Дом, в котором я живу. Не все так просто, как кажется…

Дом, в котором я живу

Не все так просто, как кажется…

Геннадий Андреевич Харламов

© Геннадий Андреевич Харламов, 2025

ISBN 978-5-0065-6493-0

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Дом, в котором я живу

Предисловие

Каждый человек уникален по-своему. Даже если ты считаешь себя абсолютно обычным, то спешу тебя уверить: это далеко не так. У каждого в этой жизни есть свои цели, желания, стремления. У кого-то они огромны, а кто-то рад довольствоваться малым. Есть такое выражение: человек сам кузнец своего счастья. А как быть в том случае, если ты запутался в поисках этого самого счастья? Не так страшно потерять свой ориентир – он непременно найдется. Не страшно менять свои желания и цели, даже если они кажутся чем-то нереально далеким и недостижимым. Не бойтесь мечтать! Но начинайте опасаться, если мечты начинают выходить на первый план, перед действительностью.

Глава 1. Ночные кошмары

Я резко вздрогнул и проснулся, сев на кровать. Со спины стекал холодный пот, руки и ноги слегка тряслись от холода. Отопления еще не было, и в квартире было достаточно прохладно, я спал в тонкой полосатой пижаме, укрывшись двумя одеялами с головой, но сейчас они лежали на полу в ногах. Мне приснился ночной кошмар, что именно – не помню.

Какое-то время я просидел на кровати, протирая глаза руками и пытаясь собраться с силами, чтобы встать. Часы в комнате показывали полпятого. Я встал, поднял холодные одеяла с пола на кровать и медленно пошел на кухню. Щелкнув газовой горелкой на плите, поставил старый советский чайник со свистулькой и отошел к окну. Я никак не мог согреться, и вся надежда была на горячий чай.

Ночные кошмары мне снились довольно часто, но я почти никогда не помнил их, и, может быть это, и к лучшему. За окном была весьма унылая погода, последние несколько дней шли мелкие осенние дожди с небольшими остановками, и асфальт был покрыт маленькими лужами, в которых отражался свет фонарей. Двор был абсолютно пустой, ни людей, ни машин, в окнах напротив нигде не горел свет, все спали.

За спиной раздался свист чайника, вода закипела. Достав свою любимую кружку, в которой чай получался особенно вкусным, я налил кипяток до краев, бросил три кубика сахара и опустил чайный пакетик. Вернувшись к окну, я продолжил смотреть в одну точку, методично опуская и поднимая пакетик в кружке.

Я всегда любил чай, это началось с детства, которое прошло в детском доме №117. Как я там оказался, я не помню, родителей своих я не знал, да и желания найти их до своих тридцати лет у меня так и не возникло. Я всегда просыпался раньше всех, ранним утром и любил гулять по темным коридорам, разглядывая наши рисунки, которые висели на стенах, фотографии нянечек и вырезки из газет. Сознательные воспоминая у меня сохранились лет с пяти. Спальни находились на втором этаже, воспитанников было немного, около двадцати детей разного возраста. Когда мне надоедало гулять по этажу, я спускался вниз и, пройдя мимо учебных классов и игровой зоны, заходил в столовую. Это было единственное место в столь ранний час, где горел свет и кипела жизнь. Две поварихи, Татьяна Ивановна и Роза Алексеевна, уже вовсю кашеварили, готовя завтрак на всех нас. Первое время они пугались, видя меня по утрам, но потом привыкли. Тетя Таня заботливо оставляла для меня на крайнем столике граненый стакан с чаем, кусочек сахара и два кусочка хлеба. Как же это было вкусно, лучшее лакомство, лучшее воспоминание тех лет.

Вспоминая это, я непроизвольно улыбнулся, после чего вынул пакетик из кружки и выбросил его в мусорное ведро. Горячий чай помог мне согреться, и чувство непонятной тревоги начало медленно отступать. Сколько я простоял так, не помню, не помню, и как оказался в кровати и снова уснул.

