скачать книгу бесплатно
А вот странный разноцветный орел… Горбатый оранжевый клюв крючком, топорщатся желтые перья, крылья на концах отдают синевой.
Снова голубь со странно выгнутым клювом, точно птица поет, или говорит что-то.
Чучело пятнистой кошки… почему-то с телом женщины, только покрытым шерстью. Пальцы заканчиваются железными когтями, с развернутой ладони свисает гроздь винограда.
Потом… мама! Следующее – чучело гарпии со страшными, по локоть отрубленными культями рук. Черные прямые волосы, широко распахнутые крылья. Провалы глаз сверкают зелеными бусинами. Видно, бедняжка попалась в какой-то чудовищный капкан, безвозвратно изуродовавший ей кисти рук и стопы… Потому что сидит гарпия на хищно расставленных птичьих лапах…
Ком дурноты в горле перекрыл воздух, в глазах потемнело. Сначала был еще тонкий звон, затем и он исчез.
Глава 6
Резкий взмах крыльев. Вверх! В самую синеву. Чем выше Аэлло поднимается, тем ясней – небо – оно никакое не темное… Оно светлое, и свет этот слепит глаза.
Не смотреть вниз! Только не смотреть вниз!
Почему?
Никак не вспомнить.
Выше! Скоро все будет позади. А что – все? Отсюда, с изнанки, небо кажется мантией доброго чародея, усыпанной искрами звезд. Выше!
Не смотри вниз! – мысленно говорит себе Аэлло, но мысль тянется слишком долго, и гарпия медленно, как во сне, опускает голову.
В тот же миг из горла вырвался надрывный крик. Стоило открыть глаза и увидеть ржавые крючья, торчащие из стен, вдохнуть запахи мокрой кожи и лекарственных порошков, как Аэлло вспомнила.
Рот тут же заткнула пыльная тряпка. Горькая, едкая – по щекам хлынули потоки слез.
– Помолчи, что ли, – почти миролюбиво попросил знахарь.
То есть, какой он к вихрю, знахарь?!
С темного потолка свисают руки, ноги, какие-то обрывки кожи и волос, длинные, разноцветные перья. Рядом, на крючьях болтается силуэт… Аэлло не может повернуть голову, увидеть, что это. То есть кто. Шея все еще не слушается. А могла бы – не повернула. Край глаза захватывает лишь перепончатое крыло.
Зато хорошо видна пара крючьев, свободная.
Левкой не спеша приблизился к ним, принялся протирать. Каждый его жест, каждая складка на длинной, в желтых и бурых пятнах, хламиде, что шевелится в такт движениям, говорит о том, что знахарь не спешит, наслаждается процессом.
– Га-ар-пи-и-я, – пропел он и оглянулся.
Умильный взгляд прошелся по длинным стройным ногам, по веточкам рук, задержался на обескровленном, безупречном лице.
– Надо же, – сказал он. – И крылья целые! Только маховых перьев не хватает… Не беда! Перья-то у меня есть. А с гарпиями не везет. Гладенькая, молоденькая… У-ух! Невиданная удача!
– Мм-м, – промычала Аэлло.
– Ты думаешь, будет больно, что ли? – спросил Левкой. – Точно я зверь. Вот честно скажи – ну разве что-нибудь чувствуешь? А? Молчишь? Правильно молчишь. Нельзя кричать. Слышно.
– Мм-м!
– Вот больнее, чем сейчас не будет, – пообещал живодер, и собрал сальные волосы в низкий хвост. Снял со стены серый, в бурых пятнах, фартук.
– Вообще странно, что ты до сих пор орешь, – доверительно сказал он гарпии и медленно, аккуратно надел длинные, по локоть, перчатки. – Крепкая. А так и не скажешь. Кожа да кости. Непонятно, в чем душа держится. Ну, душа-то твоя мне без надобности. Я ее, душу-то, вовсе не держу. Ты думаешь, Левкой только о себе и печется, что ли. А вот и нет. Кабы я только о себе думал, нипочем в яд не добавил сладкой пыльцы. Мало что вкусно – так и чувственности лишает. И тебе хорошо, птичка, и мне не мешаешь. Ощущать-то может, и будешь что… Для сохранности кожи быстро никак нельзя тебе умирать, ты уж прости. А вот только боли точно не будет. В этом мое тебе честное слово.
Левкой подошел к Аэлло, поводил руками над спиной. Гарпия поняла – крылья складывает.
