которой он должен будет убить того, кто был ему дороже всего на свете, скоро состоится. Сможет ли Валентин сделать это? И если сделает, то сможет ли жить дальше? Существование без того, прошлого Винсента Найтфилда казалось невозможным. Сердце болело который год, заставляя Валентина жить одними лишь воспоминаниями о ярком солнце, озарившем беспросветный мрак его бесполезной жизни. Сможет ли он навсегда убить этот свет? Вряд ли. Валентин понимал, что ему будет слишком тяжело исполнить свой долг и убить Винсента. Он открыл первый ящик прикроватной тумбочки и достал оттуда мятую исписанную тетрадь, на обложке которой было выведено аккуратным почерком: «Николас Вест». Валентин нашел эту тетрадь в своем родовом поместье еще много лет назад. Она была полностью исписана рукой человека, жившего в далёком прошлом. Валентин всегда читал эту небольшую тетрадочку, когда на душе у него было не спокойно. Николас Вест вел свой дневник очень аккуратно и писал искренне о своих чувствах. Валентин открыл середину тетрадки и начал читать.

«День 1236.

Как же давно мы расстались с Кэтрин! Мне кажется, что прошла целая вечность с тех пор. Даже ее лицо уже почти не помню. Как же грустно. Я думал, что никогда не смогу забыть ее улыбку, взгляд, голос, но, оказывается, память человека не вечна.

Завтра моя свадьба, наверное, стоит радоваться. Я женюсь на прекрасной девушке из благородной семьи, которая, кажется, даже любит меня. Как будто от этого становится легче. Разве я поступаю честно по отношению к ней? Мое сердце никогда не забудет Кэтрин. Ночью или днем, я буду думать только о ней, тогда в чем вообще смысл происходящего? Во всем произошедшем моя вина, которую мне никогда не искупить. Я разбил ей сердце, хоть и не желал этого. Почему у меня не хватило сил доказать ей свою невиновность? Почему я не сказал правду о том поцелуе? Я трус. Верно, по-другому и быть не может, иначе сейчас она была бы в моих объятиях.

Ох, я даже расплакался. Мужчина, называется. Сижу и лью слезы над бездушной тетрадкой. Какая глупость. Мозгов за долгие годы так у меня и не прибавилось. Я все тот же сопливый мальчишка, который любит Кэтрин. Насколько я знаю, она тоже до сих пор испытывает ко мне чувства, и я счастлив от этого. Кэтрин, я обращаюсь к тебе. Если у меня хватит сил и смелости, если я смогу набраться храбрости, то, прошу, позволь мне сделать тебя счастливой. Да, я именно этого хочу, и только этого, даже если ты пожелаешь в итоге моей смерти, я умру.

Кэтрин. Кэтрин. Кэтрин. Кэтрин. Кэтрин. Кэтрин. Кэтрин. Кэтрин. Кэтрин. Кэтрин. Кэтрин. Кэтрин. Кэтрин. Кэтрин. Кэтрин. Кэтрин. Кэтрин. Кэтрин. Кэтрин. Кэтрин. Кэтрин. Кэтрин. Кэтрин. Кэтрин. Пожалуйста, прости меня».

Николас Вест был готов умереть ради счастья Кэтрин. Насколько слышал Валентин, так и произошло. Он просто дал своей любимой отомстить и убить себя. Разве это не истинные чувства? Даже слабый человек вроде Николаса Веста смог стать сильным ради того, кто был для него важен. Так это любовь, верно?

Валентин повернулся набок, оставляя мятые складки на своем костюме. Если ради того, чтобы вернуть Винсента, ему придется умереть, сможет ли он это сделать? Валентин закрыл глаза, и тут же перед его внутренним взором встало перекошенное лицо того, о ком были все его мысли. Однажды Николас писал в своем дневнике: « Если ты кого-то любишь, то должен давать человеку то, что ему необходимо. Именно Кэтрин дала мне понять это».