Проснулся я от того, что солнечные лучи били по моим глазам, часы показывали одиннадцать, а голова сильно болела. У меня было такое и раньше, и означало это только одно – переспал. Раскачавшись, я потопал в ванную, шоркая ногами в тапочках по полу. Квартира, которая досталась мне от государства как детдомовцу, была в ужасном состоянии – однушка на последнем этаже пятиэтажки шестидесятых годов прошлого века, без какого-либо ремонта, с минимальным набором необходимого, а именно: старый холодильник, газовая плита с неработающей духовкой и сервант в комнате. Я, конечно же, обжил ее за все эти годы, купил телевизор, поменял унитаз с ванной, а моим главным приобретением стала шикарная широченная кровать с ортопедическим матрасом. Что касается косметического ремонта, то, увы, до него я так и не добрался. Пол вышаркался, скрипел и ходил ходуном, желтоватые обои выцвели и в некоторых местах отваливались, маленькая плитка на стенах в ванной покрылась грибком. Все это вызывало отвращение, учитывая тот факт, что я пообещал себе сделать ремонт еще в день заезда сюда, но так до него и не добрался.

Умывшись, я открыл сервант и среди аккуратных стопочек одежды выбрал наряд сегодняшнего дня. Пока доставал футболку, уронил на пол всю соседнюю стопку, отчего рефлекторно одернул руку. В детском доме у нас было две нянечки, которые отвечали за всех нас. Альфия Динаровна, она же Альфия Демоновна, она же Альфия Дьяволовна, как только я мысленно ни коверкал ее имя. Крайне неприятная внешне тетка лет шестидесяти, явно недовольная своей жизнью, которая считала, что срывать неудовлетворенность от своих нереализованных жизненных амбиций на беспомощных детях – это абсолютно нормально, и Людмила Игоревна – полная противоположность Демоновны. Молодая, симпатичная, добрая девушка лет двадцати пяти, маленькая, худенькая с ярко-рыжими волосами, собранными в пучок на макушке, с ангельски приятным голосом. Она, как и все мы, недолюбливала свою начальницу, не разделяя ее методов воспитания, но ничего поделать с этим не могла. Так уж случилось, что воспитанников моего возраста не было, все дети оказались либо сильно младше меня, либо намного старше. Как следствие, друзей у меня не было. С одними мне в мои пять-шесть было уже скучно, а интересов ребят старше десяти я не разделял, что было крайне взаимно.

Город у нас был небольшой, не знаю уж, сколько в нем было детских домов, но меня – для моей социализации – несколько раз хотели перевести в другой город, где в детдоме жили ребята моего возраста, но с этим так и не срослось. В детском доме был очень хороший ремонт, много игрушек, это я помню очень хорошо. Один из бывших воспитанников в зрелом возрасте стал достаточно обеспеченным человеком и стал нашим спонсором. Я не помню, как его зовут, но очень хорошо помню, как он выглядит. Очень маленький, худой, в затемненных очках, приезжал на черной машине, обязательно здоровался со всеми, кого видел. Даже если он приезжал без игрушек, при нем всегда была коробка, полная мороженого-пломбира в вафельных стаканчиках. Как только слышался звук двигателя, мы все выбегали поздороваться с ним. Я, как и все ребята, мечтал, что, когда вырасту, я стану таким же богатым, куплю себе машину и буду каждый день приезжать и угощать всех сладостями. Он приезжал несколько раз в год, уделял время нам, а потом часами сидел в кабинете заведующей, и они что-то обсуждали.

Современный ремонт в здании делался на моих глазах. Тогда же общая спальня разделилась на шесть комнат, по три для мальчиков и девочек. В одной жили совсем маленькие, во второй я, в третьей ребята постарше. Этот же спонсор оборудовал для нас детскую площадку, сделав ее одной из самых современных и красивых в области. Как говорили репортеры, которые приехали снимать сюжет, это была лучшая детдомовская площадка в регионе. Что бы он ни делал, к нам приезжали журналисты, репортеры и обязательно снимали сюжет. Были в этом и свои плюсы для нас. После таких сюжетов в детский дом обязательно приезжали семейные пары, после чего здесь на одного воспитанника становилось меньше. Забирали совсем маленьких детей. Что это за люди, зачем они приходят и что хотят – все это рассказала мне Людмила Игоревна. Не знаю, почему, но мне очень захотелось, чтобы тоже меня забрали, чтобы у меня были семья, мама, папа. Хотелось гулять с ними за руку по выходным, проводить вместе время и говорить обо всем на свете.

