Право первой ночи. Право сильнейшего

Однако даже будучи злой, как мантикора-мать, я не могла не признать, что наряд, «любезно» предложенный мне взамен свадебного сарони, был настоящим шедевром…

Самым порочным шедевром из всех, что только можно вообразить, но всё же.

Чёткие линии бесстыдно облепившего меня корсета плавно и как-то сами собой переходили в длинную струящуюся юбку со множеством мягких ниспадающих складок. Надёжно прижатый к бёдрам тяжёлым золотым поясом, алый шёлк скорее намекал на длинные загорелые ноги за ним. Коварные же разрезы спереди обнаруживали себя лишь во время движения… только вот приоткрывались, словно живые, при малейшем дуновении ветерка, и, кажется, даже при биении моего сердца!

Чего мне стоило это надеть – только я знаю…

…Первые полдня я упорно, и что важнее, успешно бойкотировала горгон вместе с этим их шёлковым непотребством. Упрямо куталась в халат и отказывалась от каких бы то ни было разговоров.

От обеда я гордо отказалась. Надеюсь, очень надеюсь, горгоны не заметили, что с сожалением… притом с большим. Тефтельки в томатном соусе исходили таким упоительным ароматом, что только слюни подбирай, а воздушный кремовый торт с ягодами чуть было не одурманил меня, не погубил…

Когда солнце устало висеть неподвижно и принялось лениво соскальзывать в лазурную прохладу объятий Нуна, расплёскиваясь золотом по бликующей поверхности, когда я уж не чаяла и не надеялась, мне, наконец, сообщили, что «Владыка изволит меня видеть».

Оскорблённая формулировкой, я тем не менее, чуть не мгновенно облачилась в единственное, что было доступно. И, стоило мне застегнуть последний крючок на поясе, как оживлённое бытовой магией зеркало отделилось от стены, спеша меня «порадовать».

Вот только радость оказалась спорной.

Застыв статуей, я смотрела на незнакомую мне лилаю, на чьём лице проведённая с демоном ночь навеки оставила отпечаток. Даже хуже. Яд инкуба проник куда глубже: в самую душу.

Ведь не зря говорила Наставница Чтения Лиц в Школе Белых Лотосов, чопорная лиана Кюри: глаза – зеркало души!

А я с ужасом лицезрела в отражении своих глаз то, чего раньше не было и быть не могло: отблески пляшущих искр!

Янтарно-багряных, как пламя Запределья!..

Прядильщицы, вы смеётесь надо мной!

…– Теперь госпожа изволит следовать за нами? – звенящую тишину прорезал подчёркнуто вежливый голос горгоны.

Девушки терпеливо ожидали у дверей.

Приставленные соглядатайки ни жестом, ни взглядом не дали понять, что возмущены моим упрямством, и всё же исходящую от них неприязнь я ощущала буквально кожей.

– Изволю, – буркнула я со вздохом.

– Госпожа недовольна? – одна из горгон приподняла тонкую бровь.

– Как же мне быть довольной?.. Мне предстоит идти… в этом… в этом…

Я неопределённо взмахнула руками.

В глазах предательски защипало, чтоб меня, кулёму такую, жроты задрали! Ну ведь позорище, в эдаком непотребстве у людей на виду разгуливать!!!

– Госпоже не нравится платье? – В раскосых влажных очах напротив на миг мелькнуло нечто, похожее на зависть.

Р-р-р-р!

– Вы шутите, вашу ж сажу?! – не выдержала я.

– Наш народ лишён чувства юмора. – Серьёзно ответили мне и тут же спросили с плохо скрываемым высокомерием: – Подарок Владыки недостаточно роскошен для госпожи?

Я вновь скрипнула зубами.

Хорош подарочек!

– Это – творение гения Хашури! – с придыханием воскликнула левая горгона, картинно закатив глаза и сложив маленькие изящные кисти перед грудью.

