скачать книгу бесплатно
Снова моя очередь.
– У Фейт есть парень?
Женщина чуть прищуривается.
– Нет. В настоящий момент нет.
– Но она бы вам сказала, если б он был?
Она бросает на меня неприязненный взгляд.
– У Фейт нет от меня никаких секретов, если вы к этому клоните.
– Не сомневаюсь в этом, – примирительно говорит Сомер. – Мы просто стараемся выяснить, кто это сделал. Если это был кто-либо из тех, кого ваша дочь знает…
– Парня у нее нет. Она не хочет заводить парня.
Пауза.
Сомер бросает взгляд на Эв: «Почему бы тебе не попробовать?»
– Вы были дома, – говорит Эв, – когда таксист привез вашу дочь?
Женщина смотрит на нее, затем кивает.
– Вообще-то меня не должно было быть. Но я забыла дома очки и вернулась за ними.
Эв и Сомер снова переглядываются. Кажется, я знаю, о чем они подумали: если б миссис Эпплфорд случайно не оказалось дома, вполне вероятно, девушка попыталась бы скрыть случившееся и от матери. Что же касается меня, я все больше и больше убеждаюсь в том, что Эв права: тут определенно что-то не так.
Я делаю шаг вперед.
– Миссис Эпплфорд, вы знаете, почему Фейт решила не говорить с нами?
Она встает на дыбы.
– Она не обязана! И этого достаточно, ведь так?
– Но если ваша дочь была изнасилована…
– Она не была изнасилована. – Тон категоричный. Непреклонный.
– Почему вы так уверены?
Ее лицо становится жестким.
– Она мне сказала. Фейт мне сказала. А моя дочь не лжет!
– Я это и не говорю. Ни в коей мере. – Теперь женщина не смотрит на меня. – Послушайте, я понимаю, что расследование дела об изнасиловании может причинить психологическую травму – я ни за что не стану винить того, кого пугает такая перспектива, – но сейчас все обстоит совсем не так, как было раньше. У нас есть сотрудники, прошедшие соответствующее обучение, например, констебль Эверетт…
– Никакого изнасилования не было!
– Я очень рад это слышать, но, возможно, мы по-прежнему имеем дело с серьезным преступлением. Оскорбление действием, нанесение телесных повреждений…
– Сколько вам повторять? Никакого преступления не было, и Фейт не собирается писать заявление в полицию. Так что, пожалуйста, просто оставьте нас в покое.
Женщина обводит нас взглядом, одного за другим. Она хочет, чтобы мы направились к выходу, сказав, что, если Фейт передумает, она может связаться с нами. Но мы не уходим. Я не ухожу.
– Ваша дочь отсутствовала в течение двух часов, – мягко говорит Эв. – С девяти до одиннадцати, когда мистер Маллинс увидел ее бредущей вдоль Марстон-Ферри-роуд, в ужасном состоянии – вся в слезах, одежда перепачкана и разорвана, у одной туфли сломан каблук… Что-то произошло.
Миссис Эпплфорд вспыхивает.
– Я так понимаю, это была какая-то глупая первоапрельская шутка. Зашедшая слишком далеко.
Однако никто из присутствующих в это не верит. В том числе и она сама.
– Если это действительно был розыгрыш, – наконец говорю я, – тогда мне хотелось бы, чтобы Фейт лично это подтвердила, пожалуйста. Но если это был не розыгрыш, тот, кто поступил так с вашей дочерью, может сделать это снова. И другая девушка пострадает так, как только что пострадала Фейт. Я не могу поверить, что вы этого хотите. Ни вы, ни ваша дочь.
Миссис Эпплфорд смотрит мне в лицо. Это еще не мат, но я хочу сделать так, что отказаться ей будет чертовски нелегко.
– Насколько я понимаю, Фейт сейчас дома?
– Да, – наконец говорит женщина. – Она в саду.
Подышать свежим воздухом? Покурить? Просто уйти подальше от всех этих мерзких людей? Если честно, я согласен с ней по всем трем пунктам.