В один из дней, услышав подъезжающую машину, я подошел к окну, ожидая увидеть спонсора, но это была не его машина, а какая-то другая – маленькая, белого цвета. Она остановилась у входа. Из машины вышли мужчина в длинном пальто с котелком на голове и женщина в белом пуховике и такой же белой шапке. Их встречала заведующая. Они постояли на крыльце и о чем-то поговорили, после чего зашли внутрь. Это были первые люди, цель приезда которых я точно знал. Я сидел на кровати и чувствовал, как сердце бешено стучит и вот-вот выпрыгнет из груди. Нужно было произвести на них впечатление, вопрос только – чем. Можно рассказать стих, можно спеть песню или станцевать, или танцевать и петь. Я совершенно не знал, как нужно сделать так, чтобы выбрали именно меня. Пока я гонял мысли, мой взгляд упал на пятно на рукаве футболки от каши на завтрак. В таком виде встречать гостей точно не годится! И тут я услышал шаги на лестнице – они поднимались. Соскочив

с кровати, я бросился к тумбочке и резким движением выбросил все вещи на пол, после чего со скоростью света переоделся в чистое. Выскочив в коридор, я влетел в женщину, уткнувшись ей в ноги. От неожиданности отскочил назад, споткнулся и упал. В голове промелькнула мысль, что это было самое нелепое, неуклюжее и неудачное знакомство из всевозможных вариантов.

– Ой, извините – сказал я, потирая затылок, которым ударился о стену. В голове промелькнула мысль, что все пропало. Хотелось надеть плащ-невидимку, убежать, испариться, сделать так, чтобы никто не видел моего позора.

– Малыш, ты как? Не ударился? – женщина присела на корточки и помогла мне подняться. Ее глаза были очень добрыми, а руки нежными.

– Меня зовут Мария, это Эдуард, – сказал она, показав рукой на мужчину. Он тоже присел на корточки и протянул мне руку, которую я незамедлительно пожал.

– Как тебя зовут? – спросил он.

– Да зачем он вам нужен? – вмешалась Дьяволовна. – Пойдемте, я вам маленьких хорошеньких деток покажу, им так нужны родители.

Она буквально втолкнула меня в комнату и закрыла за мной дверь, придавив ее ногой. При этом достаточно деликатно и вежливо направила Марию с Эдуардом дальше по коридору, заговорив их настолько, что они машинально последовали за ней.

Мои глаза наполнились слезами, я поджал губу, но задержать это в себе так и не смог. Упав на кровать и уткнувшись в подушку, я разрыдался, мне было очень больно и обидно. В голове раз за разом, будто заевшая кассета, прокручивалась фраза Дьяволовны: «Маленькие и хорошенькие детки». Неужели я не маленький или не хорошенький? От этих мыслей мне стало вдвое обиднее, и я разрыдался еще сильнее.

– Не плачь, мой маленький, я тебя прекрасно понимаю, когда-нибудь и тебя обязательно заберут, – послышался голос Людмилы Игоревны.

Она без всяких объяснений поняла, что случилось. Сидя на краю кровати, она поглаживала меня по спине и пыталась успокоить. Ее спокойный голос, ласка и сочувствие немного меня успокоили, я постепенно успокоился и уснул.

Проснулся я от хлопка дверью и злобного голоса Дьяволовны: она отчитала меня сначала за то, что я вышел из комнаты, а потом и за разбросанные по полу вещи.

– Тебе чего в комнате не сидится, а, ущербный? – сказала она.

– Я не ущербный! – ответил я, вытирая слипшиеся от слез ресницы.

– Вещи почему разбросаны?! Пулей собрал все и аккуратно сложил!

– Не буду, – насупился я и сморщил губы бантиком, скрестив руки на груди.

Дьяволовна схватила меня за шиворот с силой швырнула на пол. Я ударился локтем о прикроватную тумбочку и заплакал, но это вызвало у нее лишь больший гнев. Схватив меня еще раз, она несколько раз ткнула меня лицом в разбросанные вещи со словами: «Ты думаешь я буду с тобой шутки шутить, гаденыш?! Быстро все сложил, чтобы был идеальный порядок!».

Вспомнив это спустя столько лет, я машинально поднял упавшие вещи с пола своей квартиры и назло, небрежно всунул их обратно, утрамбовав кулаков. После чего с силой захлопнул дверь хлипкого старенького серванта, которая, не выдержав удара, отвалилась с петель и упала мне на ногу. Я прикусил губы и со злостью откинул дверцу ногой в сторону. Потом пришел в себя, поднял ее и, увидев, что место крепления петель раскрошилось, поставил дверь рядом, прислонив к боковой стенке. В голове промелькнула мысль, что это будет лишним стимулом купить новый шкаф.

