Старлибский мотив

– Простите, – заговорил Ричард. – Но мы абсолютно мирные люди! За что вы так нас?

– Вы взрослый мужчина, и не понимаете? – высокомерно отвечал конвоир. – Мы должны шантажировать ваших бойцов, чтобы те слушались. Вот вы зря целую машину скарба набили – теперь будете сидеть дома, а гулять под присмотром. Так, хватит болтовни! Полезайте в заднюю дверь левой машины, а фургон мы сами пригоним.

Ричард, Вера и Елена с собакой на руках покинули микроавтобус и сели, как преступники, в заднюю часть внедорожника, отделённую от салона решёткой. Отец семейства краснел от злости и досады, что не увёз всех раньше. Елена сердилась на мужа, а Вера плакала от страха. Но объединяла их мысль о возможном побеге, которая, правда, упиралась в тот факт, что арестантов (вместе с собакой) четверо, а конвоиров – восемь.

Итак, наших героев возвратили домой. Первым, о чём начал хлопотать начальник конвоя, была установка решёток на окнах. Он долго не задумывался над материалом и решил просто забить окна деревянными рейками. Найдя конуру Джека, он приказал подчинённым разломать её. Ричард бросился спасать своё творение, но вскоре оказался связанным. Связали заодно и женщин.

– Бросай свои штучки! – шептала Елена. – Ты, старый дед, всё равно их не победишь, а нас погубить можешь.

Тем временем, пока часть бойцов строила решётки, другая часть осматривала содержимое микроавтобуса. Большинство вещей убирали в дом, а наиболее драгоценное и съедобное оставляли себе. Когда обе бригады закончили работу, узников развязали и пустили в дом. Конвоиры повесили снаружи двери замок, а сами отправились в пустующий дом напротив, чтобы сделать из него штаб.

– Эх, сейчас бы подкрепиться! – вздохнул Ричард.

– Они оставили нам только крупу, – грустно заметила Вера.

– Надеюсь, хоть Джека они не сожрут, – сказала Елена, гладя испуганную собаку.

– Вспомнил! – воскликнул Ричард. – У нас остались консервы под полом!

Все тут же оживились и бросились подсчитывать запас.

3

Роберт Фарм увидел перед собой большое белое пространство, наполненное светом и мелодичными звуками поющих птиц. Было тепло, уютно, но при этом свежо. Голова впервые за долгое время чиста от мыслей – забыты проблемы и хлопоты. Роберт чувствовал себя очищенным от вольных и невольных грехов, он будто бы стоял на пороге новой жизни, совсем не похожую на предыдущие двадцать девять лет.

– Господи! – воскликнул он. – Неужели Ты всё-таки отправил меня в Рай?

– Нет! – ответил голос откуда-то сверху. – Это ещё не Рай.

– А где же тогда я нахожусь? – удивился Роберт.

– Центральная больница Ричтауна, – сказал доктор. – Вы только что вышли из комы, поздравляю!

Роберт широко открыл глаза и внимательно посмотрел вокруг. Он лежал в палате с белыми стенами и потолком под тёплым одеялом. Через открытые незанавешенные окна сквозил ветер, доносились трели птиц.

– Вы что-нибудь помните? – заботливо поинтересовался доктор. Это был один из лучших военных врачей, такой же высокий и обаятельный парень, как Роберт, майор Смит.

– Так… – начал мыслительную работу пациент. – Я капитан Роберт Фарм. Я служу в спецназе. Мою маму зовут Елена, а папу – Ричард.

– Очень хорошо! – похвалил Смит.

– Это не всё! Мою невесту зовут Вера, а собаку – Джек.

– Капитан, помните ли Вы, где потеряли сознание?

– Наверное, я куда-то ехал… и ударился головой?

– Вы совершенно правы. Сколько будет семь умножить на пять?

– Тридцать… тридцать пять, по-моему.

– Да, действительно. Ваш мозг в норме, а значит, не за горами и выписка.

– Благодарю, доктор.

И Роберт продолжал вспоминать свою жизнь и восстанавливать силы. На следующий день к нему пришёл Джон Мадис. Сквозь накинутый на плечи белый халат виднелись очертания погон. Если раньше на них было по две звезды, то сегодня Роберт заметил три.

– Не может быть! – удивился он. – Тебя, что, в звании повысили?

– Так точно, – ответил теперь уже штабс-капитан Мадис. – Причём, отчасти благодаря тебе!

