Путь

скачать книгу бесплатно


– Он был рожден в высшем сословии. Только люди из высшего сословия удостаиваются сожжения на этом месте. Но и богатым он тоже был. Поэтому его родственники купили самые дорогие дрова.

Я усмехнулся. Ты рождаешься избранным и богатым, всю жизнь ходишь с гордо поднятой головой, люди тебя уважают, даже завидуют. И после смерти к тебе особое отношение – как избранному, тебе положено место для сожжения немного в стороне от остальных, на чистой площадке; как богачу, тебе положено особое, дорогое дерево, на котором твое тело будет сожжено. Только вот в конце пути ты превратишься в такой же пепел, как и простолюдины, а твои останки так же спустят вниз по реке, как и останки других людей. Смерти виднее, особенный ты или нет.

Мужчина рядом со мной продолжил разговор:

– Я управляю храмом недалеко отсюда. Я вижу, тебе интересно то, что здесь происходит. Приходи вечером, я буду читать лекцию. – Он указал на свою книгу.

– Не знаю, может быть. – Я знал, что не приду, но не хотел его обижать.

– Буду ждать тебя. Кстати, хочешь меня сфотографировать? Сфотографируй, не стесняйся.

Признаться, у меня и в мыслях не было его фотографировать. Но я подчинился – по тону, с которым человек говорил, я решил, что он скорее не спрашивает, хочу ли я его сфотографировать, а упрашивает меня, чтобы я это сделал. Священник вытянулся, гордо держа перед собой книгу, которая все это время была у него в руках, показал мне, с какого ракурса лучше сделать фото, и дал команду. Я нажал на кнопку и сделал несколько кадров. Мужчина посмотрел на результат и одобрительно кивнул мне – результат его устроил.

– 

Буду ждать тебя вечером, – Сказал он мне на прощание и ушел.

Тем временем, у тела важного человека, про которого мне рассказал священник, началось движение. Работник с факелом подошел к приготовленному кострищу и проделал ту же рутинную работу, что и в прошлый раз. Дрова быстро разгорелись – все же, это были самые дорогие дрова, этакая роскошь, доступная лишь богатым. Однако скоро все признаки роскоши и исключительности умершего исчезли. Для пламени нет значения, кем ты был при жизни, огонь одинаков для всех.

Подул ветерок, нанеся на мою руку еще несколько хлопьев пепла, на этот раз от тела горевшего важного богача. Пепел как пепел. Такой же пепел, какой остался от простолюдина. Ничего особенного. Я стер пепел и начал думать, что делать дальше. Наблюдать за кремацией больше не было смысла, опыт, который я искал, я уже получил. А наблюдать целые сутки за сжиганием трупа у меня действительно вряд ли получится. Да и желания проводить за этим занятием весь день у меня не было. Решил прогуляться.

Я повернулся, сошел со своего подиума и пошел дальше. Немного в стороне, на почтительном расстоянии от горящих тел, я увидел стариков-иностранцев, сильно выделяющихся своей одеждой (люди в здешних местах одеваются по-другому) и испуганными глазами. Они с грустью и печалью смотрели в сторону костров, и вид у них действительно был испуганным. Боялись они не того места, в котором очутились, их не пугали странные и непонятные люди вокруг; они смотрели на костры, на горящие трупы, и боялись они смерти. Думаю, эти старики были из тех, кто всю свою жизнь пытался сделать вид, что смерти не существует, они пытались вытравить любое напоминание о смерти из своей жизни, пытались представить, что смерть – это что-то далекое и ненастоящее, и сейчас, когда увидели все, чего так боялись и что пытались забыть, – они пришли в ужас. Это были старики, и они понимали, что скоро сами станут одними из тех, за чьими горящими телами наблюдали.

Можно было найти их страху оправдание и сказать: “Послушай, ты сам не старик, поэтому тебе легко над этими людьми так потешаться. Когда сам доживешь до их лет – поймешь, чего они так боялись, и сам станешь таким же”. Возможно, в этом есть доля правды. Но только доля.

Все то время, пока я находился на берегах священной реки, и даже больше, – каждый день своей жизни, я помнил о том, что смертен. Именно поэтому я и избрал своей путь, путь поиска, и начал свое путешествие. Потому что путь игры в бессмертного мне казался бессмысленным. Жизнь, занятая рутиной, в которой каждый день был полным повтором предыдущего дня, что и создавало иллюзию бесконечности, не казалась жизнью вообще. Ты просто сидишь на скамейке запасных и ждешь, когда кто-то позовет тебя играть на поле, и в итоге сидишь, пока игра не закончится. А игра обязательно закончится.

