скачать книгу бесплатно
… Бог знает что!..
Отношения между ними менялись и как-то развивались в сторону… в идиотскую сторону, надо сказать!..
Нет, поначалу Маня вела себя с Лешей даже несколько свысока – в силу своего руководящего положения «медработника» и вообще – «хозяйки дома». Потом – снисходительно по отношению к выздоравливающему «больному», щадила его.
Следующая стадия – старалась быть просто на равных, пытаясь установить с ним нормальный, достойный стиль отношений.
… Но не давался он, хоть застрелись!
Больше того, как-то так пошло, что с каждым днем Леша, на глазах набирающий силы, на глазах же и наглел. Грубил и дерзил – окончательно «забивая» Маню и «переигрывая».
Дело в том, что Леша оказался «игрун». Неуемный озорник и весельчак. То ли шило у него было в заднице или в другом месте, то ли просто развлекался… Но как факт – Леша классно «зажигал», умело организуя милые, где-то даже душевные ежедневные «семейные» склоки и перебранки – своего рода увлекательную «дневную дискотеку», искрометный «танцпол».
Он легко одерживал верх. Из их дневных «схваток» победителем всегда выходил он.
Сцены и «номера» – практически одни и те же, изо дня в день, в тех же декорациях. Репертуар ограниченный, но устойчивый, разговоры повторялись зеркально и неизменно – вариации на тему. Но рос напор и, соответственно – «накал страстей». «Диджей» Леша оттягивался умело. Верховодил легко и без усилия, набирая обороты и наращивая темп во время их «дневных дискотек», и вконец так разошелся, что Маня окончательно «ослабла». Неловко защищаясь и вяло отбрехиваясь, она сдавала позиции одну за другой.
То, что он повторялся, Лешу, видимо, мало волновало.
Да и Мане легче от этого не было, и дела не меняло.
… Или он все более и более странно на нее действовал?… Дело было в ней или… в нем?
Фиг его знает.
Маня уже плохо соображала и уныло плелась в хвосте событий, не совсем отчетливо понимая – что же, собственно, происходит?…
А Лешу было не остановить. Он «зажигал» – во всех смыслах. Во-первых – тем, что упорно не уходил. А во-вторых – в прямом смысле. Но – исключительно днем. И кстати, был неправ, когда говорил, что у них с Маней – все как у людей, как положено.
У них-то как раз все шло шиворот навыворот. Народ обычно днем – серьезен и работает. А вечерком, после трудового дня – расслабляется и оттягивается, кто как может. А у них – с точностью до наоборот: неслабый «оттяг», вдохновенно режиссируемый Лешей – каждый Божий день.
А вечером…
Абсолютно другая жизнь и «иной» Леша – каждый Божий вечер.
И по кругу, по кругу… День за днем.
Без малого – два месяца.
… Так-то.
* * *
Произошло событие, которое можно отнести в разряд знаменательных – Верка нанесла им визит.
Последнее время Маня с ней общалась, но дозировано, вела себя осторожно и на контакт особенно не шла – держала дистанцию. Вера позванивала, но ненавязчиво, проявляя такт. Маня всегда ее благодарила за помощь и по телефону и когда изредка встречала на улице, по пути на станцию.
А тут как-то Маня встретила Верку у магазина. Они разговорились и пошли обратно вместе. Расспросив Маню что да как, Верка ловко подвела к тому, что ей пора, наконец, нанести им «визит вежливости» и обмыть окончательное выздоровление «больного».
… Короче, Вера напросилась. Не удержалась. Если честно, ее мучило ужасное любопытство. Ей страшно хотелось посмотреть на месте как там что у Мани, и главное – на ее мужика, в выздоровлении которого она, Вера, принимала самое живое участие. Взять хоть одно его появление в поселке – нестандартное и захватывающее… Даже муж Толик его видел – когда транспортировал домой к Мане, и дед – когда приходил лечить. А она, Вера – нет. И еще – Манин муж так и не уехал, жил в поселке, но никуда не ходил – никто и никогда его не видел.
