скачать книгу бесплатно
– Если бы он нашел способ уговорить коня его надеть! А так – это очередная неосуществимая придумка. А ты о чем задумалась?
– Спица просила не брать Бантика в лес. Переживаю: как бы чего не случилось.
– Мы его оставим с Твердолобом на поляне. Ты ведь боишься леса, Твердолоб?
– Ничего я не боюсь, – без всякого смущения принялся отрицать очевидное Твердолоб, – просто не люблю всякие ветки, палки, пни. Но оставаться вдвоем с этим змеем – увольте.
– С вами Долька погуляет, будет вас охранять, – предложил я.
– Пусть охраняет меня от змея! Я ведь очень ценный конь! – обрадовался Твердолоб.
Выяснять, в чем ценность коня, мы не стали, тем более, что ослик запел любимую песенку:
Люблю капустку свежую,
С утра ее нарежу я.
Люблю капустку белую,
Салатик вкусный сделаю.
Люблю капустку нежную,
Такую белоснежную!
Люблю ее, хрустящую,
И от росы блестящую!
Ну вот, другое дело! Не то, что печальная песня о блужданиях в тумане.
Шли мы по дороге мимо грядок, мельницы, через мостик. Вон и недавно освоенный клочок поля приветливо чернеет на сером фоне. Я показал участок тем, кто его еще не видел. Твердолоб принял все похвалы на свой счет. Он благосклонно кивал, не забыв при этом рассказать, как пострадал во время работы.
Дорога, засыпанная мелкими камнями, закончилась еще у мельницы. Теперь идти стало труднее – ноги утопали в мокрой песчаной почве. Лес стоял впереди стеной, кое-где исчерченной зеленью – это вечнозеленый плющ да елки выделялись на темном фоне. Лес находится на небольшой возвышенности – дорога полого шла вверх.
За время пребывания в обители я прекрасно знал каждый лесной уголок, исходил все тропки. Лес служил источником ягод, грибов, дров, дерева, которое шло на изготовление разных изделий и, конечно, диких яблок, обожаемых Твердолобом. Для их сбора Лапка сегодня прихватила корзину. Пока в ней лежали лепешки, чтобы перекусить. Конь сразу же разочарованно заметил, какая корзина маленькая. Но я резонно ответил, что мы идем за бревнами и прутьями, а сбор яблок в наши планы вообще не входит.
У кромки леса процессия разделилась: Долька, Твердолоб и Бантик остались на опушке, остальные двинулись дальше.
В лесу царили тишина и сумрак. Туман почти рассеялся, лишь у самой земли стелились сероватые клубы.
Тропа вела нас вглубь леса. Вскоре мы свернули направо и оказались в чаще. Деревья, растущие вдоль узкой тропинки, поражали своим причудливым видом. Вот дуб, его огромный ствол не обхватят и десять человек. Ветви гиганта удивительным образом переплелись, образуя диковинный узор. Рядом дерево, ствол которого покрыт шипами наподобие рожек козы Белки. А напротив него растет дерево высотой не более метра, зато ветки длинные-предлинные, торчат в разные стороны.
Бормот развлекал нас песенкой о лесе:
Чудесный лес – наш добрый друг!
Твои дары – спасенье!
Даешь нам все, что есть вокруг,
Лишь было бы терпенье.
Кусты, деревья здесь растут,
Люблю в тени прогулку.
Когда хочу, кричу в лесу —
Ответит эхо гулко.
И он закричал:
– Ого-го!
А эхо ответило, шелестя где-то в верхушках старых сосен:
– Го-о-о!
Я даже оглянулся – эхо, казалось, катится с самого неба.
А ослик продолжил свой гимн лесу:
Ведешь нас по тропинкам
К сокровищам своим.
Готовим мы корзинки
И под ноги глядим!
Под ноги глядеть действительно стоит: мы давно уже шли по еле заметной тропинке, и обнаженные корни так и норовили помочь путникам упасть.
Наш путь заканчивается на небольшой поляне, посередине которой торчат старые пни. Здесь по какой-то причине некогда засохли деревья – их мы использовали в качестве дров. Сейчас, окинув взглядом стоящие на краю поляны деревья, я выбрал одно небольшое, по моему мнению, подходящее для наших целей, и, поудобнее перехватив топор, направился прямо к нему.
– Мы пока пойдем яблоки собирать, – крикнула мне вслед Лапка.
Я кивнул в знак согласия. Рубка занимает много времени, поэтому нечего его зря терять, пока дерево окажется на земле, корзина усилиями Лапки и Бормота наполнится.
Р-р-а-з, дв-а, т-рри! Стучит топор по стволу, летят щепки. Их мы тоже соберем – пойдут на растопку. Невольный вчерашний отдых (труд в мастерских я не считал за работу) пошел мне на пользу – дело спорилось и продвигалось быстро. Но все же через некоторое время, устав, я присел на пенек, окинул поляну взглядом. Солнце так и не пробилось сквозь густой слой облаков. Вокруг серо и тихо, слабо слышен только вечный шум моря. Вот что неизменно! Море существовало всегда. Оно не исчезало…
Вдруг какое-то шуршание, доносящееся со стороны соседнего пня, привлекло мое внимание. Присмотревшись, ничего особенного я не заметил, но насторожился: лесные запахи и звуки я знал, а этот – нет. Подождав немного, я собрался вновь взяться за топор, но тут увидел причину непонятного звука: у моих ног появился Бантик собственной персоной.
– Ты как здесь оказался? – от неожиданности я выронил топор.
