скачать книгу бесплатно
Ее скафандр начал наполняться. Я чуть приоткрыл один из выпускающих клапанов и прижался к ней шлемом.
– Чибис! Чибис! Слышишь меня? Проснись, детка! Мамми! Разбуди ее! Чибис!
– Да, Кип?
– Проснись! Подъем, героиня! Вставай! Солнышко, пожалуйста, проснись.
– А? Помоги мне снять шлем… я не могу дышать.
– Можешь. Надави на рычажок подбородком – почувствуй воздух, попробуй на вкус. Свежий воздух!
Она вяло попыталась; я подтолкнул ее, помогая снаружи.
– Ой!
– Вот видишь? У тебя есть воздух. Полно воздуха. Теперь поднимайся.
– Давай я здесь полежу. Ну пожалуйста.
– Нет! Ты капризная, противная, испорченная девчонка – если не встанешь, никто не будет любить тебя. Мамми не будет любить тебя. Мамми! Скажи ей!
Вставай, доченька.
Чибис попробовала. Она дрожала и цеплялась за меня, а я держал ее, чтобы не упала.
– Мамми? – слабым голосом проговорила девочка. – Я смогла встать. Ты… все еще меня любишь?
Да, дорогая!
– Голова кружится… Кажется, я не смогу идти.
– И не надо, детка, – ласково сказал я и поднял ее на руки. – Больше идти не надо.
Она почти ничего не весила.
Мы спустились с холмов. Отчетливая в пыли колея вездехода вела точно на запад. Я убавлял подачу воздуха, пока стрелка индикатора цвета крови не зависла рядом с отметкой «Опасно». Нажимал подбородком на клавишу, только когда стрелка переползала эту отметку. Похоже, разработчик оставил какой-то запас, как у автомобильных топливных датчиков. Я велел Чибис не спускать глаз с этого прибора и удерживать стрелку на краю опасной зоны. Она обещала, а я то и дело напоминал. Ее шлем был прижат к моему наплечнику, так что мы могли говорить.
Я считал шаги и через каждые полмили просил Чибис вызывать станцию Томбо. Станция находилась за горизонтом, но там могла быть высокая антенна.
Мамми тоже разговаривала с Чибис – обо всем, лишь бы девочка опять не потеряла сознание. Это экономило мне силы и поднимало настроение.
Через некоторое время я заметил, что моя стрелка снова сместилась в красную область. Я стукнул по рычажку и подождал. Ничего не произошло. Я снова надавил, стрелка медленно перешла на белое поле.
– Как у тебя с воздухом, Чибис?
– Нормально, Кип, нормально.
Ко мне взывал Оскар. Я моргнул и заметил, что моя тень исчезла. Раньше она ложилась передо мной под углом к колее. Колея была на месте, а тень отсутствовала. Это меня огорчило, и я оглянулся – куда же она подевалась? В прятки вздумала играть!
Так-то лучше! – сказал Оскар.
– Здесь внутри жарковато, друг.
Думаешь, снаружи прохладнее? Следи, парень, за тенью – и за колеей.
– Ладно, ладно! Не учи. – Я решил, что не позволю тени снова исчезнуть. Она еще узнает, с кем связалась! – Здесь внутри чертовски мало воздуха, Оскар.
А ты дыши мелко, старик. Мы справимся.
– Сейчас я дышу где-то на уровне носков.
Можно на уровне рубашки.
– Вроде там корабль пролетел?
Откуда мне знать? Глаза-то у тебя.
– Не умничай, мне не до шуток.
Я сидел, держа Чибис на коленях, а Оскар действительно вопил – и Мамми тоже.
Вставай, ленивая обезьяна! Вставай и топай.
Вставай, Кип, милый! Осталось всего чуть-чуть.
– Просто хочу отдышаться.
Хорошо, а теперь вызывай станцию Томбо.
– Чибис, вызывай Томбо, – сказал я.
Она молчала. Я так испугался, что даже очухался.
– Станция Томбо, прием! Прием! – Я поднялся на колени, встал на ноги. – Станция Томбо, слышите меня? Помогите! Помогите!
Мне ответили:
– Вас слышу!
– Помогите! Мэйдэй![12 - Международный сигнал бедствия в радиотелефонной связи.] Умирает девочка! Помогите!
Вдруг у меня прямо перед глазами очутились огромные блестящие купола, высокие башни, радиотелескопы, гигантская камера Шмидта. Я, запинаясь, шагнул вперед и крикнул по-французски:
– M’aidez!
Открылся огромный люк, из него выкатился вездеход. Голос в наушниках сказал:
– Мы идем. Оставайтесь на месте. Конец связи.
Вездеход затормозил около меня. Из него выбрался человек, подошел и прижался шлемом. Я воскликнул:
– Помогите внести ее внутрь!
В ответ я услышал:
– Ты доставляешь хлопоты, браток. Не люблю тех, кто доставляет хлопоты.