– Ну-ка рассказывай! – пытался сесть на кровати Роберт, однако его вестибулярный аппарат давал сбои.

– Мне твои подрывники через минуту после взрыва попались, ну я с солдатом их и казнил. Как говорится, оказался в нужное время в нужном месте.

– Да ты мой герой! – одновременно с сарказмом и благодарностью произнёс Роберт. – И за это повысили?

– Представь себе!

– Небось, гранатой своей кидался?

– Она меня и выручила!

– Узнаю старину Мадиса, – улыбался Роберт. – Сейчас-то что на фронте происходит?

– Ой, да там… – начал было описывать картину Джон, но вспомнив наставления доктора, рассказал одни хорошие новости. – За неделю твоего сна мало что изменилось. Ричтаун постепенно возвращается к нормальной жизни, но враг далеко не уходит. Контингент наш усиливается, пополнения пребывают. Комбриг с комдивом за ситуацией следят, распространения старлибской заразы не допускают. Да и мне, кажется, пора в дозор заступать. Давай, дружище, выздоравливай!

– Счастливо, Джон! Береги себя.

Ситуация на линии фронта тем временем оставляла желать лучшего. Выдавленные из Ричтауна бойцы Старлиба пробились к Сантауну и заняли его вместе с окрестностями. Теоретически, правительственные войска могли создать «котёл», отрезав этим боевикам пути сообщения с основным Старлибом, однако, на деле командование решило «не оглядываться назад», а продолжать поход вглубь провинции. Именно туда, в авангард, направлялись новые дивизии. В районе Сантауна же оставлена крошечная группа – три взвода по восемнадцать солдат плюс шесть офицеров (в том числе, Джон Мадис) Такой контингент только и может, что следить за ситуацией да составлять доклады. Никаких боёв, лишь случайные перестрелки.

Тем временем на улице, где в одном из домов сидели наши узники, появлялось всё больше незваных гостей. Ричард, не имея возможности выйти в гараж и поработать напильником, целыми днями сидел у окна и считал, сколько разбойников собирается в импровизированном штабе. Так, с семи утра до семи вечера их насчитывалось от восьми до пятнадцати человек одновременно. По окончании же так называемого рабочего дня, когда мародёрства и грабежи заканчивались, вся улица превращалась в автостоянку, а штаб нередко играл роль ночного клуба. В небольшой жилой дом набивалось по сорок любителей пива, громкой музыки и стрельбы в воздух. Были замечены даже развратные девушки с оккупированных районов. К чему приличия, если в твоём распоряжении квадратные километры?

Совсем иначе жил дом напротив. Электричество в нём, как и во всём посёлке, отключено, а собственного генератора нет. Окна, частично прикрытые решёткой, пропускают мало света. Единственное светлое помещение – чердак. Продовольствие крайне скудное – конвоиры выдают лишь макароны, рис, хлеб и воду. Иногда, корча из себя благотворителей, добавляют картофель, яблоки и консервы. Хорошо, что запаса собственных консервов хватит Фармам ещё на неделю, и голодная смерть им пока не страшна. Готовить приходится не на электроплите, а в печи – до сих пор неразобранном памятнике минувшей эпохи. Чтобы не сойти с ума, узники стараются поддерживать интеллектуальную и физическую активность. Они перечитывают книги на чердаке, вместе ходят рубить дрова, осваивают игру на гитаре и дрессируют Джека. Были, конечно, и разговоры о побеге, но учитывая множество автомобилей у разбойников, до действий дело не дошло.

Помимо сорока боевиков, осевших в самом посёлке, ещё сорок при помощи экскаваторов рыли глубокие окопы по периметру Сантауна. Из-за близкого расположения ключей эти окопы быстро наводнились, что только радовало захватчиков. Выкопанную землю валили на железнодорожные пути, чтобы не могли подъезжать поезда. В конце концов, в Сантаун осталось лишь две автодороги, на которых развернулись блокпосты силой по пять бойцов. Ещё пятеро дежурили на станции Сантаун. На три близлежащие деревни республика Старлиб выделила по двадцать вооружённых молодцев. Таким образом, в районе оказалось втрое больше повстанцев, чем защитников. Казалось бы, это катастрофа, но не будем пока оплакивать узников.