Я переоделся и пошел завтракать, а может, и уже обедать. Достал из кухонного шкафа старую сковородку, от антипригарного покрытия которой не осталось и следа, влил в нее побольше масла и разбил два последних оставшихся яйца. Убавил огонь до минимума, накрыл крышкой и вернулся к окну.

Снова шел мелкий дождь. Людей не улице не было, кроме странной женщины, одетой в белую одежду. Из-за дождя я не мог ее рассмотреть как следует. Она медленно прогуливалась вдоль дома, как будто сейчас и не было вовсе никакого дождя, ветра и первых заморозков. Она шла, абсолютно не спеша, без зонтика. Я проводил ее взглядом, пока она не свернула за угол и не пропала из моего поля зрения.

Вид из окна был достаточно скучным, я бы даже сказал, типичным. Четыре пятиэтажки квадратом, между ними небольшой дворик с футбольной площадкой и деревянным горками, с которых, кроме как зимой, никто никогда не катался из-за риска получить занозу. Здесь же покосившиеся скрипучие качели и припаркованные вдоль домов машины. Классическая окраина небольшого городка, где жизнь замерла – ну, или как минимум шла очень-очень медленно, расчетливо, своим чередом.

Я вспомнил свою первую и единственную поездку в Москву. Пашка, мой единственный друг, еще до переезда позвал меня туда за компанию – он покупал машину. Мы вместе учились в техникуме и по ночам работали на железнодорожной станции путевыми обходчиками. Паша скопил денег и решил купить себе машину в Москве. План был прост до безобразия. Вечером мы садимся в плацкартный вагон, утром приезжаем в столицу, покупаем машину и на ней к вечеру возвращаемся обратно. Так мы и сделали.

Меня тогда очень впечатлил город, большой, величавый. В нем чувствовалась какая-то монументальная сила, мощь, он как будто бы жил своей жизнью, отдельно от нас, приезжих. А как меня удивил ритм жизни! Прохожие делали все чрезвычайно быстро, бегом, словно боясь куда-то опоздать. Этот ритм преследовал нас всю дорогу – на вокзале, в метро, по пути на авторынок, на заправке на выезде. Даже на дорогах все куда-то спешили, подрезали друг друга, сигналили и что-то кричали через окна. Пашка же был спокоен, как удав. Он занял правый ряд и абсолютно неспешно ехал на своей новенькой-старенькой «девятке» ярко-зеленого цвета.

После детского дома я поступил в единственный в городе техникум по специальности «строительство железных дорог, путь и путевое хозяйство». В нашей группе было одиннадцать парней, все местные. Паша же был из небольшой деревни. Опоздал на первую лекцию, вместе со мной. Так и началась наша дружба. Он всегда говорил мне, что хочет жить в большом городе и после техникума уедет поступать в институт. Ему было абсолютно неважно, где это будет – может, Москва, может, Новосибирск или Казань. Главное – чтобы большой город. У меня же не было таких амбиций, я планировал отучиться и приступить к работе по специальности. На этой почве у нас периодически возникали споры, обычные дружеские, без оскорблений. Поспорили, доказали свое, не убедили друг друга – и на этом разошлись.

Тогда же, на первом курсе, ближе к первой сессии, к нам в аудиторию пришел седой скрюченный мужичок и, представившись кадровиком с местной станции, предложил поработать ночными обходчиками. Работать нужно было два через два, по шесть часов, с десяти вечера. Удачный для студентов график и солидная по тем временам зарплата, которая выплачивалась на руки после каждой смены, сделали свое. Мы с Пашей переглянулись и, недолго думая, решились. Наша подработка длилась все четыре года обучения, после чего он уехал в Екатеринбург, а я так и остался на этой должности.

Мои воспоминания прервал запах горелого. К моменту, когда я поднял крышку, яичница была уже черной. С долей сожаления легким движение руки я отправил ее в мусорку под раковиной, а сковороду поставил на выключенную плиту. Завтрак закончился, не начавшись, но меня это ничуть не расстроило. Аппетита не было, и я решил посмотреть телевизор. Устроившись поудобнее в кровати, я начал листать каналы, но везде видел одну и ту же надпись: нет соединения. Я не испытывал желания что-то с этим делать и в какой-то момент поймал себя на мысли, что просто лежу и смотрю в неработающий экран огромного телевизора с вмятинами на корпусе.