Каждую секунду наблюдая за горящими телами, я понимал, что ничем от них не отличаюсь. Их жизнь уже в прошлом, но настанет момент, когда в прошлом будет моя жизнь. Не важно, как скоро я умру и окажусь на месте этих горящих мертвецов. Рано или поздно это все равно случится.

Может, мое мертвое тело окажется не в огне, а в сточной канаве, может, – в золотой гробнице, но сути это не изменит. Они умерли, и я умру. Превращусь в пепел, который осядет на чьей-то потной руке, а может превращусь в перегной, и на моей переработанной плоти будут расти деревья.

Я принимал смерть, помнил о ней, и это давало мне возможность жить полной жизнью, а не иллюзией бесконечной жизни, которую во многих случаях и жизнью назвать сложно.

Страх в глазах стариков был вызван не тем, что они стары и сами скоро умрут. Мы все смертны, и все мы можем умереть в любой момент. Конечно, старик с большой долей вероятности умрет быстрее молодого. Но страх в глазах стариков был не от скорой смерти, а от осознания того, что смерть существует. Смерть не была выдумкой, не была игрой. Она всегда рядом с жизнью, и об этом не стоит забывать, потому что рано или поздно смерть напомнит о себе, и когда ты вспомнишь о ней и посмотришь на свою жизнь, вспомнишь, как прожил свои годы, пытаясь сделать вид, что смерти не существует, тебя может ждать большое разочарование. Правильно ли ты потратил время, которое у тебя было? Сделал ли то, что хотел сделать, или делал только то, что от тебя требовали? Был ли счастлив, в конце концов?

Если ты живешь так, как будто смерти не существует, ты на какое-то время сможешь найти стерильный уголок, в котором жизнь будет казаться вечной. Но каждый раз, когда признаки смерти будут проникать в твою жизнь, даже хоть ты увидишь мертвую собаку, я уж не говорю об умерших родных и близких – ты будешь приходить в ужас. Чем сильнее ты будешь пытаться забыть о смерти, тем сильнее ты будешь бояться.

Но в смерти нет ничего плохого. Умирать так же естественно, как и жить. Там, где жизнь, там и смерть. Без жизни нет смерти, и без смерти нет жизни. Прими это, и твоя жизнь станет только лучше.

Ты боишься смерти, потому что тебе страшно потерять любимых людей? Ты их потеряешь в любом случае, хочешь ты этого или нет, игнорируешь ты смерть или нет. Они умрут. Но если ты будешь помнить о том, что твои родные и близкие смертны, ты просто напросто будешь их больше ценить.

Найти компромисс, простить или попросить прощения проще тогда, когда ты знаешь, что ваше время вместе ограничено. Любой спор становится легче разрешить, когда помнишь: ваше время ограничено, и чем больше вы тратите времени на раздор, тем меньше его остается на радость.

Я не говорю о том, что нет неразрешимых конфликтов, и надо всегда уступать. Если ты будешь всегда уступать, тобой просто напросто начнут пользоваться. Нет, неразрешимые конфликты существуют, и не всегда простить человека – это лучший выход.

Во время ссоры, или после нее, просто вспомните оба о том, что вы смертны, и пустые споры тратят ваше ограниченное время понапрасну. Изменилось ли отношение к предмету спора? Если да, то ваш спор яйца выеденного не стоит.

Старики продолжали грустными глазами следить за догорающими телами мертвецов, а я – продолжил свой путь.

Я шел по длинной дороге по берегу священной реки. Конца дороги было не видать, она уходила за горизонт. Километров десять, по меньшей мере. Я шел, и передо мной то вырастали высокие арки, свисающие над головой, то дорога и вовсе исчезала, и мне приходилось идти по грязной земле священной реки, смешанной с человеческими останками. Вдоль дороги тянулись ряды высоких, старинных зданий, построенных в незнакомом мне стиле, а мимо меня то и дело проходили люди.

Солнце уже начинало садиться, высокие здания над берегом реки его закрывали, жара спала. Людей на пути становилось все больше и больше. Вот какие-то подростки прямо на берегу (хоть и не на земле, а на бетонных ступенях) играют в крикет, вот прогуливаются местные жители и туристы.