Прошло уже две недели с тех пор, как Роберт вышел из комы. Его организм быстро укреплялся, слабость уходила, и мысли были уже не о здоровье, а о том, как бы скорее одолеть врага и со спокойной совестью наладить личную жизнь. Однажды, прогуливаясь по больничному коридору, где широко открыли окно, и в воздухе летала сосновая свежесть, Роберт услышал звук телевизора – давно забытый звук! Передавали новости, и ведущая взволнованно читала: «В районе Сантауна до сих пор продолжаются бесчинства боевиков Старлиба…» Тут Роберт насторожился и прислонил ухо к двери, за которой работал телевизор. «Почти все жители Сантауна и окрестных деревень покинули свой кров, и только родственники мобилизованных военнослужащих остались. Они в заложниках…» – продолжала девушка. Роберт хотел услышать какие-нибудь подробности, но тут дверь открылась, и перед ним возник майор Смит.

– Потрудитесь объяснить, капитан, за кем Вы тут шпионите? – командным голосом произнёс доктор. – Ещё раз хотите головой удариться, чтоб на фронт не попасть?

– Виноват. Как раз наоборот, именно сейчас страшно захотелось воевать!

И Роберт поведал свою историю: рассказал о семье, о том, что сейчас ей может угрожать смертельная опасность и о том, что не пощадит ни одного повстанца, если хоть один пирожок исчезнет с родительской кухни. Он просил доктора о досрочной выписке, обещал взять на себя всю ответственность за это решение и был готов подписать любую расписку.

– Конечно, слабоват ты ещё, капитан Фарм, – заключил доктор. – Но и держать тебя тут бессмысленно: или с ума сойдёшь, или сбежишь. По глазам вижу. Завтра я тебя выпишу, а сегодня к тебе ещё господин Мадис собирался зайти.

Роберт был вне себя от восторга. Он крепко сжал ладонь доктора и, словно на крыльях, полетел в палату собирать вещи. Вечером, действительно, к нему ещё раз пришёл Джон.

– Штабс-капитан Мадис, – услышал Джон, едва вошёл в палату Роберта, – доложите обстановку в Сантаунском районе как есть, без прикрас. Об оккупации я знаю.

Роберт стоял спиной к окну, облокотившись на подоконник, и суровым взглядом глядел будто бы сквозь друга. Джон от такого приёма опешил. Ещё бы – не «привет», не «как дела», а прямо с порога – «доложите обстановку», но делать нечего – старшему по званию надо отвечать.

– Боевики прочно обосновались в Сантауне – они по периметру выкопали огромный ров, оставив лишь две дороги. Железнодорожное сообщение разрушено, коммуникации также в упадке. С целью недопущения расширения оккупационной зоны в районе дежурят шестьдесят человек личного состава и двенадцать единиц техники. Решается вопрос о назначении нового командира, штаб рассматривает капитана Роберта Фарма… Знаете такого? – не выдержал официоза Джон.

Последняя фраза, очевидно, обрадовала Роберта. Он по-злодейски улыбнулся и потёр руки. Троекратно превосходящий противник казался муравейником, который легко раздавить.

– Завтра меня выписывают. Мне нужна твоя помощь, старик.

– Разве можно говорить не по уставу? – ухмыльнулся Джон.

– Прости, я был немного не в себе, пока благую весть не услышал.

– Ладно, чего хотел?

– Хотел бы я устроить штурм Сантауна или, по крайней мере, своих вызволить.

– Ну, завтра пойдёшь в штаб и предложишь.

– А до этого, можно подумать, никто не предлагал?

– Тоже верно. Но где силы взять?

– Это уж тебе виднее. Неужели, знакомств новых не приобрёл? Ни с кем не выпивал? Звание новое ни с кем не отмечал?

– Причём здесь это?

– А притом. Сейчас бы договорились с командирами других подразделений, нам бы несколько бойцов одолжили. Мы б во тьме ночной…

– Роберт, ты до сих пор бредишь. Кого и где ты собираешься одалживать, подумал? Это армия, а не кредитная организация!

– Да, – грустно согласился Роберт. – Что-то я замечтался. Слушай, ну хотя бы завтра пришли машину, а то штаб далековато.

– Машина будет, – ответил Джон и задумался. – Машина…

На следующий день, когда Роберт сменил скучную больничную пижаму на привычный камуфляж и вышел на крыльцо, его уже ждал армейский автомобиль, из которого выглядывал Джон.

– Не стоило лично приезжать, – усмехнулся Роберт.

– Ещё как стоило! – заметил Джон и усадил командира вместе с собой на задний диван. – Как это ни странно, мы можем самовольно и почти легально вывезти твою родню.

– Давай-ка рассказывай.

