скачать книгу бесплатно
– То и значит, – уже гораздо менее уверенно произнесла я.
– Не пойдешь? – повторила она. В голосе явно прозвенела сталь.
– Не пойду, – проблеяла я, уже изрядно сомневаюсь в своем решении.
Глаза Ирмы вонзились в меня, и тут-то я поняла, какова Ирма, когда Влад боится ее. Холодная решимость, в мгновение ока, сделала из нее женщину-викинга, и смотрела она на меня так, словно я забралась в ее земли в мечом в руках.
– Не пойдешь, говоришь? – сказала она, и голос ее стал ледяным. И тут маленькая подушечка, что всегда лежала на моем диване стремительно полетела в меня, сопровождаемая страшными ругательствами. Я пригнулась и успела увидеть, как она приземляется в нескольких сантиметрах от ноутбука. Ирма поднялась и, хватая вторую подушку, занесла ее над моей головой. Я отшатнулась, и снаряд просвистел прямо перед моим носом, смачно ударившись о подлокотник дивана.
– Я тебе не Граф! – закричала ведьма. – Я тебя уговаривать не буду! Никаких заклинаний влюбленности и прочей белиберды!
И снова подушка пронеслась рядом с моей головой.
– Я тебе такие аргументы сейчас приведу, что жопа еще неделю будет гореть красным, как огненное сердце Данко. Слыхала про такого? – и подушка снова полетела в меня и на этот раз пришлась ровнехонько по спине, довольно болезненно, кстати. Я взвизгнула и побежала по коридору в кухню.
– Я чуть шею не сломала, пока добиралась до тебя, а ты мне рассказываешь, что…
В этот момент я забежала на кухню и заперла за собой дверь, из-за которой послышалась очередная порция нецензурщины. Я щелкнула замком и прислонилась спиной к двери, за которой Ирма поносила меня, на чем стоял свет.
– Развесила нюни, смотреть противно! Сидит она тут, понимаешь ли, сопли на кулак мотает да радуется! Самая несчастная, что ли? А ну выходи, я тебе покажу истинное несчастье! Сразу поймешь разницу!
Я судорожно металась взглядом по кухне в поисках чего-то, что обычно спасает от разъяренных ведьм, но ни святой воды, ни мела, чтобы очертить круг вокруг себя, здесь не было, а потому приходилась уповать на дипломатический подход.
– Ирма, ты не имеешь права бить безоружных!
– Право? Выходи, трусливая курица, я тебе покажу все мои права.
– Ирма мы так ни к чему не придем!
– Еще как придем, только дай отдышаться.
Тут я услышала за дверью тихий стон и тяжелое дыхание. Я услышала, как моя ведьма сползла по стене и плюхнулась на пол. Ирме стало плохо. Очевидно, межпространственные путешествия давались легко далеко не всем, и сердце моей Ирмы не выдержало нагрузки. Я открыла дверь и вылетела в коридор. Ирма сидела на полу и тяжело дышала. Я подбежала к ней и упала на колени рядом.
– Попалась! – победно выпалила она, когда ее рука намертво вцепилась в мою. Лицо ее снова стало живым и бодрым. – Все, мой зайчик, допрыгалась.
Я возмущенно крикнула:
– Это нечестно! Ирма, у тебя совести нет совсем.
– Честно, говоришь? Ну, так я расскажу тебе, что такое «честно» в твоем понимании, – она закряхтела и поднялась на ноги. – Честно – это когда у людей хватает совести попрощаться, прежде чем уйти. Честно – помогать людям, которые просят, если тебе есть чем помочь. Честно, моя хорошая, – не гонять взрослую женщину между мирами только для того, чтобы потешить собственное самолюбие.
– Да не тешу я ничего!
– Ну, раз так, тогда в путь, родная. Я уже что-то проголодалась.
– Ирма, я…
– Бегом!
Я заткнулась, потому как ну совершенно бессмысленно преграждать путь ледоходу, идущему на полном ходу. Я замолчала и обреченно кивнула:
– Что делать – то нужно?
– Я возьму тебя за руку и произнесу заклинание, а ты должна подумать о том месте, куда мы собираемся.
– И все?
– И все… – пробурчала она. – Все, да не все! Тут еще приземлиться нужно правильно. Попасть надо так, чтобы не оказаться в навозе по самое филе. У Графа это получается очень ловко, а вот у меня… Ты переодеваться не будешь, что ли? – спросила Ирма, глядя на мои джинсы и свитер.