Интригующая и загадочная история, как и все – по Вериным смутным подозрениям и ощущениям, – что связано с соседкой Маней, несколько необщительной и местами даже нелюдимой, но все равно очень симпатичной.
Словом, Верку распирало, и она, «положив» на свойственные ей деликатность и такт, почти императивно сообщила, что заглянет к ним ненадолго – отметить успешное завершение «дела».
Маня про себя вздохнула и покорилась. Сочла, что должна удовлетворить Веркин жгучий интерес. Отлично понимая – той смертно надоело безвылазно торчать в Николаевке, она мается со своим большим животом, не знает, куда себя приткнуть, ей скучно и нечего делать.
С другой стороны – она действительно сильно помогла. Неизвестно, чем кончилось бы, если бы не Верка с ее мужем Толиком при машине и дедом-хирургом. Она была вправе рассчитывать на благодарность и внимание к себе – в тех формах, в которых ей хотелось и было приятно.
Из дома они еще раз созвонились, уточнили время и забили стрелку.
Леша, узнав, что к ним зайдет Верка, пару секунд молча смотрел на Маню, взгляд у него стал холодный и настороженный. Потом прищурился и отвернулся, глядя в окно.
И вынес вердикт:
– Ладно. Уже не принципиально. Пусть забегает.
Маня внутренне возмутилась и саркастически вздернула брови.
… Разрешил. Пригласить ко мне мою знакомую – почти через два месяца. Добрый какой. Спасибо.
… Офигеть!
Точно в назначенный час, днем – как договорились, торжественно прибыла Верка с огромным тортом.
Торт был циклопический – больше 2 кг, дорогой и явно привезен из Москвы.
– Мне его Толик вчера вечером привез – я попросила. Захотелось чего-нибудь… эдакого… необыкновенного и вкусненького, – поглядывая на Лешу, чуть смущенно приговаривала Верка, пока Маня, водрузив торт на стол, развязывала бант.
– Да, – тут же поддержал ее Леша, с усмешкой переводя глаза с Мани на торт и обратно. – И мне тоже – не поверишь, Вер.
И Леша обвел выразительным взглядом праздничный стол, который Маня как могла сервировала для чая к приходу гостьи.
Маня подала свежий хлеб, сыр, докторскую колбасу, какие-то немудреные конфеты и печенье – максимум, что могла себе позволить в настоящий момент.
Предполагалось именно «чаепитие» и ничего более – Маня отдельно на это намекнула. Беременная Вера полностью с ней согласилась. Манино желание в таком деле – закон. Жене лучше знать – нести бутылку в дом или нет, тем более днем.
Мане с трудом изыскала в Татьянином хозяйстве три почти одинаковые приличные чашки, три блюдца и три тарелочки. Аккуратно расставила приборы, порезала и красиво разложила угощение, и сочла, что все весьма достойно – для такого случая.
Выворачиваться наизнанку и спускать последнее, чтобы пустить пыль в глаза – Маня не собиралась, она вообще такое «купечество» не любила и не одобряла.
А Вере, кстати, все очень понравилось. Съев маленький кусочек торта, она неожиданно навалилась на колбасу и сыр. Все делала себе бутерброды и запивала чаем – Маня только успевала ей подливать.
Вера ела, да похваливала, и даже сокрушалась, что давно здесь не покупала ни колбасы, ни сыра – Толик из Москвы привозил.
– Так вкусно, Мань – особенно с чаем… сил нет!..
Маня улыбалась.
– В гостях – все вкусно, Вер – почему-то.
– Точно, Мань! Главное – не сама покупаешь, готовишь и подаешь – как в кафе. Классно, – искренне восхищалась Верка, с аппетитом уплетая бутерброды.
Маня слегка вздохнула.
Верке, Маниной ровеснице, можно было наворачивать сколько угодно и от души – она была хорошенькая и стройненькая. Из «нестройненького» у нее был только живот, который торчал огурцом, но это было по-своему даже пикантно.