Я шел и шел, смотря по сторонам. Внезапно дорога сузилась, и передо мной вырос узкий коридор. Я зашел внутрь. Внутри сидел человек в позе лотоса и беседовал с девушкой-иностранкой. Девушка тоже сидела в такой же позе и всячески старалась копировать движения, повадки и позу своего собеседника. Я не стал их слушать, а двинулся вперед.

Внезапно, я понял, что место это было очень странным. Нет, внешне оно было абсолютно обычным, ничем не отличалось от любого другого места у реки.

Странным был запах. Это был запах жареного мяса. Запах был таким сильным, что мне даже стало немного дурно. Я не чувствовал отторжения или отвращения, хоть и понимал, что это запах мяса человеческого. Просто запах был очень сильным.

К тому же, я так и не успел поесть с самого утра, и запах вдруг пробудил во мне чувство голода, а с ним пришла и усталость. Я присел на несколько минут, чтобы отдохнуть и набраться сил, затем встал и пошел дальше. Я вышел из коридора на открытое пространство и вдохнул свежий воздух. Запах мяса исчез. Такое чувство, что коридор, который я только что прошел, на этом месте появился неспроста – он был нужен именно для того, чтобы собирать запах человеческого мяса в себе. Даже сложно было представить, зачем это кому-то вообще понадобилось.

Я огляделся. Передо мной распростерлась большая открытая площадка, над которой возвышалось уже знакомое мне сооружение с огромной трубой, из которой валил дым. Такая же труба, как в том месте, где я наблюдал за кремацией в первый раз. Отличалась эта труба своими размерами – она была гораздо больше предыдущей, и дым из нее валил очень густой, темный.

На площадке толпилось много людей, внизу, на земле, лежали приготовленные к сжиганию трупы. Их было, пожалуй, несколько десятков. Вокруг стояли группки людей – родственники и сжигатели. Несколько костров горели. Я решил подойти ближе. Пробираясь сквозь группы людей, я вдруг услышал истошный крик – около одного из тел сидела женщина, горько рыдая и стеная. Женщина рыдала несколько минут, но потом успокоилась.

Наверное, поэтому в этом месте почти и не было женщин – они слишком эмоциональны. Мужчины все же сдержаннее и более скупы на эмоции.

И все же, одна женщина здесь была. Та самая, которая рыдала и кричала. Она сидела над трупом, единственная женщина вокруг, и плакала. Мужчины вокруг никакого внимания на нее не обращали. Наверное, все-таки запретов на посещение этого места у женщин нет, но сюда представительницы слабого пола все-таки ходят очень редко.

Впрочем, их можно понять. Место было очень мрачным. Ощущался сильный контраст с первым “крематорием”, в который я попал вначале. Там атмосфера была скорее расслабленная, может даже веселая. Здесь же царил траур.

Горели тела мертвых людей, их кожа чернела, лопалась и слезала, оголяя черепа и кости. Безразличные работники палками перемешивали внутренности, чтобы те быстрее горели. Я пробрался вдоль нескольких стоящих рядом костров и встал у стены одного из зданий на вершине берега.

Наблюдая за траурным конвейером по сжиганию трупов, я стоял и думал о чем-то своем.

Внезапно, в мой внутренний голос начали подмешиваться чьи-то слова, какого-то незнакомца. Я оглянулся и увидел рядом двух молодых людей, лет по двадцать-двадцать пять, один из них был местным, видимо проводил экскурсию, другой – белокожий, иностранец. Я отвернулся и попытался отрешиться от их разговора, но не смог.

Белокожий парень читал местному пареньку мотивационную лекцию. Он говорил о том, как важно быть настоящим профессионалом, развивать свои профессиональные навыки.

– Ты должен быть уверен в себе и уметь себя преподнести, понимаешь? – Говорил он. – Тогда, ты придешь на собеседование и произведешь должное впечатление. Оденься хорошо, надень костюм. Из-за одного только правильного костюма ты можешь получить зарплату выше, чем без него. Ты должен стремиться быть лучшим в своей области, постоянно развиваться, инвестировать в себя. И тогда все двери перед тобой откроются. Будь настоящим профессионалом, развивай свои навыки и умей себя преподнести. Вот самое главное, что ты должен понять в своей жизни.