А я-то уж думала, что эти, с перламутровыми щупальцами лишены не только чувства юмора, но и эмоций.

– И сшито оно по последней столичной моде! – обиженно добавила правая горгона.

На этих словах в глазах средней зажглись голубые огоньки и девушки по сторонам замолчали, потупились.

– Если всё разрешилось, не будет ли лучше поторопиться? Не следует заставлять Владыку ждать.

Я поспешно прикусила язык, проглотив колкий ответ, который уже висел на самом кончике и послушно потопала за своими соглядатайками. И всё же я прождала этого напыщенного павлина чуть ли не целый день!

Стоило нам спуститься по нефритовым ступеням на залитую солнцем площадку с фонтанами, как от стайки девушек в длинных летящих платьях, окруживших величественные статуи Прядильщиц, отделились три. Они в упор уставившись на нашу процессию.

– Она тоже участвует в Кастинге? – демонстративно не отвечая на моё приветствие, кисло поинтересовалась у соседки блондинка, обёрнутая в нежно-голубое облако на бретелях. – Меня не предупреждали, что в Лицей теперь берут девиц из Хвоста!

М-да. Вот тебе и платье по последней столичной моде.

А как же старое-доброе «по сарони встречают»?

Впрочем, мне ли сейчас говорить о сарони.

– Что ещё за Кастинг? – спросила я у горгон когда девушки остались за спиной и между лопаток сразу засвербело от чужих неприязненных взглядов.

На детских губах «левой» зазмеилась хитрющая улыбка, она уже собиралась ответить, но предупредительные искры в глазах «средней» остановили её.

– Госпожа сама сказала, что изволит общаться лишь на тему своего возвращения домой. Госпожа передумала?

Я хмыкнула и не ответила.

Вот же вредины!

Ну, Белла, осталось всего-ничего позора, и ты сможешь забыть дворец Владыки, как страшный сон…

Как же чудовищно я ошибалась!

… немного магии красного платья…

Глава 7

Владыка Света, Страж Мира, Хранитель Белого Дракона Зари, Лорд Островов Белой Кости, Риардон Хатар-Небесный Всадник пребывал на верхнем ярусе потрясающей великолепием беседки размером с трёхэтажный дом из белоснежного, с голубоватыми вкраплениями, мрамора, куда мы с горгонами подымалась по винтовой лестнице.

Поклонившись, мои сопровождающие удалились.

Я прошлась взглядом по фонтану в круглом бассейне с лазоревой водой, по облицованным золотом и камнями аркам и колоннам, прежде чем посмотрела на самого Владыку.

Небесный Всадник с бокалом чего-то пенного и ядовито-зелёного задумчиво взирал на меня.

Вчера мне так и не удалось как следует рассмотреть нашего правителя, да и робела я, если уж совсем начистоту. Сегодня же словно невидимые путы спали с век, совести и воспитания!

На этот раз Владыка был в белом. На правителе был лёгкий кафтанг, прошитый золотой нитью и свободного кроя брюки. Даже сидя в расслабленной позе, откинувшись на высокую, отделанную золотом спинку кресла, огромный, плечистый Владыка вызывал невольный трепет и нервный перестук зубов.

Глубоко посаженные глаза лорда Островов Белой Кости при пристальном изучении оказались тёмными, почти чёрными. Как ничто, как бездна… Суровости этому взгляду прибавляла складка между густых бровей.

Прямой нос, узкие аристократичные скулы, упрямый, выступающий вперед подбородок… Гладкие каштановые волосы убраны в низкий хвост. Короткая густая бородка и усы над четкой, ярко очерченной линией верхней губы.

…В противовес Наставнице лилае Кюри наш старый Наставник Чтения Лиц не раз говорил, что вовсе не глаза – зеркало души, а губы.

