Рынок чувств: отыграть назад

– А еще… Ева уехала, – добавил он.

Я поднял бровь:

– Куда?

– Не знаю. Кирилл за ней заехал, – сказал Марк. – На очередное свидание.

Внутри все сжалось. Кирилл. Чертов Кирилл. Слишком приторный, слишком правильный напоказ. Я ему не доверяю. От слова «совсем».Тем более, зная, какой гнилой человек его отец. Уверен, что парень не просто так трется возле моей сестры.

Я скрипнул зубами, но промолчал. Не при детях. Не здесь, в кабинете отца, где каждое слово весит слишком много.

Вадик все же посмотрел на меня из-под полуопущенных век. В его взгляде мелькнуло что-то похожее на усмешку. Он все понял без слов.

– Ладно, – сказал я, поднимаясь из кресла. – Шахмат на сегодня хватит. Пошли.

Но мысль о Кирилле и Еве не отпускала. Как и ощущение, что все в семье начинает рушиться быстрее, чем мы успеваем это собирать.

Как только дверь кабинета открылась, я увидел Виктора, который стремительно шел мне навстречу.

– Андрей Владимирович, на пару слов.

Заметив его встревоженный взгляд, я подал Дэну знак, чтобы он следовал за нами. Мы вышли на улицу, подальше от любопытных ушей.

– Есть новости?

Виктор покачал головой:

– Алексей все еще не нашелся, но тут другое…

Мужчина кивнул в сторону подъезжающего к дому автомобиля. Машина остановилась, и из нее вышел Павел. Он открыл заднюю дверь. Я увидел Зевса, выпрыгивающего из салона. Щенок был явно напуган, но увидев, куда его привезли, весело завилял своим купированным хвостом.

Я нагнулся и стал гладить пса, который был рад встречи со знакомым человеком. Зевс радостно облизывал мне руки, приветствуя.

– Его нашли в одной из клеток, когда накрыли те самые подпольные собачьи бои.

Я поднял взгляд и встревоженно посмотрел на Виктора:

– Каким образом собака оказалась там?

– Видимо, Зевс убежал от своего хозяина из какого-то наркопритона. Или щенка попросту украли, когда тот был в кумаре.

Я окинул взглядом обоих мужчин:

– Из этих ублюдков нужно вытрясти всю информацию. Узнаем, откуда привезли собаку, найдем Леху.

Глава 8

Андрей

Часы на стене кабинета мерно отстукивали минуты, будто издеваясь над моим терпением. За весь день мы с Денисом перелопатили гору документов, пересмотрели контракты, расписали графики, но все это было пустой суетой. Главный вопрос оставался открытым: где, черт возьми, Леха?

Телефон молчал уже двое суток. Никаких новостей о гребаном наркоше. Я был не в силах переживать это в одиночку, поэтому попросил брата быть рядом, пока этот придурок не найдется. Иначе тревога сожрет нас обоих, если мы будем по отдельности.

Денис ходил по кабинету взад-вперед, словно зверь в клетке.

– Это ненормально, Андрей. Он должен был хотя бы выйти на связь.

Я молчал. Я слишком хорошо знал нашего брата. Слишком хорошо помнил его обещания – и как они ничего не стоили.

Вдруг дверь распахнулась, и в кабинет ворвались Павел и еще двое наших ребят. Между ними тащился человек. И только когда свет лампы упал на его лицо, стало понятно, что это Леха.

Мое сердце сжалось – но не от жалости. От ярости. Мне захотелось тут же врезать младшему брату, но я сразу же потушил свой гнев, увидев его состояние.

Он выглядел хуже, чем я когда-либо видел. Лицо разбито, глаз заплыл, губы разбиты в кровь. На шее синяк, будто его душили. Одежда в клочьях, на джинсах темные пятна – смесь грязи, рвоты и чего-то еще. От него несло так, что даже Денис отшатнулся.

– Принимайте, – мрачно сказал Павел. – Был в подвале притона. Лежал там с такими же, как он. Если бы мы опоздали – не факт, что он бы вообще встал.

Я вскочил:

– Черт возьми!

Леха застонал, пытаясь поднять голову:

– Андрюх… я… я все сделал… все нормально…

– Нормально?! – взорвался в ответ. – Ты посмотри на себя, скотина!

Он попытался подняться, но ноги его не держали. Тело моталось, как тряпка. Я схватил его за воротник и втащил в кресло:

– Сядь! – рявкнул я.