– Я так всегда хожу.
– Ну, тогда понятно, почему кроме Графа на тебя особо никто не покушается. Держи мою руку крепче, – скомандовала она и сжала мою ладонь так, что вырваться было совершенно невозможно.
Она нахмурилась, очевидно, вспоминая слова заклинания, и я тут же подумала, что Влад обычно так долго не возится. У него подобные словечки на языке подвешены, а потому, зачастую, ты просто не успеваешь что – либо сообразить, не говоря уж о том, чтобы стоять и рассматривать магические муки человека, особо не практикующего. Интересно, дай мне пару заклинаний, я тоже буду, как Ирма стоять по десять минут в задумчивости? Может и двадцать, а то и все полчаса. Наконец, нужное слово было найдено под кучей рецептов, народных мудростей и нецензурной брани.
– Готова?
– Готова, готова… – пробубнила я,
В знакомом порыве нас подхватило и понесло. Воздух перестал существовать, а потоки ветра были такими сильными, что впервые за все те разы, что кто-нибудь оттачивал на мне транспортировочное заклинание, мне стало физически больно – шершавый воздух, словно наждаком, сдирал мою кожу, и в какой-то момент я была совершенно уверена, что ее снимет с меня, как костюм. Волосы словно рвали вниз, в то время как голову нещадно тащили наверх. Раньше все происходило быстро, и мы мгновенно оказывались в точке назначения, но теперь я чувствовала, как заныли легкие. Вдохнуть при такой скорости было невозможно – воздух становился, словно камень, а потому я тихонько заскулила, чувствуя, как закружилась голова. А потом все закончилось.
Я стояла в чем-то мягком и теплом и не решалась открыть глаза. Мне казалось, что на мне не осталось ни кожи, ни волос, а под ногами у меня вонючая мерзость, очень похожая на…
– Навоз, – тихо сказала Ирма и выругалась.
Я открыла глаза и со вздохом облегчения увидела, что кожа моя на месте и даже не покраснела. А навоз, и правда,был под ногами. Вернее мы были в нем, по щиколотки утопая в отвратительно теплой, зелено-коричневой массе. Я повернула голову и увидела как на нас, глазами полными вселенской мудрости, абсолютно невозмутимо смотрела лошадь, не сегодня-завтра собирающаяся к праотцам. Бока ее ввалились, глаза затуманились белой пеленой и не все зубы были на месте. Она лениво жевала траву и осматривала меня так, словно я – третья за сегодняшний день, кто оказывается по колено в продуктах ее жизнедеятельности. Она лениво отвернула голову и, неторопливо работая челюстями, уставилась на деревянную перегородку прямо перед своим носом.
Я повернулась и посмотрела на стоящую рядом Ирму. Та высоко задирала подол платья, который, к слову сказать, уже был безнадежно измазан, и ругалась, хоть святых выноси. Когда словарный запас ее исчерпался, она выдохнула, а затем, посмотрел на меня:
– Вот такого со мной, мой зайчик, еще не было. Всякое случалось, но чтоб в гов…
– Вот вы где!
Мы подняли глаза. Перед нами стоял Игорь. Его лицо застыло в гримасе удивления и чего-то, что через минуту превратится в искренний смех. А пока он разглядывал нас с ног до головы и периодически открывал рот, чтобы задать риторический вопрос вроде «Что вы тут делаете», но очевидно, глядя на Ирму, понимал, что слишком велик риск получить «по щам», и просто закрывал рот, беззвучно поднимая брови вверх:
– Привет, Лера. Очень рад снова видеть тебя, – сказал он, наконец. – Давайте руки, я вам помогу.
Ирма снова сказала что-то непотребное о том, что тут уже ничем не поможешь и, широко расставляя ноги, направилась к узкому проходу небольшого загона, мерзко хлюпая коричневой жижей. Я протянула руку парню, и тот помог мне выбраться из затруднительного положения. Уже на улице, стоя перед большими воротами конюшни, я с грустью осматривала носки и джинсы, которые уже не спасти. Здесь была ночь. Мы стояли в полумраке, разбавляемом светом фонарей. Ирма стояла рядом со мной и обсуждала с Игорем какие-то доски и гвозди, то ли для веранды, то ли для беседки, и пока они перебрасывались ничем не запоминающимися фразами, я чувствовала, как навоз начинает застывать на моих ногах. Меня передернуло от отвращения. Ирма это заметила:
– Ладно, Игорь, мы пойдем, приведем себя в порядок, а ты передай, что мы уже здесь.
