скачать книгу бесплатно
«Привет друзья. Я делаю эту запись сейчас, сразу после возвращения на корабль, чтобы потом никто ничего не перепутал, не приукрасил и не приврал. Рекомендую скачать, чтобы иметь документальное свидетельство из первых рук.
Я, штурман высшей категории Чен Ройс, землянин, отправился на Объект №3056N, как пишут в официальных отчётах, или на Планету исчезающих слов, как её называют все, в составе экспедиции, организованной Центром Межгалактических Исследований».
У него светлые волосы, а чёлка пока ещё ровная. Косой она стала гораздо позже. Начинает он резко, как будто пытается кому-то что-то доказать. Но быстро расслабляется и, перечисляя имена своих друзей, начинает улыбаться. Видно, что суровость он может только изображать, и надолго его не хватает.
– Он симпатичный, – отмечаю я удовлетворённо. И выпрямляю спину, вспомнив о своей привычке горбиться. Как будто он может меня видеть.
Чен продолжает:
«Нашим командиром и первым пилотом был Патер Соул или просто Пат, который участвовал в первой экспедиции на планету. Второй пилот – Янус Крейс. Оба земляне, хотя у Януса дед с Орна. Ян очень тощий, на голову выше нас и с едва заметным зелёным оттенком кожи. Друзья зовут его Змей, а враги Глист. А меня называют или Чени, или просто Че.
Как штурман я профи, но особенности планеты изучить толком не успел. Пат нашёл меня почти перед самым вылетом. Страшно подумать. Если бы не моё пристрастие к определённому сорту пива, если бы я от нечего делать не заглянул в «Тихий ёж» – нижний бар Космопорта, если бы не встретил там Патера и, если бы не согласился с его предложением, ничего бы не было. Вся наша история пошла бы по-другому».
И добавляет, смеясь:
– Моё почтение фирме «Хейли», спасителям галактики. Просьба не считать это сообщение рекламой.
Глава 3. Закон
Он делает паузу, как будто всматриваясь в свои мысли.
«На Планете исчезающих слов живут такие же люди, как мы. До сих пор никто не знает, как они там появились. В письменных источниках пока ничего не нашли, а у людей там ничего нельзя спросить. То есть, вообще ничего.
Я прошу сейчас вашего полного внимания! Если пропустите то, что я скажу, дальше ничего не поймёте. На планете реально действует закон исчезающих слов. В дальнейшем я буду называть его просто ЗАКОН. Это не сказки, как думают некоторые. Не коллективный бред участников первой экспедиции. Это такое странное явление, когда при произнесении вслух слова, точнее какого-то цельного понятия, человек теряет весь опыт сказанного, всё знание об этом явлении или предмете. Слово вылетает в пространство, как пуля из магазина, оставляя после себя пустоту. Слова в том мире обладают невероятной силой, являются почти буквальными носителями своих значений, но произносить их люди боятся, чтобы не остаться пустыми».
Его голос звучит, а для меня исчезает всё вокруг. Я проваливаюсь в прошлое Планеты как в чёрную космическую бездну. Я знаю, что это мой мир. И мне надо каким-то непостижимым образом совместить вдруг начавшийся дождь за окном и этот голос с орбиты Молчаливой, как её стали называть потом.
А Чен продолжает:
«Мы имели образцы письменности, в том числе древней. Это область, в которой сильнее всех Пат. Он полиглот и говорит на 130-ти языках помимо межгалактического. По мнению Пата, на планете самый странный язык из всех виденных. Как будто составленный из нескольких, но так и не ставший единым. Как если бы на земле один документ писали по очереди и в случайном порядке на разных языках, постепенно забывая правила каждого. Вавилонское смешение в письменной форме. Начертания многих букв и даже слов напоминают земные – европейские и азиатские. И это тоже подтверждает связь с землёй. Это выглядит невероятно, учитывая, что в то время, как на Объекте №3056N уже жили люди, на земле ещё не было кораблей, способных выйти за пределы галактики.
Вопросов и тайн было такое количество, что мы решили начать с того, что казалось главным – разгадки природы закона исчезающих слов. Все научные теории сводились к трём основным мнениям. Первое и господствующее – закона не существует, это всё бред и выдумки.
Второе – закон естественен для жителей, как часть их природы. Они только внешне похожи на людей, но всё же инопланетяне. Если бы закон появился извне, никто бы не выжил.