Верка была совершенно счастлива. Но не только из-за вкусных бутербродов и самого факта дружеского застолья.
Напротив нее сидел Леша и упирался в нее по мужски пристальным, чуть насмешливым взглядом.
Он снисходительно участвовал в общем разговоре, подавая, как он это умел, редкие шутливые реплики. При этом глаз своих серых нагловатых, полных нескрываемого, чисто мужского ироничного превосходства, он с Верки не спускал, упорно продолжая ее «сканировать».
Верка пунцово разрумянилась и истово пила чай. Ее свежее личико лучилось от удовольствия, губы неудержимо растягивались в веселую, кокетливую улыбку, нос морщился, глаза довольно сияли.
Леша сидел чуть боком к столу, легко облокотившись одним плечом на спинку стула. Шмотки на нем были родные, крутые – тенниска и джинсы, и даже кроссовки свои надел – перед приходом «гостьи».
… Вырядился.
Маня сделала интеллигентное лицо и предложила Верке кофе.
Та моментально согласилась, и принялась пить его красиво, по ресторанному – чашку держала как-то особенно изящно и небрежно изысканно и то и дело поводила точеным шоколадным плечиком, поправляя соскальзывающую бретельку бирюзового топика.
Леша, вальяжно развалившись на стуле, хладнокровно рассматривал Верку и лениво цедил свои шуточки.
Посверкивала, перекатываясь на широкую грудь, голда на крепкой загорелой шее. Стильная тенниска выигрышно подчеркивала могучий, но без чрезмерности, рельеф мускулатуры. Сильные загорелые мужские руки аккуратно, словно опасаясь повредить, держали хрупкую чашку.
… Хорош, подлец!.. – неприязненно усмехнулась про себя Маня, невольно вспомнив фразу из какого-то старого романа или фильма.
Верка была на седьмом небе. Она грациозно прихлебывала кофе, и временами, забывшись, засматривалась на Маниного «мужа» довольно откровенно, буквально глядя ему в рот, улыбаясь и подхихикивая в нужных местах.
… Н-да-а-а…
Ну ладно этот – давно людей не видел, но Верка-то…
Веселье, короче, шло полным ходом.
– Ой, кстати – внезапно выдала уже полностью освоившаяся Верка, по-свойски доверительно округлив глаза, – давно хотела вам рассказать. Вы знаете, что тогда, в субботу-то… ну, в ту, когда, Леш, с тобой эта неприятность произошла – еще две драки было. Представляете?
Леша с самого начала твердо взял курс на «ты», а Верка с удовольствием просоответствовала.
– Ну надо же. – Маня покачала головой, предпочитая, однако, не комментировать.
Лешино лицо чуть отвердело и застыло в насмешливой улыбке.
– Я же тогда в воскресенье, ну… на другой день, в магазин ходила, на станцию, и мне Зойка, продавщица, рассказала. Ужас что было… ну, в ту субботу-то… тогда в июне еще.
Маня и ее «муж» молчали – ждали продолжения, как бы затаив дыхание, весьма натурально изображая острый интерес к местным сплетням, по типу: «Да что ты! Чего твориться-то!.. Ну, ну, Вер – не томи!.,»
– Ну вот. Зойка мне и говорит: «Вер, представляешь, сегодня каких два хмыря, такие, знаешь, чморилы-мордовороты бритые на бумере тонированном к магазину подкатили и ко мне ввалились. Оглядываются чего-то и молчат стоят. А я им – мальчики, вам чего? А они меня стали про мужика какого-то спрашивать – мол не было ли здесь вчера, в субботу, или сегодня мужика какого-то избитого, чужого. Может его в больницу забрали или еще там что. И фотку его мне показывают».
– А Зойка что? – спокойно спросила Маня, подцепив ложечкой торт. – Сказала, был такой – чужой, избитый?
Леша холодно улыбался и слушал.
