banner banner banner
Улица Светлячков
Улица Светлячков
Оценить:
Рейтинг: 0

Полная версия:

Улица Светлячков

скачать книгу бесплатно


– Привет, наша соседка.

Талли схватила Кейт за руку и потащила прочь из гостиной, а едва они оказались в ее комнате, с грохотом захлопнула дверь. Тут же зарывшись в стопку пластинок, она откопала альбом «Прощай, дорога из желтого кирпича» и поставила в проигрыватель. Когда зазвучала музыка, она швырнула Кейт выпуск «Тайгер Бит» и подтащила к зеркалу стул.

– Ну что, готова?

Волнение, едва поутихшее, снова охватило Кейт. Ей за это точно попадет, но разве можно завести друзей и стать популярной, ни разу не рискнув?

– Готова.

– Отлично. Садись. Начнем с волос. Чуть осветлим некоторые пряди. Морин МакКормик[20 - Морин МакКормик (р. 1956) – американская актриса, исполнявшая роль Марши Брейди, красивой и популярной девочки-подростка, в комедийном сериале «Семейка Брейди» (1969–1974).], между прочим, так и делает.

– А ты откуда знаешь?

– Прочитала в «Тин»[21 - Tiger Beat, Teen – американские журналы для девочек-подростков.] в том месяце.

– Ну ее-то волосами, наверное, профессионалы занимаются.

Кейт открыла «Тайгер Бит» и попыталась сосредоточиться на статье («Идеальная девушка для Джека Уайлда[22 - Джек Уайлд (1945–2006) – британский актер, получивший известность в возрасте 16 лет за роль в музыкальном фильме «Оливер!» (1968) по мотивам «Приключений Оливера Твиста».] – что, если это ты?»).

– Эй, возьми свои слова обратно. Я инструкцию два раза прочитала!

– Какова вероятность, что я останусь лысой?

– Нулевая. Почти. А теперь помолчи, мне надо еще разок в инструкцию заглянуть.

Талли разделила волосы Кейт на пряди и принялась распылять на них осветляющий спрей. Прошел почти час, прежде чем она наконец осталась довольна результатом.

– Будешь у меня вылитая Марша Брейди.

– А каково это, быть популярной? – Кейт вовсе не собиралась спрашивать, но слова как-то сами собой сорвались с языка.

– Скоро узнаешь. Только про меня потом не забывай.

Кейт прыснула:

– Очень смешно. Ой, эта штука жжется.

– Да? Не к добру это. И волосы что-то выпадать начали.

Кейт удалось сдержаться и не состроить гримасу. Если ради того, чтобы дружить с Талли, придется немного походить лысой, она и на это готова.

Талли включила фен и направила струю раскаленного воздуха на волосы Кейт.

– У меня месячные начались, – проорала она. – Так что по крайней мере я не залетела от этого мудилы.

Храбрится – Кейт поняла это по голосу, увидела по глазам.

– Я за тебя молилась.

– Правда? – спросила Талли. – Ого. Спасибо.

Кейт не придумала, что на это ответить. Для нее молиться было все равно что чистить зубы перед сном – так уж заведено.

Талли выключила фен и улыбнулась, но тут же лицо ее приняло озабоченное выражение. Наверное, из-за того, что пахнуло паленым волосом.

– Так. Иди в душ, смой это все.

Кейт послушно отправилась в ванную. Несколько минут спустя она вылезла из-под душа, вытерлась, снова натянула одежду.

Талли схватила ее за руку и повела обратно к зеркалу.

– Как волосы, выпадают?

– Ну, некоторые да, – признала Кейт.

– Если облысеешь, я тоже налысо побреюсь. Слово даю.

Талли снова включила фен и взялась за расческу.

Кейт даже смотреть было страшно. Она сидела с закрытыми глазами, и голос Талли постепенно сливался с жужжанием фена.

– Открывай глаза.