И третье: закон – результат внешнего воздействия, природного или искусственного, к которому люди постепенно приспособились.
Понятно, что Патер, участник первой экспедиции и наш командир, в реальности закона не сомневался. Как и в том, насколько он для нас опасен.
Без Пата я бы пропал. Мы все пропали бы. Остались бы вращаться вокруг полу-немой планеты, позабыв обо всём на свете. Мне даже приснился страшный сон – огромный паук, питающийся словами и отнимающий у людей память, тянет ко мне мохнатую лапу, а я убегаю, мучительно медленно, как продираясь сквозь вату и сам постепенно становясь ватным и бессмысленным.
Нам было известно, что любой пришелец не сразу подпадает под действие закона. То ли работает привезённый запас инопланетной энергии, и она является защитой. То ли таинственный «Паук» не сразу обнаруживает новеньких. Если дело в энергии, то, как бы ты ни был силён, твоё энергетическое поле нуждается в подпитке извне, и мало-помалу ты пропитываешься энергией планеты и закон получает над тобой власть. А если на планете расставлены «Паучьи» сети? Тогда никакой постепенности. Ты неизбежно рано или поздно в них попадёшь.
Пат тщательно проанализировал историю первой экспедиции и пришёл к выводу, что энергетическая теория вернее. Воздействие начинается постепенно, усиливается в течение 2—3 дней, а потом резко доходит до максимальной точки. Короче, времени у нас было мало. И самой важной задачей Пата было за нами следить. Отмечать малейшие признаки воздействия, нам самим незаметные».
На экране появляются трое: Чен, Патер и Янус. Это началось видео с миникамер, постоянно сопровождавших и команду, и сам корабль. Жаль, что мало записей сохранилось. Местами Чен сопроводил их закадровым комментарием, что очень ценно.
Звук на время пропадает, но легко понять, что Ян остаётся за пультом управления, а Пат и Чен готовятся катапультироваться.
Два раскрытых парашюта, две капсулы ровно, как свечки, встающие на поверхность. Фиолетовое вечернее небо. Открывшиеся люки и перекошенное лицо штурмана:
– Фууууу!… Здесь можно не бояться испортить воздух, никто не заметит.
– Мне нравится твоё умение находить во всём положительные моменты – басит, как бочку, Пат, – Советую понюхать местные цветочки.
– Они так же прекрасны?
– Не то слово! Обворожительны.
– К этому можно привыкнуть?
– Скоро вообще перестанешь замечать.
– Погружаясь в зловоние или, например, в болото, человек быстро сливается с ним и перестаёт его замечать. Это называется счастьем?
– Это называется защитной трансформацией.
– Как хорошо иметь на всё красивое определение. По-моему, это называется исчезновением личности, иначе смертью.
– Не драматизируй, это всего лишь запах.
– Да? Я уже забыл с чего начал.
– Заблудился в словах? Может ты и внутри застрял? Собираешься вылезать или так и будешь вещать из этого телевизора?
Чен вываливается из люка, ещё не сняв тяжёлого скафандра, но вдруг начинает радостно подпрыгивать, взмахивая руками на манер спятившего пингвина.
– Эй, кончай скакать! Надо привыкать к слабой гравитации и учиться ходить как солидные люди.
– Эгей! Оппа! Вот это да!!!
Чени, наконец стряхнувший с себя тяжесть скафандра, отталкивается от поверхности, как от батута, и делает сальто в воздухе.
– Если сейчас нас кто-нибудь увидит, привет всей конспирации.
– Надо пустить в открытый эфир видео с моими спортивными достижениями!
– Отставить болтовню!
– Слушаюсь, командир!
– Носатый и кряжистый, с густыми чёрными бровями – это Пат, – комментирует Чени. – Он кажется свирепым. Отлично подходит для морального подавления противника. В реальности он самый добрый из нас и возится с нами как мамка. Его физическую силу мы нагло используем для поднятия тяжестей. Раньше спорили: откажется – не откажется? Теперь перестали – стало скучно, он соглашается всегда.
Теперь оба пытаются ходить так, будто несут по чемодану в каждой руке. Очень похожи на лягушек – ноги полусогнуты, но прыгучесть не уменьшается.
– Я надеялся, что получится обойтись без утяжелителя, но нет. Нас сразу вычислят. Погоди, сейчас принесу.
Патер одним прыжком допрыгивает до своей капсулы, заглядывает в люк и вытягивает оттуда две толстые свинцовые пластины.
– Ты предлагаешь мне с этим везде ходить?
– Привяжи к рюкзаку. Научишься ходить – выбросишь.
– Вот всегда так. Только научишься летать, как тебя свинцовым кирпичом к земле.
– На земле ты что-то не жаловался.
– Я не знал, что такое счастье, – и добавил совсем без смеха, – Иногда этого правда лучше не знать.
– Ты меня в гроб сведёшь своей философией! Я тебе всего лишь дал привязать к рюкзаку какую-то болванку, а ты скоро заплачешь.
– Никак нет, командир!
Утяжелитель крепится к рюкзаку специальной сеткой, и походка действительно становится приличней.
Чен продолжает комментировать за кадром:
– На каждом из нас висел гаджет, по которому мы могли легко друг друга найти. Надо было проверить точки нашего положения по карте и вообще сориентироватся.
На экране Пат, тыкающий толстым пальцем в карту:
– Вот это лес. За ним город. Ночь тут короткая, надо идти.
Потом оба замирают, завороженно глядя на то, что тут называется лесом. В нём видны и привычные деревья, но в основном лес – это огромные растения, похожие на цветные водоросли. Они мягко покачиваются, хотя ветра нет. Особенно хороши розовые светящиеся стручки величиной с дом. Пат щёлкает пультом, и обе капсулы принимают вид таких стручков. В природе они редко стоят посреди поля, но это мелкая аномалия.
Уже надо идти, но Патер перехватывает умоляющий взгляд и даёт ещё немного времени осмотреться. Чени садится на корточки.
– Это что? Какой-то шутник забыл, где находится настройка цвета?
Всё, что располагается ниже примерно середины щиколотки, напоминает тонко и подробно прорисованную 3D графику в чёрно-белом режиме. Серая почва, серые камни, чёрные травинки и другие мелкие растения, мелкая живность: чёрная, серая, полосатая… Но, чем выше, тем больше появляется ярких, почти анилиновых красок. И все крупные растения насыщены цветом, пожалуй, даже чересчур на наш земной вкус. Как будто оказался в детском мультике. Патер говорит, что мягкие и сдержанные цвета – редкость и очень ценятся у местной знати.
Некоторые листья оказались резными как рождественские снежинки. Только снежинки белые, а листья цветные, и узоры их прихотливей и разнообразней. С кончиков некоторых листьев свешивались красные или чёрные ягоды на тоненьких ножках.
– Красные – сладкие, а чёрные – кислые, – сказал Пат. – Ядовиты только светящиеся. А резными листьями девушки украшают одежду. Они долго сохраняют и форму, и цвет. Он улыбнулся чему-то. Похоже, воспоминанию.
– Пошли. Ни к чему светящемуся не прикасаться. Ничего не пробовать. На живность не реагировать. Даже не смотреть.
Здесь изображение пропало, остался только голос Чена. Пришлось напрячь воображение. Я закрываю глаза и слушаю. Всё последующее повествование ведётся от его имени.
Не реагировать и не смотреть оказалось самым трудным заданием. Из зарослей очень скоро показались круглые любопытные глаза и мохнатые уши. Их владельцы, похожие на мартышек, только с присосками вместо коготков, смешно щёлкали языками, старательно привлекая к себе внимание. И я всё-таки совершил ошибку. Совсем немножко поцокал в ответ, и на меня обрушилась целая стая. Скакали, трепали, хватали за всё подряд.
– ЗАМРИ! – крикнул Пат.
И я застыл, как вкопанный, хотя ужасно чесались места, к которым эти твари прикасались. Они уже не казались такими милыми, а места их касаний начали темнеть. Поскакав на мне ещё немного, звери потеряли интерес и скрылись в зарослях.
Подскочивший Патер выпалил почти зло:
– Запомни раз и навсегда. Любую мою команду исполнять с абсолютной точностью. Срочно протри поражённые места. Через три минуты будет поздно.
Он сунул мне в руку бутылку с синей жидкостью, которую вытянул из кармана моего рюкзака.
– Мы были тут недолго, но многое успели понять. Умереть можно очень глупо, из-за совершенной ерунды.