Моему удивлению не было предела. Я даже забыл, где находился, мой интерес к сгорающим телам погас. Я повернулся еще раз, чтобы получше разглядеть молодых людей.

Белокожий “лектор” был на взводе. Он продолжал накачивать собеседника мотивацией, которая буквально вырывалась у него изнутри, а тот – стоял со стеклянными глазами и смотрел вдаль. Я с трудом сдерживал смех.

Вся эта сцена настолько контрастировала со всем, что происходило вокруг, что я не мог поверить своим ушам. Вокруг тебя происходят такие события, которые должны вызвать у тебя какие угодно мысли, но только не такие! Мысли о жизни, о смерти, что-нибудь из области философии и религии. Но только не мысли о надетом пиджачке на собеседование, я тебя умоляю!

Я был поражен происходящим и не мог никак успокоиться. Чтобы не смеяться в голос в окружении людей, которые прощаются со своими близкими, я засеменил в сторону находящейся рядом улочки, уходящей от реки вглубь города.

Мое внимание переключилось на антураж переулка, в который я зашел. Весь пол почему-то был залит грязной водой. Не хотелось даже думать, что это за вода, лишь промелькнула мысль, что, может быть, перед сжиганием, здесь моют тела мертвых людей?..

По обе стороны от петляющей дороги стояли здания высотой в несколько этажей. По краям дороги, до самых вершин зданий, были уложены дрова. Да, такое я уже видел, хоть и в меньшем масштабе. Разве что, в предыдущем месте все выглядело не настолько мрачно.

Я свернул с улочки и решил пробраться обратно к реке, к кострам, но с другой стороны, подальше от толпы. Немного поплутав, я все же нашел дорогу. Я вышел на небольшой помост, с которого как на ладони было видно все пространство, усеянное кострами. Несколько костров стояли прямо подо мной, и пепел с них летел на меня. Впрочем, меня это уже давно перестало заботить.

Сидя на помосте, я думал о разговоре, который случайно услышал. Разговоре о том, как важно казаться деловым человеком. Разговоре, который случился в самом неподходящем для него месте – в массовом крематории!

Мне было сложно дать оценку парню, который читал эту странную лекцию. Да, он был молод, может ему еще рано думать о смерти, хоть даже и в таком месте? Нет, никогда не рано, смерть забирает и старых, и молодых.

Парень молод, полон жизни, он думает о карьере, он так этим горит, что не видит ничего вокруг себя, многие из нас через это проходили! А вот с этой мыслью мне уже было трудно не согласиться. Когда-то я и сам таким был. Буквально лет пять назад. Другое дело, что парень все же отвлекся от своей карьеры, снял пиджак и приехал на священную реку. Зачем? Чтобы похвастаться перед приятелями? Вписать шутливую строчку в резюме? На этот вопрос я не нашел ответа.

Было сложно судить, о чем думал парень и что привело к подобному разговору в таком-то месте, но была одна мысль, которая мне в тот момент показалась важной.

Тот парень мне представлялся в будущем, лет через пятьдесят-шестьдесят, одним из тех стариков с испуганными глазами, которых я увидел на первой площадке для сжигания трупов. Мне показалось, что именно так они и прожили свою жизнь – закрывая глаза на реальность, не замечая ничего, что происходит вокруг, притворяясь, что жизнь вечна. А потом они попали сюда и увидели воочию то, на что всю жизнь закрывали глаза: смерть здесь, рядом, и она никуда не уйдет, хоть ты ее всю жизнь старайся не замечать.

Так может та лекция молодого парня и была просто попыткой отрешиться от реальности? Может, парень начал свою околесицу нести лишь потому, что был шокирован происходящим и попытался отделаться от страха смерти? Может быть. Впрочем, такая психологическая защита ему вряд ли в жизни поможет. Смерть не исчезнет, если ты притворишься, будто ее нет.

Начинало темнеть. В очередной раз во мне проснулся голод. Я понял, что пора уходить, – завтра мне предстоял путь в другой, тоже священный, город, и нужно было хорошенько отдохнуть перед дорогой.

Я стоял на перроне. Потом лежал где-то на полу в комнате ожидания. Сидел на скамейке. Ходил по вокзалу. Я обошел каждый уголок вдоль и поперек, исследовал каждый закуток, но поезд все не приходил.

С поездами здесь туго – почему-то умирать люди приезжают по большей части поездами.

