скачать книгу бесплатно
– А вы почему не женаты?
– Два раза был женат. Хватит.
Он предпринял новую атаку, успешную для него. После этого она принялась одеваться.
– Ты чего?
– Мне пора домой.
– Оставайся до утра.
– Не могу. Мама ждет.
– Ты что, маленькая?
– Она за меня волнуется.
Григорий достал бумажник, выудил оттуда пятисотрублевую купюру.
– Поймай машину. Время позднее. Не рискуй.
На следующий день Анатолий Николаевич предпринял поход в здание городской администрации – там располагалась избирательная комиссия. Самое официальное здание в городе встретило его неприветливо. Милиционер уколол вопросом: куда? Лифт не работал. Пришлось идти на четвертый этаж пешком.
За дверью с вывеской «Секретарь избирательной комиссии» обнаружилась немолодая скучная женщина с нездоровым бледным лицом. Появление Анатолия Николаевича было замечено.
– Вам чего?
– Я в депутаты хочу пойти.
– И что?
– Самовыдвигаться пришел.
– Мало ли, кто что хочет… – Неодобрение отражалось на ее сухоньком лице. – Пишите заявление. Вон там образец.
Как он мучился. Давным-давно Анатолий Николаевич ничего не писал, кроме стандартных отчетов. А тут – столь важный документ. Дважды начинал и ошибался. Волнение мешало ему. Наконец заявление было готово. Начальственный стол приблизился к Анатолию Николаевичу. Листок опустился на него.
– Посмотрите, пожалуйста.
– Меня зовут Светлана Игнатьевна. – Она говорила как строгая учительница. Цепкий взгляд пробежал по строчкам. – Все нормально. Давайте паспорт.
– Зачем? – испугался Анатолий Николаевич.
– Копию надо сделать, – ворчливо пояснила она.
Пребывание в начальственном здании утомило его. С какой радостью он, миновав зоркого милиционера, выпорхнул наружу, под серенький небосвод. И тотчас был встречен Юрием Ивановичем.
Выслушав эмоциональный отчет, Григорий достал из потертого, но весьма добротного портфеля мобильный телефон.
– Это вам. Чтобы я всегда мог вас найти. Не потеряйте.
– А кто платить будет? – с тревогой осведомился Анатолий Николаевич.
– На этот счет не беспокойтесь. Оплачено… Здесь в памяти всего один номер. Мой. Никому его не давайте. Буду нужен, звоните. Но по пустякам не дергайте.
Отягощенный строгими интонациями голос Юрия Ивановича напоминал голос той самой Светланы Игнатьевны, которой он совсем недавно сдавал заявление. Однако, телефон радовал глаз. И делал его, Анатолия Николаевича, солиднее. Как славно было сознавать, что эта недешевая вещь теперь подчиняется ему.
– Идемте, – весьма нетерпеливо проговорил Григорий.
– Куда?
– Вносить денежный залог.
Сберкасса приняла их, поставила в очередь. Анатолию Николаевичу пришлось заполнять квитанцию. Потом, когда настало время, большие деньги появились из кармана Григория, попали к Анатолию Николаевичу в руки. Но лишь для того, чтобы он тут же отдал их совсем несимпатичной девушке. А взамен получил убогий листок бумаги. Вот жалость.
Поход в новую жизнь закончился. По крайней мере, в этот день. Анатолий Николаевич был рад возможности вернуться на рабочее место. Он устал. Ему ничего не хотелось. И все-таки ощущение важности свершившегося не покидало его. Ему казалось, что он выглядит как-то особенно. Увы, подчиненные не замечали происшедшей с ним перемены.
«Они еще узнают», – думал он, поглаживая лежащую в кармане тушку мобильного телефона.
Позже, когда он и Валентина после очередного соития лежали на топчане, он вдруг сообщил:
– На выборы пойду. По нашему округу.
– Зачем?
– Пользу хочу принести. Трудящимся. Что я здесь? Сама знаешь. Депутатом надо становиться. Депутату легче отстоять свою правоту. С депутатом все вынуждены считаться. – Помолчав, добавил. – Квасову хочу нос утереть.
– А деньги?
– Будут.
– Откуда?