– Так, значит, мои чувства не были любовью? – пробормотал Валентин, переворачиваясь на другой бок, – Винсент Найтфилд, я сражусь с тобой во всю силу. Пусть выживет только один из нас. Нет, если умрешь ты, то я последую за тобой, а если умру я, то… Винсент Найтфилд, если я умру, то, пожалуйста, стань снова тем, кто был так дорог моему сердцу.

Глава 17.

– Сэр Обманщик, пока мы не дошли до твоей племянницы, могу я кое-что спросить? – осведомилась Алиса, останавливаясь возле забора особняка Найтфилдов. Сегодня погода на удивление была теплой и солнечной весь день, а теперь, вечером, воздух стал весьма и весьма душным и тяжелым. Джейку не хотелось вообще никуда идти, но стоило провести хотя бы еще одно занятие с Эммой. Валентин должен был показаться со дня на день.

– Да, конечно, – ответил Джейк, останавливаясь возле забора рядом с Алисой.

– Во время сражения с Валентином ведь нет смысла использовать огнестрельное оружие?

– Думаю, что нет, – ответил Джейк, не задумываясь ни на секунду, – А ты хотела взять револьвер?

– Конечно, – кивнула Алиса, глубоко задумываясь, – Но я, наверное, лучше прихвачу нож, вдруг пригодится.

– Ты даже подойти к Валентину не сможешь, – сухо заметил Джейк, – Не смей рисковать своей жизнью.

– Еще чего, – широко улыбаясь, ответила Алиса, – Если придется, то я еще как рискну. Мне не впервой проворачивать подобное, сэр Дурак.

– Ты снова меня так называешь. Прекрати.

– Неа, – показала язык Алиса и вскочила на забор, – Ты стал сэром Дураком, потому что я все о тебе разузнала. Больше тебе не удастся меня обманывать. Хотя, может, звать тебя сэром Простачком?

– Алиса! – зарычал Джейк, одним махом перескакивая через забор и уволакивая девушку за собой. Он не рассчитал силу и тяжело плюхнулся на бок с другой стороны. Алиса же легко перевернулась в воздухе и, перекатившись, вскочила на ноги.

– Тебе не сравниться со мной в силе, сэр Дурак. Просто смирись, – захихикала девушка, крутясь вокруг себя, – Не поймаешь, не поймаешь.

Джейк быстро вскочил на ноги и ринулся за Алисой, которая рванула за ближайший угол. Он пытался бежать, как можно быстрее, но все равно не мог поспеть за прыткой девушкой. Они выскочили в сад и начали носиться вокруг трех яблонь, которые давно были в запущенном состоянии. Алиса смеялась, как маленькая девочка, и хлопала в ладоши, когда ей удавалось обвести Джейка вокруг пальца. Мужчина уже изрядно запыхался и после десяти минут бега остановился, еле дыша.

– Так быстро? – удивилась Алиса, останавливаясь, – Почему ты уже выдохся?

– У меня… слабое сердце, – хрипло пробормотал Джейк, упираясь руками в колени, – Я так много времени просидел в камере почти без движения. Думаешь, это никак не повлияло на мое здоровье?

– Прости, я не подумала, – ответила Алиса, подходя к Джейку и наклоняясь к нему поближе. Вдруг мужчина резко подался в ее сторону и схватил за запястье, – Что ты делаешь?

– Я поймал тебя, – улыбнулся Джейк, разжимая пальцы, – Мы с тобой как дети малые. Даже стыдно немного. Устроили тут побегушки.

– Разве это плохо? – подмигнула Алиса, – Дети самые чистые создания, словно лист бумаги. Они идеально впитывают все, что видят и слышат, а также полны энергии и решимости. Разве плохо быть ребенком?

– Ну, не знаю. Не хочу впадать в детство, это было не самое приятное время в моей жизни, – заметил Джейк, разминая плечи, – Ладно, пойдем к Эмме. Вот уж, кто точно не одобрил бы наших забав.

– Это точно. Она строит из себя дико серьезную. Так что, идем к важной леди?

– Да, давай, – кивнул Джейк и направился в сторону дома.

– Сэр Обманщик, а ты можешь иметь детей? – хитро прищурившись, спросила Алиса.

– Что? – широко открыл глаза Джейк.

– Ты там, в камере, себе ничего не отморозил?