– Ах, ты ж, гоблин, – выругался сквозь зубы. – А я тя вот так… То-то.
Подхватил хрупкую фигурку за талию, комната качнулась, и взгляд уперся в каменный пол. Шею не держу, поняла гарпия.
Когда раздался чмокающий хруст, Аэлло не сразу поняла, что это крюк вошел под ребро. По сопению Левкоя догадалась, что что-то неладно. А потом бок словно огнем опалило. Обманул, что больно не будет!
– Мм-м-м!
– Не мычи! – строго сказал Левкой. – Отвлекаешь.
И вновь запыхтел.
Больно, мама! Как же больно!
– Мм-м-м!!!
– Левкой! Левко-ой! – прозвучало откуда-то сверху. – Ты где?
– Где, где, – прошипел Левкой и с досадой сплюнул. – Нету меня!
– Мм-м-м!
– Ты-то еще помолчи, что ли!
От злости дернул сильнее, и боль, должно быть, оглушила гарпию.
Потому что уже в следующий миг чьи-то холодные пальцы взяли ее за подбородок, поднимая лицо вверх.
Лицо перед Аэлло уже другое. Суховатое, испещренное морщинами, но не кажется старым. Темные, въедливые глаза пронзают насквозь, точно заглядывают в самую душу, борода черная, с проседью.
Незнакомец встретился глазами с гарпией, и черные кустистые брови нахмурились, рот исказило гневом:
– Ты что же, старый плут, смел ослушаться? За старое?! – крикнул он в самое лицо Аэлло, так громко, что ее обдало упругой волной воздуха и запахом чего-то терпкого, травяного.
– Мм-м-м! – промычала гарпия и часто заморгала.
Но незнакомец уже отпустил ее подбородок и перед глазами вновь закачался каменный, в бурых ржавых разводах пол.
– Ваша милость, – раздался лебезящий голос Левкоя. – Так ведь я – ни сном, ни духом.
– Подлец! Негодяй! Разве я плохо объяснил? Твой гнусный промысел не должен касаться живых!
– Да какая же она живая, мастер? Дохлая совсем она, как пить дать! Такую и нашел, в лесу, под дубом лежала!
– Лежала?!
– Да не бежала же, ваше чрадодейшество, конечно, лежала, истинным знанием, мастер, истинным… А что, неужто живая?
– Мерзавец!
Пол перед глазами опять качнулся, мелькнула ржавая цепь, вслед за ней выплыло коричневое скорбное лицо с сомкнутыми веками, за которыми угадываются провалы вместо глаз. Затем показался Левкой: подбородок знахаря ходит из стороны в сторону, узловатые пальцы трясутся. Вроде бы он что-то говорит, но как же больно… Мамочка!
– Да куда вы ее, мастер! Она не жилец! Полный стакан бахнула! То есть… Я вовсе не это хотел сказать. Я только предположил, что отравили ее… Враги! У, изверги!
Не важно… Все неважно… Только бы это прекратилось!
Словно сквозь вату, донесся ровный, спокойный голос:
– Бедное дитя… Тише, птичка, тише. Все позади.
И Аэлло поняла, что этот человек больше не гневается.
***
– Кто вы?
– Зови меня чародей.
Чародей одет в черный плащ, капюшон откинут за спину. Рядом, на сочной, в облачках кашек, траве лежит длинный посох с белым камнем в набалдашнике.
– Наелась? – спросил он и улыбнулся.
Аэлло опрокинула в раскрытый рот остатки молока из высокой бутыли темного стекла, вытерла холщовой салфеткой губы и кивнула.
Они расположились на окраине поселения. Не у крепостной стены, а у ручья, что весело журча, впадает в реку.
Чародей посыпал мелкими синими крупицами раны Аэлло, и они, запузырившись, затянулись, не оставив и следа на коже. На язык аккуратно легло несколько кристаллов – и к гарпии вернулась способность двигаться.
Затем чародей терпеливо дожидался, пока мелкие белые зубки разделаются с румяной булкой. Лишь подвинул поближе бутыль с молоком.
– Спасибо, – искренне сказала ему Аэлло.
Все не верится, что страшный подвал-живодерня позади, будто привиделся гарпии.
– Погоди благодарить, – сказал чародей. – Мне кажется, это не все, чем я могу помочь тебе, дитя. Расскажи, как произошло, что ты угодила в руки Левкоя. Я вижу по белому пуху твоих крыльев и серым перьям – ты из северных сестер. С Ожерелья, что над Жемчужным морем?