Денис подошел ближе. Я заметил, как его лицо побледнело, как глаза заскользили по Лехе с какой-то смесью жалости и отвращения:

– Ты что с собой сделал, брат? – тихо сказал он.

Леха закрыл глаза, губы его дрожали:

– Я… я клянусь… завтра все будет нормально… у меня все под контролем…

Я рассмеялся. Смех вырвался злой, тяжелый.

– Контроль? У тебя? Ты даже контролировать не можешь, под каким углом падаешь на пол!

Павел кашлянул. Я оторвал взгляд от брата и посмотрел на мужчину.

– Андрей Владимирович… еще один момент. Там разговоры ходят,что он задолжал серьезным людям. И что его специально оставили в подвале. Типо предупреждение.

Я резко повернулся:

– Кому?

– Пока не ясно. Но сумма звучит серьезная.

– Видимо, они не в курсе, кто мой брат такой. Иначе бы не поступили так.

Тишина разлилась по комнате. Я слышал только тяжелое дыхание Лехи и свой собственный стук сердца.

Я наклонился к брату, схватил его за подбородок, поднял лицо. Его глаза были мутные, почти стеклянные, но где-то там глубоко мелькнула искра – не раскаяния, а привычной хитрости. Он думал, что выкрутится и на этот раз, но нет! Я не предоставлю ему больше такой возможности.

– Слушай меня, – сказал я тихо, почти шепотом. – С сегодняшнего дня твоя жизнь превращается в увлекательный аттракцион. И поверь мне, ты охренеешь от этого.

Он мотнул головой – то ли кивнул, то ли просто пытался вырваться из моей хватки.

Я оттолкнул его обратно.

– Отвезите его ко мне домой.

Убирая документы со стола, почувствовал тяжелый взгляд Дэна.

– Ему нужно в клинику, Андрей. Мы и без того потеряли слишком много времени. Ты боишься скандалов вокруг нашей семьи, но так мы потеряем его. Ты это понимаешь?

Я тяжело вздохнул:

– Боюсь, у нас нет выбора, Дэн.

Глава 9

Мария

Аудитория опустела, последние однокурсники вышли, обсуждая предстоящий коллоквиум. Я собрала тетрадь, ручку и аккуратно сложила все в рюкзак. Лаура сидела рядом, зевая и растягиваясь, будто за пару часов лекции вымоталась больше, чем после марафона.

– Ну что, пойдем кофе возьмем? – предложила она.

Мы вышли в коридор и свернули в маленький буфет на втором этаже. Сели у свободного столика у окна. Лаура сняла солнцезащитные очки, обнажая синяки под глазами, потерла переносицу и посмотрела на меня с хитрым прищуром.

– Ну давай, рассказывай.

– Что рассказывать? – Я сделала вид, что не понимаю.

– Не начинай, Мари, – Лаура рассмеялась. – Ты обещала мне рассказать при личной встрече о вашем уикенде с Артемом.

Подруга, несмотря на усталость и недосып, выглядела заинтригованной. Конечно, я завалилась к ней домой без предупреждения в пятницу вечером со словами «Не отвечай на звонки моего мобильного и держи его полностью заряженным. И где у вас здесь черный ход?»

Все потому, что не хотела, чтобы псы моего почти бывшего мужа следили за мной. Именно поэтому я завела себе второй телефон, чтобы его никто не мог отследить или прослушивать мои звонки, когда я общалась с Артемом.

– Ты так улыбаешься, прям сияешь. Так что колись. Как все прошло?

Я не удержалась и тоже улыбнулась:

– Он отвез меня за город. Там конный клуб, – начала свой рассказ. – Я впервые села на лошадь. Это… удивительное чувство. Сначала было страшно, казалось, что сейчас свалюсь, но потом…

– А он? – уточнила Лаура.

– Артем был рядом все время. Настолько внимательный, будто боялся, что я упаду и разобьюсь. Смешной, но милый.

Я поймала себя на том, что рассказываю с теплом об этом парне и о наших совместных выходных. Не помню ни одного раза, когда с подобными теплыми эмоциями говорила о своем браке с Андреем. С Артемом все было совершенно по-другому. Я была другой…

– Мы гуляли, разговаривали. Он столько знает… Тема читал, кажется, все на свете. Знаешь, он даже показал мне многовековой дуб, который местные называют тем самым дубом, которым вдохновился Толстой, когда писал «Войну и мир».

Лаура закатила глаза:

– Господи боже мой! Не думала, что он такой зануда.