– А тебе какое дело? – нахмурился Джейк.

– Чисто женский интерес, – хихикнула Алиса, запрыгивая в открытое окно и оборачиваясь, – Не бери в голову, я потом сама все проверю.

– Прекрати говорить подобную несуразицу, – отрезал Джейк, вскакивая на подоконник вслед за девушкой, – Тебе сколько лет? Даже нет шестнадцати, а болтаешь, как заправская шлюха.

– Это не было моим профилем, – усмехнулась Алиса, идя в сторону библиотеки, – Но знания в этой области имею весьма обширные, я уже говорила тебе об этом. О, бездарность уже на месте.

– И тебе не хворать, бесстыжая ослица, – хмуро ответила Эмма, сидящая в кресле в библиотеке. Она была серьезна и явно о чем-то думала. Наличие мыслей отражалось на ее лице, что было весьма несвойственно для этой девушки, – У меня много новостей, дядя, которые надо обсудить незамедлительно.

– Давай, – кивнул Джейк, входя следом за Алисой и облокачиваясь о резной стол, на котором стоял глобус.

– Во-первых, скоро сюда заявится Валентин с официальным приглашением на магическую дуэль. Во-вторых, у меня, кажется, все-таки есть способности к магии, правда, к медицинской, – быстро затараторила Эмма.

– Подожди-подожди, – остановил ее жестом руки Джейк, – Давай помедленнее и по порядку.

– Ты думаешь, ее крошечный мозг на это способен? – ехидно спросила Алиса.

– Я сегодня разговаривала с Альбертом, – игнорируя провокацию, начала свой рассказ Эмма, – Он сообщил мне, что его брат, Валентин, сегодня придет ко мне с официальным вызовом на дуэль. Даже не почтой пошлет, а явится лично. А еще он, рискуя своей жизнью, помог мне открыть в себе способности к медицинской магии.

– Ты уверена, что у тебя способности именно к ней? – хмуро спросил Джейк, – Твоя мать была хороша, но я не думал, что у тебя будет способность именно к медицинской магии. Это чертовски сложный раздел. Данный вид магии прост в применении, но очень опасен, потому что ты можешь переборщить.

– Подожди-подожди, – перебила его Алиса, – Я думала, что для целительства надо знать анатомию, способы оказания медицинской помощи. Разве не надо быть врачом для этого?

– Нет, – ответил Джейк, немного задумавшись, – Тело человека само помогает целителю. Как бы удивительно ни звучало, но мы будем бороться за жизнь даже на подсознательном уровне. Дай телу энергию и ресурсы, направь его в нужное русло, и оно само залечит свои раны, но это все равно очень опасно. Например, у человека остановилось сердце, вы хотите его запустить, подаете слишком много энергии, не зная нормальный пульс, и все, разрыв или инфаркт. Дозы должны быть настолько точные, что перед тем, как вы кого-нибудь спасете, убьете с десяток человек.

– Но я смогла спасти Альберта, когда он порезал себе вены, – возразила Эмма, – И это не было сложно.

– Альберт довольно хороший маг, – заметил Джейк, – Он мог и сам контролировать поток энергии. Обычному человеку ты вполне могла бы и руку оторвать, и кровотечение только усилить.

– Подожди, но так ведь и убить человека можно. Почему бы не использовать это в грядущей дуэли? – спросила с интересом Алиса.

– Не получится, – покачал головой Джейк, – Наше тело также сопротивляется внешнему воздействию. Очень тяжело обмануть его и заставить поверить в то, что ему требуется вмешательство. Можно использовать очень много энергии и перегрузить мозг и тело, отключая всю естественную защиту. Однако заклинание такой мощности убьет мага, который его использует. Я и сам хотел применить нечто подобное на Валентине. Любое внешнее воздействие при желании можно отбить щитом, но вот внутреннее уничтожает почти наверняка. Есть только один способ защититься от него. Щит отрицания.

– Почему ты еще не научил меня такой важной веще, как щит отрицания? – спросила с удивлением Эмма, – Разве он не спасет мне жизнь в крайнем случае?