Аэлло вздрогнула, захлопала пушистыми ресницами. Перед мысленным взором заскакали по небесной тверди бусины родного Ожерелья – вот они всего на расстоянии взмаха крыльев, но с каждой секундой все дальше и дальше… Словно что-то тянет назад, на большую враждебную землю.
Глаза предательски защипало, в горле стал ком.
Гарпия вдруг поведала чародею все, без утайки – о захватчиках-нефилимах, о свистящих пылающих стрелах и тяжелых костяных набалдашниках палиц… О том, как умирали сестры, о доброй толстой Келене, что томится в плену, а когда волнуется, всегда немного заикается. И как помогла подлому Стротину, а он, сволочь неблагодарная, отправил ее прямо в лапы к извергу.
– И люди, – прорыдала Аэлло, всхлипывая. – Они такие… такие… Злые! Вот!
Она шмыгнула носом.
– А я. А меня же ждут! Тётя, сестры! Их убивали, насиловали. И Анаким. На Жемчужном троне Анаким, понимаете?! А что я смогла! Я недостойна, недостойна! Тёти, сестёр! Великого имени, – прорыдала Аэлло и шумно высморкалась. – Предательница! А у него гарпия. Без рук, без ног! И вместо глаз зеленое стекло! У-у-у!
– Плачь, дитя, – раздался тихий голос, и рука чародея ласково легла на белую кудрявую макушку. Аэлло вздрогнула. Таким жестом сестры ветра благословляют друг друга.
– Слезы смоют обиды, и крылья твоей отважной души окрепнут.
Оттого, что чародей так добр, и оттого, что говорит с ней на языке сестёр ветра, бедная Аэлло и вовсе разревелась в три ручья.
– Ты молода, а уже познала несправедливость, проистекающую от несовершенства мира, – сказал чародей, когда рыдания, наконец, утихли. – Но сейчас ты поймешь очень важную вещь, Аэлло. Может быть, самую важную в твоей жизни. Проклятье может стать благословением, ибо это лишь две стороны одной монеты. По сути они одно, все зависит лишь от угла зрения.
– Я не понимаю, – прошептала гарпия.
– Я объясню, дитя, – сказал чародей и растянул в тёплой улыбке рот.
– То, что нефилимы захватили твой дом – горе. Это неправильно, потому что жизнь нам дана не для страдания, но для осмысления вечности. То, что первый встречный подло обманул тебя – тоже неправильно. И что ты угодила в хищные лапы мерзавца и проходимца Левкоя – тем более. Но заметь – только так, и только в это самое время и в том самом месте ты могла встретить меня! И я не просто помог одной маленькой крылатой девочке, как это может показаться с первого взгляда, нет. Я дам тебе то, за чем ты прилетела на большую землю!
– Вы дадите мне боевой артефакт, и я одолею нефилимов? – с придыханием, боясь поверить своему счастью, спросила Аэлло.
Он же чародей! Он все может! У гарпии даже голос сорвался.
– Лучше, – рассмеялся чародей. – Я дам тебе Золотой Талисман. То есть ты сама найдешь его. Я лишь укажу тебе путь.
– Золотой Талисман?
Голос гарпии дрогнул.
– Что это?
– То, что сделает одну маленькую крылатую девочку самой могущественной гарпией этого мира. То, что позволит истории запомнить ее великой свершительницей. То, что вернет несправедливо отнятое право Правящего крыла.
– Но… как я найду… его?
– Через три дня Золотой Талисман упадет на вершину Радужной горы. Ты должна поспешить, девочка.
Твердые сухие пальцы осторожно взяли узкий подбородок, поднимая заплаканное лицо. Ноздрей Аэлло коснулся запах трав и надежды.
Черные пронзительные глаза впились в юное лицо гарпии. Чародей ласково улыбнулся и тихо, но твердо сказал:
– Легких крыльев, Аэлло!
Глава 7
Хорошо желать легких крыльев тому, у кого они есть!
Обводя растерянным взглядом торговые прилавки и плитку мостовой, с унылым видом заглядывая в окошки с цветущей геранью на подоконниках, Аэлло мысленно продолжала диалог с чародеем.
Ему-то что – улетел преспокойно и без крыльев, оседлав ветер. А будущая великая свершительница осталась.