– Глаза – лишь ширма, – откашлявшись и лукаво посверкивая магическими линзами своего пенсне, поговаривал Наставник Юм. – Хотите узнать, чего ждать от человека, присмотритесь к его губам…

Осмелев до безрассудности, я нагло пялилась на губы Владыки, перебирая в памяти крупицы мудрости, полученные от Мастера Юма в Школе Белых Лотосов.

Рот правителя с чёткой верхней линией и немного выпяченной вперёд нижней губой с головой выдавал в нём изощренный ум, способность мгновенно генерировать идеи и даже остроумие, кто бы мог подумать. При этом опущенная линия правого уголка ненавязчиво так и довольно красноречиво предупреждала, что мужчина передо мной может быть не только резким и язвительным, но и жестоким. Среди обладателей столь выраженной линии Самсона было немало прославившихся своей жестокостью правителей, вспомнила я уроки Наставника.

Вот только злость и усталость от томительного ожидания начисто отшибли мне инстинкт самосохранения.

Оставив в покое губы правителя, я нагло уставилась прямо в два чёрных омута напротив.

По коже липкими лапками пробежал холодок, внутри предостерегающе дёрнуло. Я поспешно принялась изучать узорчатую плитку под ногами. Почти физически я ощутила усмешку Владыки. Тревожную такую усмешку, от которой в горле сжался ком.

Пока я раздумывала, что ж сделать в первую очередь – принести извинения за невольную дерзость или сперва склониться в поклоне (ни один из вариантов не нравился, оба коробили), заговорил сам Владыка.

Его глубокий низкий голос пробирал до мурашек, до головокружения, подло расшатывал пол под ногами! Потому и смысл сказанного доходил с запозданием, что только больше дезориентировало.

И бесило!

– Если бы Владыка Запределья умер у меня в гостях, миру между нашим королевством и Запредельем пришёл бы конец.

Хлопнув пару раз ресницами, я честно попыталась понять, с чего бы Владыке обсуждать со мной Правителя Запределья. Понимание вместе с остатками храбрости и самоконтроля позорно тонуло в чёрном омуте глубоко посаженных глаз.

– Когда-то наши предки заключили Союз Дланей, разделив на двоих Силу Первой Длани, закрывающей собой прореху между мирами.

– Лучезарной Длани… – вырвалось у меня тихое помимо воли.

Владыка поморщился.

– Особой лучезарности я там не заметил. Длань имеет поэтичный до отвращения цвет зари потому лишь, что питается кровью… Кровью Мира Живых и кровью Мира Мёртвых. Эта паскудина готова разжать хвалёные небесные персты в любой момент… стоит только перекрыть ей доступ к пище.

Только тут до меня дошло, что Владыка не просто так заговорил о Длани.

Конечно, каждый островитянин с детства знает, что Лучезарную Длань питает сила и мощь двух великих правителей!

Нашего, Владыки Света и… Владыки Запредеделья!

Говорили нам и что «Владыки с незапамятных времён зовут Силу свою Кровью, ибо устроены они иначе, чем мы, люди…»

Стоп!!!

Владыка Мира Мёртвых?!!

Я не ослышалась?

Прядильщицы!!!

Ведь Риардон Хатар-Небесный Всадник сразу сказал: если бы Владыка Запределья умер…

Прядильщицы!!!

– Владыка Запределья?.. – я пробормотала это так тихо, что правитель не расслышал моего писка.

Он продолжал говорить.

– …я не мог допустить, чтобы тьма вновь хлынула в мир живых.

Каждое слово Лорда Белых Островов падало камнем.

На этот раз я выдержала тяжёлый взгляд.

Спасибочки шоку, как говорится.

А ведь думала, после ночи с демоном ничто и никогда больше не выбьет у меня почву из-под ног! Ни в прямом, ни в переносном смысле!

Но, простите, одно дело – отдать невинность инкубу, и совсем другое – Верховному Демону!

Суровое лицо передо мной вдруг расплылось и принялось заваливаться на бок.

В следующий миг плечи обожгли мужские ладони.

