Эхо дальних странствий. Книга 11

Следующим этапом в получении профессии стало МУ №3 ПС Владивостока.

Полная расшифровка аббревиатуры: Морское училище №3 плавсостава г. Владивостока. Самым большим разочарованием явилась выданная вместо морской формы обычная рабочая одежда ремесленников – как же так, ведь флотская традиция прежде всего облечена в форму. Думается, в то скудное послевоенное время не было в наличии морской формы, столь важной для курсантов, и выдали то, что оказалось под рукой, но от этого на душе легче не стало. В обиходе между собой училище называли по имени директора Павла – мужика строгого, но справедливого, мог и затрещину дать под горячую руку, но никто не обижался. Учили хорошо и требовательно. Одним из преподов оказался 52-летний мужичок, похожий на глубокого старика. Во время войны катер, на котором служил, разбомбили, и он провёл несколько суток на его обломках, распростившись с жизнью. На счастье в полубессознательном состоянии еле живого катерника случайно заметили и выловили – остался жив, хотя глубокое потрясение осталось на всю жизнь. Время от времени «Паша» устраивал смотрины формы одежды, во время которых отбирали всё не имеющее отношения к ремесленной. Но на следующий день все опять ходили с пуговицами на шинелях и с морскими бляхами на ремнях поверх тёмных гимнастёрок, тем самым выражая протест столь ненавистной сухопутной спецодежде.

Учёба начиналась с месяца работы в совхозе по уборке овощей, что было традиционным для всех учебных заведений страны, независимо от их статуса. После «великого перелома» всеобщей коллективизации сельское хозяйство так и не восстановилась, превратив страну, кормящую всю Европу, в самого крупного мирового импортёра пшеницы. Вскоре директор назначил Вячеслава бригадиром на время работ и пообещал с началом учёбы произвести его в старшину группы. Поторопился он с этим: всё устраивало, кроме обострённого чувства справедливости новоявленного бригадира, которое директор не учёл. Однажды, немного задержавшись на работе, пришли в столовую, а обеда не оказалось. Решение приняли быстро: на работу ходить, а пищу не принимать. Скандал получился немалый, и дело дошло до руководства училища и даже района. Директору такой бунт был совершенно ни к чему, знай он об этом, никаких обещаний Вячеславу не давал бы. Для того времени более всего подходил персонаж чеховского рассказа «Человек в футляре» учитель Беликов с его жизненным девизом «Как бы чего не вышло!».

Прошло несколько лет, Вячеслав уже работал в пароходстве и однажды в отпуске пошёл навестить старшего брата, жившего в районе морского городка среди барачных трущоб и деревянных домишек с огородами. Был весь упакованный, а голову венчала норковая шапка. Вот и стал он лакомой приманкой для местных маргиналов, позарившихся на непростую редкую дорогую шапку. Его сильно, по-зверски избили, переломали рёбра, а утром испуганный голос жены старшего брата известил о постигшем Вячеслава несчастье. Больше всего проблем было с печенью, её сильно повредили, и одно время стоял вопрос о жизни и смерти. Но очень повезло с хирургом, оперировавшим Славу, удалось отделаться резекцией трети печени и месяцами восстановления. Судя по всему, во время бессонных болезненных ночей на больничной койке Вячеслав неоднократно переосмысливал и прокручивал, как в ретроспективном фильме, всю свою предыдущую жизнь, в корне изменившуюся после выздоровления. В этом он чем-то напоминал послушника, принявшего монашеский постриг, нет, он не ушёл от людей, внешне оставался таким же, как и был, но пересмотрел взгляды и отношение к будущему, будто получил верховное озарение. С этой поры не принял ни капли спиртного, не выкурил ни одной сигареты и увидел множество красок вокруг себя, на которые ранее не обращал внимания. Жизнь сильно изменилась, и появились ориентиры, которые ранее не замечал. Из известной статистики следует – люди, получившие серьёзные удары судьбы, моральные или физические, зачастую несовместимые с жизнью, приобретают многие, ранее неведомые черты характера и способности, будто Бог награждает их за перенесённые мучения. Таким он и оставался до конца жизни: мудрым и рассудительным, c металлическим стержнем внутри, который ничто не могло поколебать.