Я хохотнула и слегка толкнула подругу в плечо:

– Прекрати. Он был милым.

– Не думала, что сейчас принято завлекать девушек в постель демонстрацией какого-то дурацкого дерева!

– Вообще-то… – начала я и тут же замолчала, стыдливо отводя взгляд.

– Что-о? У вас разве ничего не было?! Вы уехали на все выходные!

Я отрицательно покачала головой, чувствуя снова ощущение некой вины. Ведь парень столько сделал для меня в эти дни и ранее, а я не удостоила его даже поцелуем.

Резко тряхнув головой, отогнала эти мысли. Психолог говорила, что мои вспышки РПП связаны также напрямую с тем, что я постоянно испытываю чувство вины, хотя это не так. Мой воспаленный мозг часто заставляет меня думать, что это во мне что-то не так. Мне нужно перестать заниматься самоедством и не думать о чувствах других, что я могла бы ранить.

– Он что, библиотекарь? – саркастически спросила Лаура, делая глоток кофе из автомата. Подруга скривилась в отвращении. – Фу, какая гадость!

– Артем сказал, что увлекается криптой, инвестициями. Но не так, чтобы хвастаться, а спокойно, как будто это просто часть его жизни. А еще… рассказал о своем детстве, как однажды они с братом залезли на крышу гаража и провалились внутрь. Я смеялась, до слез.

Лаура делала вид, что слушала с интересом, но не перебивала.

– Звучит, как будто он действительно хороший парень, – сказала она. – Умный, заботливый. Не то, что твой…

Она запнулась, но я естественно поняла, о ком речь.

– Андрей, – тихо произнесла я сама.

– Он выходил на связь?

Я отвела взгляд:

– Нет. Молчит. И документы не прислал на развод.

Наступила короткая пауза. Лаура отхлебнула еще кофе и посмотрела прямо на меня:

– Маш, а ты уверена, что хочешь этого развода?

Я замерла. Внутри все сжалось.

– Ты же сама говорила, что с ним конец. Что вернуться невозможно, – продолжала она. – Но вот смотри: Артем рядом, и он старается ради тебя. Но ты готова? Готова отпустить Андрея и связать себя с другим человеком?

Я покрутила в руках пластиковую крышку стакана и тяжело вздохнула:

– Не знаю, Лаур. Честно. С Артемом легко. Он хороший, он будто полная противоположность Андрею. Мой муж всегда был резким, взрывным… А Артем – спокойный, внимательный, интеллигентный. Но… – я опустила взгляд. – Но я не могу забыть. Не могу забыть, как сильно любила Андрея. Это была моя первая любовь. Она слишком глубоко сидит во мне, понимаешь?

Лаура кивнула:

– Понимаю. Но ты ведь не обязана сразу решать. Просто дай себе время.

– Время… – я повторила и посмотрела в окно.

Внизу спешили студенты, кто-то смеялся, кто-то ругался. Жизнь шла. А моя жизнь, казалось, застыла между прошлым и будущим.

Артем тянул меня вперед. Любовь к Андрею держала меня в прошлом. А я все еще не знала, куда хочу идти сама.

***

После пар я долго не могла решить – написать Артему или нет. Сидела в комнате, уставившись на учебник по фармакологии, но мысли упрямо возвращались к его голосу, к его улыбке, к тому, как он тогда держал поводья лошади рядом со мной. Внутри поднималось теплое чувство, но за ним сразу шел холод воспоминаний об Андрее.

И когда на телефоне всплыло сообщение:

«Ты занята вечером? Может, прогуляемся?»

На мгновение я замерла, а после пальцы сами набрали ответ:

«Хорошо. Давай».

Пришлось пойти на хитрость, чтобы выйти из дома незамеченной. Мне не хотелось, чтобы у моего мужа были козыри на руках до официального развода, означающие мою измену.

Артем встретил меня у кофейни возле парка. Молодой человек был в темном пальто, волосы чуть растрепаны от ветра. Он улыбнулся так, что мне стало неловко – будто я для него была самым важным человеком на свете.

– Ты устала? – спросил он.

– Немного, – призналась ему. – День тяжелый.

– Тогда просто пойдем, подышим. Я знаю одну тропинку, там тихо.

Мы шли вдоль аллеи. Артем приобнял меня на плечи. Листья еще держались на ветках, но многие уже лежали под ногами золотым ковром. Я любила осень. Не знаю сама даже, почему. Наверное, потому что родилась в это время года. Хотя в ноябре осень не выглядит такой прекрасной, как сейчас. Обычно в мой день рождения шел снег или была слякоть.

Артем рассказывал что-то о книгах, которые недавно читал, о том, как крипта «жила своей жизнью» последние месяцы. Я слушала, кивала и даже улыбалась. Но внутри постоянно вертелась мысль: «А если бы здесь рядом шел Андрей? С ним было бы иначе».

Молодой человек заметил мою рассеянность.

– Маш, – тихо сказал он, – я не давлю, правда. Просто… Мне с тобой хорошо. И хочу, чтобы ты это знала.

Я остановилась и посмотрела на него. Такой честный и открытый. Я почти почувствовала, как он ждет – не слов, даже не ответа, а хотя бы намека, что я готова пустить его в свою жизнь.

– Интересно, как это мы быстро перешли к нашим отношениям от криптовалюты?

Артем игриво улыбнулся:

– Так значит… у нас отношения?

Надежда в его взгляде заставила меня сделать шаг назад.

– Артем… – я отвела глаза. – Я благодарна тебе. Ты очень… очень хороший. Но я не могу дать обещаний. Пока нет.

Он продолжил улыбаться, но было видно, как его улыбка дрогнула.

– Я понимаю, – сказал он спокойно, – и подожду.

Мы пошли дальше. Парень рассказывал снова – уже о чем-то легком, о том, как однажды на экзамене преподаватель перепутал его с одногруппником и поставил чужую оценку. Я смеялась, но внутри все равно чувствовала вину.

Потому что знала: я ему нравлюсь, а мне было непонятно, что делать со своим сердцем.

Глава 10

Мария

Я вернулась после встречи с Артемом домой достаточно поздно. Ведь нужно было в который раз пойти на хитрость, чтобы псы моего мужа не спалили меня. Возле своего подъезда странных людей на большом джипе я больше не видела, но это совершенно не говорит о том, что Андрей решил так просто оставить меня без слежки. Уверена, он знал о каждом моем шаге.

В квартире было тихо. Я сняла пальто, повесила его на крючок и медленно прошла в комнату.

Телефон вибрировал в сумке:

«Спасибо за вечер, Маш. Ты сделала его особенным. Как всегда».

Я смотрела на экран и не знала, что ответить. Пальцы зависли над клавиатурой, но я так и положила телефон обратно.

Сев на широкий подоконник, я с тоской посмотрела во двор. Снаружи горели фонари, редкие машины проезжали мимо подъезда. Я прожила здесь всего ничего, поэтому до сих пор не чувствовала себя в этой квартире как дома. Все казалось каким-то чужим.

Взгляд переместился в сторону холодильника. Нет, я не была голодна. Какие-то внутренние инстинкты звали меня открыть его. Нутро знало, что там находится.

Я спрыгнула с подоконника и сделала два нерешительных шага. Уже несколько дней спокойно засыпала без своей дозы снотворного. Если задаться вопросом – то я не знала на него ответ. Мне нравилось чувствовать себя униженной и делать себе еще хуже. Наверное, чтобы главная причина моего состояния обратила свое внимание на меня.

«Вот, посмотри, Зарянский, что ты сделал со мной! Это все твоя вина!».Я по-детски надеялась, что, переложив чувство вины со своих плеч на его, буду чувствовать себя лучше, но это утопия.

Открыв холодильник, я замерла на мгновение, сосредоточив взгляд на бутылках вина. Единственное, что там находилось.

Я задумалась о том, зачем это делаю. Для чего? Кому я собираюсь что-то доказать? Андрею? Стоит ли моя жизнь этого? Моему мужу все равно. Он четко дал понять, что между нами все кончено.

Прогнав от себя печальные мысли, я постаралась сосредоточиться на Артеме. Он – мое будущее. Я не должна зацикливаться на прошлом.

В голове не отпускал его взгляд – такой теплый, живой. А у меня в ответ только эта дурацкая неопределенность.

«Он заслуживает большего», – мелькнула мысль, и я со злостью захлопнула дверцу холодильника. Больше, чем мое «пока нет». Больше, чем мои сомнения и вечное «я не готова».

Я вернулась в спальню и взяла в руки телефон. По-хорошему мне нужно сказать молодому человеку правду. Не использовать его, чтобы забыть того, кто вытер об меня ноги. Но способна ли я оттолкнуть этот спасательный круг, когда знаю, что утону?