– Есть люди, которые хотят помочь.
– С какой стати?
– Им надо, чтобы я пошел на выборы и победил Квасова.
Ей потребовалось некоторое время, чтобы среагировать на его слова.
– Толя, он – Квасов. Его знают.
– Он – Квасов. А я – Кузьмин. Еще посмотрим, что лучше. – Он потянулся к пиджаку, висевшему на спинке стула. Пальцы нашли то, что веселило душу.
– Смотри. – Он протянул Валентине продукт финской инженерной мысли, весьма симпатичный на вид.
Эффект был вовсе не такой, на какой он рассчитывал. Валентина совсем не удивилась. Повертев телефон, сказала:
– Ты хорошенько подумай, стоит ли тебе ввязываться во всё это.
Слышать такое было обидно.
– Думаешь, я ничего не могу?
– Можешь. Я совсем о другом. Тебе не дадут победить. Неужели ты не понимаешь?
Он молчал. Хмуро. Беспросветно.
– Я не хотела тебя расстраивать… – Она обняла его, поцеловала в щеку.
– Идем, – сказал он и потянулся за рубашкой.
– Куда?
– Увидишь.
Улица подставила им тротуар. Вечерний небосвод накрыл высоким куполом, по-доброму светлым, не грозящим дотошными осадками. Неспешное перемещение доставляло им удовольствие.
5
Валентина понравилась ему сразу, едва появилась у него в цехе. До этого на складе хозяйничала старенькая тетя Маша, глухая и ворчливая, а тут – молодая, интересная женщина, очень приветливая. Красота у нее была не такая броская, как у модных актрис, фотомоделей – спокойная, какая бывает у надежных русских женщин. Ему нравилось разговаривать с ней. Он искал повод, чтобы сходить на склад. Но долгое время не давал волю своим чувствам. Пока не наступил Новый год. Они отмечали его в цехе. Подчиненные напились капитально. Трезвыми остались он и Валентина. Когда рабочие разбрелись, Анатолий Николаевич обнял ее, принялся целовать. Ей это понравилось. Несколько минут спустя Валентина потащила его на склад. И там он получил подарок, тот, который давно мечтал получить. Так начались их отношения, скрываемые ото всех, потому что Анатолий Николаевич не хотел, чтобы знали о его романе с подчиненной – ни к чему. Работа есть работа.
Когда они поравнялись с «Макдональдсом», Анатолий Николаевич решительно повернул к освещенному веселыми огнями входу. Именно в «Макдональдс» он и направлялся. Ему вновь хотелось подвергнуться беспардонному американскому влиянию.
Внутри было шумно, играла музыка, звучали многие разговоры. Он чувствовал себя весьма уверенно. Проследовал к прилавку, встал в очередь, буднично поинтересовался у Валентины:
– Что тебе взять?
– Не знаю…
– Чизбургер попробуй. Филе о фиш тоже вкусно. С рыбой. Хотя… дорого. В общем, чизбургер. И картошку. Хорошо? Столик займи.
Позже они сидели друг против друга. Окружающее пространство заполняла молодежь, но это не смущало их.
– Я хотел, чтобы ты побывала здесь. Надо всё попробовать. Американцы, конечно, сволочи, – продолжал со знанием дела Кузьмин. – Всюду насаждают свои порядки, весь мир грабят, за счет этого и живут припеваючи. Но еда у них вкусная.
– Да, – неспешно согласилась Валентина, прислушиваясь к своим ощущениям. – Мне нравится.
– Они и Россию превратили в сырьевой придаток… Но еда вкусная.
За окном стемнело. Вечер втиснулся на улицы городка, погрузил жителей в вечерние заботы.
– Всё равно пойду на выборы, – упрямо сказал Анатолий Николаевич.
– Хорошо. Если решил, иди. Но будь готов ко всякому.
Он помолчал с нахмуренным видом, потом ласково глянул на нее.
– Ты мне поможешь?
– Помогу.
Дома Анатолий Николаевич смотрел телевизор. Шла телевикторина «Поле чудес». Крутилось колесо. Тужились игроки, угадывая буквы. Потом заглянул Евгений, нынешний муж бывшей жены. У него была с собой бутылка. Все верно – в последний раз ставил Анатолий Николаевич. Выпили за конец рабочей недели.