Я вспомнил забавную историю о том, как этот телевизор оказался у меня. Когда мне только предоставили эту самую квартиру, еще в день переезда из общаги, первое, что я решил купить сюда, это телевизор. Я всегда, сколько работал, старался держать минимальные накопления на случай непредвиденных трат, и это, как мне показалось, был наиболее подходящий случай. Не имея ни малейшего представления о ценах, я отправился в ближайший магазин электроники на соседней улице. Стоял пик летних дней, и даже вечером было очень жарко. Солнце еще не успело сесть и весь мой путь светило мне в спину, освещая дорогу передо мной. Настроение было приподнятое, я шел и представлял, как куплю его – большой, серый, представлял, как принесу домой, поставлю диск с каким-нибудь фильмом и, устроившись в кресле напротив, буду смотреть его всю ночь с пивом и чипсами в руках.

Гоняя мысли в голове, я не заметил, как чуть не прошел мимо входа в магазин. Большая стеклянная витрина была уставлена техникой: тут стояли утюги, отпариватели, вентиляторы, холодильники и, конечно же, телевизоры. Выбор был огромный, мои глаза буквально разбегались, я стоял и не понимал, с чего начать, куда идти, как выбирать.

– Добрый день! Вам помочь? – послышался голос за моей спиной.

– А? – растерянно переспросил я, повернувшись.

Передо мной стоял невысокий молодой парень моих лет. Несмотря на натянутую улыбку и наигранно дружелюбный вид, чувствовалось, что я ему не особо интересен, и если бы не менеджер, который, как коршун в гнезде, стоял на кассе, возвышался над залом и внимательно следил за работой подопечных, парень с удовольствием продолжил бездельничать.

– Добрый день! Меня зовут Григорий, я могу вам чем-нибудь помочь? – повторил парень.

– Телевизор хочу, – растерянно сказал я, показывая рукой в сторону витрины.

– Отлично! Сейчас я вам все про них расскажу, и мы вместе подберем нужный вариант. Какая диагональ вам нужна?

– Такая, – ответил я и показал размер руками, раздвинув их практически полностью.

– Это около 65 дюймов. Отличный выбор! Какие опции хотите? – Григорий продолжал засыпать меня вопросами, к которым я оказался не готов.

– Не знаю, – снова растерялся я.

– Хорошо, давайте исходить из вашего бюджета.

– Давайте.

– Ну, и каков бюджет? – спросил Григорий, похрустывая пальцами на руках.

– Четыре… пять… Да, пять тысяч.

– Сколько? – переспросил продавец, меняясь в лице.

– Пять, – утвердительно повторил я.

Судя по всему, он еле сдерживал смех.

– С таким бюджетом могу предложить только один вариант, – сказал он с нескрываемой улыбкой и указал на самый маленький и толстый телевизор, который только был на витрине.

– Спасибо, я подумаю – сказал я, но Григорий испарился еще на середине фразы, быстро убежав к солидному мужчине, который рассматривал компьютеры в соседнем отделе.

Он выглядел более состоятельно, и было понятно, что мог себе позволить намного больше меня. Походив по отделу вдоль витрины, я понял, что на телевизор моей мечты нужна сумма с четырьмя нулями. Такими деньгами я не располагал, а копить с моей зарплаты путевого обходчика пришлось бы достаточно долго. В конце концов, никто не отменял б/у, подумал я. И решил внимательно изучить сайты по продаже поддержанной техники, но уже дома.

В общем, из магазина я вышел ни с чем. И опять утонул в своих мыслях обо всем на свете. Вдруг услышал за своей спиной: «Эй, парень!». Это был Гриша. Он стоял с сигаретой в зубах на крыльце у служебного входа, в служебной куртке, буквально обклеенной со всех сторон брендами техники. Я остановился, а продавец спрыгнул с крыльца и подошел ко мне.

– На, позвони по этому номеру. Это мой знакомый, он продает технику намного ниже рынка, – сказал он, протянув бумажку с номером телефона.

– Ворованная? – настороженно спросил я.