Лаура сказала, что мне никто не поможет, кроме меня самой. А Артем всего лишь тот, кто поможет мне в этом пути. Я просто должна быть готова к тому, чтобы оставить и его позади, когда придет время. Ей легко говорить. Она всегда без труда расставалась с парнями. Хотя, возможно, потому что моя подруга никогда ни с кем не встречалась. Ее вполне устраивали отношения без обязательств, встречи которых были кратковременны или вообще единичны. Однажды Лаура призналась, что не верит в любовь и хотела бы никогда не выходить замуж. Но она спокойно выслушивала нытье своих подруг, поддерживая нас с Лерой. Наверное, мы еще больше подлили масла в огонь и совсем отбили у своей подруги желание когда-либо заводить отношения. Очевидно, любовь – это больно.

Даже если я сменила обстановку, то как должна понять, что готова идти дальше? Если тень Андрея стоит за каждым новым шагом? Он в мыслях постоянно. Вся моя жизнь крутится вокруг него. Я вспоминаю лицо мужа, его прикосновения, его резкие слова, после которых плакала ночами. И каждый раз все внутри отзывается болью: первая любовь так просто не уходит.

Артем и Андрей были такими разными. Андрей – огонь, вспышка, ураган. Артем – тишина, рассудок, терпение. С Андреем я горела и обжигалась. С Артемом – будто могу исцелиться, но почему же это не так просто? Я села на кровать и обняла колени, прижимаясь лбом к ним.

Я поймала себя на том, что жду: вдруг придет сообщение. Вдруг Андрей все же напишет. Вдруг появится. Даже если я знаю – надежды нет.

Тишина. Мертвая и убийственная…

Я закрыла глаза и сказала себе вслух:

– Все закончено.

Но сердце предательски кольнуло. Потому что я все еще не верила, что это правда.

Телефон в руке завибрировал. И я с призрачной надеждой взглянула на экран.

«Ты давно была в зоопарке?»

Я слабо улыбнулась и напечатала ответ, что не против провести там день, ведь Артем оказался прав: я очень давно не была там.

Бросив телефон на постель, поплелась обратно на кухню, чувствуя, что силы покидают меня. Не потому что день в университете был сложный, а потому что боль все еще сидела где-то внутри и жрала энергию, как ненасытный вампир.

Все же налив в бокал вино, я вновь села на так полюбившийся мне подоконник. На улице поднялся ветер. С каждым днем погода в Москве ухудшалась.

Опустив усталый взгляд на все еще нетронутый бокал, я вздохнула и вновь отвернулась к окну.

Артем такой милый и романтичный. Сначала прогулка на лошадях, теперь зоопарк. Эти вещи подкупают лучше любых бриллиантов. Я пожила недолго богатой жизнью. Искренности я там не увидела. Артем предлагал мне нечто более человеческое, искреннее, естественное…

Соскочив с подоконника, я подошла к раковине и выплеснула в нее все вино. А потом в канализацию последовали все запасы из холодильника.

Если уж и начинать новую жизнь, то хотя бы с этого. Даже если будет тяжело.

Андрей

Дом дрогнул, окна задребезжали, и я невольно поднял взгляд от бумаг.Гроза началась внезапно – будто кто-то с силой разорвал небо. Сначала одинокая вспышка прорезала тьму за окном, а потом ударил гром.

Я сидел в своем домашнем кабинете и пытался разобраться в отчетах по строительному проекту, но цифры уже давно сливались в серую массу.

Часы показывали почти полночь. В кабинете было темно. Я не стал включать верхний свет – только настольная лампа разлила желтое пятно на бумаги, разбросанные по письменному столу. Папки с документами лежали передо мной, но я не видел цифр. Все сливалось в одно серое пятно. Я смертельно устал.

В руках крутился телефон. Я смотрел на экран и не решался.

Ее имя все еще в контактах – короткое, но уже такое родное. Мари. Я мог бы нажать, мог бы написать хотя бы одно слово. «Привет». Хоть что-то. Но палец зависал и отступал.

“Идиот”– подумал я про себя. Нужно не писать, а звонить. Но зачем?

Я вздохнул и откинулся на спинку кресла. В голове мелькали воспоминания: как она смеялась, когда мы в первый раз вместе готовили завтрак. Как хлопнула дверью после нашей ссоры, а я не побежал. Как ее глаза тогда наполнились слезами, а я сделал вид, что не заметил.