– Значит, лиана Милабелль Паскови… – Раздалось над ухом задумчивое, а щеки так и запылали, грубо оглаженные тяжёлым взглядом.

Без особой деликатности меня встряхнули.

– Только не надо обмороков. – Произнёс Владыка с досадой, которая подействовала мгновенно, куда эффективнее противной аммиачной соли! – Ты куда сильнее, чем хочешь казаться. А строишь из себя изнеженную лилаю первой руки.

Риардон Хатар демонстративно поморщился.

Пальцы рефлекторно сжались, кисть дёрнулась. Будь на месте этого напыщенного павлина кто другой, я бы уже показала, как быстра на руку! Да лилае любой руки до меня как зайцу до Лиловой Луны!

Вот только на этот раз передо мной была не хвостовая шушера, а сам Владыка, поэтому всё, что я смогла себе позволить – шарахнуться от нашего уважаемого правителя, как от зачумлённого.

Густые брови лорда тут же сдвинулись к переносице, губы сжались.

– Дикарка, – прозвучало насмешливое.

Мне, конечно, хорошо бы помолчать, но, как дразнится Зольди с детства: язык Бельчонка – враг Бельчонка.

Сама не ожидая от себя подобной смелости, я вдруг выпалила:

– По факту, это я не допустила нашествия тьмы в мир живых. А не вы!

Не предпринимая попытки приблизиться вновь, Риардон Хатар окинул меня задумчивым взглядом. Взглядом, который ну ничего хорошего мне не сулил!

Ком в горле превратился в полноценный свинцовый шар для соревнований по толканию тяжестей силой мысли среди молодых магов.

Только сейчас до меня, кажется, стало доходить, что я нахожусь во дворце сильнейшего и могущественного правителя, хорошо известного своей суровостью и беспощадностью. Пребываю в абсолютной его власти… Не стоило, пожалуй, дёргать тигрокрыса за усы…

Я стояла ни жива, ни мертва, отчаянно соображая, что в моём положении предпочтительнее: выскочить в окошко и разбиться о мраморную плитку внизу, или просто перестать дышать, вверяя себя в руки Прядильщиц, прямо не сходя с места.

Когда напряжение в воздухе сгустилось до белых вспышек перед глазами, Владыка вдруг запрокинул голову и… расхохотался!

Смех его оказался низким, рокочущим, как омывающие Острова Белой Кости волны Нуна. Пробирающим до костей, до взбесившихся мурашей на коже и… шархи дери, очень заразительным!

Прервался приступ веселья также внезапно, как и начался.

Сделав шаг ко мне, Владыка вкрадчиво поинтересовался:

– А что ты скажешь на тысячи тысяч мертвецов, которые ломятся обратно, в мир живых? Мертвецов на разъедаемых тленом крылатых конях и грифонах, в окружении роя огнепиявок Запределья?

Потупившись, я пожала плечами и произнесла едва слышно:

– Мертвые не умеют плавать…

После недолгой (слава Прядильщицам!) на этот раз паузы, Владыка, к моему вящему удивлению кивнул.

И произнёс с нескрываемым сарказмом:

– Вот именно. И потому их огнепиявки осушают не только реки и озёра, но и океаны. Треклятая Длань сдерживает их напор, но не тогда, когда один из Владык теряет Кровь… Так что из-за какой-то… – тут Риардон Хатар позволил себе длинное непечатное ругательство, которое благовоспитанная лилая третьей руки нипочём не позволит себе повторить. – Часть всё же успела просочиться в наш мир!

Вздрогнув всем телом, я невольно перевела взгляд за окно, словно рой смертоносных огнепиявок уже окружил беседку, готовясь смести Острова Белой Кости со своего пути!

Тем временем Владыка приблизился ко мне практически вплотную.

Жар его тела нервировал, тяжёлый взгляд физически давил на плечи.