Миссис Эпплфорд глубоко вздыхает.
– Послушайте, я схожу и спрошу, хочет ли она говорить с вами, но принуждать ее не буду. Если Фейт откажется, значит, таково ее решение.
Это лучше, чем ничего.
– Справедливо. Мы подождем здесь.
Как только за ней закрывается дверь, я начинаю расхаживать по комнате. Картины импрессионистов. В основном Моне. Пруды, лилии и все такое. Называйте меня циником, но я подозреваю, что только у них, скорее всего, и был нужный оттенок бледно-лилового цвета.
– Мне бы хотелось побывать там, – говорит Эв, указывая на пейзаж с мостом в Живерни. – Это на первом месте в списке того, что я сделаю, если выиграю в лотерею. И найду, с кем туда поехать. – Она строит гримасу. – А также в этом списке Тадж-Махал и Бора-Бора[7 - Бора-Бора – остров в южной части Тихого океана, во Французской Полинезии.], разумеется.
Сомер оборачивается и улыбается; она у каминной полки, изучает семейные фотографии.
– И в моем тоже. По крайней мере Бора-Бора.
Я вижу, как Эв бросает многозначительный взгляд на Сомер, отчего та снова улыбается, но, увидев, что я все вижу, поспешно отводит взгляд.
Эв поворачивается ко мне.
– Кажется, сейчас самое время заглянуть в туалет. Надеюсь, вы понимаете, куда я клоню…
Я киваю, и она быстро выскальзывает из комнаты. И практически сразу же в коридоре звучат шаги и возвращается Диана Эпплфорд.
– Она готова говорить…
– Спасибо.
– Но только с женщиной, – продолжает она. – Не с вами.
Я бросаю взгляд на Сомер, и та кивает.
– Все в порядке, сэр.
Я поворачиваюсь к женщине и изображаю свою самую очаровательную улыбку под названием «готов вам служить».
– Прекрасно понимаю, миссис Эпплфорд. Я подожду своих коллег в машине.
* * *
Эв останавливается наверху лестницы. Слева от нее – открытая дверь в ванную. Белый кафель, толстая пластиковая занавеска душа и сильный запах отбеливателя. Полотенца, замечает Эв (аккуратно сложенные, не так, как дома у нее самой), того же самого бледно-лилового цвета, что и гостиная на первом этаже. Это уже что-то.
Перед Эв еще три двери, две из них открыты. Спальни хозяйки дома, кровать застелена атласным покрывалом (приза тому, кто угадал цвет, не будет), и, решает Эв, младшей дочери. Куча одежды и обуви, валяющейся там, где ее бросили. Небрежно свисающее на пол пуховое одеяло, разбросанные мягкие игрушки, косметичка. Эв как можно бесшумнее подходит к закрытой третей двери, мысленно благодаря толщину ковра. У себя дома она ничего подобного иметь не может – кот мигом все слопает на завтрак. Он обожает все обдирать и рвать в клочья.
Открывшаяся перед Эв комната представляет собой полную противоположность комнате второй сестры. Шкафы аккуратно закрыты, из ящиков комода ничего не сбежало. Даже модные журналы сложены в аккуратную стопку. Однако Эв смотрит не на это, на это в комнате не будет смотреть никто. Господствует в помещении доска, протянувшаяся вдоль всей противоположной стены, сверху донизу увешанная гирляндами фотографий из глянцевых журналов, маленькими пластиковыми пакетиками с пестрыми бусинками и пуговицами, мотками пряжи, кусками тканей, обрезками кружев и искусственного меха, заметками, написанными толстым красным фломастером на листках самоклеящейся бумаги, и среди всего этого наброски, судя по всему, сделанные самой Фейт. Эверетт едва ли относится к тем, кто разбирается в одежде, но даже она видит в некоторых работах признак вкуса. Фейт брала какую-нибудь маленькую деталь и строила на ней весь наряд – форма каблука, изгиб плеча, линия рукава…
– В одном ее мать определенно права, – тихо произносит Эв, – у девчонки талант.