Игорь кивнул и зачем-то снова пошел в конюшню.
Я подняла голову и посмотрела перед собой. Раскрыла было рот, но не смогла произнести ни слова. Перед нами высилось что-то исполинское, невероятно огромное и грубое отесанное, словно скала. И только мгновением позже я поняла, что это и была скала, но странным образом испещренная окнами самых разных размеров и форм. Но удивляло не то, что все они были разные по высоте, форме и стилю, а их расположение – они не шли рядами, как в нормальном здании, а были расположены так, словно кто-то разлил краску, и там, куда упали капли, решили сделать окна. Некоторые горели, но большая часть угрюмо смотрела темнотой. Высота была совершенно невероятной, и снизу казалось, что многочисленные пики этой горы уходят далеко за облака.
– Нравится? – с нескрываемым восторгом спросила Ирма, и тоненькое попискивание в ее голосе говорили о том, что она не просто в восторге, она – на пике блаженства. – Ну, мы с тобой не с того ракурса смотрим. Это боковая часть. Мы с тобой смотрим на западное крыло. Пошли, посмотришь на это дело, так сказать, с фасада.
И она схватила меня за руку и понесла, как взбесившая лошадь. Откуда в этой необъятной женщине столько скорости, я до сих пор не понимаю, ведь, с ее парусностью, ей должно было бы трудно просто быстро ходить. Но очевидно, у Ирмы какие-то свои законы физики. Мы неслись вперед, огибая огромную гору, которая разрасталась перед нами, становясь шире и еще выше, и когда, наконец, мы остановились, перед моим взором предстало нечто удивительное. Замок теперь не был похож на замок. Это, действительно, была огромная скала, которую возвели в продолжении горной цепи, окружающей небольшое плато. Сам замок выдавался вперед и занимал собой добрую половину всей долины, при этом все еще будучи единым целым с горным хребтом, который кольцом опоясывал поляну. Он ощетинился острыми пиками, уходящими далеко в ночное небо, и казался невероятно огромным, втрое больше старого. В центре скалы виднелись огромные панорамные окна, которые переливались бесчисленным светом огней, горящих внутри. Окна эти занимали несколько этажей подряд в центре здания. Точно такая же полоса, но одиночная, была на самом верху, где располагалась в комнате размером не больше кабинета. Я поняла, что Граф, как и прежде, проживал поближе к крыше, в добровольном уединении. Но и с фасада открывалась та же картина – кроме серии панорамных окон, все остальные были хаотично разбросаны, не подчиняясь никакой инженерной логике, и было сложно представить расположение комнат в этом исполине. Замок казался неприступным и грозным. Если бы я не знала живущих здесь, мне бы показалось, что люди тут не особо торопятся раскрыть перед вами свои объятья.
– Ну, как тебе?
Ирма светилась от восторга, и было видно, как ей важно, чтобы я ответила взаимностью. Я посмотрела на ее испытующий взгляд и подчинилась желанию этой женщины. Натянула улыбку на лицо и постаралась, чтобы меня перекосило совершенно похабным способом.
– Бог ты мой, – сказала она, изогнув бровь. – Покойники краше тебя улыбаются.
Я развела руками и перестала растягивать свой рот в чем-то совершенно неестественном.
– Больше так не делай. Лучше уж никакой улыбки, чем такая. Господи, аж мурашки по коже. Ладно, идем.
Она потащила меня к основанию огромной горы. Только сейчас я поймала себя на мысли, что не вижу входных ворот – величественных, исполинских, под стать самому замку, громко говорящих о том, что хозяин искренне любит себя и никому не позволит усомниться, что его высочество достойно только самого лучшего. Но, как оказалось, и это удивило меня больше всего, от огромных ворот решили отказаться в пользу маленькой и совершенно неприметной двери, искусно сплетенной из толстых металлических прутьев, которые переплетались между собой так плотно, что составляли единое полотно. Она терялась на фоне каменной стены и была ничем не примечательна. Я даже не сразу ее заметила.
– И все? – удивленно спросила я, пока Ирма пропускала меня внутрь. – Крошечная маленькая дверь?