– Может, стоило взять тебя вчера с собой, к Длани? – насмешливо спросил он. – Охота на огнепиявок – увлекательнейшее занятие. А уж что касается мертвецов на дальних островах, и подавно.

И вот мне бы, конечно, помолчать, ведь и без того колени ватные и язык, казалось, прилип к нёбу со страху, но… что-то огненно-бурлящее внутри, что-то кипуче-янтарное, отравившее мою суть и завладевшее моим естеством чуть ли не силой разжало мои зубы и заставило уголки рта дрогнуть!

Задрав голову к ненавистному лицу надо мной, я полупрошептала-полупрошипела:

– Судя по тому, что вы вернулись без недостающих частей тела, охота и без моего участия была удачной, мой лорд.

Владыка ответил ухмылкой.

Злой ухмылкой.

Жестокой… ухмылкой.

– Ещё какой удачной, лилая третьей руки Милабелль Паскови… Какое же зубодробительное имя. Я буду звать тебя Милу.

Поперхнувшись, я, тем не менее, нашла в себе силы присесть в книксе, и заставить себя процедить:

– Благодарю за великую честь, Владыка. Рада была оказаться полезной и за удачную охоту вашу тоже бесконечно рада. Если это всё, я пойду. То есть поплыву. Полечу. В общем, отправлюсь домой. Тем способом, который вы сочтёте для меня наилучшим.

На этот раз Небесный Всадник разглядывал меня с каким-то особенным вниманием. Тревожным, нервирующим, заставляющим щеки пылать, а колени подкашиваться.

Наконец, уголок кривоватого рта дрогнул и Владыка изрёк:

– Не пойдёшь. Не поплывёшь. И не полетишь.

– Как?! – я замешкалась. И в этот раз не на шутку. – Как это – не… В каком смысле? Вы шутите? Вы… не отпускаете меня, мой лорд?! Но почему?

Ответом на мой словесный поток стало прикосновение шершавых мужских пальцев к подбородку и насмешливо-скупое:

– Не хочу.

Глава 8

Утих дружный перезвон и бряцанье тарелок и бокалов, что расставили на круглом столе на грифоньей лапе уже знакомые мне горгоны. Владыка вновь уселся в кресло, только рука его на этот раз отставила высокий бокал с шипящим напитком и потянулась к наргиле. Аромат клубов пара выдал благородную и, конечно, безумно дорогую смесь из скорлупы целебных орехов лори, облагороженную листьями эвкалипта и можжевельника. Папенька с маменькой тоже не пренебрегают такими ингаляциями для разгона крови и общего тонуса, впрочем, как и все островитяне. Только у нас, в Хвосте, смеси для ингаляций попроще. Умопомрачительное переплетение ароматов лори и съестного дразнило ноздри, переполняло рот слюной. Сочное, шкворчащее, исходящее соком мясо подали вместе с жаровней! Стол же заполонили трёхэтажные блюда с закусками, фруктами и запечёнными на гриле овощами.

Владыка небрежно кивнул мне на расшитые золотом подушки и валики, разбросанные на цветастом ковре у своего кресла.

По сути, у его ног!

Вот же павлин мерзкий!

Тут же утратив ко мне интерес, правитель принялся поглощать мясо. Ел он быстро и много, пожалуй, очень быстро и очень много! Совершенно не обращая внимания на меня. Естественно, я и не подумала откликнуться на унизительную любезность. Тоже мне, шавку нашёл! Продолжила гордо мерить пространство беседки быстрым шагом, словно запертый в клетке зверь.

– Ты усядешься, наконец?! – рыкнул вдруг лорд Островов Белой Кости. – Или так и будешь маячить неупокоенным призраком?

Замерев на полшаге, я развернулась и опустилась прямо на мраморные перила за спиной.

Владыка недовольно поднял бровь.

– Это возмутительно! – буркнула я, всё же благоразумно глядя под ноги. – Я… Я… выполнила… шарх, я сделала всё, что вы… что от меня требовалось! Почему же вы меня задерживаете?