Автомобиль уже выехал с территории больницы и развил скорость. Двигатель, коробка – всё громко зашумело, и разговоры офицеров стали не слышны водителю.

– Я недавно одного штабс-капитана в карты обыграл, – начал Джон. – А желание пока не загадал. Так вот, он руководит здоровенной транспортной махиной. Нам из-за границы только две такие прислали – одну для главковерха, другую – для нашей бригады. В чём суть – она огромна, отлично бронирована и, если дальний свет включить, все ослепнут. Мы можем протаранить на ней всё, что захочешь.

– Ну, не знаю, – равнодушно сказал Роберт. – Когда мы её испытаем?

– Сегодня, в восемь вечера машина поедет за грузом отсюда в Петрен. Чтобы не делать крюк, мы проедим через Сантаун – хотят того боевики или нет. Кузов огромный, груз небольшой – все уместимся. Я тоже прокачусь.

Ещё одна хорошая новость! Роберт был уже в предвкушении авантюры, грозящей вылиться в баталию, и с нетерпением ждал вечера. Доложив в штабе о своей выписке и получив назначение командиром группы Сантаунского района, он отправился в расположение ввереных ему взводов, находящееся посередине между Ричтауном и Сантауном.

Он приехал в палаточный лагерь, разбитый на лесной опушке. Вокруг шумели деревья, чирикали птицы, и всё казалось очень добрым и миролюбивым, однако приветственный крик солдат возвращал к фронтовой действительности. Навстречу Роберту подошли двое – молодой лейтенант, судя по манерам, только покинувший парту и сержант, напротив, очень спокойный возмужалый парень.

– Разрешите доложить, – начал лейтенант, приставив пальцы к козырьку.

– Вольно! – перебил его Роберт. – Давайте пройдём в штабную палатку, там и доложите.

Лейтенант услужливо проводил нового командира.

– Как зовут-то тебя? – спросил Роберт, расположившись на складном табурете и разрешив подчинённому тоже сесть.

– Лейтенант Алекс Уайт.

– Расскажи-ка, Алекс, за что предыдущего командира сняли?

– Жестокое обращение с пленными, избиения.

– Он действительно был жесток?

– Характер у него скверный, правда, ему удалось много информации выбить.

– Понятно, а чем сейчас личный состав занимается?

– Три отделения трудятся «в поле», два отсыпаются, одно на хозяйстве.

– Вот про «поле» расскажите подробнее. – Роберт прислонился спиной к брезенту и закрыл глаза. Нужно беречь силы до вечера и пока не напрягаться.

– Два отделения в данный момент объезжают территорию и следят за позициями неприятеля, – докладывал Алекс. – По возможности блокируют снабжение и обезвреживают мелкие отряды. Ещё одно отделение исследует недавно вырытый ров – фиксирует его ширину, глубину и объём воды. По окончании этой работы будет ясно, какой способ форсирования применить.

– Интересно! – заметил Роберт и добавил: – А во сколько у вас ужин?

– В полчаса восьмого.

– Ага, – посмотрел Роберт на часы, – значит, через два часа.

Он ещё несколько минут подремал, затем пошёл осматривать лагерь – правильно ли установлены палатки, нет ли нарушений техники безопасности и другие организационные тонкости. Пообщался также с младшим составом, рассказал новобранцам пару баек и отругал их за оставленные глазки на картофеле. После семи отдохнувшие солдаты поужинали и разъехались в ночной дозор. Тут же вернулась дневная смена, которую возглавлял Джон. Пошёл второй ужин.

– Ну, что, старик, зажжём сегодня? – спросил Джон, когда они с Робертом остались наедине. – У моего друга есть пара списанных гранат.

– Конечно, я уж полдня об этом думаю…

– Слышишь? – поднял указательный палец Джон. Откуда-то еле доносился шум дизеля.

Офицеры вскочили со своих мест и побежали на звук. Роберт на бегу сообщил дежурному о своей отлучке, и они с Джоном направились к дороге.

На обочине тем временем моргал габаритными огнями грузовик-исполин. О нём нельзя не рассказать! Могучий бронированный кузов опирается на восемь колёс диаметром в человеческий рост и разделён на четыре части – капот, кабина, тамбур и грузопассажирский отсек. Выходов также четыре – боковые двери тамбура, люк над тамбуром и откидывающаяся задняя стена. Окно – только лобовое, вместо зеркал – видеокамеры и мониторы, позволяющие видеть всё пространство вокруг без слепых зон. Машина предназначена для перевозки особо ценных грузов, а при наличии скамеек – до тридцати пассажиров с ручной кладью в опасных и труднодоступных районах. Экипаж состоит из шести человек: командира, водителя и четырёх солдат на случай внештатной ситуации. Кабина оборудована четырьмя сидениями со спинками, тамбур и грузопассажирский отсек имеют по два откидных сидения. В автомобиле также предусмотрен санузел.