– Хорошо, что я тебя увидел, – без особой радости сообщил змей.
– Где Долька, где Твердолоб?
– Кто это? – равнодушно поинтересовался Бантик, поставив меня в тупик этим вопросом.
– Как – кто? – изумился я, – черная лохматая собачка и красивый большой конь.
Сам не знаю, почему я так охарактеризовал Твердолоба. Наверное, растерялся.
– Ах, да. Лохматый… красивая, – рассеянно пролепетал Бантик.
Он совершенно потерял ко мне интерес, завертел головой по сторонам.
– Да не лохматый, а лохматая. Бантик, послушай: тебе лучше вернуться. Или нет, лежи здесь, на пне, – пытаясь привлечь внимание змея, я присел на корточки.
Узнать, почему Бантик покинул опушку, я уже не пытался. Главное, чтобы он не ползал, где попало, ведь срубленное дерево упадет на землю, и я должен быть уверен, что под ним не окажется проказливого змея.
Но Бантик уже устремился в ивовый кустарник, не слушая моих указаний.
– Погоди-ка, Бантик, – с этими словами я подхватил змея на руки.
Он тут же мирно свернулся, закрыл глаза, словно не хотел миг назад уползти куда подальше. Я присел, держа задремавшую змею.
Из чащи показались ослик и Лапка. Они поспешно подошли к пеньку и с минуту молча смотрели на меня.
– Что ты делаешь? – наконец, удивленно спросила Лапка.
– Мы вдруг перестали слышать стук топора и обеспокоились, – доложил Бормот.
– Яблок мы набрали, – добавила девушка.
– Зачем ты притащил сюда Бантика? Ведь Спица просила! – Лапка наклонилась надо мной.
– Что значит – притащил? Он сам приполз. Мне надо рубить, а тут…
– Он что – спит? – прошептала Лапка.
– Бантик, а Бантик, – позвал я тоже шепотом.
Потом громче:
– Бантик, Бантик!
– Никакой реакции, – подытожил ослик.
Мы застыли возле пенька, ожидая неизвестно чего.
– Пожалуй, перекусим, пока он задремал, – предложил я.
Лапка достала лепешки и протянула мне и Бормоту. На руках у меня покоился змей, поэтому сначала ели Бормот и Лапка. Потом я осторожно передал девочке Бантика. Быстро сжевав лепешку и отправив в рот горсть ежевика, собранной тут же, я вновь взялся за дело. Но как только топор, звеня, ударил по дереву, Лапка вскрикнула:
– Ой, куда?!
– Да что опять такое? – бросив работу, я вернулся к собравшимся возле пня.
Оказывается, Бантик, очнувшись то ли от стука топора, то ли сам по себе, выскользнул с рук Лапки, и, резво передвигаясь, исчез в направлении предстоящего падения дерева.
Мы стали звать змея на разные голоса:
– Бантик! Бантик!
Все бесполезно – он растворился в серых ивовых кустах. Ни о какой работе речь уже не шла: начались поиски. Пришлось заглядывать в дупла, под корни пней, в кусты, умолять Бантика отозваться – безрезультатно.
Заметив в гуще бурелома подобие большой норы, я решил посмотреть и там. Нагнувшись и сделав шаг, я оказался в своеобразном шалаше, огляделся – и увидел Бантика.
– Вот ты где!
Бантик даже не оглянулся – он что-то сосредоточенно разглядывал, склонив голову набок. Уползти из замкнутого пространства шалаша змей не мог: я загородил собой вход и, соответственно, выход.
Не успел я перевести дух, как меня пихнули в плечо, и в проход просунулась, ослиная мордочка, затем, раздвигая хворост, и вся передняя часть Бормота.
– Как хорошо, что Бантик нашелся! – восторженно прошипел Бормот, боясь спугнуть задумавшегося змея.
Боялся он совершенно напрасно: беглец не обращал на нас внимания.
Мы помолчали.
– Может, он нас вообще не видит? – уже громче спросил ослик.
– Пусти меня! – раздался голосок Лапки.
Снаружи послышались звуки толкания, пыхтение: наверное, девушка хотела сдвинуть заднюю часть ослика с прохода.
– Подожди, Лапка, сейчас!
Бормот вполз в шалаш полностью. Лапка каким-то образом протиснулась между мной и осликом (при этом мне пришлось упереться спиной в корень дерева) и воскликнула с радостным облегчением:
– Бантик! Милый! Нашелся!
– Пожалуй, не сам нашелся. Его Часовник отыскал, – уточнил Бормот. – Неважно!
– Еще как важно! Он вздумал убегать и прятаться, а мне нужно рубить дерево, – возразил я.
– Да, Бантику необходимо устроить экзекуцию, – поддержал меня верный друг Бормот.
– Что необходимо? – не поняла девушка.
– Повоспитывать его надо самым решительным образом, – разъяснил Бормот и громко позвал:
– Бантик!
Тот, наконец, оглянулся, прянул в сторону, и мы увидели предмет, который, как оказалось, созерцал змей.
– Ах! – только и смогла выдохнуть Лапка.
А мы просто смотрели. Мне показалось: время остановилось, и ничего нет вокруг: ни бурелома, в куче которого мы сидим, ни земли, ни корней, упирающихся в бок.
– Есть хочется.
Голос Бантика вернул меня в реальность. Я, отряхнув изумление, оторвал глаза от находки змея и посмотрел на товарищей. Бормот весь превратился в восхищение и восторг. О Лапке и говорить нечего.
Я протянул руки и пригласил Бантика:
