Рынок чувств: отыграть назад

– Маш… – наконец, заговорил он, осторожно, будто боясь спугнуть. – Я… Много думал… О нас…

Молодой человек заерзал рядом со мной. Чувствовалось, что парень нервничает, и я стала всерьез опасаться того, о чем он хотел поговорить. Мне было страшно не из-за того, о чем Артем будет спрашивать, а из-за того, что я не смогу ему ответить.

Парень сделал паузу, будто давая мне возможность уйти от ответа, но тут же добавил:

– Я имею в виду… Ты могла бы представить, что у нас что-то получится?

Его скромность и легкая неуверенность умиляла и нисколько не отдаляла меня от него. Это было забавно. Видеть его нерешительность. Но сердце все равно екнуло. Я знала, что рано или поздно это произойдет. Чего хуже – Артем попытается меня поцеловать. Готова ли я была к этому? Определенно, нет.

Я отвела взгляд:

– Артем, – начала медленно, – ты очень хороший…

– Мне кажется, или я слышу в твоем тоне «но»?

Я тяжело вздохнула. Это оказалось сложнее, чем я себе представляла.

– Ты так много для меня делаешь… – Окинула взглядом поляну и лошадей, которые паслись рядом с нами. – Я правда это очень ценю, но… Прямо сейчас не могу дать тебе ответ. Прости.

– Болезненное расставание? – догадался Артем, и я вздрогнула от того, как четко парень попал прямо в цель.

– Нет! – воскликнула слишком резко, чем вызвала недоумение у молодого человека, но попыталась исправить ситуацию очередной ложью. – У меня очень строгий отец. Он вечно посылает своих людей следить за мной. Ему всегда сообщают, где я и с кем. Поэтому у меня появился второй телефон, чтобы общаться с тобой. И поэтому я попросила тебя забрать из дома подруги. Если папа узнает…

Нервно сглотнула, представляя, какой скандал может разразиться, если станет известно, что я изменяю Зарянскому. Андрей четко дал понять, когда мы говорили в последний раз, что журналисты скандальных изданий не дремлют. Они совсем скоро выведают, кто я такая на самом деле. Несмотря на наши с мужем разногласия, мне совершенно не хотелось портить имидж семье, которая всегда относилась ко мне как к родной. Зарянские не заслужили этого. Особенно сейчас, когда Владимир Николаевич серьезно болен.

– Я буду ждать, сколько потребуется, – сказал Артем, взяв меня за руку и целуя тыльную сторону ладони. – Можешь не сомневаться в этом.

Андрей

– Уже пора выдвигаться, – сказал Денис, с глухим звуком швырнув папку с документами на стол.

Вечер подкрался незаметно. Кабинет утонул в полумраке. Лишь настольная лампа бросала желтый свет на груду бумаг, сваленных в кучу. Дэн уставился в экран своего мобильного, словно пытался силой взгляда заставить телефон завибрировать от Лехиного звонка.

Я уже выпил три чашки крепкого кофе, и меня тошнило от переизбытка кофеина в организме.

Дверь приоткрылась, и в кабинет вошли двое: Виктор, начальник службы безопасности отца, и его помощник, Павел. Лица у обоих были мрачные. И по тому, как они избегали смотреть мне прямо в глаза, я понял, – ничего хорошего они не скажут.

– Ну? – нетерпеливо спросил я.

– В квартире его нет. Там полный бардак: бутылки, шприцы, презервативы. Соседи сказали, что видели Алексея пару дней назад. Выглядел он, мягко говоря, хреново. С тех пор не появлялся.

Денис выругался сквозь зубы и ударил ладонью по столу:

– Я же говорил! Я же… – брат осекся, заметив мой предупредительный взгляд.

– А телефон?

– Выключен. Нам не удалось его отследить. Мы все проверили. Даже мусорки обошли. Никаких следов.

– А собака?

– Зевса в квартире не было. Видимо, он забрал щенка с собой.

В кабинете повисла тишина. Только часы на стене отсчитывали секунды. Я чувствовал, как злость закипает в груди, но сдержался. В ярости решений не принимают.

– Значит так, – наконец, сказал я. – Брат где-то залег. Может, в притоне или у какой-то шалавы. Найди его, – приказал я. – Сегодня! – уточнил я строже. – Поднять всех, кого нужно. И запроси биллинг его звонков.

– Понял, – коротко кивнул Виктор.

Когда они с Павлом вышли, Денис посмотрел на меня. В глазах у него было что-то вроде отчаяния. Уверен, в моих брат видел тоже самое.