Я вспомнил, что кто-то тогда не вернулся, но расспрашивать не стал. Лес стал казаться тёмным и враждебным. Кое-где виднелось розовое свечение, отражавшееся холодком в груди.
Если дальше и были какие-то опасности, я их не видел, стараясь смотреть только вниз и ступать по следам Пата. Мы благополучно дошли до края леса и даже немного поспали в походной палатке. Мне не хотелось, но Пат настоял. Надо было быть в форме.
Глава 4. Старик
Утром, сделав буквально несколько шагов, я выглянул из зарослей и обомлел.
– Невероятно, – прогудел командир за моим плечом. – Похоронная процессия. Чтобы так повезло в первый день…
Мы увидели совсем не то, что вы себе представляете. Не группа, не толпа, а буквально все. Все, кто только может ходить и кого могут нести. Бесконечная людская река, движущаяся по серой дороге. Быстро спустившись с нашей возвышенности, в ней можно было легко затеряться, но это только малая часть везения.
– Спуститься желательно незаметно, – прошептал Патер. – В толпе не болтай, а пока слушай меня.
– Когда на планете умирают старики, это возможность напитаться знанием и увеличить запас слов. Старикам даётся время говорить. Настоящее значение слов, произносимых голосом, не могут передать никакие книги, никакие написанные тексты. Здешние жители знают, но почти не воспринимают письменность. Написанные слова для них как пустые шкурки – оболочки, лишённые жизни. Поэтому для всех так важно послушать умирающих, пока они могу поделиться своей памятью. Старики иногда отказываются говорить, до последней минуты пытаются сохранить полноту своего мира. Потерять его страшно. Но большинство относится к передаче опыта ответственно. Надеюсь, это такой случай.
Он сказал «даётся время». Это значит, что на протяжении всей своей речи человек остаётся в полной памяти. При этом в воздухе над местом действия возникает свечение неизвестной природы. А слова ясно слышат все, даже далеко стоящие. Когда свечение гаснет, опыт всех произнесённых слов покидает говорившего в один миг.
Такие паузы в действии закона возникали только в связи с особенными событиями, при которых собиралось вместе множество людей. О природе закона никто ничего не знал. Были те, кто считал, что им управляет всесильное божество, и те, кто верил, что Сам Закон и есть божество. Нам предстояло узнать истину.
Я вдруг сообразил, что могу ничего не понять. Что не знаю местного языка. Но Пат меня успокоил, хоть объяснение и звучало странно. На планету попали люди разных национальностей, так что поначалу и языков было несколько. Некоторые слова в отдельных языках были потеряны навсегда, но легко восполнялись теми же понятиями из других. В результате возник некий общепланетный язык, синтезированный из всех понятий, какие удалось сохранить разным народам. Полиглот Пат насчитывал до десяти синонимов одного и того же слова. Практически без оттенков значения.
Но это не главное. Постепенно выяснилось, что по мере проникновения закона в жизнь планеты, проблема понимания иностранной речи исчезла. Понятие передавалось мыслеобразом, на каком бы языке не звучало. Форма слова оставалась подобием музыкального сопровождения, которое могло звучать по-разному. Собственно, это глубже объясняет невосприимчивость к письменной речи. Письмо сохраняло форму, лишившись главного – живого мыслеобраза. То есть того, что местные и считали словом. Пат сказал, что мы тоже сможем эти слова воспринимать. Я постарался сосредоточиться.
Оказавшись в толпе, поразился её шумности. Этих людей никак нельзя было назвать молчаливыми. Только вслушавшись, можно было заметить странность. Все речи состояли из простой констатации фактов, точнее, обозначения ясно видимых объектов и действий. На земле таких говорящих называют «господин очевидность».
– О! Красная шапка пришёл!
К толпе действительно приблизился высоченный детина в красной шапке. Раздался смех. Он видно был кем-то вроде местного клоуна и глуповато широко улыбался.
Некоторые окликали друг друга по имени. Полный господин в чёрно-белой полосатой тунике гордо произнёс:
– Моя младшая дочка!
И жестом указал на маленькую девочку в пёстром платье.
– Красивая девочка, – сообщила дама в зелёном.
Девочка действительно была кукольно-красива.
Выпяченная губа господина довольно дёрнулась.
– Новые ботинки! – хвасталась подружке девушка в немыслимого цвета шляпке, приподнимая край платья.
– Ботинки, – эхом повторяла та, пробуя на вкус звучание слова.