Шел час за часом. Людей на перроне становилось все больше. Я поглядывал на часы и прикидывал, во сколько времени поезд прибудет на станцию назначения, если я сяду на него прямо сейчас. А если сяду через час? А если через два?

Ответ в любом случае оказывался неутешительным. Поезд опаздывал уже часов на шесть и прибудет в точку назначения в лучшем случае лишь ночью. А мне еще километров пятьдесят добираться до нужного города.

Я сидел, раздумывал, как мне быть, и смотрел по сторонам. Внимание мое привлекла одна из компаний, стоявших на другой стороне платформы. Это были двое парней, местных: один повыше и худой, другой пониже, крепко сложенный. С ними была девушка-иностранка.

В других странах в такой компании я бы не увидел ничего необычного, но здесь подобное я видел впервые – иностранцы стараются держаться от местных жителей подальше.

Девушка была симпатичная, с раскосыми глазами, и очень ухоженная, одетая в джинсы и длинную кофту – модно по заграничным меркам, но здесь женщины так не одеваются. В глаза бросались ее длинные, темные красивые волосы.

Мне стало интересно, что такая девушка забыла здесь и что она делает в компании местных ребят. Я перешел через железнодорожные пути по надземной лестнице в другом конце станции, и остановился неподалеку от заинтересовавшей меня компании.

Ребята меня заметили и позвали к себе. Я подошел. Один из них, тот что повыше и худой, вежливо меня расспросил, кто я такой, откуда я и куда направляюсь. Оказалось, что нам по пути. Он предложил мне держаться вместе: все же, они едут домой, а я чужестранец, и мне лучше оставаться с ними – поезд довезет нас до нужного места лишь к середине ночи. Я согласился, это было дельное предложение, хоть я и не привык полагаться на кого-то, кроме себя.

Мы стояли и ждали поезд. Девушка-иностранка начала меня расспрашивать о моих путешествиях и рассказывать о своих.

Она рассказала, что работала программистом на высокооплачиваемой работе, что была несчастна и решила уехать за счастьем в святой город. С местными парнями (с высоким и худым, если точнее, второй был за компанию) она познакомилась через интернет и приехала к ним в гости с другого конца света. “Ничего себе, как человеку надоела рутина!” – Подумал я.

Поступок был авантюрным, с какой стороны ни посмотри. Ехать через полсвета в гости к человеку, которого ты не видела ни разу в жизни – на такое не каждый решится, да и стоит ли?..

Наконец пришел поезд. Мы разошлись по своим вагонам и отправились в путь.

Дорога была мучительно долгой. Каждую минуту я посматривал на часы на телефоне, надеясь, что поезд ускорится и доедет до нужного места в более раннее время. Но часы не показывали ничего хорошего, а в какой-то момент телефон и вовсе разрядился. В середине ночи мне предстояло очутиться неизвестно где, да еще и без средств связи.

Впрочем, здесь не было ничего непривычного. Подобные ситуации случались раньше, и не раз. Все было обыденно, хоть, все-таки глупо отрицать, такие происшествия в любом случае неприятны.

Я решил, что до утра можно подождать на железнодорожной станции, внутри нее можно даже поспать на полу. Так и многие местные делают. На вокзал они обычно приходят подготовленными – все знают, что поезд может задержаться на неограниченное время. Люди приносят с собой еду в железных контейнерах, расстилают покрывала и ждут.

В моем же случае, я просто ложился на пол, наматывал лямки рюкзаков на руки (чтобы рюкзаки не украли, пока я сплю) и старался заснуть. Засыпать обычно сложно, даже если ты сильно устал. Вокруг то и дело снуют люди, создавая раздражающий шум, а спать на полу с непривычки очень неудобно. Но рано или поздно усталость берет свое, глаза закрываются, и ты забываешься в глубоком сне. И лишь с утра, когда на станцию приходят уборщики, они расталкивают спящих на полу людей, мешающих им мыть полы. Такой вот будильник.

Глубокая ночь была на самом своем пике, когда поезд наконец прибыл на нужную станцию. Я вышел из вагона и побрел искать хоть какое-нибудь пристанище на ночь. Внезапно, меня окликнули. Это была та самая компания с девушкой-иностранкой, с которой я встретился на перроне перед отъездом. Ребята предложили мне вместе нанять тук-тукера, чтобы доехать до священного города. У меня был свой план, более простой, неудобный, но надежный и проверенный опытом, однако я согласился на их предложение. В городе у меня была забронирована комната, и если уж представился такой шанс – поспать в уютной кровати вместо жесткого пола, я решил, что им стоит воспользоваться.