Ирма удовлетворенно кивнула:
– Мы решили остановиться на таком варианте. Большие ворота у нас уже были, кроме того, выходов несколько, а потому, на случай непредвиденного, мы легко выберемся отсюда и без больших ворот.
Перед тем, как войти внутрь, я окинула взглядом замок еще раз. Мне он понравился.
Проследовав за Ирмой, я оказалась в небольшом холле, где было сумрачно и прохладно. Ведьма, закрыв за мной дверь, молча шла у меня за спиной. Она испытующе смотрела на меня, но больше не выпрашивала какой-либо реакции. Просто наблюдала за тем, как я оглядываю холл, как прохожусь взглядом по стенам, вырубленным из камня, нарочито грубо и неотесанно, что создавало яркий контраст с тонкими, изысканными, жемчужно-белыми колоннами с витыми узорами, стекающими по ним и того же цвета перилами лестницы, ведущей наверх. Свет, слабый, бело-голубой лился из небольших выемок в стене сам по себе, без какого-либо источника, и красиво оттенял темно-серый камень. Никакого излишества. Более того, здесь вообще не было украшений, и все, что было в небольшом холле, сводилось, скорее, к необходимости, нежели к красоте, но и пустым помещение не казалось. Здесь было уютно. Шаги гулко разносились эхом под небольшим сводчатым потолком.
– Ирма, как вы это сделали? Вы что вырубили замок в скале?
– Ну… и да, и нет. Скалы этой, если ты помнишь, тут не было. Была гора, но не такая большая, зато высокая, как стена. Граф вырастил эту гору как продолжение естественной , и уже в ней мы начали бурить проходы. Как кроты, – она хихикнула, и, взяв меня за руку, повела по лестнице к красивой, жемчужно-белой резной каменной двери. Она тоже была небольшой, но резьба по камню была столь искусной, что я невольно задержалась, чтобы рассмотреть детали. Ирма нетерпеливо тянула меня за собой, как ребенок, который не может подождать и секунды:
– Потом посмотришь, – говорила она. – Мне столько тебе нужно показать, что тратить время на двери уж точно не стоит.
– Господи, Ирма, ты только посмотри как красиво… – говорила я, протягивая руку к камню.
– Знаю, знаю, – нетерпеливо шептала она, – и ты можешь в любое время прийти сюда снова, когда увидишь остальное.
Я повиновалась, ведомая несокрушимой силой ведьмы, и, пройдя каким-то замысловатым и темным коридорчиком, я оказалась в роскошном зале второго этажа. Здесь, так же, как и в предыдущей комнате, все было темно-серым и жемчужно-белым. Те же грубые стены и тонкое, ювелирное кружево из белого камня, напоминающего мрамор. Зал был большой, высокий сводчатый полок напоминал пещеру, огромную и величественную, а колонны, идущие из него к самому полу, причудливо извивались тонкими завитками, мраморно-белыми, такими нежными и живыми, что казались льющимся с потолка молоком. Здесь было две лестницы, и они…
– Ведут в разные стороны замка, – сказала Ирма, указывая на них пальцем. – Одна – в восточное крыло, другая – в западное.
– А если мне не нужно ни туда, ни туда, а прямо или, к примеру, наверх? – сказала я с максимально беспристрастным лицом. Ирма засверкала глазами.
– Ты имеешь в виду кабинет Графа, – спросила она, загадочно улыбаясь.
– Нет, я имею в виду крышу. Вдруг починить что-то нужно.
– Крыши у нас нет, зайчик мой. Ее благополучно заменяет скальная порода. Очень крепкая, так что, боюсь, на твой век починки крыши не предвидится.
– Что, только Граф занимает верхние этажи?
– Самую верхушку. Но вообще оба крыла идут не только вправо и влево, но и поднимаются вверх, так что то, что тебя заинтересовало, либо бальный зал, либо большая гостевая, либо кабинет Графа. Кстати, не расскажешь мне, что у вас происходит?
– Ммм… Нет.
– Я ведь могу и рассердиться, знаешь ли.
– Валяй.
Ирма долго сверлила меня черными глазами и все пыталась пробудить во мне совесть, ну или что там у меня вместо нее. Но пока безуспешно. Я смело смотрела ей в глаза, улыбалась и ждала, когда у нас закончится поединок в гляделки. Ирма кусала пухлую губу и, вероятно, прикидывала результаты от ее очередного хитроумного плана, но потом, тщательно перепроверив, решила уступить, напоследок лишь обиженно заявив:
– С вашей стороны это совершенно неправильно. Я была крестной вашей любви, а теперь вы даже не желаете сказать мне, какая муха вас укусила?