И вот теперь ее рядом нет. Как бы я ни пытался погрязнуть в работе, вырвать Мари из своих мыслей невозможно. Я дал ей свободу выбора, и она сделала это. Прошло два месяца, а я до сих пор не решился начать бракоразводный процесс.

На столе стоял бокал виски. Я сделал глоток, но вкус казался пустым. Даже привычный алкоголь не помогал заглушить эту дыру внутри.

Я знал, что она ждет от меня документов. Ждет точки в нашей истории. Но я не мог. Не потому что надеялся вернуть – хотя кто знает. А потому что поставить точку означало признать: я проиграл. Что любовь, в которую начал верить, закончилась, а я никогда не умел проигрывать.

Телефон снова оказался в руке. Пальцы пробежали по экрану, открыли ее страницу в соцсетях. Она улыбалась – та самая, прежняя Мари. Я провел пальцем по экрану, будто мог коснуться ее щеки.

Я бросил телефон на стол. Сжал кулак так, что побелели пальцы.

И впервые за долгое время мне стало страшно. Страшно, что она пойдет дальше. Что там, в ее жизни, может появиться кто-то другой. Снаружи за окнами шумел нарастающий ветер, но я сидел в полной тишине.

Всего пару месяцев назад меня это не волновало. Я вступал в этот брак с холодной головой, но в какой-то момент все пошло не так.

Приоткрытая дверь скрипнула. Я поднял взгляд и увидел Зевса, робко входившего в кабинет. Щенок сделал шаг, потом еще один, и, не выдержав, подбежал ко мне, уткнулся мордой в колени и жалобно заскулил. Его немного трясло.

Я откинулся на спинку кресла, протянул руку и почесал пса за ухом.

– В чем дело, приятель? Обычно ты с трудом оставляешь своего хозяина одного.

Раздались громкие раскаты грома, и щенок испуганно сжался.

– Тише, всё в порядке. Это просто гроза, малыш.

Я погладил его по голове. Зевс засопел, прижался ближе, забрался лапами на меня, и я сдался и посадил пса себе на колени. Щенок улегся, положив морду на мое предплечье, и постепенно перестал дрожать.

Я на мгновение замер. Смотрел, как от приглушенного света от ноутбука колышется светлая шерсть, и думал, как странно – этот комочек может быть таким смертоносным с виду и таким пугливым от обычного природного явления.

Снова грянул гром, и Зевс тихо вздрогнул. Я сжал его крепче.

– Тихо, парень. Я с тобой, – выдохнул я, и сам удивился, как много в этих трех словах оказалось смысла.

Последнее время мы с ним поладили. Но щенок все равно редко покидал своего хозяина. А я не мог находится рядом с братом. Это было слишком больно… Видеть его таким. Но у нас с Денисом не было выбора.

Телефон на столе завибрировал. Я посмотрел на экран и удивленно вздернул бровью – Никита Литвин из Сочи.

Я вздохнул, осторожно сдвинул Зевса с колен, и тот, неохотно, сполз к ногам и улегся на ковре. Я нажал "ответить"и поднес трубку к уху.

– Ты хоть знаешь, сколько времени? – хрипло сказал я, глядя в окно, где дождь стекал тонкими струями по стеклу. – Или у вас на юге что-то случилось?

– Знаю, что поздно. – Голос на том конце звучал взволнованно. – Просто дело не терпит.

– Слушаю.

Я потянулся к стакану. С недавних пор кофе и виски – мои верные спутники.

– Это насчет моего брата, Глеба.

– Я весь во внимании.

– У него неприятности. Точнее не то чтобы неприятности, просто надо уберечь парня от необдуманных поступков.

Я молчал, слушая, как льет ливень за окном.

– Парень влюбился, – продолжил Никита. – Девчонка из приличной семьи. В общем, мне надо его отсюда убрать. На время. Чтобы остыл. Дай ему хоть какую-то работу в Москве. Неважно какую.

– Почему я? Знаешь, у меня самого куча проблем. Я не собираюсь играть в няньку.

– Потому что я тебе доверяю, – без пафоса ответил Никита. – Он парень прямой, руки у него крепкие, работать умеет. Просто сейчас ему нужен кто-то, кто поставит его на место.

Гром снова прогремел, дом дрогнул. Я машинально погладил Зевса ногой – тот прижал уши и тихо заскулил.

– Ладно, – сказал я после короткой паузы. – Пусть приедет. Посмотрю, что можно придумать.

– Спасибо, брат. Я твой должник.