– Андрей…

– Не сейчас, – резко прервал его я.

Дэн нахмурился, но не стал продолжать. Внутри меня зашевелилось нехорошее предчувствие. Исчезновение Лехи было не просто его очередным наркоманским срывом. Что-то в этой истории пахло слишком тухло. Его пропажа была ой как не вовремя.

Я поднял взгляд на картину, висевшую на стене, где изображены отец и мама. На этом портрете папа еще здоровый, сильный, с той сталью в глазах, которой я уже не видел в нашу последнюю встречу.

«Ты всегда говорил, что семья – это основа, фундамент, – мысленно обратился я к отцу. – Но что делать, если один камень тянет все здание вниз?»

Глава 6

Андрей

Гул толпы накатывал, как прибой. Зал был полон до отказа. Запах перегретого железа и дешевого алкоголя, удушливый воздух, перемешанный с потом и азартом. Подпольные бои неплохо собирали публику, хоть и просуществовали пару месяцев. Тут и богатые гости, ставящие миллионы, и уличные ребята, пришедшие поглазеть на чужую кровь.

Мы с Денисом пробирались к своим местам через узкий проход. Люди расступались, бросали взгляды – кто-то уважительные, кто-то настороженные. В любом случае, здесь каждый знал фамилию Зарянских. Она еще с конца девяностых стала внушать страх и уважение.

На втором этаже старого недостроенного отцом здания торгового центра стоял Саня. Как всегда ухоженный, чрезмерно улыбчивый, с загаром, который в нашей серости выглядел скорее вызывающим, чем привлекательным. Он приехал прямиком из Сочи, будто с курорта, и явно чувствовал себя хозяином положения.

– Денис, Андрей! – протянул он руку и поприветствовал нас с братом. – Ну, наконец-то. А я думал, вы нас кинете сегодня.

– Не дождешься, – буркнул я, встав рядом. – Одного не могу понять: зачем тебе это вообще нужно. У тебя в Сочи солнце, море, бизнес, семья. Что ты забыл в этом месте?

Саня засмеялся:

– Я сюда приезжаю не за деньгами.

– А зачем? – вклинился Денис в наш разговор. – Кровь погонять?

– Адреналина хлебнуть, – ответил Саня.

Я скептически хмыкнул:

– Тут не бабки главное, а ощущение.

– Интересно, что про твои увлечения думает твоя жена, – спросил Дэн, с глухим звуком открывая пиво.

– Ебать тебя не должно, что думает по этому поводу моя жена, – ощетинился Саня, выхватывая бутылку из рук моего брата.

– У тебя сегодня бой? – с улыбкой спросил Денис, пока мужчина осушал бутылку пива в пару глотков.

– Как в сухую землю, – ответил он, передавая пустую тару обратно. – Нет, Глеб сегодня дерется.

– Никита разрешил?

– У Глеба появилось пару рычагов на старшего брата.

Дэн смерил его ехидным взглядом и пошел за второй. Я оглядел пространство, выискивая в толпе Леху. Глупая надежда все еще теплилась где-то в глубине души, хоть шанс на то, что гаденыш появится сегодня, ничтожен.

– А вот и он, – сказал Саня, делая жест рукой в сторону.

Я огляделся и увидел молодого парня, подходящего в нашу сторону. Он был юн, но хорошо атлетически сложен. Глеб уже был без майки. Несмотря на то, что ночи в Москве во второй половине сентября были уже холодными.

Молодой человек протянул руку, и мы с Денисом его поприветствовали.

– Сегодня твой первый бой, – я первым начал разговор, – волнуешься?

Глеб молча покачал головой. Его взгляд был сосредоточен на ринге. Парень был неразговорчив в отличие от Сани, который всегда любил почесать языком. Я покосился на молодого человека, делая негласное сравнение с его старшим братом. Они отдаленно были похожи, в отличие от нас с Денисом. В силу маленькой разницы в возрасте между нами, многие считали нас двойней.

– Он готов, – подтвердил Саня. – Мы не один час проводили в зале последние недели.

Я покосился на Глеба. Он стоял неподвижно. Руки сжаты в кулаки, дыхание ровное. Слишком спокоен для пацана, который выходит драться в первый раз. Это вызывало тревогу. Как бы его не покалечили сегодня. За эти месяцы, что существуют эти бои, я еще ни разу не видел таких молодых парней.