– У нас нет достаточно времени, – покачал головой Джейк, – Этому щиту нельзя научиться просто так, для этого нужно идеально контролировать свой разум, чем вы обе не страдаете. Не стоит даже стараться.

– Вот, не надо тут претензий в мою сторону, – возмутилась Алиса, гневно скрещивая руки на груди, – Я идеально себя контролирую.

– Контролировать себя и контролировать свой разум разные вещи, – заметил Джейк, – Щит отрицания требует поверить в отсутствие магии, в то, что она не может причинить вред. Ты сможешь это?

– Не думаю, – неуверенно ответила Алиса.

– А ты? – Джейк повернулся к Эмме, – Сможешь провернуть нечто подобное?

– Вряд ли, – ответила Эмма, глядя в пол.

– Тогда вопрос закрыт, – отрезал Джейк и осведомился, – Чем мы займемся до прихода Валентина? Посмотрим на способности Эммы?

– Ты же сказал, что это опасно, – возразила девушка. На ее лице читалась крайняя степень смущения. В последнее время она стала более уверенной и твердой, что нравилось Джейку, но порой все-таки откуда-то из недр ее души вырывалась та, старая, Эмма которая не могла нормально постоять за себя.

– Так тестировать твои способности будем на мне, а я маг. Значит, вреда ты мне причинить не сможешь. Давай, – ободряюще улыбнулся Джейк, протянул ладонь в сторону Алисы и пошевелил пальцами. Девушка понимающе кивнула и протянула нож. Самодельное оружие было собрано из какого-то старого немного ржавого лезвия и отполированной деревянной рукоятки. Наверное, Алиса сама его слепила из того, что было под рукой. Джейк покрепче схватил рукоятку и с силой провел лезвием по ладони. На пол медленно закапала кровь, которая моментально хлынула из раны на руке.

– Подожди-подожди, – замахала руками Эмма, подскакивая к дяде, – А если у тебя заражение крови будет, или еще что? Лезвие старое и ржавое. Это же дико опасно.

– Если ты вылечишь меня, то ничего такого не случится, – ответил Джейк, протягивая племяннице руку. Эмма нерешительно взяла его ладонь в свои пальцы и закрыла глаза.

Воздух в комнате, как будто стал немного тяжелее. Джейк почувствовал, как кожа вокруг раны слегка зашевелилась, словно живая, и начала быстро разрастаться. Это было немного странное, но вполне терпимое ощущение, которое он уже испытывал не раз. Джейк внимательно смотрел на Эмму. На то, как она забавно хмурит тонкие бровки, как слегка приподнимаются прядки ее светлых волос, как сильно сжимает свои тонкие губки, как слегка подрагивают длинные ресницы. Как же она похожа на своего отца. Сейчас, именно в эту секунду, ладонь Джейка сжимали руки Роберта. Он был готов поклясться, что если он закроет глаза, то услышит голос брата, и он скажет: «Опять поранился? Вот ведь несносный мальчишка, вечно мне приходится лечить тебя».

– Все, – гордо воскликнула Эмма, глядя на ладонь Джейка. От пореза не осталось ни малейшего следа, даже шрама от быстрого сращивания ткани.

– Как ты это сделала? – безгранично удивился Джейк, выдергивая свою руку из ее пальцев, – С ума можно сойти. У меня кожа стала на руке мягче, как будто ее маслами натирали. Для первого раза более чем хорошо.

Эмма издала победный клич и подняла руки вверх. Алиса же только снисходительно хмыкнула. Ее тоже впечатлили способности Эммы. Да кого угодно они удивили бы. Даже Джейк готов был признать, что способности у нее есть, и не маленькие. Вдруг Эмма слегка пошатнулась и начала заваливаться в бок. Джейк среагировал мгновенно. Он сделал шаг в сторону, подставил руки и с легкостью поймал падающую девушку. Эмма прерывисто хрипло дышала и, кажется, уже не могла самостоятельно стоять на ногах. Легкая, словно пушинка. Она что, не ест совсем? Секунда промедления, и Джейк аккуратно усадил девушку в ближайшее кресло. Кажется, еще немного, и Эмма потеряет сознание.