– И что, сильно укусила? – поинтересовалась я.
– Довольно прилично, – Ирма взяла меня за руку и потянула к западному крылу. – После того, как Граф побывал у тебя, он вернулся злой и неразговорчивый. В общем-то, он и сейчас молчаливый, правда, уже не срывается на ком попало – тут Ирма жестом указала на себя – по поводу и без. Тем не менее, он очень много работает, и почти не спускается к нам, как бывало раньше.
Все это время мы поднимались, я обратила внимание, каким гладким и отполированным был каменный пол и ступени, совпадающие с ним по цвету и стилю. В них можно было увидеть отражение.
– Ты чем-то его разозлила, мой котенок?
– Нет. На самом деле все из-за той истории, о которой он рассказал, когда мы только появились. Помнишь? Все из-за Никто.
Его имя здесь, в этом мире, прозвучало громче, чем в моем. Где-то в самом уголке выжженной души колыхнулся легкий порыв ветра, который сразу же стих, так и не превратившись во что-то большое, больное и ощутимое, но я нахмурила брови, слушая рассуждения женщины, ведущей меня в неизвестном направлении:
– Не понимаю, что такого в этом чудовище? Оно же страшное?
– Ну да.
– И злобное? Оно чуть не придушило тебя?
– Ирма… – я набрала воздуха в легкие, а потом, громко выдохнув, сказала гораздо тише, чем собиралась. – Я уже отвечала на эти вопросы, правда – не тебе. Но если тебе нужны ответы, ты лучше к Графу подойди. Второй раз я этого уже не выдержу.
Ирма посмотрела на меня и промолчала. Так мы и пошли, в полной тишине. Мне стало стыдно перед ней, ведь, как бы нелогично она ни обосновывала свои претензии, смысл в ее словах, действительно, был. Она, и правда, многое сделала для нас с Графом, и если последний отчасти вернул ей долг, построив дом, вернув ей близких друзей и предоставив защиту, то я просто нагло отворачивалась, не желая быть хоть чуточку благодарной. Ей ведь не так много и нужно? Просто несколько, слов, пара фраз, хоть немного проясняющих, что происходит с родным для нее мужчиной, и все станет понятнее. Понятно совсем, конечно не будет, но развеет завесу таинственности, а большего она и не просит. Надо быть благодарной. Надо. Но как раз с благодарностью у меня сейчас большие проблемы. Вокруг меня столько хороших людей, а я… Я закусила губу и нахмурила брови. А что я? Я не могу дать того, чего во мне нет. Это невозможно. Прикидываться здесь тоже нет смысла, а потому все, на что я способна – это раз от раза обижать добрых, терпеливых, любящих меня людей, каждый Божий день надеясь, что завтра им это все не надоест до чертиков… Я решила сменить тему:
– Ирма, еще у меня дома, ты сказала что-то насчет заклинания любви или что-то вроде того… Влад пришел ко мне с каким-то колдовством?
– Заклинание влюбленности? Ну да, – и она небрежно хохотнула. – Как будто это может помочь.
Теперь стало понятно, откуда взялось странное ощущение притяжения в библиотеке, и уж тем боле стала понятна его реакция. Собирался отделаться простым заклинанием, подлец. Как бы не так! В общем, я была бы не против – сработай оно, но зачем же обманывать?
Мы поднялись по лестнице и, странным образом, очутились в коридоре, в той же стилистке, что и оба холла до этого. Стало ясно, что весь замок выполнен в едином порыве, но теперь стало понятно еще и то , почему окна разные и находятся на разных уровнях – пол коридора, широкий и теперь уже не блестящий, а матовый, словно шершавый, плавал вверх – вниз, как застывшая морская волна, и получалось, что двери, располагавшиеся по бокам, были то ниже, то выше, то ближе, то дальше. Удивительно, до чего мне понравилось это. Это ведь так интересно, когда комнаты, словно дыры в сыре, разные и совершенно не похожие одна на другую.
– Ирма, а чья это идея?
– С заклинанием влюбленности?
– Да нет, же. С комнатами. Они же все на разный лад.
– А… Это Граф, конечно.
– Конечно… – пробубнила я. – Почему – конечно? Думаешь, тебе не могло прийти такое в голову?
– Мне – нет. А тебе?