Толпа зашумела, объявляя начало. На ринг вышли первые бойцы. Разминка на публике. Я даже не смотрел в ту сторону. Меня беспокоило другое. Куда подевался к черту мой младший брат. Увижу – убью!

Я достал телефон в надежде увидеть сообщение или пропущенный звонок от Виктора, но было пусто. Встретившись с вопросительным взглядом Дениса, я молча покачал головой, и тот помрачнел еще больше.

Толпа взорвалась криками. Кто-то хлопал по плечу, кто-то матерился, кто-то уже праздновал победу.

Я смотрел на это все с мыслью: «Какого черта я вообще тут делаю?»

Саня хлопнул Глеба по плечу и что-то сказал ему на ухо, парень кивнул и пошел вниз.

– Надеюсь, твой Глеб понимает, во что лезет. Тут тебе не Сочинский курорт. Здесь ломают и калечат.

Саня беззаботно улыбнулся, тыча указательным пальцем в переднюю челюсть:

– Это ты мне говоришь? Сукин сын выбил мне зуб в прошлый раз.

Я едва удержался, чтобы не закатить глаза. Не понимаю я, какой мотивацией нужно обладать, чтобы оказаться здесь, когда у тебя на счетах куча бабла.

– Поверь мне, он готов. Посмотри и убедись.

Когда объявили следующий бой, толпа загудела иначе. Громче, ожидающе. В октагон вышел Глеб. На нем были лишь спортивные шорты. Наверное, он единственный, у кого не было татуировок. Было заметно, что парень не любил лишней показухи. Обычно бойцы кричали, били себя в грудь на радость толпе, но он был абсолютно спокоен и сосредоточен. Глеб двигался легко, уверенно. Будто делал это сотни раз. Его взгляд скользнул по толпе и остановился на втором этаже. Он кивнул и перевел взгляд на поспевающего соперника.

Саня довольно потер руки:

– Ну, что, Андрюх, держитесь. Сейчас будет красиво.

Я посмотрел вниз. «Красиво»– это неподходящее слово, чтобы описать то, что тут происходит. Тут всегда грязно. Неизменно жестко. И те, кто приходят «погонять кровь», редко понимают, чем это может закончиться.

В октагон вошел здоровяк, и толпа взревела, увидев его.

– На этого быка всегда ставят. Неудивительно, что он стал местным любимчиком. В прошлый раз он не оставил своему сопернику ни единого шанса.

Было заметно, что публика его знала и с нетерпением ждала возвращения. Ставки на быка были высоки, букмекеры в углу не успевали переписывать цифры на табло.

Все это шоу держалось не только на смертоносных ударах, но и на деньгах. Я обернулся. Люди в дорогих костюмах, стоявшие чуть поодаль, живо переговаривались, шурша пачками денег. Ставки делались не только на победу или поражение, но и на раунды, нокауты и технику боя.

Еще одна из причин, почему папа видел в таких мероприятиях наживу. Наличные. Много наличных. Я слишком хорошо знал своего отца. Если в чем-то была хоть малейшая выгода – он был в деле. Даже несмотря на то, что у него всегда под рукой была «волшебная палочка»в лице Олега Платонова. Любой крупный бизнесмен в Москве хотя бы раз пользовался его услугами. Обнал будет жить всегда, какая бы экономическая ситуация ни была.

Я заметил недалеко от нас два знакомых лица. Один из них был чиновником. Отец всегда заботился о том, чтобы он и его дети обрастали связями. Я вспомнил, что встречал его раньше. Рядом с ним – другой мужчина. Судя по тату на запястьях, он не просиживал штаны в кабинете. Бои, которые мы устраивали были также местом встречи вот таких разнополярных элементов, где один прикрывался «интересом к спорту», а второй не скрывал азартного блеска в глазах.

Помню слова отца, когда Леха подкинул ему идею:

«Это не просто бои. Там будут крутиться люди. Те, кто решают вопросы. Те, кто не станут встречаться в кабинетах или на приемах, могут расслабиться здесь. И именно там будут завязываться настоящие связи».

Он был прав. Здесь оказывались те, до кого иначе не дотянешься. Они делали ставки не только деньгами – в этом месте обменивались услугами, территориями, информацией.

– Все, пошло! – крикнул Саня, наклоняясь вперед.

Гонг.

Соперник Глеба пошел первым – размашисто и агрессивно. Публика взревела, но парень не дернулся. Он отступил на шаг, заблокировал удар, а потом резко нырнул вниз и ударил быка в челюсть.

Толпа ахнула, явно не ожидая такого поворота событий.