– Да почему сразу ворованная? Это конфискат, незаконно завезенный. Хорошая техника, но без документов. Серега ее уничтожением занимается. Сам подумай, зачем ломать то, что может послужить для дела? Главное – скажи, что от Гриши.

– Хорошо, спасибо – немного растерянно ответил я, взял бумажку и сунул ее в карман.

Глава 2. Телевизор

Пока я шел домой, совершенно забыл и про записку, и про разговор с продавцом. Планы смотреть новый телевизор вечером были нарушены. Только придя домой и сняв куртку, я вспомнил про телефон. Немного повертел бумажку в руке и решил набрать номер.

– Але, – послышался грубый голос.

– Добрый вечер! Это Сергей? – спросил я.

– Кто это?

– Мне дал ваш номер Григорий из магазина электроники на…

– Понял. Че нужно? – перебил меня собеседник.

– Телевизор, хотя бы 50 дюймов, – ответил я, немного снизив планку.

– Денег скока?

– Пять тысяч, – сказал я, ожидая чего угодно, но уж точно не такого ответа.

– Сделаем, – ответил Сергей.

– Правда? Здорово! – обрадовался я.

– Станцию перевалочную в Солнечном микрорайоне знаешь?

– Конечно!

Я решил оставить подробности о том, что я, будучи путевым обходчиком, очень хорошо знал все станции. А в Солнечном еще и несколько раз работал.

– Сегодня ночью с одиннадцати до двух там будет состав. Подгребай к этому времени. На месте будешь – звони, – Сергей, не дожидаясь моего ответа, положил трубку.

Я почесал нос, посмотрел на часы и с пониманием того, что у меня есть время вздремнуть, лег в кровать. Будильник я завел на одиннадцать. Часа, чтобы раскачаться и на такси приехать по адресу, было вполне достаточно. Уснул я достаточно быстро, и время до звонка будильника для меня пролетело как один миг.

Умывшись и одевшись, уже через десять минут я сидел в старенькой желтой «Волге» с шашечками на крыше и под нескончаемые рассказы водителя в преклонном возрасте о политике, покачиваясь, ехал на окраину города. По пути договорился с ним, что он подождет меня и доставит обратно.

Небольшая станция находилась в пригороде. Несколько железнодорожных путей сворачивали от основных, в сторону промышленной зоны со складами и небольшими производственными предприятиями. Увидев знакомую дыру в бетонном заборе, я попросил водителя остановиться и, расплатившись наперед, нырнул на территорию. Все здесь мне было знакомо, я шел между забором и первым путем несколько минут, вглядываясь вперед. На пятом и шестом пути стояли несколько одиноких грузовых вагонов. К ним я и направился, набирая Сергея, чтобы сообщить о своем прибытии на место. Когда я подошел к составу, раздвижная дверь одного из вагонов со скрипом открылась изнутри, и на землю спрыгнул мужичок. Под тусклым светом фонаря я не смог разглядеть его как следует. Я подошел и поздоровался.

– Здравствуйте! Вы Сергей? – спросил я, протягивая руку.

– Залезай, – ответил он, не поздоровавшись, не пожав руку, но очень внимательно осмотрев меня и окинув взглядом станцию на предмет отсутствия людей.

Сейчас я понимаю, что на этом моменте стоило бы напрячься и заподозрить неладное, но тогда мной двигало только одно желание – телевизор! Я забрался внутрь вагона, мужчина – а по его голосу я понял, что это не Сергей – залез следом. Внутри было достаточно темно, единственным источником света служила тускла настольная лампа, которая стоял на ящике справа от входа. На этом же ящике стояла пепельница, утыканная сигаретными фильтрами, две пустые бутылки из-под пива и недоеденный бутерброд с чем-то похожим на паштет. Весь вагон был напичкан коробками с различной техникой. В основном компьютеры, телевизоры, телефоны и приставки.

– Телевизоры там, – мужичок ткнул пальцем на коробки, которые стояли левее входа.

– Какой можно взять? У меня пять тысяч и мне нужен самый большой в моем бюджете, – сказал я.

– Бери любой, не на рынке, – равнодушно ответил он и сплюнул себе под ноги.

– Наверное, этот. А они точно работают, можно как-то проверить? – спросил я, увидев нужную мне диагональ м протирая пыль с одной из коробок.

– Ага, гарантия год.