– Какого черта, – произносит голос у нее за спиной. – А вы кто такая?
* * *
– Это Фейт.
Девушка проходит мимо матери к свету. Сомер сразу же видит, что она очень привлекательная. Даже забранные в растрепанный хвостик волосы и смазанная тушь на ресницах не могут скрыть утонченные черты ее лица. При этом Фейт тощая, как палка, – огромный свитер, в который она завернулась словно в одеяло, только подчеркивает ее худобу. Похоже, этот свитер у нее уже много лет: шерсть местами протерлась до дыр, рукава обтрепались.
Сомер делает шаг навстречу.
– Давайте сядем. Вы ничего не хотите? Может быть, чаю? Воды?
Поколебавшись мгновение, девушка качает головой. Она медленно проходит к дивану, рукой ощупывая перед собой дорогу, словно старуха.
Эрика хмурится.
– Вам больно?
Девушка снова лишь качает головой. Она до сих пор так и не заговорила.
Мать садится рядом с ней и сжимает ей руку.
– Меня зовут Эрика, – говорит Сомер, усаживаясь в кресло напротив. – Я понимаю, как вам трудно, но мы лишь хотим помочь.
Девушка на мгновение поднимает взгляд. На комках туши на кончиках ресниц все еще висят слезы.
– Вы можете рассказать, что с вами произошло? – мягко спрашивает Эрика. – Мистер Маллинс, мужчина, который вас обнаружил, говорит, что вы были в очень плохом состоянии.
Фейт делает глубокий судорожный вдох. У нее снова начинают течь слезы, но она даже не пытается их вытереть. Мать сжимает ей руку.
– Все хорошо, дорогая. Успокойся.
Девушка бросает на нее взгляд и снова роняет голову, пряча руки в рукава свитера. Однако Сомер успевает заметить ссадины на костяшках пальцев и следы на запястьях. И хотя ногти ухожены, один сломан: зазубренное острие, которое до крови раздерет кожу. Девушка дома уже несколько часов и до сих пор не обработала его. И это, больше чем что-либо другое, поскольку речь идет о такой аккуратной девушке, говорит Сомер, что случилось что-то очень серьезное.
– Ваша мама рассказала, что вы учитесь на модельера, – продолжает она. – Вам это нравится? Создавать одежду?
Девушка поднимает на нее взгляд.
– Обувь, – дрогнувшим голосом произносит она. – Я хочу делать обувь.
Сомер улыбается.
– Это и моя слабость. – Она указывает на свои сапожки. – Как будто вы сами не догадались.
Девушка не то чтобы улыбается, но напряженность несколько спадает. Пусть самую малость. И тут вдруг ее охватывает дрожь. Даже несмотря на то, что в гостиной тепло – слишком тепло.
– Думаю, – говорит Эрика, поворачиваясь к миссис Эпплфорд, – чашка чаю не помешает.
Женщина хмурится.
– Фейт же сказала, что ничего не…
– Миссис Эпплфорд, у меня большой опыт общения с людьми, пережившими стресс. Не знаю, что случилось с вашей дочерью, но в настоящий момент ей нужен горячий чай и много сахара.
Диана Эпплфорд колеблется, затем поворачивается к дочери.
– Ты побудешь здесь одна пять минут? – тихо спрашивает она. – Можешь прогнать ее в любой момент.
Фейт поспешно кивает.
– Все в порядке, мама. Чай будет кстати.
Сомер ждет, когда женщина выйдет из комнаты. Фейт неподвижно сидит на краешке дивана, зажав ладони коленями.
– Вам повезло, что у вас такая заботливая мать, – говорит Сомер. – Я вам даже немного завидую.
Девушка поднимает на нее взгляд и слабо улыбается.
– Мама беспокоится обо мне, только и всего.
– Для этого и созданы матери.
Фейт пожимает плечами.
– Наверное.