– Он крупнее Глеба. В этом его минус. Он неповоротлив и бессилен, – сказал Денис, кивая на ринг.

Я промолчал, продолжая внимательно следить за схваткой. Глеб действительно был в преимуществе. Дело не в мышцах. Парень был гибкий и юркий. Его сопернику не хватало расторопности из-за своих габаритов.

– Вот это реакция! – воскликнул Саня, когда молодой человек стремительно и хладнокровно нанес очередную серию ударов.

В Глебе не было страха и суеты. Движения быстрые, сдержанные, будто заранее просчитаны. Соперник снова бросился вперед, но парень ушел, работая сериями контрударов. Его стиль был резким, быстрым, с холодной концентрацией.

Толпа гудела, кричала, спорила. Ставки менялись на глазах. Теперь деньги полетели на Глеба.

Я повернул голову вправо. Саня был доволен, сгибая кисти рук в импровизированную трубу и крича во все горло, радуясь отличной работе своего подопечного.

– Я же говорил! Этот парнишка полностью заряжен!

Вновь посмотрев на экран телефона, я стал ловить себя на мысли, что с каждым прошедшим часом, пока не знаю, где находится младший брат, моя тревога усиливается. А то, что о нем не было никаких вестей, еще больше усугубляло ситуацию.

Я вернул все свое внимание на октагон. На третьей минуте боя Глеб поймал соперника на ударе, резко ушел в сторону и вмазал коленом в корпус. Из противника с хрипом вышел воздух. Толпа взорвалась:

– Держи его!

– Давай! Добивай!

Движение в паре метров от нас привлекло ко мне внимание. Один из наших букмекеров как раз подошел к тому самому чиновнику. Тот сунул ему еще одну внушительную пачку денег. Наверняка он поставил на то, что Глеб выиграет именно в первом раунде. И он оказался прав.

Парень не стал тянуть. Несколько быстрых ударов, и соперник рухнул. Судья только успел подойти, как зал уже ревел. Нокаут. Первый бой, и такая блестящая победа! Мы с братом подхватили рев толпы и зааплодировали.

Я посмотрел на Саню. Он сиял.

– А вы, южные парни, оказывается, умеете драться, – подшутил я, пытаясь вести непринужденную беседу и постараться забыть о семейных проблемах.

– Пошел ты, – ответил он с улыбкой на мой сарказм. – И, кстати, парень родом из Питера.

Денис наклонился ко мне и сказал:

– Вот после этого бои станут еще популярнее. После такого зрелища придет еще больше народа. И не только ради ставок.

Мы платили большие бабки, чтобы правоохранительные органы не совали нос не в свое дело и закрывали глаза на то, что происходит. Но эти суммы были каплей в море в сравнении с тем, сколько текло в карман нам, организаторам.

– Именно этого и хотел отец, – подтвердил я слова брата. – Чтобы сюда тянулись все: бандиты, бизнесмены и политики.

Я едва заметно кивнул вправо:

– Видел, кто сегодня пришел?

Дэн посмотрел в том направлении, куда я указал.

– Они у нас на крючке.

Глеб после победы стал протискиваться сквозь толпу. Охрана помогала пройти ему меж восторженных людей, стремившихся поздравить новичка. Парень молча сел недалеко от нас на скамью, склонившись вперед. Его бинты были пропитаны кровью. Он методично стал их разматывать, словно делал это не одну сотню раз. Ни капли радости, ни намека на эйфорию. Толпа еще не стихла. Все обсуждали его победу, но молодому человеку было все равно.

Саня подошел первым и хлопнул его по плечу:

– Молодец, брат! Чисто, красиво!

Глеб лишь коротко кивнул. Никакой другой реакции.

Я протянул ему бутылку воды:

– Хороший бой. Отдохни. Сейчас поедем в мой клуб. Отметим твою победу. Нужно закрепить результат. Дэн, поможешь парню еще раз почувствовать себя чемпионом сегодня ночью? – спросил я брата, делая намек на его эскортниц.

– Необязательно, – ответил Глеб, разматывая последний виток бинта. – Победа есть победа.

Он взял бутылку из моих рук и осушил ее полностью.

Саня усмехнулся, переводя взгляд то на меня, то на Дениса:

– Вот он, настоящий боец. Не пьет, не суетится. Все для дела. Никита будет доволен, гарантирую.

Толпа уже расходилась, и нам лучше было выбираться к парковке. В этот момент Саня, будто между делом, спросил:

– Андрюх, а где Леха?