Мы пошли искать тук-тукера. Была ночь, и таксисты понимали, что у нас небольшой выбор: соглашаться на любую цену или спать на вокзале, поэтому цены они выставляли высокие. Но выбора не было, и мы согласились на первое же предложение – ничего лучше ночью все равно не найдем.

К счастью, дороговизна была компенсирована скоростью и уверенным вождением, и до города мы доехали очень быстро. Уже на месте выяснилось, что ехать нам надо было в разные стороны города. Девушка и высокий парень вышли из тук-тука – они собирались добираться своим ходом, а другой парень, тот, что пониже и коренастый, остался.

– Тебе же надо в другую сторону. – Удивился я.

– Не хочу тебя оставлять одного. – Ответил он. – Ты не здешний, наверняка тебе страшно.

– Все нормально, не стоит переживать. Город в любом случае маленький, ехать недалеко. – Я понимал, что парень прав, и для чужака ездить ночью с незнакомым тук-тукером по пустынным улицам может быть опасно, но все же ситуация не была критической, в конце концов, тук-тукер видел и знал, что я не одинок в этом городе, и в случае чего меня могут хватиться.

– Давай я доеду с тобой до твоего отеля, мне так будет спокойнее. Не хочу тебя оставлять одного.

– Спасибо большое. – Я согласился на великодушный жест парня.

Мы тронулись. Ехать было недалеко, всего несколько километров. Мы свернули с центральной дороги, проехали по мосту и остановились возле здания отеля, нового и опрятного.

Я вышел из тук-тука, достал деньги из кармана и протянул их попутчику:

– Моя доля за поездку.

– Нет, не нужно. Для нас в радость помочь человеку.

Я настаивал:

– Не хочу пользоваться чужой добротой. Вы и так мне очень сильно помогли. Хочу хотя бы заплатить за себя.

Парень наконец согласился и забрал деньги. Я стащил рюкзаки из машины, надел их на плечи и пошел в свой отель.

Входная дверь была открыта, и я зашел внутрь. Однако внутренняя дверь, ведущая в холл, была заперта. Дверь была стеклянная, и можно было видеть все, что происходило внутри.

Внутреннее убранство холла выглядело очень богато: дорогие материалы, новенький ремонт в местном традиционном стиле. Удивительно, учитывая, что ночлег здесь стоил сущие копейки.

В дальнем углу холла стоял новенький диван. На нем спал паренек лет то ли пятнадцати, то ли восемнадцати. Я постучал в дверь. Паренек открыл глаза. Вид его был очень недовольным, он был раздражен. Мне показалось, что он не ожидал увидеть постояльца, прибывшего ночью. Это было странно: в конце концов, это отель, здесь подобное происходит постоянно, да и поезда в стране ездят практически по случайному расписанию!

Паренек начал что-то кричать мне на местном языке. Было прекрасно понятно: это были ругательства. Я застыл в удивлении. Все же, такого приема я не ожидал даже несмотря на то, что приехал поздней ночью. В конце концов, причиной позднего прибытия был опоздавший поезд и, подозреваю, подобные ночные гости в этих местах не редкость.

Паренек понял, что я не понимаю его речь, и резко изменился в лице. Внезапно он стал очень вежливым и начал извиняться:

– Извините, пожалуйста, не понял, что Вы иностранец. – Произнес он с улыбкой.

Эти слова застали меня врасплох еще сильнее. Как будто, то, что я иностранец, что-то меняет. Как будто, соотечественникам грубить можно, а иностранцам – нельзя.

Я нашел в себе силы и улыбнулся:

– Все в порядке. У меня забронирована комната. Я могу заселиться?

– Да, конечно, ваша комната готова. Проходите. Тяжелая ночка, не правда ли?

– Это уж точно…

Я поправил рюкзаки и двинулся в сторону, которую мне указал паренек. Ночь действительно была тяжелой, и мне хотелось побыстрее ее закончить. Я поднялся по лестнице и прошел в свою комнату, на удивление огромную, метров на сорок квадратных, забрался в кровать, и заснул.

Глава 2. Священное дерево