– Как твой завод? – полюбопытствовал Евгений. Кислое выражение лица было ему ответом. – А у нас ничего. Похоже, выкарабкиваемся. Читают люди книжки. Нельзя сказать, что много, но читают.
Евгений работал там же, где и бывшая жена – в типографии. Наладчиком типографских машин. И, судя по всему, руководство типографии дорожило им, если не выгнало в трудные девяностые годы.
– Национализация нужна. – Анатолий Николаевич принялся наливать по второй. – А так – грабят нас. Предприятия разворовывают. Сплошной грабеж… Давай за нас. Чтоб все было в порядке.
Выпили.
– Вот дурень. – Евгений с осуждением смотрел на экран. – Не может угадать. Яр-мар-ка. Дурень, ярмарка. – Он говорил так громко, будто надеялся, что громоздкий мужчина по ту сторону экрана услышит его.
Они успели выпить по третьей, пока не появилась Елена. Прозвучало короткое как удар:
– Пьете?
– Чуть-чуть, самую малость, – попытался объяснить Кузьмин.
– Пьяницы.
– Какие пьяницы? По чуть-чуть. Пятница…
– Где Николаша? – не слушая, потребовала ответа Елена.
– Гуляет.
– Распустил сына. – И, повернувшись к мужу. – Пошли.
Тяжко вздохнув, Евгений встал, поплелся за женой.
Анатолий Николаевич хорошо помнил, как они с Еленой познакомились. Это случилось на вечеринке.
Он попал туда случайно. И увидел ее. Как она ему понравилась. Он ухаживал за девушками, но серьезных намерений до тех пор не имел. А тут, едва увидев Елену, подумал: «Вот бы такую жену». Лучше бы не приходила эта мысль. По крайней мере, лучше бы не реализовалась. Так нет же, всё вышло. И чем кончилось? Но тогда он был безмерно рад, встретив отклик с ее стороны. Сколь загадочно смотрели ее глаза. Каким неповторимым казался ее аккуратный носик. Они танцевали. Разговаривали. Он узнал, что она работает в типографии, учится заочно. Потом он провожал ее. И впервые поцеловал в подъезде ее дома – она позволила ему сделать это, хотя ответа он не почувствовал. Она как бы говорила: если вам хочется меня целовать, пожалуйста, но мне это не надо. Он удивлялся ее холодности, и тому, что она, такая красивая девушка, не замужем. Разумеется, в тот раз вопросы не прозвучали. Позже, когда они стали встречаться, он узнал, что она успела побывать замужем, но первый муж оказался тираном, человеком с необузданным нравом. Слава Богу, они не успели завести детей. Он убедился, что ей нравится целоваться. А вскоре их общение пополнились еще одной формой. Анатолий Николаевич не разочаровался. И не разочаровал ее. Так она, по крайней мере, говорила ему. И, скорее всего, не обманывала. А поскольку она не предохранялась, то забеременела. На церемонии бракосочетания могла броситься в глаза некоторая округлость ее живота – Елена была тогда на шестом месяце. Долгое время они жили в комнате в коммунальной квартире, которая досталась ему от отца. И лишь когда сыну исполнилось девять, им удалось получить двухкомнатную квартиру. Ту, которая теперь стала пристанищем двух семей. Видно ему на роду было написано жить в коммуналках. Но в будущем все может перемениться.
Ой как может. У него появился шанс преодолеть эту мерзкую тенденцию.
Допивать бутылку пришлось в одиночестве под крутой заокеанский боевик. Анатолий Николаевич неодобрительно проворчал: «Опять американская гадость». Но канал не переключил. Досмотрел переполненный сценами драк и стрельбы фильм. Хотя все время убеждал себя, что не получает никакого удовольствия.
Вскоре явился Николаша. Он был взъерошенный, быстрый. Наполнил комнату суетой, шумом.
– Кушать будешь? – Сколько скрытой ласки наполняло голос Анатолия Николаевича.
– Буду.
Они переместились в кухню, где тут же началось изготовление бутербродов. Хлеб, вареная колбаса.