Я задержал взгляд на мужчине, но улыбнулся так, будто вопрос не стоит внимания.

– Занят. У него свои дела. Не волнуйся, он еще появится.

Саня пожал плечами, будто и правда не придал значения. Но я уловил в его взгляде тот же самый скепсис, что видел сегодня у других.

Мы вышли к парковке. Люди толпились у выхода, кто-то еще обсуждал ставки, кто-то кричал в телефон, договариваясь о новых сделках. Воздух был густой, пропахший сигаретным дымом, потом и адреналином.

Наши машины стояли чуть поодаль. Я уже собирался открыть дверь, когда услышал голос:

– Андрей Владимирович!

Я обернулся. Ко мне бежал один из охранников. Он выглядел напряженным.

– Извините за беспокойство, – сказал он, подойдя ближе. – Но мне нужно вам кое-что показать.

Он достал телефон и повернул экран ко мне. Видео.

Сначала я не понял, что это. Темнота, гул голосов. А потом картинка прояснилась, и я почувствовал, как внутри что-то сжалось. Собачьи бои. Псы, окровавленные, обезумевшие, рвут друг друга на части. Один из них валит на землю человека – видимо, того, кто случайно оказался слишком близко. Крики, визг, кровь. На заднем фоне мужчины пьяно ревут, делают ставки, хлопают друг друга по плечам, смеются.

Я резко отвел взгляд, чувствуя неприятный холод под кожей.

– Зачем ты мне это показываешь? – спросил я, сдерживая раздражение.

– Мне это только что прислали, – ответил охранник. – Говорят, что среди организаторов – тот самый тип, который на прошлом бое к вам подходил. Помните? Просил помочь с организацией «нового формата».

Я нахмурился. Вспомнил того человека, который появился здесь неделю назад.

– Где снято? – спросил я.

– Пока не знаю. Но мы можем пробить. Найдем место, найдем тех, кто стоит за этим.

Я кивнул:

– Найдите. Только своими руками мы туда не лезем. Понял?

– Так точно.

– Слейте информацию туда, где их гарантированно прихлопнут. Пусть собаками занимаются менты. Им за такие кадры и премии дадут, и галочки поставят. А моя фамилия даже рядом стоять не должна.

– Сделаем, Андрей Владимирович, – сказал охранник, спрятав телефон.

Я смотрел, как он уходит, и чувствовал, как внутри поднимается тяжесть. Мир, в котором мы жили, всегда был грязным. Но иногда грязь становилась такой густой, что даже мне хотелось от нее отвернуться.

Денис тихо сказал рядом:

– Это уже перебор. Если отец узнает, что нас с этим пытались связать…

– Он не узнает, – отрезал я.

Глава 7

Андрей

Родительский дом всегда оживал по воскресеньям. Стук посуды, запах горячего хлеба, смех Евы, которая вечно болтала без умолку, и тихий голос Вадика, задающего вопросы каждому подряд. Вроде бы все как всегда – наша традиция, которую мы соблюдали еще с детства: собираться за одним столом.

Только одно было не так. Точнее – один.

Я старался абстрагироваться, отодвигать мысли подальше. Сидел на своем привычном месте, по правую руку отца, кивал на шутки младшей сестры, слушал, как Денис обсуждает с Марком его тренировки. Внешне – обычный обед. Внутри же каждое мгновение я чувствовал пустоту на том самом месте, где должен был быть Леха.

– Андрей, – тихо сказала Ева, глядя на меня поверх бокала, – а где Алексей Владимирович, или его сиятельство не почтит нас сегодня своим присутствием?

Она задала этот вопрос так просто, хоть и язвительно, как будто речь шла о том, где соль или хлеб. Но в ее глазах что-то блеснуло. Подозрение? Интуиция? Женщины всегда все чувствуют раньше остальных. Ева научилась этому у нашей матери. Она всегда была проницательной, хоть и старалась этого не показывать так явно.

Я сделал вид, что не заметил. Спокойно откинулся на спинку стула.

– У него дела, – сказал ровным тоном. – Нужно было съездить кое-куда. Разберется и вернется.

– Дела? – переспросила сестра, медленно покачав головой. – У нас обед раз в неделю. Он никогда не пропускал с тех пор, как вернулся в Россию. Даже когда ругался с вами всеми.

Я выдержал ее взгляд:

– Значит, на этот раз пропустил. Больше мне добавить нечего.

Она отвела глаза, но я видел. Сестра не поверила.