Интересны воспоминания близких родных: дочерей, брата и племянников – о своём отце, старшем брате и дяде. Итак, начнём со старшей дочери от первого брака Радомиры, тем более она в силу своего перворождения лучше и дольше младших сестёр знала своего отца. Особенно ей запомнились более поздние эпизоды их встреч, когда она вышла замуж и уехала на родину мужа в Алтайский край. Как это часто бывает, родителям далеко не всегда нравится выбор спутников жизни их отпрысков, но любовь зла… В итоге спустя недолгое время они принимают выбор сыновей и дочерей, и происходит знакомство со вчера ещё неизвестным человеком, ныне вошедшим в семью. Так произошло и на этот раз: папа после непродолжительного молчания сменил гнев на милость, и общение возобновилось, как будто ничего не было. Каждые два года он навещал семью старшей дочери, познакомился с родственниками своего зятя Василия и вскоре стал для них близким человеком, настоящим родичем, а не только официальным. Первую внучку Настю, как и вторую Анечку, он знал с самого их рождения, и они стали неотъемлемой частью его жизни. Отец всегда приезжал с кучей подарков для взрослых и внучек, вносил в дом оживление и ощущение радости. Девчонок он сильно баловал, сквозь внешнюю сдержанность прорывалось почти мальчишеское оживление, казалось, он забывал о своём возрасте и впадал в давно забытое неизбалованное детство, а внучки буквально повисали на нём. За его ласками угадывалась нерастраченная любовь к детям, недаром бытует мнение: внуки – вторые дети, и зачастую их любят больше, чем собственных ребятишек, которым в суете повседневных забот не уделялось должного внимания. С возрастом выплёскивается нереализованная любовь на внуков, когда уже не нужно спешить, смотреть на часы и бежать по столь необходимым, никогда не заканчивающимся надобностям. Можно было долго и не отрываясь наблюдать за этой кучей-малой, и трудно было понять, кто же являлся заводилой. Время шло своим чередом, квартиру сменили на частный дом c приусадебным участком, где было вольготно подрастающим дочерям, и всякий раз перед приездом отца наступало всеобщее оживление сродни пришествию Деда Мороза накануне Нового года. Его приезд был неотделим от множества расспросов о прошлом, когда, сидя вдвоём на кухне за чашкой крепкого горячего чая среди располагающего к беседе домашнего уюта, хотелось говорить и говорить, ощущая тепло дорогого тебе человека. Мечталось, чтобы время подольше не кончалось, но оно, будто вопреки желаемому, быстро пролетало и начинало уже брезжить за окном, когда отец и дочь расходились. Однажды снежной алтайской зимой приехал отец, и уже следующим ранним утром, когда семья ещё почивала, все дорожки во дворе были расчищены от выпавшего ночью снега, а отец продолжал разминаться, не мог он сидеть без дела, будучи ранней пташкой. Ближайший сосед Женька проживал рядом, с ним дружили семьями и во всём помогали друг другу, но он не знал о приезде отца. Как раз к этому времени, в преддверии Нового года, сосед решил заколоть подросшего кабанчика и попросил помочь Васю, мужа Рады. В то время всё ещё существовала многовековая традиция с наступлением устойчивых холодов колоть подросшего подсвинка или настоящего кабана, откармливаемого к зимним праздникам, иным путём мяса добыть было невозможно, да и о холодильниках слыхивать не приходилось. Зимняя алтайская погода сохранит мясо получше любого морозильника. Наступила суббота, сдобренная лютым морозом градусов под 30, а может, и поболее.

В хрущёвские времена, лет за 40 до описываемых событий, в наступающее предзимье при забое домашних животных требовалось сдавать государству шкуру забитого кабанчика на сапоги многочисленному воинству самых разных ведомств и назначений, которых в любое время в стране было великое множество. А какое же сало без хорошо осмолённой мягкой шкурки? Сразу теряет половину своей вкусовой прелести. Оно должно быть мягким, чуть розоватым, с манящим вкусным запахом и обязательной мягкой шкуркой. Разве для этого растили кабанчика? Но государство всё считало своим и без зазрения совести накладывало лапу на то, что разумело нужным для своих увеличивающихся потребностей и планов, не обращая внимания на интересы своих подданных. Налоги на фруктовые деревья нанесли большой ущерб личным хозяйствам, искоренив множество садов с традиционными в России яблонями, грушами, вишнями и сливами. У людей не было денег, чтобы рассчитаться с увеличившимся оброком, и они с болью в сердцах и слезами на глазах вынуждены были всяческими хитроумными способами избавляться от с трудом выращенных садиков с плодовыми деревьями на своих приусадебных участках.

Вот и старались палить свинью в каком-нибудь укромном месте, подальше от посторонних глаз, дабы не застукали и не донесли, потом не отмоешься – заберут не только свинячью шкуру, но и штраф непосильный подкинут. Но поскольку в каждой семье наличествовал кабанчик, а то и два, существовала негласная порука – не замечать и не принюхиваться, а то получится, сегодня ты соседа заложишь, а завтра он тебя, и кому от этого лучше? Женька бросил взгляд на соседский двор и настороженно обратился к Васе: «Сосед, у тебя во дворе какой-то мужик раздетый ходит». Вася обернулся и увидел тестя в джинсах и по пояс раздетого, обтирающегося снегом с блаженным лицом среди обжигающего мороза в облаке исходящего от него пара. «Да это тесть к нам приехал, для него обычное дело снегом обтираться». Женька лишь от одного вида обнажённого тела в туманной пелене, исходящей от него, зябко дёрнулся, едва не застучав зубами: «Охренеть, вот это тесть у тебя, куда мы попали!» – пробормотал он что-то невразумительное от помутившихся чувств. В семье долго вспоминали этот случай, всякий раз с улыбками на лицах, как необычную спонтанную театральную пантомиму со звуковой аранжировкой.

В последний приезд отца они с Васей ежедневно были вместе, что-то делали по хозяйству, шутили и балагурили, трудно было поверить в разделяющие их поколения, ибо никакой разницы между ними не чувствовалось, понимали друг друга с полуслова. Уже после его отъезда Вася признался: Вячеслав Тимофеевич заменил ему отца, которого не стало 10 лет тому назад. Отец и дочь ежедневно по вечерам созванивались, делились событиями, большими и малыми, обсуждая самые разные темы, и каждый раз Вячеслав Тимофеевич напоминал: «Давай по-быстрому и по порядку!» – порой растягивая «по-быстрому» до полутора часов. Особенно его увлекали вопросы строительства, а математические способности позволяли ему обходиться без каких-либо предварительных вычислений, он быстро справлялся с расчётами, и почти всегда они оказывались верными. Его энергии и внутренней силы хватало на всё, можно было только позавидовать неистощимой и неукротимой жажде деятельности. Отец был и навсегда останется в памяти старшей дочери наивысшим авторитетом, с кого она желала брать пример всегда и во всём. И это не простое сиюминутное увлечение, а взвешенная, не поддающаяся сомнению уверенность взрослой женщины.