– Ты отказалась от обеда, – тихий, низкий голос неуловимо напомнил предупредительный рык мантикоры.

Взгляд правителя вновь указал мне на бархатные, с золотыми кистями подушки и на этот раз я не посмела ослушаться. Соорудив из подушек и валиков пирамиду и проклиная платье от некого (или некой?) «гения Хашури», (чтоб ему в объятия к ихтионке в гоне угодить), сшитое по последней столичной моде, пыхтя, уселась сверху.

Думала, кусок в горло не полезет. Куда там!

Набросилась я на мясо, аки голодный жротус. И даже изучающий взгляд Владыки не отбил аппетита! Наоборот, лишь раззадорил. Правителю угодно, чтобы я поела? Их есть у меня.

То есть кто бы спорил, но только не я!

…Промокнув губы салфеткой, я осталась сидеть. Точнее, пытаться у-сидеть. Проклятая пирамида из подушек так и норовила выскользнуть из-под пятой точки и рассыпаться! Но и мне упрямства не занимать, мы, хвостовые, вообще упёртые!!

– М-да, – задумчиво протянул Владыка, выпустив струю ароматного пара. – Лиана третьей руки… Милабелль… Милу… Паскови.

Последнее лорд произнёс с непонятной мне интонацией. Не то с досадой, не то даже с отвращением.

Но прежде, чем я успела полюбопытствовать, чем же Владыке так не угодило имя нашего (уважаемого!) дома, как следующая его фраза возымела эффект грома посреди ясного неба.

– Ты не покинешь дворец.

– Что?!

И без того напоенный дневным зноем воздух сразу сгустился, став плотным и вязким, заполнил неприятной тяжестью лёгкие.

Не выдержав, я вскочила и бросилась к перилам. Уперевшись в прохладный мрамор ладонями, какое-то время тяжело дышала, ожидая, что сердце вот-вот выпрыгнет через горло. Вместе со всем съеденным.

Владыка молчал.

Он наблюдал за мной с тем особым выражением лица, с каким наблюдают за забавным зверьком.

И вот это его ироничное молчание и позволило взять себя в руки.

Потому что было унизительно не столько даже для благородной лилаи, сколько для «хвостовой девчонки»!..

Да что там унизительно… Хвостовую девчонку оно вообще взбесило!

– Успокоилась? – Проронил этот напыщенный павлин лениво. – Прими свою судьбу сегодня. Завтра начнётся твоё обучение.

– Обучение – чему?!

Что ещё за неприличные намёки?! Платье это, опять же… Впрочем лилаи, которые мне встретились, щеголяли в нарядах схожего фасона. Плотный лиф и трусики. И ворох летящих тряпок вокруг…

– Зачем я… вам?!

Владыка помолчал прежде, чем ответить. Будто размышлял, достойна ли «хвостовая» дикарка, как он выразился, посвящения в их высочайшие планы…. Усмехнулся. Видимо, принял решение. В пользу дикарки, как ни странно, то есть мою. Но не для того, чтобы утолить моё любопытство или, не дай Прядильщицы, успокоить, нет!

Он… забавлялся!

Играл со мной, как мантикора с несчастным зайцем!

Развлекался с азартом хищника!

Павлин проклятый, чтоб ему к горгулье в гнездо угодить, ихтионову сыну!

– Судя по тому, как бодро Аразон улетел, ты не просто носительница Дара Нао, ты – сильный маг. Наоли. А значит, достойна того, чтобы побороться за место третьей лилит рядом со мной.

И вот если заявление о том, что не покину дворец меня ошарашило, от этих слов правителя я на какое-то время и вовсе выпала из реальности!

Бороться… за место… третьей лилит?!

Это шутка?!

Я не ослышалась?!

Лилит?!

Да ещё и третьей?!!

По сути – младшей конкубины?!!

Да этот п-правитель, икра ему в дышло, в своём уме?!