Секунду спустя зазвонил мой телефон. На экране высветилось «Мама». Мы все мгновенно притихли.

Я провел пальцем по экрану, и появилось знакомое лицо. Мама сидела рядом с отцом в палате. Белые стены, аппарат рядом с кроватью, капельница. Отца постригли почти налысо. После первых процедур волосы начали выпадать. Он держался прямо, но кожа стала бледной, а глаза – слишком… усталыми.

– Ну, здравствуйте, мои дорогие, – сказала мама, улыбаясь. – Все за столом?

– Все, – ответил Денис, наклоняясь ближе к экрану. – Привет, мам, пап.

– Привет,дети, – сказал отец. Голос его был сиплый, но твердый. – Рад видеть всех вместе.

– Мы тоже, – сказал я, заставляя себя улыбнуться.

– А где Леша? – спросила мама, обводя взглядом стол.

Я уже был готов. Тот же ответ, что и остальным:

– У него сегодня дела.

Отец прищурился. Его глаза встретились с моими. Долгая секунда. Он не сказал ничего, но я ясно видел. Папа помнил наш последний разговор.

Теперь он смотрел так, будто видел меня насквозь. Будто знал, что за словом «дела»скрывается правда, которую я пытаюсь удержать внутри, чтобы не разрушить эту тонкую иллюзию семейного обеда.

Мама продолжала улыбаться, спрашивала у Вадика про учебу, у Марка про тренировки, у Евы про ее придурка Кирилла. Смех, разговоры, тепло. Но все это для меня стало фоном.

Я сидел, слушал и чувствовал, что отцу достаточно одного моего взгляда, чтобы понять: ситуация с Лехой еще хуже, чем раньше.

А мне пришлось снова надеть маску. Ради семьи. Ради них всех.

– А Машенька сегодня не с вами?

– У нее завтра начинается практика, – соврал тут же. – Она готовится все выходные.

Судя по реакции родителей на эту ложь, они с легкостью поверили.

***

Я сидел за столом в кабинете отца. Передо мной стояла шахматная доска. Белые и черные фигуры рассредоточились, как солдаты перед решающей битвой. Я играл и за себя, и за брата.

Вадик лениво раскинулся на диване, подложив руки под голову, и смотрел в потолок.

– Конь на Е5, – сказал он тихо.

Я передвинул коня.

– Пешка с D7 на D5, – озвучил я свой ход.

Брат даже не смотрел на доску. В его голове все это существовало идеально: черные и белые клетки, каждый ход, каждая комбинация.

– Ты серьезно запомнил все расположение? – спросил я, прищурившись.

– Конечно, – пожал плечами Вадик. – Это же просто.

Просто… Для него, может быть. Для меня каждый раз это было чудом.

– Ладья на H8. Шах.

Я двинул фигуру и замер. Улыбнулся, покачав головой.

– Ты издеваешься, – сказал я.

– Нет. Мат в два хода, – спокойно добавил он.

И действительно, через пару минут я оказался загнан в угол. Опять.

Я откинулся на спинку кресла, прикрыв глаза:

– Ты чертов гений, Вадик. Если бы отец видел, он бы гордился.

Брат только усмехнулся:

– Он и так знает.

В этот момент дверь кабинета приоткрылась, и вошел Денис. Он сел прямо на край стола, как всегда – небрежный, но напряженный.

– Опять проиграл? – спросил он, кивая на доску.

– Как всегда.

– Думал ли отец, уча играть нас в шахматы, что именно Вадик будет обыгрывать всех в этом доме таким необычным способом?

Мы замолчали. Разговор как-то сам собой повернул к отцу.

– Ты видел его? – спросил Денис. – Он держится. Но… черт. Так плохо выглядит.

Я кивнул. Внутри неприятно кольнуло.

– Видел. Глаза другие. Не тот человек, к которому мы привыкли. Болезнь ест его.

– А мама… – Денис сжал руки. – Она делает вид, что справляется. Но уверен, по ночам плачет.

Вадик все это время лежал, смотря в потолок, будто не слышал, но я знал: он слышал каждое слово. И, может, чувствовал больше, чем мы.

Внезапно дверь снова открылась. В кабинет заглянул Марк.

– Вы тут? – спросил и зашел внутрь. – Ужин будет через час.

Я взглянул на часы. Черт возьми. Я провел в доме родителей почти весь день. Раньше я старался уехать сразу после обеда, но чувство ответственности за младших братьев и сестру стало съедать изнутри, поэтому я и Денис остались.