И только Маня почувствовала, неплохо уже зная Лешу, что улыбка эта больше смахивала на звериный оскал.
А Верка ничего не замечала, продолжая увлеченно рассказывать:
– Зойка им сказала, что точно – как раз вчера были две драки, обычные – по пьяни. Одна прямо здесь, у магазина. Другая – у «Избы рыбака», за станцией, рядом. А потом Зойка у этих и спрашивает – а зачем, мол, вам – чего надо-то, ребята?
– Ну и чего? – заинтересованно спросила Маня, держа в руках чашку и медленно попивая из нее чай. – Чего им надо-то было, Вер?
– Вот. И Зойка удивилась – они ж все ей фотку под нос совали. Видно, неспроста искали. А Зойке сказали: «Мужик этот загулял, пропал-де где-то в вашем районе. Домой не вернулся. Жена очень волнуется. Просила помочь, разыскать. Мы мол-де, с его работы – коллеги. Хороший пацан – жалко, если что».
– А Зойка?…
– Я, говорит Зойка, засмеялась и говорю им – не было никого чужого. Все свои, местные. Ну, кто дрался-то. Один точно – встать не мог, а корешки, которые его мутузили – смылись. Так за ним потом Ольга-жена пришла, ругалась по-черному, а он – весь в крови. Ну, уволокла она его – дома добивать, он же деньги тут оставил немалые, пока с друганами гужевался.
– А у «Избы рыбака» чего было?…
– А она, «Изба», давно заброшенная и забитая, знаешь, Мань?
– Ну да.
– Там всегда чего-то происходит. – Верка махнула рукой. – А в ту субботу, вроде даже – поножовщина была. Одного вроде насмерть, это… ну, ты его не знаешь, Мань. Он отсюда, наезжал часто, но… спивался, короче. Другого, соседа его – жена в больницу отправила. Зойка говорит, менты даже из района приезжали. Но все – отсюда, наши, чужих – не было, всех по домам разобрали. И тебя, Леш в том числе, – лукаво прищурилась Верка, – Маня твоя быстро домой доставила.
– И что, Вер – усмехнулся вдруг Леша, пошевелившись и расправив плечи. Он снова осторожным жестом взял свою чашку, а Маня подложила ему еще торта на тарелку – … и что – таки всех по домам разобрали, ни одного лишнего не осталось – бесхозного?
Вопросил он строго, чуть сдвинув брови, но серые глаза его насмешливо скользили по возбужденной Верке.
– Никого, Леш, – развела руками Верка. – Говорю, все свои были – местные и известные. А мужика того – с фотки – Зойка не признала. Говорит, никогда в жизни не видела. С этим гаврики залетные убрались из магазина и укатили. Да, телефончик, правда напоследок Зойке оставили. Если встретишь – стукни, говорят. Не задаром само собой, не пожалеешь.
– Да-а-а… Нескучно у вас здесь, – задумчиво пожал плечами Леша. – Вроде дыра дырой – а жизнь бьет ключом.
– Да. По голове, – неожиданно раздраженно согласилась с ним Маня.
– Ну, ничего, ничего, – забормотала Вера, переводя глаз с одного на другого и по-своему поняв Манино недовольство. – Ничего, Мань. Это ж давно все было, считай два месяца прошло. Главное – все живы и здоровы. Правильно, Леш?…
– В точку, Вер. Здоровье – главное. Мы с Маней тоже так считаем. Правда, Мань?
Маня молча пила чай.
– А для здоровья главное – что? А, Вер? Ответь хоть ты мне – Маня на меня сердится, видишь – разговаривать не хочет. Так что главное-то, а?
Вера кокетливо хмыкнула и затуманилась.
– Нет, и это тоже, Верунь, – чуть подавшись вперед, интимно мигнул ей Манин «муж» – Верка сморгнула и краска опустилась ниже, залив ей шею, – и это тоже – не буду спорить. Но первопричина-то всего? Основа, так сказать? На чем все держится? Твое мнение, как женщины, Вер?