Дверь открылась. Стоявший в тамбуре солдат дёрнул за рычаг, и опустилась лестница. Роберт и Джон быстро забрались наверх, затем повернули в правую дверь. Перед ними возникла просторная кабина с удобными креслами, оружейными шкафами и работающим кондиционером. Сидящий слева водитель-сержант что-то изучал на сенсорной панели, а справа в кресле, откинув спинку, дремал командир со звёздами штабс-капитана.

– Здорова, Аллен! – крикнул Джон и протянул руку соне.

– И вам добрый вечер, – ответил проснувшийся Аллен. Он дал команду отправления, после чего автомобиль заревел и неторопливо поехал по шоссе, выходя габаритами на обочину.

– Тяжело, наверное, таким транспортом управлять? – участливо спросил Роберт.

– Совсем не тяжело, – объяснял Аллен. – Я сам иногда сижу за рулём и знаю, что это почти как на легковушке. Машина снабжена различными гидро- и электро-усилителями, облегчающими труд водителя. Единственный минус – много мониторов, и приходится управлять в четыре глаза. Сержант, вон, рулит, а я слежу, чтобы он никого не зашиб. У меня даже вторая педаль тормоза под ногой.

– Да, здорово, – восхищался Роберт, – и туалет есть, хоть живи тут!

– На этот случай и делали. Войны, перевороты, грабежи, наводнения – всё прямо здесь можно переждать, было бы горючее… Так, пристёгиваемся, сейчас разгон.

До Сантаунского блокпоста остаётся ещё восемь миль. Оставим пока наших штурмовиков.

– Эх, сейчас бы мяса! – почти заплакал исхудавший Ричард, увидев в окно, как конвой достаёт из багажника ящики спиртного и мешки с закуской.

– Милый, ты у меня сейчас договоришься! – ругалась Елена, похудевшая не меньше. – Последний кусок говядины твой был.

– Что вы за люди? – крикнула из соседней комнаты обессилевшая Вера. – Можете вслух об этом не говорить?

– Нет, мне это надоело! – воскликнул Ричард и тут же перешёл на шёпот. – Раз уж последняя банка консервов давно опустела, пора отсюда валить. Сейчас-то мы точно в любую дыру пролезем.

– Опомнился! – воскликнула Елена. – И далеко ты голодным убежишь?

В углу заскулила собака.

– Да лучше уж упасть от пули, чем от голода.

– Ну, беги, беги, философ!

Тут в комнату, опираясь на табурет, вошла Вера. Она плюхнулась в кресло и сказала:

– Погодите вы ругаться и о смерти думать. Я верю, Роберт нас спасёт – не мог же он забыть свой дом.

– Что-то не слышно, не видно, – скептично заметил Ричард. – Где же наш защитник?

От нечего делать Фарм-старший снова уставился в окно. Там, в доме напротив, начиналась очередная пирушка. Опять десять армейских машин окрасили улицу в болотный цвет. Опять эти пьяные крики, бессмысленные песни и опять стреляют в небо. Господи, как же это всё надоело за три недели! Вот, из калитки выходит один из пьяниц. Тихое место ищет, по рации болтает. Хоть какое-то действие – надо послушать.

– Пост один, повторите! Не понял! Что? Огромный транспорт мчится на шлагбаум? А дорогу фурой перекрыли? Ждите, сейчас бойцов пришлю!

Тут со стороны шоссе прогремел взрыв. Из рации послышались стоны.

– Воины Старлиба, в бой! – крикнул связист и два раза выстрелил в воздух. Из штаба, допивая пиво на ходу, выбежали все боевики с оружием наперевес. Ричард, тоже всё слыша, вместе с женщинами и собакой от греха подальше спрятался в подполе. Не успели разбойники получить боевое задание, как по улице пронёсся дизельный рёв и показался на горизонте огромный силуэт. Сорок автоматов вмиг застрочили по приближающейся цели, этим лишь царапая её. Один из бойцов хотел метнуть гранату, но тут зажгли слепящий дальний свет, и пьяные бойцы перестали что-либо видеть. Из окна транспорта, напротив, единственный освещённый дом на всей улице виден отчётливо. Штурмовики решили вслед за блокпостом взорвать и его. Чтобы аккуратно пустить гранату из бойницы Джон использовал специальный арбалет. Один щелчок, и граната летит по заданной траектории на заданное расстояние. Когда буквально в нескольких метрах от них взорвался штаб, ослеплённые боевики совершенно растерялись. А между тем карательная машина подъезжала всё ближе и ближе, пока, наконец, не забуксовала на раздавленных легковушках. Роберт, не тратя времени даром, включил громкоговоритель, и повстанцы услышали «голос свыше»:

– Привет, девчонки! С вами говорит капитан правительственного спецназа Роберт Фарм. Когда я узнал, что вы держите в заложниках мою семью, мне окончательно снесло голову. Эта машина начинена тротилом так же, как ваши штаны дерьмом. Я советую вам слушаться, и никто не погибнет.

Дальний свет, наконец, был сменён на ближний.

– Итак, – продолжал Роберт. Первое: все сложите оружие у капота и встаньте на колени!

Боевики переглянулись между собой, требование выполнили лишь единицы. Тогда Джон выглянул с арбалетом из люка и метнул гранату над головами повстанцев. Она разорвалась вдалеке, никого не задев. Тем не менее, пьяницы присмирели и все как один разоружились. Роберт в сопровождении четырёх солдат вылез с фонарём из автомобиля и направился к родительскому дому. Увидев на двери замок, Роберт громко потребовал ключ. Один из конвоиров подполз к нему на коленях и, протянув трясущимися руками ключ, прошептал:

– Не убивайте меня!

Войдя в тёмный дом невозможно разглядеть его обитателей, и Роберт стал всех звать. Первым из подпола отозвался Джек, а за ним и остальные узники. Все наконец-то выбрались на улицу и при свете фар обнялись. Усадив семью на скамейку в кузове и пристегнув всех одним ремнём, Роберт запер дом, оставил себе ключ и вместе с солдатами погрузил трофейное оружие. Затем вернулся к громкоговорителю и спросил, остались ли в посёлке пленные. Испуганные повстанцы замотали головами, и по выражению их лиц было ясно, что это правда.

– Тогда до свидания! – попрощался Роберт. – И мой вам дружеский совет: уходите из Сантауна, пока сюда не вошли каратели.

Машина вновь заревела и поехала задним ходом в обратном направлении. Со стороны шоссе послышались крики и выстрелы – то бежали, услышав взрывы, подкрепления из деревень. Джон, всё ещё дежуривший на броне, выстрелил из арбалета по бегущим, и транспорт покинул Сантаун без задержек. Теперь можно спокойно ехать в Петрен на загрузку. Этот город находится вдалеке от Сантауна, и там безопасно. Родственников можно пристроить в отделение временного проживания, где ещё не всё заняли беженцы. Роберт чувствовал сейчас огромное облегчение и наслаждался этим моментом. Он вышел из кабины в грузопассажирский отсек, чтобы ещё раз обнять и расцеловать самых главных в его жизни людей. Не забыл и про Джона – когда подъехали к Петрену, снял с руки наградные часы, украшенные гравировкой, и со словами «Без тебя бы эта операция не состоялась!» отдал их другу. Себе же Роберт купил дешёвые часы в первой же лавчонке Петрена.

4

После того, как удалось оформить семейство в отдельную комнату, а собаку на время поместить в приют, Роберт поспешил обратно в Сантаунский район. Когда он прибежал на склад погрузки, автомобиль с двенадцатью тоннами в кузове был уже готов к отъезду. Роберт запрыгнул в тамбур, и Аллен дал старт обратному пути. Потяжелевший грузовик, словно черепаха, медленно полз по пригородам Петрена, и лишь выехав за город, на ровном безлюдном участке дороги удалось разогнаться до сорока миль в час. Шёл десятый час вечера, дорога выглядела совершенно пустой, и экипаж транспорта держался из последних сил, чтобы не уснуть на службе. Когда стали проезжать Сантаун, увидели впереди себя огромный затор.

Десятки легковых и грузовых автомобилей стояли в том месте, где ни светофоров, ни перекрёстков никогда не было. Встречная же полоса, напротив была совершенно свободна. По этой-то встречной полосе и поехал транспортный вездеход, на котором заиграла светомузыка синей и красной сирен. Всмотревшись в один из мониторов, Аллен узнал в застрявших автомобилях старлибские внедорожники.