Вслед за первым из вездехода выбрался второй, побольше и потолще. Тот, что поменьше, поднял какую-то штуку, похожую на фотоаппарат, и направил ее на меня. Это последнее, что я помню.
Глава 7
Не знаю, везли они нас обратно на вездеходе или Лиловый выслал корабль. В сознание меня вернула крепкая пощечина, и я обнаружил, что лежу на полу. Охаживал меня Тощий – тот, кого Толстый звал Тимом. Я дернулся дать сдачи, но не смог и шевельнуться – что-то вроде смирительной рубашки спеленало меня как мумию. Я взвизгнул от боли.
Тощий схватил меня за волосы, вздернул голову и попытался засунуть в рот большую таблетку.
Я попытался его укусить.
Он врезал мне еще сильнее и вновь попробовал запихнуть таблетку. Выражение его физиономии было тем же, что и при нашей первой встрече. Угрожающим.
– Да ешь, малец.
Я скосил глаза на Толстого.
– Съешь, – повторил он. – У тебя впереди пять очень плохих дней.
Я съел. Не потому, что послушался, а потому, что одной рукой мне зажали нос, а другой протолкнули таблетку в рот, когда я наконец его раскрыл. Жирняга поднес чашку воды; тут я не сопротивлялся, пить хотелось.
Тощий вогнал мне в плечо лошадиный шприц. Я высказал все, что о нем думаю, а вообще-то, я такими нехорошими словами пользуюсь редко. Тощий, словно глухой, даже бровью не повел; Толстый хихикнул. Я перевел взгляд на него.
– Ты тоже, – простонал я слабо, – продажная шкура.
Толстый неодобрительно поцокал языком.
– Радуйся, что мы вам жизнь спасли. – И добавил: – Только это была не моя идея, – по мне, вы просто жалкие неудачники. Но хозяину вы нужны живыми.
– Заткнись, – сказал Тощий. – Пристегни его голову.
– Да пусть хоть шею свернет. Самим бы пристегнуться. Хозяин ждать не будет.
Тощий взглянул на часы:
– Четыре минуты.
Толстый торопливо закрепил мне голову ремнем, потом они оба поспешно что-то проглотили и вкололи себе. Я как мог наблюдал.
Снова я на пиратском корабле. Тот же светящийся потолок, те же стены. Они приволокли меня в свой кубрик. Их койки стояли по бокам, я был привязан к мягкой кушетке посередине.
Они торопливо забрались в какие-то тугие коконы, похожие на спальные мешки, и застегнули молнии. И головы свои закрепили.
Мне это было неинтересно.
– Эй! Что вы сделали с Чибис?
Толстый захихикал:
– Слыхал, Тим? Ай да парень!
– Заткнись.
– Ты… – Хотелось покрыть Толстого на все корки, но уже путались мысли, каменел язык.
Я ведь собирался еще спросить о Мамми…
Все мышцы онемели. Навалилась страшная тяжесть, кушетка превратилась в камень.
Бесконечно долго я пребывал в полусне. Сначала меня раздавило; потом накатила боль, от которой хотелось вопить. И не было сил.
Но боль ушла, как и все ощущения. Исчезло тело, осталось только мое «я» в чистом виде. Мне грезился абсурд, будто я застрял в каком-то комиксе – из тех, чьего запрета добивается Учительско-родительская ассоциация, – и его злобные персонажи всячески глумились надо мной.
Кушетка сделала кульбит, а ко мне вернулось тело вместе с головокружением. Через несколько веков до меня дошло, что мы проделали полупетлю. В минуты прояснений осознавалось, что мы летим очень быстро, с чудовищным ускорением. Должно быть, полпути уже одолели. Сколько будет бесконечность плюс бесконечность? Получается восемьдесят пять центов плюс налог с продаж, но кассовый аппарат со звоном обнуляется, и начинай сначала…
Толстый отстегнул ремень с моей головы. Тот, успевший прирасти, отошел с куском кожи.
– Просыпайся, пацан! Время не ждет.
Я лишь закряхтел. Тощий развязывал меня. Ноги не слушались и страшно болели.
– Вставай!
Я попробовал и не смог. Тощий схватил мою ногу и стал массировать. Я завопил.
– Предоставь это мне, я был тренером.
Толстый знал, что делает. Я вскрикнул, когда его большие пальцы впились мне в икры, и он тут же остановился.
– Что, слишком грубо?
Я не смог даже ничего выговорить.
Он все разминал меня и приговаривал почти игриво:
– Пять дней при восьми g – это не прогулочка… Ничего, восстановишься. Тим, давай шприц…
Тощий вогнал мне иглу в левое бедро. Укола я почти не почувствовал.
Толстый рывком усадил меня и сунул в руки чашку. Я подумал, что это вода, но оказалось что-то другое, и я поперхнулся. Толстый подождал, потом снова протянул мне чашку:
– Теперь пей.