Кейт медленно подняла голову. С такого расстояния она все прекрасно видела и без очков, но по своей близорукой привычке наклонилась ближе, чтобы как следует рассмотреть девушку в зеркале. В ее светлых волосах, безукоризненно прямых, разделенных идеально ровным пробором, сияли пряди, обесцвеченные почти до белизны. В кои-то веки волосы выглядели шелковистыми и мягкими, а не просто тонкими и прилизанными. Травянисто-зеленые глаза из-за осветленных прядей казались ярче, нежно-розовые губы притягивали взгляд. Она смотрелась почти что красавицей.

– Ого, – только и смогла выдавить она, чувствуя, как в горле встают комом слезы благодарности.

– Это ты еще не видела себя с накрашенными ресницами и румянами, – сказала Талли. – А прыщи на лбу консилером замажем.

– Я твоя подруга навеки, – прошептала Кейт почти неслышно, но, заметив, как Талли улыбнулась, поняла, что ее все же услышали.

– Круто. Теперь давай тебя красить. Бритву мою не видела?

– Это еще зачем?

– Как зачем? Для бровей, конечно. А, вот она. Ну, закрывай глаза.

Кейт повиновалась не раздумывая.

– Окей.

Кейт зашла в дом, даже не пытаясь прятать лицо – столько в ней было уверенности. Впервые в жизни она чувствовала себя красивой.

Отец сидел в своем мягком кресле в гостиной. Услышав ее шаги, он поднял голову.

– Господь всемогущий. – Он грохнул стаканом о деревянный столик с гнутыми резными ножками. – Марджи!

Мама вышла из кухни, вытирая руки о фартук. На ней была обычная будничная одежда: полосатая синтетическая блузка, оливковая с рыжим, брюки клеш из коричневого вельвета, а поверх всего этого мятый фартук с надписью «Место женщины на кухне… и в сенате». Взглянув на Кейт, она замерла. Медленно развязала фартук и бросила его на стол.

В повисшую внезапно тишину тут же ворвались, спотыкаясь друг о друга, Шон и собака.

– А Кейти на скунса похожа! – заявил Шон. – Фу-у!

– Скоро ужин, иди мой руки, – резко сказала мама и добавила, когда он не двинулся с места: – Сейчас же.

Шон, ворча, поплелся наверх.

– Марджи, ты ей разрешала сотворить с волосами такое непотребство? – спросил папа.

– Я разберусь, Бад. – Мама, нахмурившись, подошла к дочери: – Это девочка из дома напротив сделала?

Кейт кивнула, отчаянно стараясь не забыть, какой красавицей себя чувствовала еще секунду назад.

– Тебе нравится?

– Да.

– Ну тогда и мне нравится. Помню, тетя Джорджия меня как-то покрасила в рыжий. Бабушка от ярости аж побагровела. – Она улыбнулась. – Но надо было спросить, Кейтлин. Ты же у меня ребенок еще, хоть вы, девочки, и думаете, что взрослые. Так, а с бровями что?

– Талли их побрила. Это чтобы форму придать.

Мама попыталась сдержать улыбку.

– Понятно. Вообще-то их обычно выщипывают. Надо было тебе показать, но я все думала, что рано. – Она оглянулась в поисках сигарет. Нашла пачку на столике, достала одну и закурила. – После ужина научу. Думаю, не выйдет беды, если ты будешь в школу красить ресницы, и блеск для губ тоже можно. Я покажу, как краситься, чтобы выглядело естественно.

Кейт крепко ее обняла:

– Люблю тебя.

– А я тебя. А теперь займись тестом для кекса. И, Кейти, я рада, что вы подружились, но смотри у меня, больше правила не нарушать, ладно? Так и в неприятности влипнуть недолго.

Кейт тут же вспомнила о Талли и той вечеринке.

– Хорошо, мам.

Всего за неделю Кейт вдруг сделалась популярной. Одноклассники восхищались ее новой прической, больше не отворачивались от нее в коридорах. Она дружила с Талли Харт, а значит, считалась крутой по умолчанию.

Даже родители заметили разницу. За ужином Кейт вела себя совсем иначе, болтала без умолку. Истории сыпались из нее одна за другой. Кто с кем встречается, кто кого обыграл в тетербол[23 - Тетербол – игра с мячом для двух игроков. Мяч прикреплен веревкой к верхнему концу металлического столба. Задача игроков – ударить по мячу так, чтобы веревка целиком намоталась на столб.], кого оставили после уроков за футболку «Занимайтесь любовью, а не войной», где стрижется Талли (в Сиэтле, у какого-то чувака по имени Джин Уорез[24 - «Джин Уорез» (Gene Juarez) – сеть салонов красоты в Сиэтле, названная по имени своего основателя. Первый салон открылся в 1971 году.], круто, да?) и что за фильм будут показывать в автокинотеатре в выходные. Даже после ужина, когда они с мамой мыли посуду, Кейт продолжала рассказывать про Талли.

– Я так хочу, чтобы вы познакомились. Она офигенно крутая. Ее все обожают, даже торчки.

– Торчки?

– Ну, обдолбыши? Укурки?

– А. – Мама взяла у нее стеклянную форму для запекания и принялась тереть ее полотенцем. – Я… поспрашивала насчет этой девочки, Кейти. Она несколько раз пыталась купить сигареты у Альмы в аптеке.

– Ну так это для ее мамы, наверное.

Мама поставила сухую форму на бежевую крапчатую столешницу.

– Просто сделай мне одолжение, Кейти. Хоть вы с Талли и дружите, не забывай, что у тебя своя голова на плечах. Не хочу, чтобы она тебя втянула в неприятности.

Кейт швырнула самодельную, связанную крючком посудную тряпку в мыльную воду.

– Я с тебя просто офигеваю. А кто мне морали читал, мол, «иногда приходится рискнуть»? Сначала годами нудишь, что надо заводить друзей, а стоит мне с кем-то подружиться, в шлюхи ее записываешь?

– Я вроде бы никого не записывала в…

Кейт бросилась прочь из кухни. Топая по лестнице, она ждала, что мама окликнет ее, потребует вернуться, скажет, что она наказана – никаких больше гулянок, но за ее эффектным выходом со сцены последовала лишь тишина.

Она закрылась в своей комнате, для пущего драматизма хлопнув дверью. Села на кровать и стала ждать. В этот раз она в кои-то веки проявит твердость, пусть мама первая идет извиняться.

Но мама все не приходила, и часам к десяти Кейт начала чувствовать себя довольно гадко. А вдруг мама обиделась? Она вскочила, принялась мерить комнатку шагами.

Тут в дверь постучали.

Кейт бросилась обратно к кровати и постаралась состроить скучающую мину.

– Да?

Дверь медленно открылась. Показалась мама, одетая в длинный, до пола, красный велюровый халат, который в прошлом году получила на Рождество.

– Не против, если я зайду?

– Как будто я могу тебе запретить.

– Можешь, – тихо отозвалась мама. – Так ты не против?

Кейт пожала плечами, но подвинулась на кровати, освобождая для нее место.

– Ты знаешь, Кейти, иногда в жизни…

Кейт не смогла сдержать стона. Серьезно? Очередная нотация про тяготы жизни?

К ее удивлению, мама вдруг рассмеялась.

– Ладно, ладно, обойдемся без речей. Наверное, ты для этого уже слишком большая. – Она подошла к алтарю на комоде. – В последний раз я у тебя такой видела, когда тете Джорджии делали химиотерапию. А сейчас за кого нужно молиться?

– У мамы Талли рак, а еще ее изн… – Она прикусила язык, в ужасе от того, что чуть не выболтала чужую тайну. Она привыкла рассказывать маме все на свете, но теперь у нее есть лучшая подруга, так что придется быть поосторожнее.

Мама села рядом с ней на кровать, как делала после каждой ссоры.

– Рак? Тяжелое испытание для девочки твоего возраста.

– Ее вроде не напрягает.

– Правда?