– За подобную милость тебе следует преклонить колени и поблагодарить своего Владыку. – Нарочито лениво протянул Лорд Белых Островов, растягивая губы в усмешке. – Любая другая лилая на твоём месте уже давно целовала бы мне руку.

Я встряхнулась, помотав головой, словно щенок, «нырнувший» в лужу.

Любая другая… да.

Вот только я – не любая!

– Ну и чего же ты медлишь?! – уголок хищного рта дрогнул, но Владыка тут же сдвинул брови к переносице, напуская на себя важный вид.

Он так откровенно забавлялся, наслаждаясь собственной властью и полной, прямо-таки абсолютной моей беспомощностью, что у меня от злости и обиды на какое-то время дар речи отшибло. Вот же гад!

Никто ещё не позволял себе подобного!

Уу-у…павлин бородатый!!!

– Ну? Ты собираешься благодарить своего Владыку за милость?! – повторил правитель деланно сурово, выделив при этом «своего».

Я же всё никак не могла поверить в то, что услышанное – правда.

Скорее, это кошмарный сон!

Или просто дурная шутка…

Мне вдруг примерещилось, что остался шанс, пусть и крохотный – избежать навязываемой мне воли!

Надо только попросить Владыук, объяснить ему…

Знаю-знаю, мысль была откровенно дурацкой, но как же захотелось в неё верить! Хвататься, как утопающий за соломинку…

Отлепившись, наконец, от перил, я распрямила спину и опустилась в такой кникс, что маменька могла бы вознеслась бы на Звезду ещё при жизни от небывалой гордости за своё непутёвое чадо! Вот только проклятое платье превратило дань этикету в… хм, весьма фривольную позу, полную откровенного бесстыдства!

Так решил, должно быть, и сам Владыка. Лицо правителя, и без того непроницаемое, застыло, словно его вытесали из скалы. Брови съехались к переносице. Губы в форме лука сжались в одну линию, как морской горизонт.

Сам виноват.

Нехрик дарить девушкам подобное непотребство!

Опустив взгляд и сцепив зубы, я тихо, но твёрдо произнесла:

– Прошу прощения, мой лорд, но роль магического донора – не совсем то, чего я ждала от жизни.

И снова он расхохотался!

Ну не гад ли, а?!

И кто бы мог подумать, что этому напыщенному павлину не чуждо чувство юмора?

– Это лилит правителя ты называешь магическим донором?!

Я сглотнула, но заставила себя ответить с достоинством. Школа Белых Лотосов, конечно, не ихние, тьфу, не их модные столичные лицеи, но держать себя в руках я умею!

– Я всего лишь называю вещи своими именами, мой Владыка. Как красиво не обзывай конкубину, она всё равно конкубиной и останется…

– Повтори ещё раз.

– Мм… почему ж нет… как красиво…

– Не это. Скажи: мой Владыка.

Моргнув, я выдохнула то, что от меня требовалось.

Едва слышно…

Почему-то под взглядом правителя вдруг голос пропал.

Щёки тут же вспыхнули, будто брякнула что-то непристойное.

– Носительницы магии Нао нужны Владыкам для подпитки собственной силы после утраты ипостаси Дракона, это все знают…

Заметив сжавшиеся губы Владыки, заговорила быстрее:

– Но у вас нет недостатка в носительницах Нао, мой лорд, и вам известно об этом лучше меня! К тому же священный закон не позволяет замужней лилэ становиться чьей-то любовницей!..

– Чьей-то?!!

Громовые раскаты в и без того низком голосе правителя заставили меня нервно сглотнуть. Как назло, этикет не позволял подыматься из кникса, пока лорд сам не прикажет это сделать. И я вынуждена была стоять, склонившись, на слабых дрожащих ногах ещё и в неприлично-унизительном виде! Естественно, один из вырезов предательски распахнулся, обнажая выдвинутую вперёд ногу!